Глава 34 - Путешествие под землю. Кира

    - Ноэль! Ноэль! Чёрт возьми! Ты думаешь наконец приходить в себя? Ноэль! – слышал я как в тумане капризный детский голос.
    Затем я услышал звуки пощёчин, однако не ощутил, были ли они адресованы мне. Кажется, кто-то от души меня тормошил, пытаясь привести в чувства. 
    - Ноэль! Долго ты ещё собираешься валяться! Вот ведь глупое животное, на лапы приземляться не умеет! Ноэль, ты слышишь меня!
    Затем я почувствовал, как что-то тёплое коснулось моих губ, а потом попыталось пробраться мне в рот. Я тут же открыл глаза, увидел вплотную прижавшееся ко мне детское лицо с мечтательно закрытыми глазами, и понял что Деметра целует меня, и языком водит по моим губам. Я схватил её за плечи и оттолкнул в сторону.
    - Ты чего творишь?! – удивлённо проговорил я, вытирая губы, а затем потёр ушибленный затылок.
    - Прямо как в сказке, прекрасный принц целует принцессу, и она просыпается. Только с поправкой, что принц это я, а принцесса – ты. – Покатилась со смеху черноволосая девчонка.
    - Что за шутки, Деметра? – повторил строго я. – И почему у меня так голова болит?
    - Да я тебя уже как час пытаюсь привести в чувства. Ты как настоящий пёс не умеешь плавно приземляться. Ты упал боком на спину, довольно сильно ударился головой, и вырубился. Так что я подумала, что ты мог себе череп раскроить. Но я осмотрела тебя, есть небольшой рубец на затылке, ну и ушиб. А так, жить будешь.
    Я присел и встряхнул головой, а потом облизал губы:
    - А это ещё зачем было надо? 
    - Это была чрезвычайная мера. На пощёчины ты не реагировал, ну вот я и подумала, может на поцелуй среагируешь. А что, я плохо целуюсь? – Обиженно пропищала девочка. 
    - Мне было не приятно, не делай так больше. – Ответил я серьёзно.
    - Ну и не буду, нахал ты такой! Не умеешь ты обращаться с девушкой! – Надулась Деметра. – Вставай, чего расселся! Нам нужно отыскать этот чёртов вход.    
    Я поднялся, закинул рюкзак на плечи и посмотрел наверх. Потолка не было видно.
    - Насколько глубоко находиться этот тоннель? -  проговорил я, размышляя.
    - Не знаю точно, у нас было 4-5 секунд свободного падения, так что я допускаю, что мы опустились на 60-70 метров вниз. – Отозвалась Деметра, освещая фонариком стены невысокого тоннеля.
    - Что ж, посмотрим… - я развернул карту, пытаясь определить по ней где мы находимся.
    Несколько минут я осматривал бумажную карту и пометки Агмуса.
    - Ну и что, понял где мы? Надо идти, я и так здесь с тобой на одном месте уже больше часа торчу… - капризничала девочка, торопя меня.
    - На этом карта моего инициатора заканчивается, значит, скорее всего, вход в город смотрителей где-то рядом. – Неуверенно отвечал я.
    - Ну тогда вперёд на поиски. Мы должны найти его быстрее, чем эти жирные гусеницы найдут нас.
    - Я с тобой полностью согласен, медлить больше нельзя. Только…
    - Только, что?
    - Воздух тут сильно затхлый… ну пошли.
    Мы отправились в дальнейший путь, сквозь бесконечный мрак и зловонную сырость старых канализационных тоннелей. Туннели извивались словно змеи, то поворачивались, то раздваивались. Часто мы упирались в тупики, возвращались обратно, и методом исключения определяли правильное направление. Проход то сужался, так что мне приходилось передвигаться на корточках, то расширялся. Моя попутчица со своим небольшим ростом, не сильно страдала от этого.
    Спустя шесть часов блуждания по канализационным тоннелям, мы совершили открытие. Оказывается канализационные бетонные блоки сменились на каменные стены, как в готических подвалах и подземельях. Как давно это изменение произошло, никто из нас не заметил. Это явно были катакомбы той средневековой Англии,  времена которой канули в вечность сотни лет назад. Открытие это особенно не радовало, но внесло некоторое разнообразие в наши редкие диалоги.
