Гончаров Куц Леонов Художники Сергия Града

Проект «Арт-Память»
НАПИСАН ПЕРВЫЙ ТРИПТИХ ИМЁН:

Станислав Гончаров (1940 -- 2003) Николай Куц (1936 -- 2005) Юрий Леонов (1937 -- 2017)


Написан первый триптих имён славных художников  Сергиева Града рубежа XX -- XXI  веков: Станислав Гончаров (1940 -- 2003), Николай Куц (1936 -- 2005), Юрий Леонов (1937 -- 2017), -- проекта «Арт-Память» на грант Президента Российской Федерации, показавший нам такими несдержимо различными этих трёх важнейших мастеров Радонежья.
Единство их -- помимо ориентирования на общие в Западной и Отечественной культуре образцы и традиции, времени, в котором они, не всегда благоухая, порхая, но порой жестоко ошибаясь творчески и человечески, мучаясь одиночеством, глубоко страдая, всё же героически, падая и подымаясь, творили, жили, переживая не только боль, но также даря настоящую радость своим присутствием с нами, работами, в которых и был заключён единственный и глубочайший след и смысл их пусть не очень совершенных жизней. Они засеяли, продолжив своих достойнейших учителей и предшественников, высокие гуманистические идеалы, стремление -- щедро отдать дар свой людям!
Мы были, остаёмся и будем благодарны им за это.
Проект нашёл сильнейший отклик: возник музей, затеялся фестиваль, мастер-классы, живое общение.
Искусство -- это не то, что сгнивает, ненужное, по углам, но подвигает и продолжает...
Работа Галереи «АртБаzа» замечена не только разнообразными средствами современной коммуникации, информации, Руководством и соответственно отмечена и поощрена, но куда важнее, что тут всегда люди, это всё делается для них!




« Н Е О Ж И Д 'А Н Н Ы Й »

