Дневник моей революции. 43

     Ник с Иваном сидят впереди, мы с Матвеем и снайпером сзади, в багажном отделении у нас еще один боевой робот. После всех совещаний и согласований мы едем на север в маленький хоспис, куда кто-то перевел нашего деда. Андрей с нами не поехал, сказал, что если с нами что-то произойдет, то он полезен будет на свободе, а не за решеткой.
     - Постарайся поспать, - Ник выбрал комфортную температуру в автомобиле, - музыку тебе включить? – Я отказываюсь. – Неизвестно, что будет дальше, есть время – надо спать.
     Наверно, так поступают солдаты. Есть время – надо спать. Матвей молчалив. Наверно, работает над поставленной задачей.  По прогнозам ученых в скором времени нас ждет полное слияние нашего разума и искусственного интеллекта. Смешные тогда в голове будут диалоги – «Давай скачаем обновление на следующую версию ИИ! Нет, мы подождем, пока исправят глюки. Ты и есть мой глюк. Давай качай! Ой, у нас нет денег на новую версию».
     - Анют, проснись, - тормошит меня брат, - мы приехали. Тут есть большой магазин. Мы хотим пройтись, я даже отсюда слышу запах кофе.
     Кофе?! Как давно я не пила кофе. Конечно, я с вами. Удивительно, но я хорошо поспала, и теперь иду по магазину бодрым шагом, мечтая о двух вещах – кофе и туалете. О туалете я мечтаю больше. Иначе, заливать кофе будет некуда.
     Стою между рядами с кофейными полками в магазине. Самый дорогой кофе это натуральный кофе. Арабика. Астрономическая сумма. Чуть ниже по ценам – различные смеси сортов натуральных зерен. Еще ниже цены у генетически измененного кофе. Дальше идут напитки, имеющий вкус и запах настоящего кофе, но ничего общего с кофе не имеющие. Несколько раз в жизни я пила натуральную арабику, в остальное время могла себе позволить смесь сортов, а сейчас у меня нет денег даже на дешевый суррогат. Втягиваю такой шикарный запах. Мхххх. Запах богатства.
     Ко мне приближается робот охраны.
     - Анна Ивлева, покиньте территорию магазина, - механический голос робота как из фильмов начала века.
     - Я не имею права находиться в магазине? – зачем я нарываюсь на неприятности?
     - У вас нет денег, статус – неблагонадежна, запрет на посещение компактного проживания людей классом четвертый и выше.
     - Ее кошелек это я, - заявляет Ник, выныривая из соседнего ряда с чашечкой кофе. – Вопросы еще есть? – Ник протягивает мне кофе и смотрит в сканирующую камеру робота.
     - Нет. Прошу прощения, - ретируется охранник.
     - Ты мой спаситель, Ник, - делаю глоток кофе. На глаза наворачиваются слезы.
     Такая мелочь – кофе. Миллиарды людей живут без него. Но для меня это как символ моей прошлой беззаботной жизни. Богатой, относительно большей части населения земного шара, жизни.
     - Не плачь, сосредоточься на кофе, почувствуй вкус. Никто не знает, что будет завтра. Может это наш последний кофе, а может впереди нас ждет арабика.
     - Да ты философ, Ник! За арабику!
     Хоспис был маленький, хорошо вооруженный. Странно, зачем тут столько охраны? Оборудование хосписа охранять, или умирающих? Может здесь сейчас умирает большая шишка?
     - Не нравится мне все это, - проворчал Ник.
     - Согласен, - кивнул Иван.
     - Я погуляю, пока не позовете, - снайпер с сумкой вышел из машины и скрылся в саду, который окружал здание клиники.
     Охранник ведет меня, Ивана и Ника в палату к деду. Обычно эту работу выполняет медперсонал. Мне немного страшно. Матвей успокоил, что у него все под контролем. Нас с братом заводят в палату. Ник, проверив, что в палате кроме женщины и больного никого нет, вышел за дверь. Палата на одного пациента. Много медицинского оборудования паутиной тянущегося к кровати. Запах дезинфектора.
     Старичок, лежащий на кровати, наблюдает за нами с любопытством.
     Женщина, сидящая в кресле возле кровати, обернулась, и, узнав нас, сильно разозлилась.
     - Зачем они здесь, отец? Ты опять позвал этого предателя своего внучка от сучки, которая не захотела тебя признать своим отцом? – У старичка огорченно сморщилось лицо. Глаза зажмурились. – Да еще сучонок с собой сестричку припер. Я их сейчас вышвырну? – женщина взвизгнув, сорвалась с кресла и бросилась на Ивана.
     За моей спиной распахнулась дверь и Ник, перехватив разъяренную фурию в нескольких сантиметрах от Ивана, быстро вогнал ее обратно в кресло. Женщина завыла и заругалась матом, плюясь в нас проклятьями и слюной. Ник переместился за кресло и сжал ей плечи, удерживая в кресле. Она еще пыталась вырваться, но хватка моего ангела ее блокировала. Поняв бесполезность, она перестала вырываться, сосредоточившись на брани. Ник сильнее сжал ее плечи. Жертва завыла, поняв, что от нее хотят, и успокоилась злобно дыша.
     Я смотрела на все это из-за спины Ивана. Мне было страшно, и по мышцам Ивана я чувствовала, что он напрягся тоже. Такое поведение от женщины я видела только в кино.
