24 День Независимости Ямайки

День независимости Ямайки.

Бесконечное лето запекало Город в собственном соку. Дни и ночи слились в один фильм, который хотелось смотреть еще и еще.  Календарь потерял счет дням и стрелки часов утратили свою указующую силу. Из того бесконечного лета, среди прочего мусора в моей голове навсегда поселилась одна дата, 6 августа. 6 августа - День Независимости Ямайки. не помню, 98 или 99 года.

Этот день начинался как самый заурядный. Накануне, в ночь с пятого на шестое я тронулся в обратный путь из деревеньки Сарыбоскун, Северный Казахстан. Дома ждали меня, разинув алчные клювы мои ботаники-дилеры. Уже к обеду я успел швырнуть им сверток с 4 кг травы, и забрать их деньги за предыдущую партию. Да. Я давал им на реализацию. Ну, они реально были ботаники. Пару раз в год я слегка поколачивал каждого из них наугад. Этого было вполне достаточно, чтобы не сомневаться в их лояльности.  В этот день никого не бил. Наоборот, полный позитива, решил их накурить настоящим черным чарсом. По - взрослому. И поскольку был уже "вусмерть" накуренный, выкурил с ними много. Курил до тех пор, пока они не попадали, а меня так и не вставило.

Приперся на свою съёмную квартиру, сраную крысиную дыру в бетонных сотах северо-востока, принял душ, и долго лихорадочно отбивал морзянку на пульте телевизора. Семь каналов, а смотреть нечего. Решил, что слишком раздражен, и чтобы немного уснуть перед ночной сменой, покурить. И покурил. Новости смотрел, свесив челюсть до груди и боясь оторвать восхищенный взгляд от завораживающей мимики телеведущей дикторши. И заварив чаю после новостей, я понял, что обычно после этих новостей я начинаю собираться на работу. А после того как неспешно допил огромную кружку горячего сладкого чая я понял, что сегодня как раз самый обычный день и что как раз сейчас я уже очень опаздываю. Я выкурил сигарету, просто сигарету, размышляя, как мне решить эту проблему перемещения тела в пространстве.

Вариантов было два. Вариант первый - поймать такси.  По здравому размышлению был, отвергнут как рискованный. Пожалуй, вам следует знать кое - что о такси конца 90.

Короткие летние сумерки четко делила таксистов на две касты. Одни были слишком осторожны, чтобы оказаться в нашем районе в это время. И тем более, чтобы остановиться для меня. Рослый тощий чувак с дредами и в гавайке не внушил бы им ничего кроме суеверного ужаса. А вот тех таксистов, которые кружат по нашим тихим омутам, в ущельях между старых хрущеб в поисках потенциального заработка стоило уже опасаться самих. Меня могли по ошибке принять за добычу.

Поэтому решил сесть за руль. Нет, меня, конечно, не перло ни капли, с чего бы? Но вот инстинкт самосохранения отчаянно подавал сигналы надвигающегося бедствия. И дело даже не в том, что я скажу ментам, если меня остановят. Вопрос как я вообще доеду в такой гармонии с миром и нирване. И если доеду, то куда? Но все сущее мало беспокоит меня. Я отдал себя в заботливые руки забытого доброго бога Джа, выкурил еще косяк и поняв, что теперь я избранный, и обязательно доеду, даже если я убит "в тряпки". Главное помнить, куда ты едешь. Не вспомнишь - не доедешь нипочем.

Но я доехал!!! Правда по дороге я два раза подряд пропустил один и тот же поворот и сделал три круга, и к тому же еще сделал крюк, чтобы съесть шаурму перед рабочей сменой. Ну и естественно, меня же совсем не перло, выкурить еще один костыль в машине на парковке, который на меня, естественно не подействовал. В результате я прибыл с опозданием в один час сорок пять минут. И прибыл как раз вовремя. Лука боролся на крыльце с каким-то сильно умотаным чуваком. Оба были в крови, но оба полны были решимости продолжить дискуссию. Их силы были равны. Их кровавые слюни и истошное дыхание нарушало мягкую гармонию моего мира. Поэтому я просто саданул чувака по затылку свинцовой гирькой в кожаном мешочке, который всегда носил на ремне. Вдвоем кое - как спустили его со ступенек. И без охотки пинали ногами. Я же в кедах, кого ими пнешь?