Станислав ГОНЧАРОВ
„Я БЫЛ ПРЕДАН ДОРОГЕ ЧТО ВЕЛА МЕНЯ“
художник и поэт


Станислав Кириллович Гончаров (1940, Алчевск |тогда Ворошиловск|, УССР -- 2003, Сергиев Посад |тогда Загорск|, РФ) -- яркий луч одержимого искусством художника вангоговского типа, почти напрочь исчезнувшего в наш век, нацеленный исключительно и полностью не на внутреннюю погружёность в предмет и художественное высказывание, пронзающую искренность, горение, а на обязательные для статусности известные параметры во всех их видах и проявлениях, чем бы и как это ни пахло и ни оборачивалось по сути, Гончаров -- человек, с которого необходимо брать пример, заражаясь той самой магической, исто наркотической, сжигающей человека до самого тла (что и произошло) силой -- энергией творчества.
По разному можно оценивать труд художника, его достижения и результаты естественно с разных точек зрения, но колоссальный объём сделанного, несгибаемый и неодолимый, неостановимый никакими препятствиями рабочий напор, верность и яростность следования избранному делу и пути -- то, чему мы, идущие следом, должны бы внимать, учиться, перенимая.   
Поэтому, видится мне, важно рассказывать о Станиславе Гончарове, показывать его плоды, которые он нам оставил необъятным своим наследием.
Прошедший год -- 15-ая годовщина кончины Станислава Кирилловича, этот год -- 45-летие его жизни и творчества в Сергиевом Посаде, а следующий -- 80 лет со дня его рождества -- вот такой вот триптих юбилеев, который сопровождается акциями, встречами, выставками, дарениями, публикациями, что прежде всего проходят и состоятся ещё в местах, с ним связанных: Донбасс, Сергиев Посад, Юг России, Москва.
Гончаров -- мыслитель, живописец, лирик, легенда, которую помнят: Донбасс, Ростов, Ставрополье, Минск, Радонежье, Сергиев...
Искусство его -- не знало ученичества, падений, прошло множество метаморфоз, переживаний и ориентиров, преобразований, периодов и перерождений роста и во всём и всегда -- состоявшееся, победительное.
С самого начала ему несказанно везло: он купался в заботе и искренней любви выдающихся педагогов: Тимофея Фёдоровича Теряева, ученика Мартироса Сергеевича Сарьяна, и Германа Павловича Михайлова, ученика Павла Николаевича Филонова, -- создавших удивительную атмосферу творческого горения в Ростовском художественном училище, открывших Гончарову и прививших ему любовь к Ваг Гогу, Сарьяну, Петрову-Водкину, Филонову, древнерусской фреске и иконописи, итальянцам Возрождения, у них Станислав научился учиться, напитываться полнотой через живое и произведения и непрерывно отдавать в мир и небу на холст и в чистый лист лучшее из себя!   
Он? -- задира, непокорный, несмиренный, алкал и воинствовал всё сделать лучше всех, за какой бы стиль не хватался сходу и прямо и чей бы флаг в искусстве (как исходно и исконно свой) над собою ни подымал: „Я писал в вечном единоборстве со всеми остальными, теми, кто претендовал на призовые места“, -- и не задумываясь даже ни мгновения, Гончаров сбрасывал с себя вон все „путы необходимости -- быть, как все“!
Бескомпромиссный: „Искусство было смыслом жизни, а теперь его хотят сделать средством жизни“, -- люто ненавидящий всякий сговор и торговлю, „продукт“ и „товар“, как мы бы сейчас сказали, само ценообразование на творчество: „Ведь этому нет цены“.
Горел! И сгорел...
Оставив нам -- тысячи свои произведений!
Везло ему и в семейной жизни и в творческой и при жизни и после неё: он признан, любим, чтим, храним, о нём спорят, много и хорошо говорят коллеги, пишут замечательные, серьёзные искусствоведы, свой восторженный, искренний отклик оставляет записью в "Книге отзывов" посетивший в Столице юбилейную, к 50-летию (1990), выставку Гончарова крупнейший и авторитетнейший наш отечественный специалист по Русскому Авангарду Дмитрий Владимирович Сарабьянов, Гончаров всегда находит отзвук, читается, активно экспонируем при жизни и ныне, когда она давно уже завершила свои земные х'оды, широко покупался, работы его в частных, корпоративных, музейных собраниях на Родине и Зарубежом, более 50 лучших холстов, посвящённых Сергиеву, хранятся и с гордостью постоянно демонстрируются в сергиево-посадским художественном музее и на его выездных экспозициях, супруга художника Татьяна и дочь художника Оксана, хранители музея-усадьбы «Мураново» имени Тютчева, не только бережно сохранят наследие, но популяризируют, выставляют, изучают, реставрируют, систематизируют, издают, непрестанно показывают его свету,  а задуманная нынешняя, масштабная  выставка, символически состоящая из 45 произведений и приуроченная к 45-летию начала жизни Гончаровых в Сергиевом Посаде -- ступенечка в этой каждодневной, неустанной работе!
"Вновь проскальзывает ощущение душевного покоя и затаённой радости, вызванной счастливым браком, домашняя сценка в сознании художника приобретает форму священнодействия -- маленькая женщина что-то шьёт, сидя на раскладушке. Покрытые снегом и инеем деревья в заоконье перекликаются по цвету с изогнутыми конструкциями кровати, голубовато-сиреневая гамма цветов порождает впечатление тихого покоя". София Барер, искусствовед.
"Художник и поэт Станислав Кириллович Гончаров – младший современник лидеров неофициального искусства шестидесятых... Неожиданность метафорических ходов художника выдает неустанную работу его мысли над загадками отечественной и мировой, полной трагизма, истории... Пластическое мышление Гончарова парадоксально, и нередко ставит в тупик, ошеломляя, буквально ни с чем не сообразными вещами". Виктор Соловьев, искусствовед.
"Внимательный зритель найдёт в творчестве Гончарова много предчувствий или предсказаний ныне происходящего, в том числе и ненаступившего. В этом смысле Гончаров больше авангардист, чем просто неофициальный художник. И здесь он подходит к пределу искусства, словно к пределу мира видимого". Сергей Шефф, искусствовед.
"Поэтическое творчество сменяли занятия живописью, вновь и вновь чередуя друг друга, работа Станислава Гончарова, писавшего днём картины, а ночью стихи, напоминала со стороны труд крестьянина, который увидев пустующие земли, жадно распахивает всё новые и новые участки, осваивая и обрабатывая их". София Барер, искусствовед.
"Гончаров одинок. Группы у него нет и быть не может. Его участок -- его искусство, обозримое его взору, и окрестности. Он может взять что угодно, откуда угодно, и с лёгкостью Рафаэля сделать это своим. Рискни использовать научную брошюру и, перекомпоновав её при помощи ножниц и непостижимости своего дарования, сотворит её уже фактом поэзии". Сергей Шефф, искусствовед.
"Характерно, что и сам Гончаров (впрочем, как и всякий настоящий художник) во что бы то ни стало стремится избежать попадания на какую-либо жёсткую полочку искусствоведческого определения. Только поймал его на словах: „Я -- последний русский авангардист“, -- как прочитав эту фразу в моей статье о нём, он тут же стал от неё открещиваться". Виктор Соловьев, искусствовед.
"И вот в творчестве темпераментного южанина -- Гончарова, отличающегося феноменальной продуктивностью, насильственно разорванный позвоночник отечественной культуры стал срастаться". Виктор Соловьев, искусствовед.
Не будучи официально церковным художником за несколько лет до смерти мастера Божией Милостью Смиренным Митрополитом Крутицким и Коломенским Ювеналием (Поярковым) Московской Патриархии Русской Православной Церкви в 2000-ом Станислав Гончаров награждается Грамотой в Благословение за Духовность в своём творчестве и усердные труды во славу Святой Церкви Христовой.
Настоящая выставка, представляемая галереей «АртБаzа», ставшей за весьма короткий срок культовой, популярной, знаковой, маркером современной культуры в Сергиевом Посаде, приуроченная к 45-летию начала жития Станислава Гончарова со своею семьёй в этом Духовном Сердце всех русских, православных, включает в себя несколько нераздельно перекликающихся друг со другом рядов работ художника: пейзажи Сергиева Посада, портреты, счастливые шестидесятые, отреставрированные и неизвестные произведения.
Ошибочно думать, что Гончаров -- замкнутый, зацикленный на себе эгоцентрик, скорее наоборот: он -- раскрытое обращение, диспут, -- у него учиться, набираться, от него зажигаться! Поэтому выставку добавляют (как разговор, его только самое начало) несколько работ других художников -- это эксперимент ко творческому общению и, возможно, перерождению всего Проекта на базе творчества Станислава Гончарова в регулярные фестивали современного искусства в Сергиевом Посаде!