    Через три часа мы совершили привал на отдых. Деметра съела одну розу, я выпил кружку крови. Каждый сходил по нужде, перекинувшись словами. Затем путь продолжился.
    Мы блуждали по катакомбам уже долго. Шли третьи сутки нашей подземной экспедиции. За это время мы два раза натыкались на наших скользких длинных многоруких друзей, нам везло что их попадалось не больше трёх, однако патроны у меня были на исходе. Деметре приходилось быть чрезвычайно ловкой, так как из-за низких потолков она не имела возможности планировать в воздухе. Каменные средневековые тоннели сменялись вырытыми в глине норами этих существ, продвигаясь через них, мы попадали в очередную вереницу катакомб, а затем снова в норы, и так вновь и вновь.          
    - Мы в пути уже пятьдесят семь часов, надо же было угодить в чёртов подземный лабиринт. – Ворчала Деметра. – Агмус, должно быть, сам до конца  не знал, где находиться этот проклятый крысиный город.
    - Ну конечно не знал, он ведь здесь никогда не был. Поэтому карта и обрывается на полпути. – Отозвался я. 
    - На полпути? Да там была отмечена только четверть пути, а три четверти – которые мы блуждаем в этих средневековых катакомбах, там вообще не упомянуты. И неизвестно сколько нам ещё предстоит…
    - Слушай! – оборвал я жалобы девчонки, - Я тебя с собой не звал. Мне не нужны были попутчики.
    - Вот как, ты типа волк одиночка? Без меня, тебя бы уже давно сожрали эти гусеницы! – обиженно запищала девочка.
    - Скажи ещё, что ты мне здесь жизнь спасаешь?
    - Может пока я и не спасла, но однажды, запомни это, однажды, я спасу тебе жизнь. И тогда, ты пожалеешь о своих жестоких словах. – Она произнесла это с дрожью в голосе, и пошла вперёд. 
    Я удивлённо на неё посмотрел, шагая следом.
    Мы прошли молча около часа. Что может связывать её со мной? Она мне совершенно непонятна, и в то же время, я словно давно знаю её. Что у неё за интерес ко мне? И откуда она знает моего инициатора? Откуда она может знать о его планах? Я решил, что расспрошу её об Агмусе Барталее, но чуть позже, когда она перестанет дуться на меня.
    Наконец мы решили сделать привал на короткий сон, так как детское тело Деметры не было таким выносливым как моё. Я нашёл сухое место, выложил всё из своего рюкзака наружу, и максимально его расправил, дабы девочка могла на него лечь. Она почти поместилась на него, свой ранец она положила под голову. Я лёг в полуметре от неё на землю. Моя попутчица демонстративно повернулась ко мне спиной. Я пожал плечами, лёг на спину, подложил руки под голову и закрыл глаза. Поспать мне тоже не мешало.
    Я уже начинал дремать понемногу, как ощутил что кто-то лёг рядом и прижался ко мне.
    - Я замёрзла. Можно я полежу рядом? – услышал я шепот Деметры.
    - Можно. – Нехотя ответил я, чувствуя как тело поддаётся усталости, и начинают обволакивать крепкие путы сна.      
    Я заснул быстро и ненадолго, может быть на минут десять-пятнадцать. Проснулся от того, что ощутил тяжесть на себе. Девочка лежала на моём плече, закинув руку на меня и уткнувшись носом, она крепко спала. Я чувствовал тепло её тела, но не ощущал его запаха. Как странно. Я не стал её отодвигать. Должно быть она устала. Пусть спит как ей удобно. Я закрыл глаза, и на этот раз заснул крепко.
    Мне снились бесконечные сырые тёмные тоннели. Я блуждал по ним, и не находил выход. За каждым новым поворотом я кого-то встречал: то Инфанту, то Агнессу, то мусорщика Видаля и мусорщика Майера, то магистра Дюмонта и магистра Легран, то Агмуса Бартелея и мистера Ллойда, то старуху Вийолку и её внука Гунари, то Михаэлу и мастера Ко, и ещё много кто мелькал пред моим взором. Каждое новое лицо появлялось и исчезало, молчало или говорило, но я не помню ни одного слова. Я блуждал по тоннелям бесцельно, не понимая что ищу, и нужен ли мне был выход. Понемногу стены стали окрашиваться в кровавые тона, по ним запульсировали змеевидные багровые жилы. Сырость превратилась в тепло. За поворотом я вдруг увидел силуэт женщины. Она стала приближаться. Её кожа была кроваво-красного оттенка, слипшиеся волосы и соски на обнаженной груди, имели цвет запекшейся крови. Она приблизилась, улыбнулась, обнажив белые острые зубы, а затем стала на колени. Стянув с меня штаны и нижнее белье, женщина стала ублажать меня ртом, показывая багровый, раздвоенный как у змеи, язык. Я ощущал приятное тепло от её прикосновений, и чувствовал, что ещё немного и кончу.