     - Дашка, ты успокоилась? – спросил старичок, открывая глаза. Женщина по имени Дашка злобно фыркнула в ответ. – Здравствуй, Ванечка. Здравствуй Анночка. Подойдите ближе, я так смотрю, Дашку ваш друг удерживает надежно.
     Иван берет меня за руку, и мы подходим с другой стороны кровати. Беспомощный морщинистый старичок внимательно разглядывает нас, а мы его. Ему примерно столько же, сколько было нашему отцу до омоложения. Но внешняя разница с четверть века. Трудная жизнь изнашивает человека.
     - Что вытаращилась на моего отца, сучка лысая. Ты не имеешь право на моего отца, ваша мать его бросила, проваливайте оба, гаденыши! – плюется ненавистью наша тетка. Ей лет 40 – 45. Коренастая, мышцы накачены как у спортсмена или военного. Светлые волосы собраны в конский хвост. Лицо было бы красивым, если бы не было перекошено от злобы.
     - Дашка уймись! – одергивает тетку дед.
     - Я буду себя нормально вести, - меняет тактику Дашка, – но я сейчас лидер сопротивления и все должны уважать меня …
     - Ты дура, а не лидер! – злится дед. – Ты знаешь этих людей, что распустила язык? Тебя терпят только из-за того, что ты моя дочь! Она слабоумная у меня.
     Скашиваю глаза на Дашку и вижу, как она побледнела. Раздула ноздри, глаза щелочки. Она отомстит. Стоп! Какой лидер? Какого сопротивления?
     - Дед, так это правда про сопротивление? – оживился Иван. Старик на кровати закрыл глаза.
     Я смотрю на Ника. Между его красивыми бровями залегла морщина. Ее не было. Плохи дела. Мы выпадаем из сценария. Держи Дашку крепче, Ник. И чьи это люди в охране? Как мне нужен сейчас Матвей, и Саша. Хочу убежать.
     - Ваня, Анна, я не хотел вас в это втягивать, но раз уж так получилось … Вы знаете, что не все довольны тем порядком, который существует.
     Мне это не нравится.
     - Дед, сперва объясни, почему ты сменил клинику? Здесь тебе лучше? – Иван еще не опомнился от новой информации, и пытается затянуть время.
     - Я сменил? Это разве не твоя работа, внучок? – старичок напрягся.
     - Матвей? – позвал Ник, - Матвей?! Черт!
     -Что случилось? – меня тихо окутывает ужас. Я не понимаю, что происходит, но явно что-то не так.
     - Матвей не отвечает. Либо его вырубили, - повисает напряженная тишина, я не хочу верить в происходящее. Ник продолжает, – либо нас подставили. О каком сопротивлении Вы тут говорите, дедушка? Люди в здании это ваши люди?
     На одном из медицинских приборов тревожно замигал экран. Похоже, что нашему дедушке плохо. Сейчас должна прийти медсестра или врач. Но экран мигает, показывая, что пациенту плохо, а никто не идет. Странно.
     - Начнем по порядку, - взял командование на себя Ник. – Иван, ты перевел своего деда в эту клинику?
     - Нет, я же искал его, не обнаружив в больнице.
     - Дедушка, Вы знаете, кто перевел Вас сюда из клиники? – голова деда мотнулась по подушке – нет. – А может наша Дарья знает? – Ник слегка наклонился к своей пленнице.
     - Нет, я ничего не знаю, - прошипела, все еще сердясь, тетка.
     - Люди в хосписе ваши? – задает вопрос Ник. И получает от обоих отрицательный ответ. – Дарья, я Вас сейчас отпущу, не делайте глупостей, мы сейчас не в том положении, когда возможна вендетта.
     Даша кивает головой в знак согласия.
     - Давно вы в этом хосписе? – Ник отпускает Дашу одной рукой и достает телефон. – Связи нет, проверьте свои телефоны.
     Иван и Даша тянуться за телефонами.
     - Матвей, - зовет робота Ник. – Так давно вы в этом хосписе?
     - Отец три дня, мне сообщили об этом сегодня.
     - Это не ваши люди в охране, – Ник хмурится. – Дарья, Вы видели в этой клинике других больных или мед персонал?
     Даша молчит. Ее глаза бегают по палате, словно ища поддержки, и, наткнувшись на взгляд отца, она обмякает в кресле, понимая, какую ошибку она совершила.
     - У вас есть враги, - задает вопрос Ник, вынимая из кобуры пистолет.
     - Полмира, - заявляет с отчаяньем дед. – Ну, что, лидер сопротивления, - обращается к Дашке, - ты позволила меня украсть из больницы, искала меня 3 дня, и заманила в ловушку еще моих внуков.
     Даша вскакивает с кресла и у нее уже готов для деда скандал, но звук, приводимого в боевую готовность пистолета Ника, приводит ее в чувство.
     - И у меня связи нет, - сообщил Иван.
     - Матвей, - зову робота я. Тишина. Ну не может же этого быть! – Матвей, - уже шепчу я, готовая заплакать. - Ты обещал на мне жениться.
     - Беги оттуда, - я слышу шепот словно издалека.
     Куда бежать? Где ты, Матвей? Почему я так плохо стала слышать? Ноги не слушаются. Все как в тумане. Я вижу, как рядом со мной падет Иван, задыхается на своей койке дед, обмякает в кресле Дашка, а Ник тянется ко мне, и мы вместе с ним падаем.