репродукция: Станислав Гончаров «Автопортрет» (фрагмент) (название и датирование супруги художника Татьяны Гончаровой) предположительно конец 50-х -- начало 60-х годов ХХ века, картон, масло, кисти, 70,0 х 50,0 см, Луганский художественный музей




ПАЛИТРА ЦВЕТА ЛЮБВИ

Николай Куц:
«ВОСТОЧНЫЙ Базар» Русской Души
Художника Града Преподобного Сергия Радонежского


Куц -- русский богатырь! Не дюжинного таланта человек, Врубелевского замаха и запала, сгоревший так... Монументалист -- по природе своей, тяготеющий к театре, декору, орнаменту, громадному масштабу.
(Что и когда не случилось! -- а?)
И вот: свернувшись (клубом) -- уютно расположился на ваших стенах, этюдом, калачиком, красочным, как всякая чистая душа русского, пленённая, кажется, в изначалье ешё Востоком. Южанин по крови художника!
„Родился Николай Константинович 1 июля 1936 года в небольшом селе Москалёвка Семиозёрного (сейчас -- Аулиекольского) района в большой семье. Его отец, Константин, всю жизнь работал пастухом, мать вела хозяйство и растила 13 детей. Седьмым по счёту был Николай, унаследовавший от матери любовь к творчеству, к совершенному в'идению мира.         
Первые шаги к искусству он делал, бегая к местному народному умельцу -- ковровщику. <...>“
Раиса Бобрешова, историк искусства Сергиева Посада, писатель.
Вот откуда исток Куца, он ковровщик! И лепит свои узоры, один ко другому, -- по жизни, -- сюжет сюжета ярче, краше, имея не малое обаяние. Пишет, влюбляется, влюбляются и пишут его... Куц -- ковродел, орнаментален и сентиментален, он узорчат и прихотлив. Вот его корень и исток -- Восток! Как всякая исто русская душа -- он пьян жизнью и счастлив, даже, когда очень горько...
„<...> 17-летним юношей Николай приезжает в Москву с заветной мечтой стать художником и поступает в "Московское художественно-графическое педагогическое училище". Первое время он живёт у своего дяди, а затем перебирается в общежитие.
Учится с огромным рвением, перебиваясь при этом буквально с хлеба на воду. Но все тяготы жизни переносит легко, стремясь к своей мечте. <...>“
Раиса Бобрешова, историк искусства Сергиева Посада, писатель.
Меняется и палитра Куца: ко второму году обучения его и не узнать -- где та хмурь и сдержанность начала первого? Остаётся большим вопросом: как за год подростка с Кустанайской степи, седьмого из тринадцати детей пастуха и домохозяйки за год можно подтянуть так, выучить, что и намёка на какое-либо учительство, ученичество, робость или сдержаности в нём нет? К 18 -- Николай -- зрелый живописец...
Юный живописец подымается до общего, очень высоко уровня мастерства и человеческой проникновенности Московской Школы, безусловно, ведущей свои корни и ветви от великих, известных педагогов своего времени "Московского училища живописи, ваяния и зодчества" Валентина Серова и Константина Коровина. Его палитра -- сдержанная и могучая -- лишь загорается пока вкроплениями того, что потом засияет! засветится!
Достойно и по праву Выставка Николая Куца, представляющая не только живопись, но саму Память тех лет в материалах публикаций, документов, домашних историй и вещей, архива, предваряется и открывается его фотопортретом работы восхищавшегося им и его искусством легендарного визионера, бытописателя и мистификатора, художника, никогда не расстававшегося с объективом, с камерой, звезды и гордости Сергиева, лучшего фотографа Владимира Высоцкого, знаменитых "Таганки" Любимова и "Драмы" Васильева, его друга Бориса  Ведьмина (1915 -- 1994), который -- каждый день у Куца, снимает и его и его семью, и за работой его и за рюмкой, и "ч\б" и "цвет", делает дорогие по тогдашним меркам слайды с его работ, репродуцирует их, каталогизирует, оставляя нам наследие: целое сокровище -- летопись, которая обязательно будет представлена Сергиево-Посадскому зрителю со временем и в свой час!
Открывшаяся 16 января 2020, в четверг, 15:00, в ставшей особенно популярной в Городе за последние 5 лет и полюбившейся горожанам, -- и не только им, -- знаковой Сергиево-Посадской художественной Галерее «АртБаzа», продолжающей важный, на Грант Президента Российской Федерации, Проект "Арт-Память" Выставкой живописи яркого, лирического, русского красавца и богатыря, в которого были и продолжают оставаться влюбленными все, Николая Куца (1936, Москалёвка, Казахстан -- 2005, Сергиев Посад, Россия), представляет и открывает нам совершенно новым, неизвестным того, чьё искусство мы, казалось бы, не только понимаем и считаем знакомым насквозь по рифмам и слогам, что разучили и поём, но которое и любим давно, честно, ровно таким, каким знаем...
Год этот -- 15-летие кончины художника, 55-летие его первых работ о Сергиеве Граде, месте почивания его таланта и души, преддверие его 85-летия.