Тут выяснилось, что свой рабочий костюм я оставил в машине. Но идти за ним уже не было возможности. Да и вообще ходить стало вдруг очень трудно. Нужно было срочно покурить, чтобы разогнать легкую меланхолию, накатывающуюся из постепенно утрачивающей гармонию вселенной. Как-то надо было бороться с бушующей вокруг меня энтропией. Воздух вокруг постепенно сделался тягуч, звуки проникали сквозь стены, дробились, отскакивали от друг друга и плели свою канитель. Яркие огни изменили спектры своих излучений. По стенам, зеркалам, барным стойкам, лицам, бежали огни святого Эльма. И я уже подозревал, что именно я и есть этот самый святой Эльм. Но курить одному было уже просто опасно. Следующим номером застарелой программы у тетрогидроканабиоидов следовал шизофренический бред о мировом заговоре.
 
Лучшим специалистам по разнообразным мировым заговорам был Бивень. Наполовину татарин, наполовину даргинец, и обе половины худшие, так он сам говорил о своем происхождении. Крепкий, коренастый, кривоногий, чем-то он напоминал носорога. Может быть и животом. Ой, не такой уж простой этот дядька. Это я понял после того как мы с ним закрылись в подсобке звуковиков и выкурили огромный дирижабль беломора. Бивень признался, что много лет не курил.

Его убрало сразу. Он расслабился. С его лица сползло тренированное добродушие и чуть шире глянули на мир волчьи глаз. Медвежья челюсть дала слабину. В складках между шеей и шеками змеились хвосты улыбок. И он тут же с ходу выдал свою версию мироустройства и свое оригинальное видение идеального мирового порядка. Я понял, что сейчас с ним не стоит обсуждать мировой заговор, а придется. Он уже в двух шагах от безумия. Поэтому я скрылся бегством от него.

Братьев Шмелевых я нашел на запасном выходе. Он всегда был заперт наглухо, и проверять его не было никакого смысла. Но они регулярно проверяли запасный выход. Вдвоем.  А потом уборщица там находила несколько пустых бутылок. Так что взял я голубчиков теплыми. Бухать на рабочем месте у нас не возбранялось. Но вот пить втихую от всех!!! Это могло наводить на подозрения в сговоре с барменами. А там и до более глубоких экономических выводов. Так что их даже и уговаривать не пришлось.
 
Втроем мы мило поговорили о мировом кинематографе и проникновении сюжетных стереотипов греческой мифологии в комедии Чиви Чейза. Еще обсудили перспективы карьерного или финансового роста. А после второго косяка я узнал, что во всем виновата несправедливая система распределения материальных благ и о новом счастливом мире, состоящим из анархо-синдикалистских общин. Хорошие они парни. Близнецы Миша и Тоша. Похожие как две гантели. Но общаться с ними сложно. Шея болит. Миша старший и более рослый. Росту в нем ровно два метра и один сантиметр. И это повод для гордости и постоянного глумления над младшим, окурком, недомерком, гномиком, который и до двух метров не дотянул целый сантиметр. Вот только есть в близнецах что-то, как - будто они вдвоем нечто более сложное, чем просто два человека. Позавидовал. Не рассеяли они мою меланхолию. Пошел я дальше, искать просветленных собеседников.

И ближе к 4 часам утра вся охрана была укурена в сопли, в тряпки, в бантики. Я накурил всех!!! И такое поведение я считал вполне невинным. В тот, не помню, 98 или 99 год и без меня носил сквозняк по помещениям огромные тучи конопляного смога. Курили все. Посетители не стеснялись, чувствовали себя как дома и "шабили" прямо на танцполе. Все, кто сохранил вертикальное положение тела, были позитивны, и полная деморализация не дееспособной охраны не мешала празднику.

Клуб остался вовсе без охраны. Бивень закрылся в кабинете и выключил рацию. Лука с вниманием астронома изучал надписи на пачке «кемела». Архип и Хряпа следили за рыбой в аквариуме. Каждый за своей рыбой. Шмели встали на входе и "вцепились друг другу в ухо", беседуя о чем-то так увлеченно и загадочно, что многие проходящие мимо просто залипали в хитросплетениях их замысловатых и часто кроме них самих и вовсе никому не понятных, но таких манящих в бездну безумия двух работающих на одной частоте идентичных, но независимых разумов, как залипают в паутине комары.
Сегодня все были в сопли. Поголовно. Не в один другой день в году такое бы нам с рук не сошло. Но сегодня была волшебная ночь. Ночь, когда все твои ожидания обязательно станут явью.

