28 Сверхурочные

Сверхурочные.

Время неумолимо текло своим чередом. Двадцатый век испускал последний смрадный дух. Менялась музыка в Клубе. Менялся и Город. И, может быть, где-то за бесконечными шеренгами серых стен промзон менялся и весь остальной мир. В предчувствии Нового Века даже в самых промозглых душах шевелилась надежда на светлое послезавтра. Новые веяния слегка рассеяли пороховой дым. Девяностые издохли в крови и блевоте. Все, кто дожил, чуяли близкое дыхание Нового Порядка и замерли в предвкушении. Наступало их время. Время кротких волков. А то и вовсе вставал на рассвете нового века багровой тонкой полосой Час Койота.

Койотом звали старшего моей смены. И верно, было что-то в его выгоревших изнутри желтых глазах такое. Первый в глотку не вцепится, но и со следа своего кровавого ты никак его не стряхнешь. Коварный парень. Дрался зло. Бил до полного фарша. Надежный парень. Хорошо, когда такая опасная тварь с тобой в одной стае. И как полагается койоту, а он, что ни говори, все же хитрая социальная тварь, активно строил свою карьеру. И пришло время для таких карьер.
 
После скоропостижного безвременного исчезновения Коржика, первого создателя и отца основателя, Бивень резко пошел в гору. Каким-то образом он стал совладельцем части клуба. Он этого не афишировал. Видимо потому, что если провести кое какие подсчеты, получается Коржика убили где-то у Изумрудного карьера. И самое подходящее место для этого, его личный номер в бане клуба. Оттуда иногда исчезают трупы. И при тех же расчётах, выходило, что охрана Бивня не так уж и хорошо работает. Или... а тут еще и финансовые изменения в карьере Бивня. Но об этом мы не разговаривали. Охраннике совсем не такие тупые ребята.

Бивень стал заметно реже появляться в Клубе. И почти никогда не появлялся один. Всегда в сопровождении важных дядек на дорогих джипах. Они приезжали заполночь и сразу исчезали в «катране» там, где свет падал только на руки, карты и деньги. Кто - то из парней проговорился, что его гости какие - то важные менты. Он очень много проигрывал им в карты. И много выигрывал у других ребят из совершенно других кругов. И, как результат усилий и гостеприимства, неожиданно Бивень продал свой Гелентваген и квартиру тещи и купил должность в милиции. Какая то бумажная должность. То ли в бухгалтерии, то ли в отделе кадров. Даже звезды перешивать не пришлось. Стал он кем был в армии - майором. Видимо, бедным майором. Деньги стали ему очень нужны, и он во всю начал собирать калым.
 
Нас отправляли калымить по два раза в неделю. Мы охраняли какие-то частные мажорские вечеринки в отдаленных фешенебельных коттеджах. Мы охраняли огромные опенэиры на озерах. Иногда это были вечеринки клубов конкурентов. Нас передавали в аренду вместе с оборудованием сцены и аппаратурой, которую мы же и загружали, и выгружали, монтировали, проводили электричество. Платил Бивень не щедро и не всегда. Но кормили хорошо. Хотя бы раз в день горячим. Сытый солдат лишнего не думает.
 
Мы и стали его маленькой продажной армией. Наш алчный кривоногий азиат вел нас к своему финансовому Аустерлицу. И как все Наполеоны, любил он показать, что прост и держится за панибрата с каждым своим пехотинцем. И так же четко показать где границы между панибратством и профессиональными отношениями.

Лично он редко присутствовал. Появлялся внезапно, когда требовалось, окинуть взглядом состояние работы, отдать необходимые распоряжения своим приближённым Койоту и паре таких же карьеристов. Их верность тоже приносила заметные финансовые результаты. Наши "лейтенанты" Койот, и Хряпа, уже прикупили по приличной "девятке" и заметно отъелись. Остальные охранники видели, что верность достойно оплачивается.

И мы опять калымили. Был в ребятах жадный кураж, и тагестанский коньяк в канистрах из кайсакстана не позволял боевому духу пасть.
Был еще один калым. Часто мы ездили в область поприсутствовать при каких-то проблемах со старой охраной, которая почему-то не хотела покинуть здание завода. Обычно хватало просто молчаливого присутствия трех десятков здоровых парней в черных куртках, чтобы все прошло так, как надо Бивню или его нанимателям. Но иногда приходилось кого-то бить. Один раз бить пришлось столько народу, что чуть было не затоптали нас самих, и мы с трудом добрались до машин и оторвались от погони.

Иногда мы просто куда то ездили и кого-то били. Парням нравилось. Во-первых, не великие, но деньги, во-вторых можно есть и немного пить в клубе бесплатно. А пили парни много. Я же наоборот, почти не пил, и был от этих беспокойств не в восторге. Из-за калымов иногда приходилось откладывать поездки в Кайсакстан и, соответственно, терять гораздо большие суммы. Я открещивался от калымов при каждой возможности. Поэтому уже начал чувствовать спиною тяжелый взгляд Койота. Он будто пометил мою спину красным ромбом, чтобы всегда видеть её.

Очень быстро мы все привыкли в сверхурочным калымам. А не задавать лишних вопросов привыкли еще быстрее. Часто кто-то из парней исчезал на пару – тройку дней. А потом появлялся. Сорил деньгам и много пил. И ничего не рассказывал. А никто и не спрашивал. Ни о чем. Лишние знания вредны для здоровья. А здоровье надо беречь. Это же основной инструмент нашей профессии. А иногда кто-то исчезал и никогда больше не появлялся. Изредка доходили слухи, что кто-то из тех, кто пропал нашелся. Оттаял или всплыл. Но большая часть пропавших канула как камень в тихий омут. Навсегда.

Но меньше нас не становилось. Просто иногда в привычном месте натыкаешься на не знакомую рожу. Такие же квадратные плечи, такая же зима в глазах. И даже погоняла такие же, или взаимозаменяемые. Лось, Кабан, Лысый. Постепенно и к этому все привыкли. Был человек, и нету. И на его месте другой. Такой же. Надолго ли? Какие тут могут быть вопросы? Естественное течение жизни. Всем нужно на что-то жить. Всем нужны сверхурочные.

Продолжение http://proza.ru/2020/04/14/847