Эксперимент с подбором, композицией, экспозицией и анализом представляемых в Галерее работ художника, вольница и некая, совершенно необходимая, кураторская свобода, дарованная при этом руководителями Галереи, Марьей и Валерием Яжуками, за что им огромнейшее спасибо, позволяет взглянуть на творческий путь Куца иначе, чем принято, составив избранное от возможно ранних, которые отыскались его супругой, Полиной Григорьевной, произведений самого начала 50-х, где Куц-портретист открывался острым, пронзающим, въедливым и необыкновенным мастером характера человека, через тонкую, поэтическую линию отдохновенных 60-х -- до истинного взлёта расцветом 70-х, когда он создаёт звенящие праздником, сказочные, монументальные и, особенно, камерные свои шедевры по Русской Азии, через удивительные, буквально, наладонные бесхитростные этюды Сергиева Града 80-х и до финала его, когда Николай, найдя устойчивые композиционные схемы по излюбленному, полюбившемуся и знакомому ему до коликов натурному материалу, варируя не сильно, но обогащая и нагружая живописные слои лессировками, выходит на финишную прямую художником нарядным, праздничным, лубочным, смеющимся, искренним и искрящимся любовью, подарочным, щедро рассыпая талант...
Нет, Выставка не была бы полной, если бы мы не показали на ней несколько чудом уцелевших в лихолетье жизни больших полотен художника и не дополнили бы её отдельным благодарственным словом -- произведениями Полины Куц: декоративные доски, шкатулки, росписи и обжиги. Именно она, хлебосольная -- сотворец Николаю, его землячка по степям казахским (он -- родом с Севера, она -- родом с Юга), с крепчайшим, устойчивым к непогодам жизненным мощнейшим духовным здоровьем, характером несломимой, горделивой стати и широкой кости в горестях казачки, человека русского -- во воле и неостановимому напору действий. Случился в жизни Куца (помимо другого всего прочего) и пожар, унёсший сотни лучших творений, подготовленных для Персоналки в Париже, -- как словно по-написанному случилось это с его кумиром современной живописи в Ереване, Минасом Аветисяном, чьи работы Николай не просто любил, но подражая, изучал, копировал, творчество которого постигла та же участь -- не щадящий никого и ничего пожар, тогда вечно именно Полина -- как во все другие трагедии его -- была с ним и рядом, спасала, берегла, отпаивала тёплым, парным свежим молоком заботы дома, подымала, и вдохновила жить вновь и опять, работать, -- и спасибо ей, низкий поклон Вам, Полина Григорьевна, за него, за художника и его искусство, а вглядимся? -- так и палитра у них одна: цвета любви!
О них нельзя говорить порознь -- только вместе, рядом: они не только родом -- из одного корня, края, степи без оглядки под чист, таящий в недрах земли горизонт (она его муза, мама и другое...), но и краски (все) берёт она с его палитры, расписывая свои декоративные, красочные, лоснящиеся предложениями отведать, прикоснуться к роскоши её манящего блюда, съестные доски, загадочные шкатулки под древность для хранений ценного души. В обоих них -- эта восторженность и складность движения, жизненная, упряжь, уверенность, что идёт ровно и придёт первой: это "семь я", семья. Они заводные, орнаментальные, с витиеватыми изводами характеров славян, для которых степь равнинная -- своё, своя. Полина, его красавица дома -- хозяйка-жена, муза и повелительница, хранительница очага, таланту, ну а теперь уже ещё и -- наследия (так вышло: хорошие люди не задерживаются долго на Свете Этом, а торопятся на Тот! Николай Куц: 1936 -- 2005).
Что оставляет нам Куц? Своим искусством...
Это исполинское желание жить! Жить красиво! В родном, весеннем душою, самом лучшем городе, столице Русской Святости, Сергия Преподобного Граде!
Его этюд «Весна» -- то, что я оставил бы себе от него -- о Сергиеве, так наивно, так горячо и трогательно, так задушевно и просто, что кончаются слова, как жизнь...
Солнечно! Солнечно и будет от него.
Гордый и могучий живописец, Куц настолько влюблённый в жизнь и людей человек, что раздаёт и себя и свою любовь и искусство...
Вот ответ его поворота в восьмидесятых: он хотел людям только добра!
Мира и добра -- его светлое сердце пело...
Так часто кончаются сказки, таланты, жизни.
Что оставляет нам Куц -- ах да, лучшее, что было и оставалось с ним и в нём нам: весну! весну! весну! весну! весну! весну! -- пусть снежно ещё, но уже по-весеннему стучит где-то, ах да: это сердце любящее.
Живописное искусство Николая Константиновича Куца в лучшем его русле -- это не  просто и не только солнечные зайчики, открытки к вашему праздничному столу под традиционные русские: белую водку, красную икру, масляничные весенние блины прощания с долгой, осточертевшей всем зимой на стены тёплых, уютно скроенных и строенных домов, -- а не прекращающийся фейерверк вечного, беспечного, старинного русского языка бесценного сказа, оставленного добрейшим и скромнейшим Мастером нам, Миру и Граду Преподобного Сергия!

