Кусь! 0. 12 Другая. Интермедия

 Суета. Коридоры - вообще белые, но я вижу их сероватыми, такой уж тут свет. Освещение мне страшно не нравится, но считается, что оно снижает нагрузку на недавно модифицированные глаза. Не знаю, что оно там снижает, или кому-то просто очень лень разбираться с калибровкой, но находиться в этом крыле мне почти физически... грязно.
Впрочем, не исключаю, что Магнус что-то специфическое навертел на мои глаза, а на самом деле свет как свет, и одна я его так вижу.
 
      Голос одного из инженеров шелестит мутной скороговоркой в наушнике про "модификации прошли успешно но отклика от мозга нет" и "ну не выкидывать же его, условно он рабочий".
Как же его зовут?.. В последнее время много новеньких, в том числе у них, и прибывает еще.
Ай, не о том печаль.
Кривит меня от его слов. "Условно", "рабочий". Будто перед ними - жестянка с искусственным мозгом. Или это профдеформация такая?
 
      Понятно, почему психов они только из гибернации выводить умеют, а из "штопора" нет, с таким-то отношением. А нормальных психологов и психиатров к нам не заманишь, за небольшим исключением. Быстрее наклепать из них жестянок. Да и сколько их осталось, нормальных-то?
 
      В этот отсек вообще мало желающих работать. Здесь - покореженные одиночки, психи, будущие камикадзе. Все, включая тяжелых шизофреников и малоуправляемых психопатов.
 
Магнус конечно тоже психопат, хоть и без справки. Но он такой - как очень воспитанный ребенок. Игрушки не ломает.
 
      Замечаю, что кручу в пальцах стилус. Кроме Магнуса и бати я ни у кого не видела настоящей бумаги, а стилусы использует только Магнус, у которого я в очередной раз его из кабинета и утащила. Я их конечно возвращаю, сразу по нескольку штук, но избавиться от привычки никак не могу - Магнус кажется уже даже не бесится, привык.
 
      Будничным движением собираю волосы на затылке, и вместо заколки втыкаю стилус. Неаккуратно, но удобно. В отражении окна в палату моя голова похожа на горящий факел. Или фейерверк - батя как-то смастерил из чего попало такой, заложило тогда уши по-моему у всех, кто был в радиусе тысячи километров.
 
Вот и мне каждый раз приходится делать что-то с похожими последствиями - все вокруг прячутся в панике, зато слышно тому, до кого действительно надо было доораться. В какой-то степени это даже красиво, наверное поэтому я до сих пор откликаюсь на истерические вопросы инженеров "оно никак, выкидывать?!"
 
Куда выкидывать?! Ополоумели, изверги.
Если уж вы не можете с ними управиться - для синтетиков они вовсе неуправляемая стихия околобожественного происхождения.
 
- Не верещи, - наконец подаю голос. Шелест в наушнике на мгновение прерывается, а потом с новой силой начинает мне загонять то, что я слышала уже сотню раз.
- Номер палаты мне повтори, - можно было бы отмотать запись его трепа, да и номер я на самом деле помню. Но я хочу обозначить - я занята. Не лезь, убьет.
Снова затыкается, молчит, будто у него мозг на перезагрузке. Лаконично выдает номер. И наконец исчезает из эфира.
Умница какой.
Но наушник я все же вынимаю.
 
Захожу. Без стука.
 
      На инвалидной коляске, в паутине капельниц и проводов, отслеживающих активность организма, сидит мужчина. Ну как, сидит.
Хочется сказать - покоится.
Так сидят старые шарнирные куклы в витринах антикварных магазинов. Шарниры давно ослабли, и ноги, руки - все как попало, лежит как положишь, голова наклонена, из шеи кажется вот-вот вылезет острый позвонок.
Словно тело не соединено с мозгом, но показатели, которые я видела на коммутаторе, говорят об обратном. Все работает - нет желания это все использовать. Даже нежелания нет.
А ведь мозг цел. Но мозговая активность...
 
Я не вижу его лица - только аккуратно обритое темечко и высокий лоб. Да еще крупные кисти рук из серой больничной робы - ладонь и пальцы наверняка способны обхватить чуть ли не половину моей головы.
 
      Магнус как раз недавно рассказывал о каком-то мерзком происшествии с трансплантацией живых органов. Нелегальной, само собой. Я читала свежие досье, удобно устроившись в кресле с ногами в его кабинете и крутя очередной стилус. Мне приходится читать всё, что связано с теми, кого "метут" с улиц, ночлежек и больниц. Кого-то я пробегаю глазами очень поверхностно, сходу видя, что с ним справятся сначала инженеры - а потом штатные психологи или психиатры.
А кого-то выцепляю сразу, с полувзгляда. Очень редко ошибаюсь - зачастую, если они переживают модификации, с ними возникают проблемы - от потери "смысла жизни" до банального нежелания принимать происходящее за правду.
Магнус не понимает, почему такие огромные пласты информации я не подгружаю напрямую, но чтение для меня - сродни медитации, и помогает сразу классифицировать, что куда.
 
