Влюблённый дрозд

— Дрозд, ты вообще своё пение слышал? Будто медведь на ухо наступил! - насмешливо молвили самовлюблённые соловьи.
  Вялый, хилый круг из королей-поэтов кругом ада окружал влюблённую, отчаянную птичку. Наивный сам же попросил искусных певцов оценить его пение, исходившее прямо из маленького сердечка.
  Падающие лучи заходящего солнца кроваво-алым прожектором освещали лесную Голгофу, из-за которых обычно синее оперение критиков переливалось в зловещий темно-пурпурный; только пепельный цвет начинающего певца принимал розоватый оттенок. Отчаянная птица чувствовала, как ветер нагонял мерзкий запах желчи, и слышала доносившиеся панихидными колоколами шелест листьев.

— Да таким пением ты скорее вызовешь у Неё расстройство желудка, нежели ответную любовь! - отзывался токсичный хор, сидевший на ветках превысоких деревьев, в сторону никчёмной бездны.

  Унылый пепельный дрозд в ответ только взглядом буравил землю под собой.

— П-поэты... - пискливо молвила птичка, словно мышь - окружившим её уже насытившимся котам, - н-неужели всё так плохо?

  В ответ великие критики только усилили хохот, ещё больше терзая её маленькое искреннее сердечко.

— Хуже некуда!

— Ты вообще певчая птица?

— Даже охрипший петух красивее тебя поёт!

— Лучше бы совсем не издавал голос!

  Хрустальные слёзы пепельного дрозда орошали дрожащую от хлада траву, по мере того как он стремглав отчуждался от заточенных словесных выпадов великих пернатых певцов. Шелест крыльев пепельного осмеянного эхом отражался по всему кроваво-алому лесу.
  Когда всхлипывающая птица кропила свои хрустальные слёзы в заброшенный, развалившийся пустой колодец, она всё ещё могла услышать лесной хохот самовлюблённых соловьев, издалека напоминавший вой голодных волков.
  А было время, когда у этого колодца назначали встречу молодые влюблённые. Не раз можно было увидеть ожидающих рядом юношей, дружно слагающих песни для своих избранных. Нет-нет! У них даже и в мыслях не было равняться с великими соловьями! Разве влюблённым одной песни, наполненной одной лишь любовью, хотя с примесями бесформенной речи, не имеющей ни эпитетов, ни сравнений, ни контрастов, ни рифмы, ни чёткого ритма и всего остального, что досконально изучили великие короли-поэты, не достаточно?
  А что дрозд? Пепельный певец хотел петь именно божественной Ей, а не каким-то там другим птицам, отвечающим только пылкими овациями и радостными возгласам:

— Как ты хорошо поёшь!

— Очень интересный стиль!

— Продолжай так петь дальше!

  Терзающий его разум пернатый диссонанс только усиливал засевшие в его маленьком сердечке амбиции.

— Ну почему я не родился соловьём?! - вскрикнул сквозь слёзы осмеянный, немного почерневший из-за скопляющейся тьмы в его сердце.

  Мраморно-белый свет луны уже освещал отвалившийся сгнивший брус, на котором всё ещё можно было прочитать вырезанные инициалы "А+Э".
  Не сразу дрозд заметил окруживших его эбонитовых ворон, которые, в сравнении с великими критиками, не смотрели на него с высоких деревьев: те глядели на него с земли, восхищённо подняв голову и любознательно выпучив свои пустые глаза, отражающиеся на лунном свете.
  Угольные враны ещё во время заката учуяли до боли знакомый запах разочарования, смешанный с тьмой. Кому, как ни им, можно было понять переживания пепельного неудачника: недосягаемой Ей никогда бы не понравилось его бесформенное наивное хрипение.

— Бегство от критики? - понимающе прокаркал один из воронов, напоминая ворчание могильщика.

  В ответ он получил только спину пепельного осмеянного, усилившего свой хрустальный водопад.
  Угольное кредо одним семейным объятьем обвила влюблённого дрозда, всё более и более закрывая его от лунного света.

...

  По утрам Она любила выходить на опушку леса и слушать прекрасное пение соловьёв о любви и дружбе, о великих подвигах и выдающихся пернатых соотечественников.
  Даже сейчас Дева с Геликона с венцом из ромашек на голове не могла дождаться утреннего появления синеньких королей-певцов, которые бы ублажили её тонкий азартный слух.
  Сколько Она помнит себя, только этим пернатым исполнителям было смочь завоевать её совершенное чувство ритма и чувство творческой ценности. Не стоит утаивать, что даже Человек нарёк сей вид эдакой реинкарнацией творческого гения.
  Но пока никто не появлялся: только алый свет солнца освещал только что проснувшуюся флору и божественную мнемониду.
  Облачённая в невинно-белоснежном хитоне жадно глядела по сторонам, прислушиваясь к абсолютной тишине. Через несколько секунд леденящий душу порыв ветра принёс к деве резкий, вызывающий рвоту запах желчи.
  Неужели этот запах всегда был здесь? Нет! Он был во много, во много раз сильнее того, который сопутствовал грациозному пению пернатых королей! Кто же видывал изящную дикую розу без шипов, а заточенное слово соловья - хотя бы без капли желчи?
  Тем временем вороны безмолвно, не издавая звука, сели на кроны деревьев и расправили угольные, пожирающие лучи утреннего солнца крылья. Своим видом они напоминали горгулий на кладбище, приглашавших Деву с венцом из ромашек в глубь тёмного леса; только с их клювов капала какая-то зеленоватая жидкость. Панихидная тишина заставила божественную Музу подчиниться крылатым могильщикам.
  Чем дальше шла мнемонида, тем сильнее пробирался душераздирающий запах желчи в её ноздри: даже зажав нос она не могла избавиться от желания опустошить свой желудок. Её шаги не слышались вообще, будто она приведением парила в абсолютной тишине, местами оборачиваясь. Хилые солнечные лучи полудня бессильно боролись с лесной тьмой.
  Вдруг Дева заметила силуэт горы, стоящей прямо в сердце леса: какая-то эбонитовая точка королём красовалась прямо на вершине. Только после того как Она добралась до самого подножья, мнемонида в безмолвном ужасе осознала, что глядела на зеленоватую гору из трупов великих певцов. Вырванные токсично-зелёные сердца уже давно как качали вместо крови одну лишь желчь.
  Послышался шорох, и трясущаяся особа медленно подняла взор на вершину: запивая желчью, угольный дрозд с венцом из зловеще-пурпурных перьев на голове жадно поедал останки великих соловьёв.
  В глухом лесу ещё долго отзывалось эхом могильное карканье влюблённого певца.