репродукция: «САМАРКАНД» | 1970-е | Николай Куц | оргалит масло кисти | 40,0 х 40,0 см




Юрий Леонов:
„Я – ХУДОЖНИК МИРА,
ПОТОМУ ЧТО МНЕ НРАВИТСЯ ВСЁ
МИРОВОЕ ИСКУССТВО И ВСЕ ХУДОЖНИКИ МИРА!“


– Я – художник мира! – перефразирует известное «человек мира» этот праведник жизни и труда, Юрий Петрович Леонов, родившийся в трагическом для нашей Страны 1937-ом.
В глухой Смоленщине!
Умерший вот только что, в 2017. В Граде Преподобного Сергия. Заслуженным художником.  Боль ещё остаётся – ж и в о ю – у всех, кто знал его, общался, учился, дружил, любил.
Этот самый „бессмертный барак“ дал ему всё: образование – начальное, среднее, высшее, специальное, мастерскую, дом, возможность работать (как индийский вол) в излюбленной им керамике, в которой он – бог!
Но итоги не только в том, что работы в музейных и иных лучших собраниях, но – засеян такой ПЛОД В ЛЮДЕЙ, что никаким лихолетьем не вытравить; и – сын его стал директором Абрамцевского художественного училища, что закономерно…
– Я с женой зашёл в Детдом случайно, – рассказывает Юрий Петрович. – Оказалось, там нужен педагог на уроки керамики. Лепка этим детям, слепоглухонемым, очень полезна, глина, кроме того, лечит. Так получилось: зашёл туда на минуту, а задержался на двенадцать лет.
Преподавал там, где учился, – и тут отдал долги: Загорское училище игрушки и великая Строгановка...
Только кажется, что он – прикладник, игрушечник! Но нет: он путник, объездивший душою весь мир (как философ).
Лицо его – да сама ДОБРОТА…
И не только душой, но ногами обошёл весь мир, бывая во многих странах неоднократно, нет, не как турист, а писал.
...Индонезия, Бали, Польша, Болгария, Индия, Чехословакия, Малайзия, СССР!
Напитался не только русским, но японским, мексиканским, арабским, перуанским…
Рослый, мощный, подвижный, стремительный.
Вся жизнь его – выстрел!
И темы излюбленные: бегущие, скачущие, летящие…
Он не упустит (да и не упустил!) своего: тема сквозная – «ПОХИЩЕНИЕ ЕВРОПЫ».
Любимый художник? – ни в жизнь не догадаетесь: испанец Хуан Миро, сказавший, оглянувший на сделанное в конце: „Это совсем не то, что я хотел сделать, но мне кажется, я неплохо поработал?“
А вот вглядитесь: это (как мне кажется) – удивительное, самое раннее из тех, которые знаю и видел, творение Юрия Петровича Леонова, керамиста, живописца, графика, скульптора.
С восхищением держу шкатулочку (замерев). «ЧАЕПИТИЕ», 1970-е, вопрошающе смотрю на Ольгу Евсеевну, супругу... 
– А? Это, наверное (тоже) Петровича!
Мне бы хотелось сделать такую ретроспекцию этого Мастера, где бы мы увидели весь его путь, от раннего, ученичества, студенчества, становления, а не только то, что он сделал позже. Думается, без этого не поймём, не откроем его, – настоящим.
В шкатулочке этой? – он лёгкий, воздушный, улыбающийся, акварельный, влюбчивый, молодой, ещё…
«СБОР ЧАЯ», фигура девочки, склонённой усилием вперёд под тяжестью веса за её спиной огромной корзины для листьев этого прекрасного, классического, ароматного индийского целебного и ритуально традиционного напитка.
Очень скромное, почти незаметное, на первый глаз, в бескрайнем керамическом наследии Леонова явление, камерных размеров, практически монохромная (но будто Врубелевкая или Головинчкая, Абрамцевской лепки, письма и обжига) вещица, обсыпающаяся к тому же, затёртая пальцами, как веками – но сколь много красы в этом открывается, будто перед нами произведение, созданное тысячелетия назад: „Ах!“, – только и вскликнешь, завидуя мастеру древней восточной, азиатской архаики, если не знать, что это Леонов, Юрий (1937 – 2017)!
И огонь – конечно – враг и друг неотлучный керамиста (как и стихии две другие: глина земли и вода неба) вплавяется в произведение, подтверждая вечно незыблемое: случайности – Язык Бога!
«БУСЫ ДЛЯ ОЛИ», 2000, керамика, -- это история не только любви, но и творчества, не только творчества, но и любви!
Когда я вошёл в мастерскую Ольги Евсеевны, то сразу поражён был большими светлыми натюрмортами цветов в кувшинах.
– А это вазы, керамика Петровича!
– Надо сделать вашу совместную выставку.
– Я не против…
Неожиданное решение состоялось сразу: лучше и полнее, чем на картинах Ольги Евсеевна керамику Леонова не показать.
