Телекинез

               

Прозвенел школьный звонок, возвещающий о начале учебного года. Но проучились мы совсем недолго: всю оставшуюся половину сентября помогали колхозу в уборке картофеля. Однажды к месту сбора нашего пятого класса подошла бабка Аксюта и попросила: "Ребятки! Подмогнитя мине, пожалуста! Конбайн накопал - уся картоха ляжить на горОдя, дождём поливаетца!"
Учительница Ольга Федоровна спросила добровольцев. Пятый класс молчал. Все слышали, что бабку Аксюту в селе считают ведьмой.
- Мы с Зинкой пойдем! - неожиданно для себя самой заявила я, решив ещё и за подружку.
- Вот молодцы! - одобрила Ольга Федоровна и с гордостью за нас посмотрела на бабку.
- Надо бы еще и мАлого! Хлопчика! - попросила бабка Аксюта. - Девкам одным чижало будить вёдра таскать!
- Толик Силуев пойдёть с нами! - опять выкрикнула я, решая и за Толика. И моя подружка Зинка и Толик промолчали: как тут откажешься, неудобно...
И вот мы отважной тройкой шагаем за бабкой Аксютой к её хате. Бабка хоть и переломлена в спине старостью и вечной работой, и косматая голова её в застиранном платке опускается почти до земли идёт удивительно быстро. Я чувствую, что в душе и Зинка и Толик трясутся от страха, как и я - бабка-то ведьма! -  но не подаём вида, думаем о проверке себя на смелость.
Хата бабки Аксюты - еле живая развалюшка с покосившимся крылечком и прогнившим порогом, но зато рядом стоит вполне сносный сарай-хлев с хрюкающей свинкой, круторогой коровой, "нашестом" для кур и "торхвяником" - как все в селе печку бабка топит торфом. Перед работой она предлагает нам топлёного молочка, но мы отказываемся и сразу заходим в огород. Огород у одинокой бабки по размерам ничуть не уступает соседским многодетным семьям - сорок соток! На влажном чернозёме матово отсвечивают бока вывернутых картофелекопалкой многочисленных гнёзд картошки. Она, действительно, умыта осенним дождиком и осушена прохладным ветерком.
- Ого! - воскликнули мы почти одновременно. - Ето ж скоко тут пахать надо!
- Не-е, деточки, пахать не надо. Уже усё успахано! - не поняла бабка Аксюта, - Вы тока подбирайтя картоху. Ды, глядитя, у зямлю не затаптывайтя!
Что делать? Коль вызвались - надо работать.
- Зина! Толик! Не пугайтеся! - успокаиваю я одноклассников, - Скоко уберем - стоко и уберем! Завтря придуть другыя.
И началась работа. Мы с Зинкой, отряхивая землю, собирали клубни, а Толик таскал заполненные вёдра в одну большую кучу-бурт. Постепенно мы вошли в азарт и уже весело и упорно одолевали широкие гряды, ранее казавшиеся нам бесконечными. Договорились, что из рук бабки Аксюты не будем брать никакого угощения - кто знает, что она там наведьмовала! Собирали картошку часа четыре. Бабка Аксюта, видя, как мы всё чаще и чаще присаживаемся на вёдра, балуемся, кидаясь мелочью, сама предложила: "Ну, с вас, ребятки, думую, хватить! Завтря из городу приедить сын Мишка с семьёй, пускай-кя погорбатютца! Для их жа и сажу еты гектары! А вы, давайте-ка, пойдемтя у хату, пообедаетя!"
Мы, хотя и проголодались, от предложенной похлебки отказались. И тут бабка Аксюта принесла из чулана и поставила на стол большую тарелку с мёдом. Мрачное пространство хаты, затенённое росшими за окном акациями, сразу осветилось чем-то солнечным, праздничным; запахло цветочными ароматами только что ушедшего лета. Бабка отрезала нам по внушительному куску только что вынутого из печки душистого хлеба: "Куняйтя!" На какое-то мгновение мы оторопели, растерялись, молча смотрели друг на друга. Затем, даже не сговариваясь, расселись за столом: отказаться от такого редкого лакомства у нас не хватило сил! Бабка Аксюта, спохватившись, поставила перед каждым по стакану молока:"Запивайтя!" Макая хлеб в янтарный мёд, припивая молочком, мы, забыв обо всём, наслаждались угощением. Бабка стояла рядом, засунув руки под заскорузлый фартук и пристально глядела на нас.
Вдруг тарелка с мёдом будто шевельнулась, потом качнулась и медленно-медленно поползла по столу в сторону бабки. Надо было видеть эту картину! Ошеломлённые, мы замерли в разных позах: Зинка с открытым ртом и поднесённым к нему куском хлеба с мёдом; Толик со стаканом молока в застывших от страха руках и я, чуть не задохнувшаяся, поперхнувшаяся бабкиной трапезой, но, как-то, всё ж, сумевшая проглотить медовый кусочек, ставший вдруг сухим и жестким.
Первой очнулась Зинка. Завопила дурным голосом и рванула из хаты. Мои же ноги стали ватными и я никак не могла оторваться от лавки. Побледневший Толик оказался настоящим мужчиной и другом - он резко встряхнул меня, схватив за плечи,  и я тут же обрела подвижность. Мы с Толиком пулей выскочили из хаты. Всё происходило невероятно быстро и мы не видели, что дальше делала бабка, что происходило с движущейся тарелкой мёда... Зинку догнали в конце улицы.
 - Ведьма! Говорили же, шту ведьма! - задыхалась не отошедшая от бега моя подружка. - Теперь надо усем-усем рассказать!
- Не надо! - противилась я, - А вдруг, Зиночка, она что-нибудь ещё сделает? Ещё чего-нибудь наколдуеть, хуже нам навредить!
Толик молчал. Наверное, он недоумевал, что за оказанную помощь мы получили от бабки такую вот странную "благодарность" - сначала необыкновенно вкусный мёд, а потом дикий испуг. А  мне подумалось, что бабке Аксюте при её умении двигать предметы, можно было без всякой помощи собрать всю картошку с огорода! 
Тогда мы ещё ничего не слышали, не знали об удивительном явлении телекинеза. Может, бабка Аксюта и обладала им?! История об этом умалчивает, как о нашем происшествии умолчали и мы.