    Но тут она посмотрела на меня, и я узнал её лицо. И вдруг, я резко проснулся. Осмотрелся по сторонам, но тепло от моего полового органа никуда не уходило. Я приподнялся на локтях, и увидел как черноволосая девочка, держа обеими руками мой возбуждённый пенис, ублажает меня, пытаясь своим маленьким ртом, заглотнуть его. Не ожидав такой картины, я дёрнулся и вскрикнул:
    - Ты что делаешь, озабоченная сучка?!
    Деметра закашлялась и отпустила мой орган.
    - Ты зачем так, я ведь подавиться могла? – вытирая губы, обиженно отозвалась девочка.
    - Больная озабоченная маленькая дрянь! – в сердцах проговорил я, отползая от неё на расстояние, и застёгивая молнию комбинезона.
    - Зачем ты так, Ноэль? Ведь ты почти кончил. Мне то, всего на всего, нужно твоё семя. Разве тебе не было приятно? – надувшись, и почти начиная плакать, отвечала моя попутчица.
    - Не в этом дело. Это моё тело, это мой член, чёрт побери, и я не хочу, чтобы его касались без моего ведома. Особенно когда это делает рот десятилетней девчонки!
    - Мне одиннадцать!.. то есть, телу этой девочки одиннадцать лет… - пропищала жалобно Деметра.
    - Да чёрт с ним сколько! Мне это не нравиться! Это не правильно! Да в конце концов, детские тела не в моём вкусе! Я не педофил же! – выходя из себя, восклицал я.
    - Телу этой девочки одиннадцать, но мне то, по временным меркам этой планеты, около семи ста двадцати лет. Я уже взрослая, мне всё можно. – Возражала девочка.
    - Вот как! Мне прямо сразу на душе легче стало. – Иронично отозвался я. – Слушай, иди ка ты к чёрту! Я ничего не хочу делать с тобой! Поэтому держи свои руки и свой рот подальше от меня! Тебе ясно?
    Деметра посмотрела на меня глазами полными слёз, а затем отвернулась. Около минуты она шмыгала носом и вытирала глаза. А затем вдруг повернулась, и проговорила совершенно спокойным деловым тоном:
    - Не делай из себя недотрогу, Ноэль. Ведь мы это уже проходили, помнишь, …? – произнесла она моё имя, моё настоящее имя.
    - Как?.. Откуда ты знаешь моё имя?! – воскликнул я.
    - Я же говорила тебе, что присматриваю за тобой уже довольно давно. Ну же, неужели тебе не знакомы мои родинки над губой? Мы же столько времени провели вместе. Ты мне читал Кинга каждую субботу. Первая книга была, кажется, “Нужные вещи”? Ах, что это было за время! Ха-ха-ха!.. – и девочка рассмеялась, самым беззаботным образом. 
    - Ты?.. Ты – Кира?.. – Изумленно проговорил я. 
    - О, надо же! Мусорщик Эддингтон проявил чудеса дедукции! Браво мой, герой, браво! – Саркастично восклицала моя попутчица. – Твоё серое вещество всё-таки на что-то способно!
    Я был безгранично удивлён и обескуражен, воспоминания детства неожиданно нахлынули на меня. В школьные годы у меня было только двое друзей. Полный неуклюжий весельчак Борис, с вечно потным угреватым лицом, любитель шоколадных батончиков и эпичного мультсериала “Губка-Боб” на канале Nickelodeon. Сам же он был больше похож на другого персонажа, розовую звезду Патрика. В школе ему давали множество “милых” прозвищ: малыш, жиртрест, тонна сала, кабан, весёлая туша. Естественно, обладатель подобных прозвищ, не имел возможности завести друзей. Однако он был добродушным и не злопамятным толстяком. И не смотря на то, что трескал по восемь шоколадных батончиков в день, не умел ненавидеть своих обидчиков. Одноклассники называли его по-доброму – пончик Борька.