...Они дополняют друга друга: он – брутальный, лапидарный, плакатный, локальный, мужской! она выписанная, разбелённая, утончённая, нежная, женственная…
Кисть Леонова – стремительная, махом одним созданная мелодия!
Индийский мотив…
Динамика и энергетика завораживает, звук пронзает каждое признание кистью.
Никакой внешности – любовь это прикосновение песней!
Не заметили? – а Леонов всегда танцует! Он только внешне был немногословный, суров даже видом.  Его геометрия всегда нарушенная, за строгостью — нежность необъятности…
Хотя Леонов, как мне кажется, человек ищущий, нервно порой. Художнику не чуждо – глубокое внутреннее равновесие, – и он-таки находит его в то «УТРО В КАСТЛЕ»!
Красота в его сердце, она разлита тут в этой (как бы) нежнейшей небрежности и бережности, как поцелуй ребёнка.
Работу «ВОДОПАД» я выбрал бы Знаковой Леонову! В ней (есть) весь он, как характер, воля, страсть, непримиримость к застою, способность одоления и в движении видящий  смысл!
Смотря на «ВЕТКУ ЯБЛОНИ», приходится думать, что земля эта, Гималаи, увиделась ему Раем, Обетованием, стала обитаемой счастью человека! – «Землёй Обетованной». Где (тем не менее) труд – радостным повседневием, и гармонически человек вписывается им, своими заботами и делами каждочастья в свиток, ковёр яркого времен.
`Запрестольным Образом` назвалось мне произведение Юрия Леонова «ИНДИЙСКАЯ МАДОННА», это – Полнота Божественного. Где Человек – без "вечных", мучающих, терзающих его постоянно, б`ольн`ых вопросов: смысл жизни понятен, он рядом, спит – святой младенец! И каждая женщина – Мария, Богородица, и каждый малыш – Иисус, Назарянин (а вот так бы, как у Леонова, и жизнь текла бы: сочно! мило! празднично!). 
Леонов – полифонист! Гармония у него (хотя творчество его вяжут с примитивизмом, наивом, народным) – сложнейшая, высоко сорта замеса – человек, стремившийся заглянуть за черту, что бы там ни таилось...
А ничем другим такая великая жизнь, запрятанная в ежедневный (каторжный, подвижнический, вдохновенный, молитвенный, титанический) труд художника и педагога, не кончается – ГИМН РОДИНЕ!
И где бы ни пребывал вкусом, мыслью, ногами, кистью путник и искатель, знавший хорошо на вкус и экзотику и ближний брег Леонов, он – под сенью Преподобного Сергия Радонежского, верный и преданный гражданин его града, в котором жил и творил почти до 90 своих счастливых лет мастера. 
Предсмертное полотно и последнее слово: Радуга Праздника, Дань Сердца!
Как молитва на нём, в левом углу полотна – список, копия с лика Преподобного Сергия древней русской иконы.
Классическая трёхцветка Юрия: красный, золотой, синий, – вся облачена в последний: НЕБА ЦВЕТ…
Если юность наша – солнечно-золотая, расцвет – алый в пурпур, то к финалу ближе – синь души и тишина глубины в выси.
Днём сияют солнечные звёзды, ярко вскинуты руки людей, сопричастных дню без ночи, свету без тени!
Воздушный шар в небе и алый самолётик – тоже поют…
Свято-Троицкая Сергиева Лавра – центр мироздания.
«Заслуженный художник Российской Федерации», керамист, живописец, график, скульптор, педагог, путешественник, происхождением со Смоленской области (в 1937), всю жизнь (с 1954) проживший в Загорске (сейчас это Сергиев Посад), закончивший «Загорское художественно-промышленное училище игрушки» (в 1959, «художник игрушки») и «Московскую государственную художественно-промышленную академию имени Сергея Григорьевича Строганова» (в 1969, Отделение «керамики»), а потом, – что закономерно и достойно, –  преподававший там же, где и выучился, в Училище игрушки (с  1969) и в великой Строгановке (с <...> |?| вёл курс «керамики» и «рисунка»), но главное в его жизни учителя всё же, что заглянув случайно в Сергиево-Посадский детский дом для слепоглухонемых, он остался там помогать в становлении раненых детских душ, преподавал в нём 12 лет больным детям «искусство керамики», – не мог остаться в стороне от чужой боли, счёл её своей, – ведь, как говорил Юрий Петрович: „Глина лечит!“, – художник «Всесоюзного научно-исследовательского института игрушки» (с 1959) и всю жизнь, до своих почти полных 90 лет, он, как сельский вол, от зари до зари, трудился в самой доброй, радостной, традиционной, истинно народной творческой форме – в искусстве игрушки!
