2 Ночь Скрыла Вавилон

Ночь Скрыла Вавилон.

На улице темно. И холодно. В этом Городе всегда темно и всегда холодно. За это я его и люблю. Самый фешенебельный центр - Кировка подсвечена фонарями. Шины велосипеда шуршат по тротуарной плитке. Во всем остальном мире ночь. Ночь расправила крылья от Новой Земли, до Каспия, и ничего не тревожит её медленный полет. Ей нет дела до чахлых фонарей Вавилона. Где-то вдали ворчат сквозь дрему заводы. Редкие машины прочерчивают фарами мрак. Нет ни шума, ни людей. Еду по проезжей части, потому что она освещена редкими фонарями, хотя их строй редеет год от года и все больше выщербленных темнотой мест. Тротуары освещены хуже, а ям там не меньше. Провинция. Страна плохого асфальта.  Легко можно влететь колесами в выбоину и оставить зубы на руле.

Но в городских сумерках мне хорошо. Только тут мне спокойно. Я скольжу сквозь холодный сумрак, не отбрасывая тени. Можно не думать ни о чем, и ничего не помнить. Крутить педали, и подставлять голову встречному потоку воздуха. Голова, как автомобильный радиатор, обдувается и остывает. И мысли в ней прекращают свой бег. И приходит покой. Это то блаженство, которое знакомо только искренне нищим духом. Блаженство полного безмыслия.

Снег становится серой грязью еще до того, как прикоснулся к отравленной земле Вавилона. И никакой снегопад не в силах перекрасить сугробы из серого цвета в любой другой. Зима, пока она не стала лютой ледяной свирепой, не в силах ничего изменить. Она сама пропиталась удушливой металлургической гарью, отравленным воздухом Вавилона. Ничто не может устоять перед серой мощью Вавилона.

Ехать мне далеко. На самый край тракторозаводского района, к рыбкомбинату. Тот еще райончик. Но нельзя сказать - гетто. Гетто - это когда компактно проживает какое-то меньшинство. Но в моем Городе меньшинство проживает компактно в центре. На тех улицах, где никогда не гасят фонари. Там они и живут. Чуть сытнее, чуть спокойнее, и с чуть более раскрытыми глазами. Но и они на ночь запирают ворота во дворах, стальные двери в подъездах, бронированные двери квартир и толстые решётки на окнах. Им есть еще что терять. И есть от кого запираться на все замки и засовы. Во всех остальных темных закоулках заводских кварталов и спальных районов живет большинство. И все они ни на грамм не лучше жителей квартала Рыбкомбината.
 
Я совсем один на этих продуваемых улицах. Все, кто живут в Моем Городе сегодня мне не знакомы. Все, кто были знакомы, либо мертвы, либо спились, либо сторчались, либо скурвились и теперь баррикадируют на ночь уютные квартирки в центральном гетто и вслушиваются в ночь. Или, так же как я, стали кончеными сволочами. Вавилон опять победил. Со счетом 100 против 0.  И больше некому встать под знамена, и нету давно знамен. Даже в помине. В этом провинциальном индустриальном пыльном Вавилоне холодно и темно. И все живое прячется за окнами. Тишина. Только шуршание велосипедных шин.

Продолжение http://proza.ru/2020/04/15/2345