Главный вопрос

                Таких мужиков, как дядя Толя, на Руси миллионы. Старой, еще советской закваски. Он всю жизнь честно работал, не был приспособленцем и за чужой спиной не прятался. С одной женой до восьми десяти лет, как один день, детей воспитал, внукам порадоваться успел. По характеру добрый, покладистый, надежный, словом – настоящий.  Вот только без Бога он жизнь свою прожил, неверующим, некрещеным.  Стали в старости одолевать человека болезни, но в храм он не спешил.

               Дочь Марина в храм ходила, звала отца покреститься. Но у людей, воспитанных в советское время, есть предубеждение – если, мол, в храм пошел – значит к смерти готовишься, значит помрешь скоро. По наивности или по глупости люди не задумываются, что умереть можно в любое время – достаточно оглянуться на своих усопших родственников и знакомых. Не понимают, что уходить ТУДА лучше с подготовленной душой. Что с наступлением физической смерти тела не наступает конец, а для души и вовсе только начинается все самое главное! У этой дороги нет конца она уходит в безконечность. Только безконечность ТАМ двух полюсов, двух направлений. По какому пути поведут душеньку – напрямую зависит от того, как она потрудилась на земле для своего спасения (или не спасения). Только ни в детстве, ни в юности, ни в зрелые годы никто об этом доброму дяде Толе не сказал. И многим-многим другим добрым хорошим, душевным людям никто не растолковал главный жизненный вопрос: ДЛЯ ЧЕГО МЫ ЖИВЕМ? Так бывает, что проживает человек жизнь, думая, что смерть обманывает, а на самом деле – самого себя.

            И Анатолий жил, не стремясь к Богу, но, правды сказать, и не хуля Его. А думал ли дядя Толя о Нем, о Том, кому обязан всей своей жизнью? Хочется верить, что думал, а как там на самом деле было – Бог знает.

Интеллигентная и сдержанная Марина не могла скрыть волнения. Ее голос в телефоне дрожжал:

– Папа в реанимации. С вечера участились приступы. Папе стало так плохо, что мы вызвали скорую. Меня ненадолго пускают к нему. Врач говорит, что скорее всего онкология, и что папа в сознании благодаря подключенным к нему системам.

Марина попросила номер телефона священника, рассказывала сдавленным голосом:

– Папу же не уговорить было. Все откладывал «на потом». А теперь не знаю, успеем ли? Разрешат ли врачи? Ведь это все-таки реанимация, а не простая палата. И самое главное – согласится ли папа креститься?

        Продиктовала Марине номера телефонов почти всех знакомых мне батюшек и матушек. Попросила:

– Марина, ты сама держись, помоги тебе Господь! Бог даст, все получится.

Через день Марина позвонила:

– Батюшке Николаю я все рассказала, как есть: про папину жизнь и его отношение к Богу – что сам он при жизни к Богу не стремился, но и плохо о Боге никогда не отзывался. Что накануне я была у него в реанимационной палате и, мне кажется, папа меня не узнал. У него стало мутиться сознание, появился бред.

– Наверное, – говорю батюшке, – я уже совсем опоздала…

Отец Николай выслушал меня и говорит:

– Надо посмотреть на месте. Нужно, чтобы человек сознательно исповедал Христа Богом и дал свое согласие принять Православное христианство. Вы же будете со мной в палате? Хорошо. Тогда на месте и решим, возможно ли крещение?

           На том и расстались. Встретились мы с батюшкой уже в палате реанимации. Врачи, Слава Богу, разрешили пройти священнику к больному. Папа лежал с кислородной маской на лице, кажется спал. Я легонько дотронулась до его плеча. Он открыл глаза и посмотрел на нас совершенно ясным осознанным взглядом! Меня это очень удивило и обрадовало! Ведь некоторое время назад папа меня не узнал, нес непонятный бред. А тут совершенно осмысленный взгляд! Батюшка заговорил с ним:

– Считаете ли вы Иисуса Христа Богом? Желаете ли вы принять православное крещение и стать христианином?

За невозможностью отвечать из-за надетой на него кислородной маски, папа, глядя на батюшку, согласно кивал головой на каждый его вопрос. Мы с отцом Николаем переглянулись. Батюшка улыбнулся:

– Ну, что же. Хорошо! Начнем крещение. Я буду молиться, а вам ничего не нужно будет делать, только слушать молитвы.

          Голос Марины в телефоне звучал устало, но было понятно, что она улыбается:

– Вот такая у нас радость! Папа крестился!

– Вот это да! Здорово! Поздравляю! Только представь – у него теперь НЕТ НИ ОДНОГО ГРЕХА! Душа, как у новорожденного младенца! ВСЕ ГРЕХИ омылись, простились Богом в Таинстве Крещения! Это такое великое Таинство! Господи, как хорошо!

          После разговора с Мариной на душе было так покойно и благостно, тихая радость наполняла каждый уголок души, что подумалось: только в нашей православной вере можно так радоваться у постели умирающего человека, зная, что человек уходит от нас с ангельски чистой душой.

         Ушел дядя Толя на второй день Великого поста. Сороковины по нему выпали на Лазареву субботу – день воскрешения Господом четверодневного Лазаря. Находясь на смертном одре, Анатолий успел ответить на свой ГЛАВНЫЙ жизненный ВОПРОС. Он успел. А вы? А я? А мы все? Успеем ли?