    Его отец владел небольшой пекарней в нашем квартале. Жила его семья на одной улице с моими родителями, или точнее, с моими приёмными родителями. Знали мы друг друга практически с пелёнок, этак с четырёх лет. Борька любил не только “Губку-Боба”, но и другие мультсериалы канала. Однако жёлтая мочалка и её друг, розовая морская звезда, живущие на дне океана, были у него фаворитами. Какое же всё-таки сюрреалистичное дегенеративное дерьмо мы смотрели в детстве?! Каким чудом, наши детские мозги уцелели в то время, и не вытекли через уши, в приступе экзальтации? Чего только стоит мяукающая домашняя улитка Гэри, или белка в скафандре, живущая под водой? А ещё Ларса Фон Триера называют извращенцем!
    Почему мы подружились? Потому что я был таким же лузером как и он. Только меня называли – отмороженным. Никто не любил богатенького сынка, которому отец, на зависть другим детям, покупал дорогие игрушки. У которого всегда водились карманные деньжата. Которого всегда возили в школу на новом автомобиле. И который читал на переменах дрянные книжонки про чёрную магию, мертвецов и вампиров. К тому же, я был застенчив, робок и мнителен. На то, чтобы быть богатеньким “плохишом”, у меня не хватало духу. Прогуливал я уроки редко. Алкоголь пробовал всего два раза. Курить я начал тогда, когда уже все ребята в моём классе перепробовали. Борька подвязался на эту затею за компанию со мной, но через год мы оба бросили.
     Вторым моим близким другом была Кира. Её родители переехали в наш город когда ей было девять. Тогда-то мы с ней и познакомились. Она была довольно своеобразна внешне. Одевалась всегда по-мальчишески, в джинсы, футболки и кроссовки. Носила круглые, как у Гарри Поттера, очки, так как была близорука. А от контактных линз у неё сильно слезились глаза, как она потом рассказала. Имела светлые густые средней длины уж очень сильно кудрявые волосы. Её смуглое лицо и руки были покрыты веснушками. С левой стороны над верхней губой, у неё находились три родинки, образующие треугольник. 
    Кира училась на отлично, и умела хорошо делать рогатки. Эти два на первый взгляд несочетающихся умения, в ней прекрасно уживались, совершенно друг другу не мешаясь. Да и вообще, в этой “пацанке” уживалось множество противоречий. Мы познакомились, когда я встретил её на пустыре за школьным футбольным полем. Она стреляла из рогатки по бутылкам, и шмыгала носом.
    - Привет. – Первым сказал я.
    - Привет. – Ответила она, не поворачиваясь, метко отправляя очередной камешек в стеклянную бутылку.
    - Почему ты плачешь? – спросил я.
    - Мальчишки из моего класса дразнят меня очкастой дурой. – Скороговоркой проговорила она, натягивая резинку на рогатке.
    - А меня девчонки называют – отмороженным. – В свою очередь, сказал я, наблюдая как камешек вылетел из рогатки, угодил в бутылку, но не разбил её.
    - Вот держи, - протянула мне рогатку девочка с кудрявыми волосами, - представь, что ты стреляешь по ним.
    - Это я могу, сейчас им не поздоровиться. – Я взял рогатку, подобрал с земли камушек, и, прицелившись, выстрелил им в стеклянную мишень.
    Но я не попал. Я сделал ещё десяток попыток, но ни один моей камушек не попал в бутылку.
    - Ну ты и мазила! – покатилась со смеху Кира, и принялась меня учить правильно стрелять.
    В тот день я ни разу не попал по цели, однако я нашёл друга.
    На следующий день я познакомил Киру с Борисом. В знак доброй воли, он подарил ей один шоколадный батончик. Дни наши стали проходит веселее, так как теперь мы были втроём. Три лузера, которым было весело вместе.
     Наша новая подруга умела всё, из того широкого спектра мальчишеских забав, которым мы посвящали всё свободное время. Она отлично каталась на велосипеде. В теплое время года мы часто ездили за город в рощу или на пруд. Ловила с нами жуков-оленей, или как мы их тогда называли – жуков рогачей, и устраивала бои между ними. Не боялась брать в руки гусениц, которых мы с Борькой подбрасывали в портфели дразнившим нас девочкам. Играла с нами в футбол и бейсбол. Её удар битой был сильнее моего, но футбольный мяч я набивал на одной ноге гораздо больше чем она. Кира сделала для каждого из нас по рогатке, и научила метко стрелять. Зимой вместе с нами забрасывала снежками противных учителей, а летом ловила рыбу, просиживая в компании меня и Борьки часы возле пруда. 