И ещё, наверное, очень важно, что сын Юрия Петровича Евгений стал не только замечательным мастером-прикладником, но и директором «Абрамцевского художественного-промышленного училища имени Виктора Михайловича Васнецова».
Вот так, кратко художник говорит о себе:
„Родился я на Смоленщине, в Гжатске, ныне – это город Гагарин.
Война жестоко прошлась по моему детству. Время ли было думать о рисовании?
После войны – бедность, разруха.
Когда я увидел в местной чайной копии знаменитых: Левитана «Золотая осень» и Шишкина «Утро в сосновом бору», – мне показалось тогда, что это предел возможностей художника.
В детстве я пас коров, ездил на лошадях.
Школа, потом – Художественное училище игрушки в Загорске, – сейчас это Сергиев Посад, –  Армия, Строгановка.
Живу и работаю – в Сергиевом Посаде.
Любимый мой материал – глина. Ещё занимаюсь живописью и графикой.
Красота и польза – неотделимы друг от друга, поскольку, человек – функция, а произведения, созданные художником по законам природы, носят отпечаток его характера и души.
Очень люблю народное искусство, природу, иконы, работая на гончарном кругу – приобщаюсь истокам, ремеслу.
Искусство керамики подразумевает ещё одного соавтора художника – огонь, оно вечное, как мир – в его космическом коловращении...“
Оглядывая несметное сделанное, оставленное нам Юрием Петровичем, как духовное, творческое завещание, отдавая дань всему, что он сотворил для нас, не исключая ровно ничего, от показанных мне супругой Юрия Петровича, Ольгой Евсеевной, традиционных Сергиево-Посадских подцвеченных деревянных шкатулок в технике народного «выжига» до керамических и живописных `авангардов`, в которых узнаётся внутренний разговор Леонова с лучшими мастерами ушедшего только ХХ-го века, такими, как Миро, Пикассо, Шагал, Матисс, Леже, Дюфи, как это уже стало привычным, практически принятым на Проекте «Арт-Память», который ведёт Сергиево-Посадская Галерея «АртБаzа» на Грант Президента Российской Федерации, я бы предложил неожиданным образом и ракурсом увидеть, как самый пронзительный, индийский цикл произведений художника «Сто дней в Гималаях» (по названию выставки в зале «Конный двор»), связанный с его поездками по Индии в 1992 и в 1996 годах, который был показан в Дели (в 1992), в Посольстве Индии в Москве (в 1993), в «Сергиево-Посадском музее-заповеднике» (в 1998).
В индийском цикле сквозные темы художника: вечное движение (всадники, бегущие, летящие, музыканты, велосипедисты, поющие, артисты, похищение Европы), борение, смятение обретают совокупно в одном из лучших его полотен «Водопад» (1996, подрамник, холст, масло, кисти, обкладка, 41,0 х 66,0 см) наивысшую, экстатическую экспрессию и выразительность, – поиск символа личной веры наполняется воплощением в запрестольном образе алтаря души художника «Индийская Мадонна» (1996, подрамник, холст, масло, кисти, рама, 109,0 х 113,5 см), а в «Сборе чая», камерном, трогательном произведении (девочка с корзиной, 1990-е, глина, глазури, обжиг, 28,0 х 12,0 х 15,5 см), художник становится неотделимым от мировой народной пластики, подтверждая, что язык керамики, как древнейший, во всех странах и во все времена –  универсальный!
Да, не придумать более яркой, русской души, чем Леонов, откликающейся всем и каждому, более искреннего, скромно, достойно и честно, благородно жившего и красивого в мире на земле мастера, каким мы запомнили Юрия Петровича. Поразительным жизненным и художническим откровением, приятием, народным добрым демократизмом звучат его простые, как хлеб, слова из опубликованного интервью Вячеславу Суханову (2013), парадоксально не вмещающиеся в наше нынешнее состояние и сознание, словно живая индийская мудрость, непревзойдённые и немыслимые по открытости, мысль поразительнейшая, которой я не устаю восхищаться, Юрий Леонов в моих глазах предстаёт ею не просто – художник, педагог, человек, но `гуру`, учителем жить, вдумайтесь, вслушайтесь сердечно: „Я – художник мира, потому что мне нравится всё мировое искусство и все художники мира!“

