Никогда не свешивайтесь с балкона

         Сергей открыл ключом двери.  Снял мокрые туфли и прошел на кухню. Выложил из пакета на стол хлеб, кефир, сосиски, зелень, сигареты.
         С утра, да  и днем - было ясное небо. А когда 20 минут назад он вышел из автобуса и направился домой, неожиданно налетел ветер, потом дождь с градом. Он долго бежал к своему подъезду, а когда добежал до ступенек –  все неожиданно стихло. Даже природа, казалось, издевается над ним.
         Он сел на стул на кухне. Капли с него стекали на пол медленно, как на веревках. Было темно, но свет зажигать не хотелось. За окном по улице двигались машины, иногда сигналя, причудливо  и ярко освещая на миг холодильник. Холодильник пугался и вздрагивал. Сергей открыл пачку сигарет, придвинул к себе пепельницу и закурил. Густой дым поднялся к потолку  знаком вопроса. Сергей снял мокрые носки, одежду, отнес их в ванную. Надел халат и тапки.
       
         Он пять  месяцев  не может найти работу.
         Каждый день он ходит по кадровым агентствам, заплатил немало денег, он приходит на собеседования, уже сбился со счета, сколько их было. Он смотрит на слащавые физиономии безгрудых девочек, принимающих на работу, на дородных теток с тремя подбородками, заведующих кадрами;  на мужиков-ровесников в галстуке,  сдвинутом набок, с оттопыренной нижней губой, смотрящими сквозь него на собеседовании. Там он рассказывает о себе, сбивчиво, до этого он никогда не искал работу, и коротко отвечает на все их вопросы. И почему-то всегда ему хочется побыстрее уйти.
         Сергей никогда не думал, что у него с работой могут возникнуть  проблемы. Ему - 48, он всю жизнь, с 20 лет,  был шофером, превратился в великолепного профессионала, его всегда ценили, уважали и хорошо платили. Он вообще не пил. Когда-то ему становилось плохо,  даже если он выпивал 200 грамм водки, а шампанское и вино   не любил. Да и работа – каждый день за рулем – не располагала к выпивке. Отец, кстати, после того, как ему вырезали язву, с 30-ти  лет вообще не притрагивался к рюмке. «Я не пью. Эта беда у нас семейная», - отшучивался Сергей, когда собирались с мужиками отмечать праздники. Все это знали, и к Сергею никто не приставал, а он пил вишневый сок, который с детства обожал.

          Последние 10 лет он работал в крупной компании, занимавшейся продажей сантехники оптом. Он возил ванны, душевые кабины, смесители, полотенцесушители  и еще массу вещей, делающих жизнь людей комфортной. С генеральным директором Игорем Николаевичем Тарутиным у него были прекрасные   отношения:  гендир лично  принимал его на работу, когда фирма еще только-только начинала свое восхождение и уважал Сергея за ответственность, трудолюбие, безотказность, надежность. Хорошо платил. Но год назад  директор неожиданно умер в 55 лет от инфаркта  на отдыхе в Таиланде. У фирмы было три учредителя, у всех равные доли. После смерти Тарутина возник конфликт:  два собственника решили, что доля покойного  переходит к ним, а семья гендира посчитала, что они имеют право претендовать на 33.33% преуспевающей фирмы. Что и как там было прописано в учредительных документах,  Сергей не знал. Стороны конфликта сцепились в зубодробительной схватке. Суды, адвокаты, ЧОПы, избиения, угрозы. Предприятие умирало, клиенты уходили, обязательства не выполнялись. Работа встала. Платить перестали совсем, а потом и уволили.

           Как раз в это время Сергей развелся с женой. Ситуация на работе не имела к разводу никакого отношения:  в последние 5 лет от  их брака не осталось даже скелета . Они прожили 21 год, было много хорошего сначала, потом похуже и, наконец, они решили разойтись. Единственный сын уехал в Санкт-Петербург, снял там квартиру и устроился в какую-то  IT-компанию. Двухкомнатную квартиру в центре они с женой продали, деньги поделили, и Сергей купил однокомнатную «хрущевку»  на окраине. У него были накопления, но он потратил их на покупку мебели, холодильника, шкафов, стиральной машины, потому что в старой квартире все было встроено и досталось покупателям.  Он не мог предположить, что  5 месяцев будет сидеть без работы и тратить накопленное.  Деньги заканчивались.  А потом -  закончились.  Совсем.