    В общем кудрявая “пацанка” отлично вписывалась в любую нашу затею. Притом, она всегда успевала сделать домашнее задание, и ещё дать нам списать его. Благодаря её заботам, мы с Борькой стали получать оценки на порядок лучше. До одиннадцати лет, я и мой пухлый приятель, даже никогда не задумывались о том, что Кира всё-таки девчонка. Пока она не стала раз в месяц оставаться дома по несколько дней, и наотрез отказывалась выходить, не давая никаких объяснений. В эти дни она избегала нас с Борькой в школе, и этим страшно бесила, так как мы совершенно ничего не понимали. Но потом, она мне всё рассказала. 
    Однажды Борькины родители уехали на всё лето к родственникам в другую страну, не забыв и его прихватить с собой. И мы с Кирой на всё лето остались вдвоём. Первое время нам было грустно без нашего пухлого весельчака. Но потом, как то само собой, мы нашли занятия для нас двоих. Мы подолгу сидели перед игровой приставкой, убивая вдвоём очередного босса, играли в карты, настольные игры или собирали модели самолётов и гоночных машин. Однажды, я предложил ей почитать вслух. Она согласилась. Я начал ей читать книгу Стивена Кинга “Нужные вещи”. Ей понравилось, и затем, я читал ей каждый день по несколько часов до конца лета. Когда же лето закончилось, мы продолжили традицию, и Кира стала приходить ко мне каждую субботу, для нескольких часов чтения вслух.
    Тогда она и раскрыла мне “страшную тайну” о месячных, и попросила никому об этом никогда не говорить, даже Борьке. Я торжественно сказал – клянусь, понимая насколько ей было стыдно признаваться в этом. Когда приехал Борька, и начался новый учебный год, всё стало как обычно. Однако, после этого лета наши отношения немного изменились. Кира стала доверять мне свои секреты, в те субботние часы, которые мы проводили вместе. Благодаря ней, я узнал какими глупостями забиты головы девчонок. Она жаловалась, то на раздражение от прокладок; то на то, что у неё сиськи не растут, как у её одноклассниц; то на то, что мальчик из параллельного класса, который ей нравится, не обращает на неё внимание; то на то, что мачеха не разрешает ей брать её помаду (её отец был женат второй раз); то на то, что во время месячных ей хочется клюквенного сока, а его вечно не бывает в магазине; и ещё бог знает что я только не переслушал. Но Кира всё равно не переставала быть моим другом, только теперь другом-девчонкой.
    В тринадцать лет у неё появилось несколько подруг девочек, с которыми она ходила по утрам на пробежку, так как ни меня, ни Борьку она не смогла сагитировать на это гиблое дело. С ними же она иногда садилась в столовой, и о чём-то шепталась. Но всё равно, большую часть свободного времени кудрявая “ботанка” по-прежнему проводила в компании “весёлой туши” и “отмороженного”. 
    И вот теперь, я понял слова Деметры: мы это уже проходили. В самом деле, мы это уже проходили. Нам тогда было по четырнадцать лет. Кире нравился один старшеклассник. Она буквально ходила за ним попятам, выспрашивала всех о нём. Следила за ним на переменах. Передавала ему анонимные записки и сладости. Длилось это увлечение у неё где-то месяцев пять-шесть. В одну из суббот, когда мы были у меня дома, моя подруга вдруг прервала чтение.
    - У меня есть просьба к тебе. Мы ведь близкие друзья? – проговорила она, покусывая губы.
    - Конечно, я тебя слушаю. – Ответил я.
    - Вчера я говорила с Артёмом, призналась ему в любви…
    - Ну ты даёшь! – воскликнул я.
    - Не перебивай, пожалуйста. Я предложила ему встречаться. Он сказал что подумает, но если я хочу быть его девушкой, то должна уметь делать хорошо минет. А я это ни разу не делала…
    - И ты что, согласна на это?! – снова воскликнул я.
