Счастье

Легкий свежий ветер, еще не вобравший в себя солнечное тепло, едва заметно колышет занавески.

Тонкое одеяло взлетает вверх – скорее-скорее, пока не проснулось и не поднялось над горизонтом., набирая жаркую силу свою, солнце. Скорее-скорее – пока дедушка с бабушкой сладко похрапывают в своих постелях.
Пока дом еще не наполнен запахами и зноем летнего дня, бьющими в открытые окна.

Выгоревший на солнце сарафан, разбитые, покрытые пылью приключений, сандалии – я быстро иду по пустой еще улице, постукивая захваченной у крыльца палкой по доскам спящих заборов, сбивая тяжелые алеющие пурпуром головки чертополоха.

Музыка летнего утра стучит в ушах – шум разбегающихся из-пор ног мелких камешков, шелест налитой листвы. Вот, кажется, стукнулось отяжелевшее яблоко об землю. Исполняя свою стрекочущую песню пролетела, почти касаясь щеки крыльями, крупная стрекоза с изумрудным брюшком.

Улица заканчивается, дорога из щебня переходит в тропинку, убегающую в раскрывающий свои объятия березняк. Молодые березы, разодетые, словно невесты, шелестят своими кожистыми листочками, приветствуя раннюю гостью. Алая земляника склоняет головки к земле, в надежде спрятаться от рук, жаждущих отыскать, сорвать, наполнить рот этой сладостью с легкой горчинкой.

Замедляю шаг – тропинка тянется теперь вдоль деревенского кладбища.
В одиннадцать лет еще нет страха смерти, только любопытство, а потому я спокойно прохожу вдоль покосившихся старых крестов с потрескавшейся голубой, серой, черной краской. Мимо холмиков с каменными надгробиями, ухоженных, присыпанных свежей землей и засаженных анютиными глазками.

Я знаю эту дорогу наизусть, знаю каждый памятник и имена, высеченные на них. Вот вторая от ограды могила – в ней покоится молодая девушка, красивое лицо мягко улыбается мне с памятника. Здравствуй, Катя.
Через несколько метров оградка увитая цепями с декоративными якорями – здесь лежит погибший совсем юным моряк. Ограда выкрашена в черный, а якоря и цепи – желтые, как головки лютиков, которые вольно чувствуют себя на этой территории и цветут обильно и ярко.

Кладбище пройдено, отдана дань уважения тем, кто не может больше бежать по тропинке и чувствовать эти звуки и запахи. И я снова ускоряюсь.

Впереди мой любимый отрезок пути – раскинувшаяся поляна люпинов. Синие, розовые, белые, налитые красками, свечки с листьями-ладошками, качают головками в такт моим шагам – кач-кач, здравствуй, ранняя пташка!

Брезжит уже впереди, сияет под лучами поднимающегося солнца, река, тихая в этот утренний час, манящая и прохладная.
Скоро прибегут сюда дети со всей деревни, бросятся в нее, всколыхнут тучи песка и глины со дна, будут барахтаться, визжать, нырять в поисках ракушек, взбаламутят воду своей сияющей детской радостью.
А пока – это только моя река.

Сбрасываю сарафан и сандалии, стою минуту на берегу, шевеля пальцами ног в короткой траве. Вбираю в себя все это: еще одной прекрасное безмятежное утро, спокойную реку с редкими расходящимися кругами от плеснувшейся рыбы, сочную покалывающую стопы траву, запахи земляники, оставшиеся на ладонях…

Вскинув ладони над головой, отталкиваюсь от упругой земли, взлетаю на миг и – всплеск! – ухожу под воду.

Выныриваю и хохочу от счастья. Счастья, что я тут, что впереди лето, что я живая и свежая, что прохладная вода умыла меня, смыла прошедшую ночь. Плыву по течению, рассекая молчащую гладь.

Кувшинки-купавки смотрят на меня, любопытными желтыми головками покачиваются на широких листах. Стебель у них длинный и скользкий, и если сорвать купавку, то можно разделить стебель надвое и получится ожерелье с красивой желтой головкой-алмазом, покоящейся между ключиц.
Но сегодня мне этого не хочется, у меня достаточно уже украшений, ждущих меня в моей сокровищнице: корень перезревшего папоротника, насаженный на грубую нитку, еще не успевший засохнуть венок из клевера, бабушкина брошь с блестящими камушками-стекляшками (одного не хватает, но разве это беда?), перья ястреба, найденные дедушкой и заботливо вложенные между двумя листами газеты для сохранности. Зачем мне еще?

Переворачиваюсь на спину и смотрю на небо. Легкие облака лениво плывут надо мной. Вот одно облако так похоже на ягненка, что родился неделю назад у соседки тети Маши в сарае. А вот другое – ни дать, ни взять дворовый пес Светофор (и кто только дал ему это имя?), злющий, как черт, и старый, с кусками вылезающей шерсти на боках (шерсть меняет, так говорит бабушка).

Делаю ногами мотор – бултыхаю ими изо всех сил, чтобы брызги летели во все стороны, и пенилась проснувшаяся уже вода. Два жирных гуся на берегу смотрят на меня своими злыми маленькими глазками, я мешаю им, нарушаю покой их маленькой гавани. Я вас не боюсь, глупые!

Домой иду медленно, чтобы солнце, уже набравшее силу, успело высушить волосы, разметавшиеся по плечам мокрыми змейками.

Можно сделать небольшой крюк и пройти через лесничество, там всегда можно безнаказанно (если не жадничать) нарвать пионов – тяжелых, пышных, пахнущих терпко и сладко – и подарить бабушке. Она, конечно, поворчит, что я снова «скомуниздила» их, но потом поставит на самое видное место и будет улыбаться, глядя на них, – бабушка любит пионы больше других цветов.

На пути колонка – чудо чудное для усталого путника! Нажимаю с усилием на рычаг, жду, пока железное чудище нарычится вдоволь и выплеснет мне под ноги водопад. Пить в одиночку из колонки - это еще надо научиться! Повиснуть на рычаге всем телом и, вытянув шею, как те самые гуси, жадно пить. Вода такая холодная, что сводит зубы, но зато сладкая и дарящая силы. Напиться и остаться сухим невозможно. Весь сарафан мокрый, по ногам стекают ручейки.

А дома уже и завтрак ждет: молоко в трехлитровой банке стоит на столе, ледяное, почти как вода из колонки. Мягкий белый хлеб или булочка сдобная с изюмом, их завозят два раза в неделю в магазин с веселым названием «Васильки». И варенье – выбирай, какое хочешь! Тут тебе и малиновое, и клубничное, и маленькая баночка драгоценного земляничного…Знай макай себе булку в варенье, да запивай молоком. Это ли не счастье? Это ли не сладкая жизнь?

Жуй себе свою булочку, болтай ногами под столом, да слушай, как бабушка с дедушкой обсуждают, что надо подвязывать огурцы и идти собирать колорадского жука на поляне с картошкой (А то сожрет же, окаянный, все подчистую!).

А через неделю в отпуск приедут мама с папой и маленьким братом. Как будет хорошо и весело нам всем вместе! Подвязывать огурцы, собирать жука, сбивать палкой головки чертополоха и жевать сладкие булочки с земляничным вареньем… Лишь бы лето не заканчивалось, лишь бы и дальше было так хорошо…