            Четыре года  назад Сергей похоронил маму.  У нее был диабет. Причем заболела диабетом  как-то неожиданно:  стала резко,  ни с того ни с сего  худеть,  жажда, все пила, пила воду… Сергей сейчас  ненавидит  сахар, чай пьет  только с сухофруктами. Потом инсульт.  Потом упала, сломала шейку бедра и год пролежала, уже не вставая.  Отец ухаживал до последнего дня, родители жили в пригороде, Сергей приезжал на выходные. Отцу помогала лучшая подруга мамы. Врачи отказывались делать операцию: «ее сердце  не выдержит наркоз».
            Мама очень любила Сергея, и он души не чаял в своей мамуле. Они с детства часами болтали  обо всем на свете. Он, как фонарик,  заряжался  от нее  теплом и нежностью. Он всегда знал, что был любимым  ребенком, и когда ему было плохо в жизни,  вспоминал   мамины руки, в детстве гладившие его по белокурой голове,  и все проблемы и болезни отступали. У мамы были хорошие отношения и с невесткой,  в конфликтах  Сергея с женой она мягко вставала на сторону супруги, стараясь сохранить их брак.
            После похорон отец  достал мамины любимые массивные золотые сережки и сказал Сергею:
             -  Забери себе, а то я убираюсь в комнате, а потом не могу вспомнить,  куда их положил. Да и вообще, пусть будут у тебя.

           Утром Сергей достал  коробочку, обтер ее рукавом, открыл и посмотрел на сережки.  Подошел к окну,  скурил одну сигарету, вторую, третью, прикуривая их друг от друга и долго смотрел на детскую площадку. На площадке играли мальчик с девочкой, а их мамы сидели на лавочке,  пили пиво и увлеченно беседовали.  Иногда дети подбегали к ним, но они отмахивались,  и ребятишки понуро брели в песочницу.
           В ломбарде Сергей отстоял очередь, у него взяли сережки, проверили пробу, взвесили и назвали сумму.  Он рассчитывал на большее, но ему сказали -  вот такая цена за грамм, понимаете? Мужчина, который прохаживался по залу ломбарда, подошел, посмотрел на сережки и предложил сумму побольше. Сергей согласился.
           «Пару месяцев я еще, может, протяну, - думал Сергей,  возвращаясь домой. – А потом что?» На него вдруг напала апатия. Он всегда удивлялся, когда рассказывали про какие-то кризисы среднего возраста, про какие-то депрессии, ему было смешно это слушать и непонятно. Его это раздражало. Какие депрессии? Какой кризис?! Да бросьте вы! Чушь морозить. Встал и побежал работать! Ты же мужик, не будь тряпкой! Ишь, выдумали. Начитаются всякого. Артисты.
          Но теперь Сергей пролежал неделю на диване лицом к стене, спал по 16 часов в сутки, не выходил из дома, почти не ел. Потом встал, помылся, оделся и удивился, что брюки висели на нем, как на палке. Сходил на два собеседования, но его останавливали первым же вопросом: «Почему вы так выглядите? Вы болеете чем-то?»

          Сергей никогда не задумывался о самоубийстве. Он и сейчас не  думал об этом. Но он вдруг осознал, что стал очень хорошо понимать этих людей.
           С того дня, как он сходил в ломбард, прошло 1,5 месяца. Сергей растягивал и экономил деньги, как мог. Он  впервые в жизни понял, что у него нет вообще никакого будущего: ни семьи, ни работы, ни денег, ни понимания, для чего жить. Он вдруг понял, как мало ему осталось  этой жизни.

           Поздно вечером раздался телефонный звонок. Сергей взял трубку.
           -  Да, - выдавил он из себя.
           -  Сергей Якушев?
           -  Да.
           -  Сережа, это  Николаев, начальник отдела сбыта завода по производству сантехники «Грани - композит». Ты у нас товар получал.
           -  Здравствуйте, Николай  Михайлович.
           -   У вас на фирме сейчас такой бардак творится. Нам за товар не оплачивают. Мы подали на них в суд. Такое предприятие развалили, да? Никак не разберутся... И людей поувольняли. Ты нашел работу?
          -  Да нет… Я ищу раб…
          -  Не нашел?! – закричал  Николаев. – Вот здорово! Ха-ха! Сереженька, родной, выручай, водитель мне нужен позарез, срочно, а ты же профи, тебе испытательный срок не нужен, я  тебя 10 лет знаю. Ты  весь наш ассортимент лучше меня, наизусть… Сережа, давай, послезавтра нужно приступить к работе, отвезти крупный заказ. По деньгам – получишь самую высокую ставку. У тебя же  водительский стаж ого-го! У нас и премии хорошие! Послезавтра!!!  Сможешь?  Выручай!
           -  Послезавтра… Хорошо, Николай  Михайлович. Я выйду.

           Через две недели Сергей получил аванс. Пришел домой, достал большой портрет мамы, поставил его на пол, прислонив к шкафу. Встал на колени. На портрете Сергею улыбалась  красивая женщина с золотыми сережками.
            Мама, увидев, что сыну плохо,  даже с того света выручила  своего  ребенка.
            Ну, а как же иначе.
            Это же мама.