    - Конечно, он же мне нравиться. Но дело в том, что я не умею. Лили говорит, что это не сложно, как с леденцом, только нужно следить за зубами. Поэтому, я хочу поучиться на тебе. Ну чтобы понять, как правильно. Для меня это важно. В этом и есть моя просьба.
    Помню, что я густо покраснел и опустил глаза. Увидев мою реакцию, Кира залилась звонким смехом.
    - Ну хватит. И что здесь такого? Вы ведь с Борькой втайне от меня смотрите порнушку? И мне об этом не рассказываете. А я вот тебе всё рассказываю. Мы с девочками много чего обсуждаем. Лили самая умная, она уже как два года не девственница.
    - И как же так получилось, что ты моя лучшая подруга. – Вздохнул я. – А тебе не будет… эм… противно?
    - Нет, конечно, ты же мой близкий друг, я тебя люблю. Значит ты согласен?
    - Я не знаю… если тебе это нужно… - промямлил я.
    - Чудно-чудно! – воскликнула Кира, и поцеловала меня в щёку. До этого мы целовали друг друга только на дни рожденья и на четырнадцатое февраля. – Я вот всё приготовила, взяла с собой зубную щётку, жевательную резинку и влажные салфетки. – Энергично роясь у себя в рюкзаке, говорила кудрявая девчонка. – Только ты пойди обязательно помойся перед этим.
    Я кивнул и пошел в душ. Вернувшись, я лёг на кровать.
    - Только не смотри на меня, пожалуйста. – Попросила моя подруга, стягивая с меня штаны. – Либо в потолок гляди, либо руками закрой глаза. Как хочешь, только не смотри, я хочу сосредоточиться.
    Я закрыл глаза руками, и почувствовал как её руки взяли мой набухающий пенис.
    - Так, наверно очки будут мешать, лучше сниму. И ещё одно, когда уже не сможешь терпеть, скажи мне сразу. Хорошо?
    - Хорошо. – Отозвался я.
    А затем я почувствовал тепло её губ и языка. Было очень приятно и необычно. Мне хотелось посмотреть как она это делает, но я так и не решился, даже мельком. Ощущения были совершенно другие, не такие как, когда удовлетворяешь себя рукой. Порно фильмы в том возрасте вызывали у меня больше отвращения, чем желания. Я любил больше лёгкую эротику, где обнажённая женщина удовлетворяла себя руками. Но тут мне вспомнились все оральные ласки, какими обычно начинался секс в фильмах, и сейчас они мне показались не такими уж и отвратительными. Несколько минут я смог вытерпеть, а затем воскликнул:
    - Я уже сейчас!..
    Тут она поглубже заглотнула мой пенис и я кончил. Это был самый сильный оргазм, который я до этого испытывал. Пот струился по моему телу, ладони мои похолодели. Она не отпускала мой орган ещё около минуты, пока он не стал уменьшаться в размерах. Затем натянула мне трусы и штаны. Я убрал руки и посмотрел на неё. Кира жевала жвачку и вопросительно на меня глядела.
    - Ну как? Понравилось тебе? Я тебе зубами не натёрла? Язык мой чувствовал? Говори скорей! – затараторила она.
    - Это было очень приятно. – Ответил я. – Но я думал что?..
    - Что ты думал?
    - Ну, что ты… как бы это сказать… выплюнешь это… а ты вот…
    - Ты про свою сперму? Я решила проглотить её.
    - И как тебе… не противно это?
    - Нет, с чего ты решил? – Пожала плечами девчонка, одевая очки. – Как мука на вкус, ну или тесто такое жидкое и теплое. Но ничего противного. Пойду зубы почищу, ну а потом расспрошу тебя как следует. 
    Моя кудрявая подруга быстро вернулась и засыпала меня вопросами, о том что мне понравилось, а что нет. Может я хотел по-другому, а она не поняла, ну и всё в таком духе. Не уверен, что смог ответить на все её вопросы, но, кажется, она осталась довольно моими ответами на первый раз.
    Следующие три дня Кира повторяла свои тренировки на мне.
    Что ни говори, а воспоминания о ней остались у меня странные и волнительные. Учитывая то, что мы никогда не целовались с ней, не держались за руки, не говоря уже о желании переспать друг с другом. Как девушка она мне не нравилась. Она была неуклюжей и мешковатой. К шестнадцати годам фигура её так и не развилась. Мне кажется, если бы она сняла очки и что-то сделала со своей копной волос, то вполне могла оказаться симпатичной. Но за столько лет совместных проделок и шалостей, при всём желании, я не мог смотреть на неё по-другому, она для меня всегда оставалась другом, пусть даже последние несколько лет другом-девчонкой.