фото: Юрий Леонов, «СБОР ЧАЯ» (девочка с корзиной, Индия), 1990-е, глина, глазури, обжиг, 28,0 х 12,0 х 15,5 см




ЛЮБОВЬ -- ТО, ЧТО ДЕЛАЕТ ХУДОЖНИКА!

п о с л е с т о в и е
Проекта «Арт-Память»
К ПЕРВОМУ ТРИПТИХУ ИМЁН:

Станислав Гончаров (1940 -- 2003) Николай Куц (1936 -- 2005) Юрий Леонов (1937 -- 2017)


Эти экспозиции -- в первую голову -- и дань бескрайного нашего уважения беспримерному поведению и искреннего благодарения супругам художников: Станислава Гончарова, Николая Куца, Юрия Леонова, -- сопричастным их творческим, человеческим, бытовым радостям, взлётам и страданиям,  служившим им верой, терпением, правдой и любовью, сохранившим их наследия нам в прекрасном, дошедшем до нас, состоянии, благодаря чему мы и можем сейчас насладиться благоуханием человечности и щедрости таланта их искусства, спасибо, низкий поклон и слава им, жёнам, при жизни этих трёх славных мастеров Сергиева Града бывших им верными хранительницами очагов, а в посмертии ставших жертвенными, ревностными хранительницами их наследия!




И ЕЩЁ ДВА ПОСЛЕДНИХ СЛОВА:


_ СЧАСТЛИВЫЙ И РАДОСТНЫЙ И ЩЕДРЫЙ НАМ ВСЕМ ЧЕЛОВЕК _
Валерий Яжук | Руководитель Проекта «Арт-Память» | Сергиев Посад

Он мог бы
– и очень даже с легкостью –
работать на себя, своё, семью,
наваривая за обе щеки и оплывая
обустроенным вкруг себя прогретым госжирком,
отгородившись справедливо ото всех нас и всего, что происходит с нами,
но делает и совершает принципиально и безмездно иное нам,
а ценим мы, чем платим? –
да как и всегда это делают художники:
шипят, недовольные, злы, завистливы, жадны, неблагодарные,
а его это останавливает? --
и нет,
и люблю я таких,
на таких и держится мир и свет,
и этот и тот,
надеюсь.


хрупкий тонкий надёжный соруководитель
МАРЬЯ ЯЖУК | Проект «Арт-Память» | Сергиев Посад


У каждой галереи должны быть столпы, но и тылы, готовые наступать, а не только обороняться и заниматься обеспечением, в Марье Яжук такое узнаётся без труда: она взваливает на себя всё новые и более сложные миссии, важные для всей культурной среды града Преподобного Сергия...
После успешно действующего заметного городу международного проекта «Арт-Дипломатия» галерея «АртБаzа» творит «Арт-Память», где на текущей, открывшейся только выставке Николая Куца (1936 – 2005) стал всем заметен художественный рост галереи, вышедшей на музейный уровень подачи и освещения материала.
И вот не верится мне, что всё у нас слишком и так плохо и куда-то гибнет, глядя на нашу молодёжь, которая, уж точно, не хуже нас, поколения молодых дедушек, – легко подмечается мне объективом и умом то, как самозабвенно предаётся делу эта хрупкая, тонкая, душою чувствующая искусство девушка, Марья Яжук, чарующий, растущий и надёжный соруководитель проекта «Арт-Память»!




Артём Киракосов 
специально для Альбом Репродукций:
« Станислав Гончаров | Николай Куц | Юрий Леонов »
Проекта «Арт-Память» Галереи «АртБаzа»
Сергиев Посад
осень 2019 -- 2020 весна


Рецензии