6 августа, то ли 98, то ли 99, в Клубе была большая вечеринка, День Независимости Ямайки. Мы открывали сезон. И открывали его ярко. Первая августовская вечеринка готовилась два летних месяца.  Программа была, закачаешься. Фаер шоу, московские диджеи, с понтом с Ямайки, сиськи нон-стоп, бесплатный алкоголь и пачка беломора в подарок каждому гостю Клуба. И море разноцветных таблеток, на любой вкус и кошелек.

И всю эту программу я пропустил. На танцпол я попал сразу в самый разгар. В самую лютую рубку. Когда повсюду ревет пламя гормонального пожара. Когда музыка смолола в труху воздух и басы вместо сердечных мышц толкают по венам сложный алхимический коктейль. Когда в конвульсиях танца можно дважды пропустить собственную клиническую смерть от передоза.
 
Я в мгновение стал тут своим. Плотью от плоти танца и кровью от крови музыки.  Дреды,  гавайка, бриджы, кеды. Темные очки. Тело рвалось в пляс. Так мне казалось. Мои руки и ноги плели замысловатый ритмический рисунок и течением, дыханием танцпола меня затягивало к самый эпицентр танца. Туда, где изгибались в ласковой пропасти наркотиков и музыки прогрессивного хаоса юные девичьи тела. Манили они меня. Красивые, как аквариумные рыбки. Но не был я яркой тропической рыбкой в этом море. Более всего я походил на длинную серую полупрозрачную хищную медузу. Голова двигалась в ритме музыки, а все что ниже вяло шевелило щупальцами. Я двигался по невидимым течениям гормональных сигналов этих тел.

Будь я романтик! О, будь я романтик!!! обязательно бы придумал для этого красивое название. Какую ни будь розовую банальность, типа Аромат Страсти или Запах Любви. Но, как не жонглируй словами, все это вонь. Вонь выделений человеческого тела. Тела, которое бросил мозг на поиски другого мозга для яростного совокупления. И я плыл в этом море, на ощупь. По наитию. Медуза не имеют глаза или ушей. Она просто совершает свой путь, от первой вспышки жизни, до окончательной тьмы. Чтобы где-то по дороге свершить новую жизнь.  Или отнять.

Все ожидания, все путешествия и странствия, все в этом мире заканчивается либо любовью, либо смертью. Но тогда все еще мало думали о смерти, откидывали этот, единственно верный, вариант финала. Все искали первый вариант. И я нашел единственную и неповторимую, свою судьбу, своего изометрического близнеца. Вернее, она нашла меня! И прожил с ней долго и счастливо все время, что было мне отмерено для счастья. Долгих 30 минут. Долгих две композиции наших безумных диджеев.  О! Будь я романтик! О, будь я романтик!!! Будь я самый сопливый романтик!!! Я бы смело назвал это любовью.

Мы даже не разговаривали. Да и зачем? Как будто два встречных урагана пригнали нас в одну точку танцпола и бросил в объятия друг другу, чтобы мило поболтать?! Не знаю ее имени. И лица я ее не помню. Помню, как острые соски ее маленькой конической формы груди царапали мое лицо. И это воспоминание я тоже сохраню в тайном шкафу в потаенной комнате, в дальнем подвале своего разума. Там же где хранится код от подъезда в центре, и там же где все еще сверкают сквозь пыль осколки декадентских так и не написанных мною стихов.

Истерзанный ненасытной своей судьбой медленно перебирая разомлевшими членами через лестницы, бильярдные, фойе, едва сохраняя навыки прямохождения и дар осмысленной речи, добрел я до крыльца, и шагнул в новый мир. На входе меня долгожданного перерожденного встретил солнечный луч. Первый солнечный луч седьмого августа то ли 98, то ли 99 года. День независимости Ямайки кончился. Интересно, когда ямайцы узнают, что их национальный праздник отмечают на Урале, будет ли им хоть капельку приятно?

Седьмое августа того же забытого года так же важно в запасниках моих воспоминаний. Седьмого августа того же забытого года я влюбился. Вдрызг и навсегда. И нас могла разлучить только смерть.

Продолжение http://proza.ru/2020/04/14/781