    Повстречалась она со своим возлюбленным из старших классов около недели, пока он её не бросил. Этот парень пользовался успехом у многих девчонок, поэтому мог встречаться с несколькими параллельно. Что же касается Киры, то он над нею забавлялся, и их недельные отношения были шуткой с его стороны. Потом этот пижон хвастался перед своими друзьями как “отпадно берёт за щеку” эта кудрявая “ботанка”. Но так как в нашей школе с ним встречалось больше десяти девчонок, особо этим сплетням никто не верил. В отместку за нашу подругу, мы с Борькой совершили акт вандализма над окнами и дверью дома, в котором жил этот “говнюк”. Ночью команда “отмороженного” и “весёлой туши” облила входные двери краской, а окна выходящие на улицу были заброшены шестью десятками яиц.
    Однако наша подруга ещё месяц пребывала в подавленном состоянии. Мы с Борькой всячески её подбадривали. Каждый день покупали ей сладости и мягкие игрушки, на что уходили даже все мои карманные деньги. По субботам я покупал ей торт, и мы уничтожали его в перерывах между чтением. Венцом наших с Борькой усилий, стала покупка дорогих очков продолговатой формы в стильной черной оправе. Нам никогда не нравились её круглые очки а-ля Гарри Поттера, однако Кира упорно носила только такую модель с самого детства. Но сейчас было благоприятное время для перемен, и наконец нам удалось убедить её избавиться от этих “ботанских” очков. В новых очках она выглядела даже женственно, что было не совсем типично для неё. 
    И теперь оказывается, что та девочка Кира, с которой я вместе вырос, с которой столько лет дружил, которая учила меня стрелять из рогатки, у которой был пушечный удар битой и ни разу не было страйк-аута, которая рассказывала мне все свои секреты и переживания – это Деметра! Или, точнее, некто меняющий тела, чьего настоящего имени я не знаю, чьего настоящего облика я никогда не видел и не увижу!
    - Чёрт возьми, как же так! Ты никогда не перестанешь меня удивлять! Как это возможно! – как идиот ошеломлённо восклицал я. В голове крутились только междометия, граничащие с бесконечным изумлением, выразить которые, возможно было разве что с помощью мата.
    - Я надеюсь, ты рад это узнать? – настороженно спросила Деметра.
    - Ты что, шутишь? Я бесконечно рад это узнать! – Проговорил я в восторге, и подавшись внезапному порыву, я подхватил девчонку и крепко обнял её, так, как когда-то обнимал свою неуклюжую кудрявую ботанку-подругу. – Ты ведь моя лучшая подруга! – проговорил я, преисполненный тёплым чувством детских воспоминаний.
    Я почувствовал, как от неожиданности моя попутчица вся сжалась, но спустя несколько секунд, она обняла меня так же крепко.
    - И ты не перестаёшь меня удивлять, Ноэль. Неужели Кира столько для тебя значила? – Тихо проговорила девочка.
    - Благодаря Кире и пончику Борьке я был не одинок. Это время всегда будет особенным в моей памяти. Ведь Кира мой близкий друг. – Отвечал я.
    Деметра не ответила, а только зашмыгала носом.
    - Тебе что, нравится доводить меня до слёз? Всё, хватит меня тискать. Отпусти меня, болван. – Девочка вырвалась из моих объятий. – Сначала посылаешь меня к чёрту, а потом лезешь обниматься, идиот. – Вытирая мокрые глаза, но при этом улыбаясь, ворчала моя попутчица. – Давай лучше будем двигаться дальше, я уже отдохнула.
    Я кивнул и молча стал улаживать содержимое рюкзака обратно внутрь.
    - А что это за металлическая штуковина? – спросила Деметра, указывая на герметичную трубку.
    - Внутри этой трубки письмо Агмуса, которое я должен вручить некоему Самаэлю Баху, живущему в этом подземном городе.
    - Ясно. – Коротко ответила девочка, делая несколько глотков воды из своей фляги. – Ну что, снова в путь?
    - Снова в путь. – Отозвался я.