Вот и тогда я заинтересовалась скорее ситуацией, чем досье. В кабинет очень вовремя заглянула Мадам, принесла Магнусу кофе, отобрала у меня стилус, в общем, полностью нарушила рабочую обстановку - если Мадам приносит кофе, то ни о какой работе речи идти не может.
Зато потрепаться под кофе Магнус очень даже не против.
 
Магнус сделал глоток, запрокинул голову, молчал. Снова перекатываю к себе стилус, одним глазом дочитывая досье, одним - смотря на него, ожидая ответа.
Тот, как заведено под чашку хорошего кофе, рассказывать начал "кругами", как сказку.
Очень страшную и грустную сказку.
 
      Я смотрю в обритое темное темя и на тяжелые, безжизненные руки, и вспоминаю эту сказку. Не проматываю запись, именно вспоминаю - и словно густая, горькая волна поднимается - захлестывает лодыжки, колени, живот.
До самого сердца.
 
Для того, чтобы вытащить кого-то с самого дна - нужно спуститься туда же, в ту же темноту и горечь, тот же страх, то же...
...предательство.
 
Ключ найдется там же.
 
- Но ты ведь всё ещё хочешь ему отомстить? - чувствую, как против воли губы растягиваются в улыбку, так же невольно подаюсь вперед, слегка наклонившись.
 
      Скорее ощущаю, чем вижу, как вздрагивают руки, меняют положение неудобно подвернутые ноги - совсем чуть-чуть, но это уже не старая шарнирная кукла, уходит острота позвонка с обратной стороны шеи.
 
Он делает глубокий вдох, похожий на стон - дышал ли он вообще после модификации?
 
И поднимает голову.
 
      Как будто обретает цвет, жизнь и смысл. Из-под высокого лба - тяжелый взгляд, глаза янтарные, почти желтые, все тело внезапно напрягается - не как для прыжка, а...
 
      Батя рассказывал байки с Первой Земли - об оборотнях, которых неумолимая сила - а иногда собственная воля - превращает во что-либо.
 
Так и здесь - передо мной был оборотень, и вот-вот из него полезут кости, зубы, когти, шерсть.
Могли бы полезть. Если бы он уже не был превращен. И вместо когтей и шерсти - металл и синтетика.
 
      Смотрю на него внимательно. Красивый - тяжеловесной такой красотой, не как Магнус. На свою фотографию в досье похож только отчасти - сильно портит вид коротко обритая голова, да и если нет запроса на внешность - дизайн-инженеры после перетяжки не сильно заморачиваются над морщинами, в том числе и мимическими.
Вообще, весь на вид тяжелый. Я видела такие типажи, это обманчивое впечатление - такой успеет откусить тебе голову прежде, чем ты сомкнешь губы после неуместной шутки.
 
И взгляд не отводит, хотя такое разглядывание мало кто выдерживает, даже эти несколько мгновений. Залип куда-то в район переносицы. Очередной психопат?
 
Так и смотрим друг на друга.
 
- Здравствуй, - я всегда здороваюсь и представляюсь после применения "ключа". - Я...
 


- Рыжая, - каркаю я, выдавливая из себя слова, будто вскрывая гнойник. В горле застоялось, хотелось прокашляться, но не получалось. Кивнув, сдёрнул с себя какие-то трубки, встал, покрутил шеей с хрустом. Ещё раз взглянул на непрошенного гостя.
 
- Ты знаешь, что с тобой сделали? – спрашивает рыжеволосая, немного наклонив голову в бок и подобравшись, словно пружинка. Вот-вот прыгнет.
- Корабль есть? – осматривая помещение, пытаюсь привыкать к новому формату зрения и новому… Всему.
- Вообще, после «программы» где-то три цикла учатся ходить и…
Стальная пластина двери с шумом вмялась. Зазора по центру не хватает, не зацепишься.
Рыжая молча подошла и нажала что-то на панели, дверь распахнулась.
 
- Ты хоть пилотировать умеешь?
- Зачем? – голос всё ещё хриплый, с клёкотом каким-то. Надоело. Я опёрся одной рукой о серую стену в коридоре, другую засунул в горло и размял пальцами структуру внутри. Прокашляться больше не хотелось.
- В какую сторону?
 
Она долго смотрела мне прямо в глаза, пытаясь то ли принять решение, то ли найти в них ответ на какой-то свой вопрос. Наконец, махнула рукой в левую часть коридора от выхода из каморки, в которой мы встретились.
- Но у меня есть условие.
Остановился, не поворачиваясь.
- Я пойду с тобой.