Тётя Люба

               В детстве я ел очень плохо. У родителей не хватало ни сил, ни терпения накормить меня так, сколько требовала того медицина для детей. А ведь моя мама была детским врачом. Только одной женщине удавалось сделать то, чего не удавалось сделать никому. Это была моя тётя Люба. Она работала в детском саду воспитательницей и умела разговаривать с детьми лучше детского доктора. Я до сих пор помню её тихий и ласковый голос, который действовал на меня гипнотически. Простыми словами тётя Люба убеждала меня, что я должен съесть вот этот кусочек. И я никогда не находил достаточно веского довода, чтобы возразить ей. Ещё я помню красивые круглые глаза, которые излучали добро, глядя в которые, ты каким-то шестым чувством понимал, что им можно полностью довериться. Моё доверие было настолько сильно, что иногда я ел прямо из её тёплых и мягких рук. За одним кусочком следовал второй кусочек, третий… Как в доброй сказке, тётя Люба приговаривала съесть за неё, за маму, которая очень старалась приготовить для меня эту вкуснятину, за бабушку, которая очень переживает, что её внук голодный, а ведь у бабушки больное сердце и переживать ей никак нельзя. Мало по малу, я съедал всё, что мне полагалось, и меня награждали чем-то сладким за то, что я такой послушный мальчик.

               С тех пор прошло более тридцати лет. Примерно, двадцать из них, тётя Люба с мужем, дядей Симой и дочкой Фаей, живут в Израиле. Я, уже обзаведясь своей семьёй, примерно, те же двадцать лет живу в США. У меня жена и двое детей, дочь и сын, двойняшки, уже старше того меня, которого когда-то кормила тётя Люба.

               Однажды, одна организация в США, занимающаяся ознакомлением американских детей из еврейских семей с Израилем, предложила нам, за их счёт, отправить наших ребят в тур по древней земле предков. Мы, конечно же, согласились. Это стало хорошим поводом и самим ступить на обетованную землю, чтобы больше узнать о ней, а также навестить многочисленных родственников и знакомых, которые сейчас проживают в Израиле.

               Через полгода, в начале июля, да-да, в самое жаркое время, наши дети с группой ровесников и взрослых воспитателей из этой организации полетели туда, куда несколько тысяч лет назад Моисей привёл свой народ. Их тур оканчивался в конце июля, и мы с женой решили, что будет лучше, по завершении детской программы, забрать наших детей уже там, у Средиземного моря и продолжить их знакомство не только со страной, даровавшей миру «Святое писание», но и с нашими общими родственниками.

               Конечно же, мы пришли в гости к тёте Любе. Был уже вечер. Рано утром нам нужно было вставать на очередную экскурсию. Двадцать лет — срок немалый. Тётя Люба постарела, но, взглянув в её большие и добрые глаза, услышав знакомый, тихий, мелодичный голос и почувствовав объятия незабываемо тёплых и мягких рук, я словно вернулся в своё детство и снова стал тем самым, доверчивым, послушным мальчиком. В тот день мы уже побывали в гостях у других родственников и не у одних. Встречали нас везде с «русским гостеприимством» — накрывали столы и обильно потчевали, угощая яствами по рецептам советских времён, а также блюдами местной кухни. Когда мы пришли к тёте Любе, мы не просто не хотели есть, мы уже физически не могли этого делать. Хотелось просто поговорить, повспоминать, но не тут то было… Тётя Люба, с дочкой Фаей, которая живёт вместе с родителями и которая унаследовала от мамы все её лучшие качества, начиная от красоты, которой доверяешь, певучему голосу, медленным, но уверенным движениям, до искусства гостеприимной хозяйки, — встретили нас, как во времена моего детства, парадным столом, украшенным разнообразными блюдами, словно мундир генералиссимуса Суворова орденами. Дядя Сима с солидностью восседал во главе мундира. После трогательных объятий и целования меня через двадцать лет, медово-женского церемониала жены с хозяйками дома и трепетного знакомства дяди Симы, тёти Любы и Фаи с моими детьми, нас торжественно усадили за стол. Мы попробовали деликатно отказаться от угощений, чистосердечно признавшись в том, что нас сегодня уже неоднократно и очень обильно кормили, что предел нашего насыщения достиг вершины наших возможностей. Однако, тётя Люба и Фая умело убедили каждого из нас, что они не настаивают на полноценном обеде или скорее ужине, но мы обязательно должны попробовать и оценить немного того, немного вот этого, а вот то мы никогда в жизни ещё не пробовали, а вот это специально приготовлено для детей. И также, как когда-то в детстве, я не смог найти какого-либо веского довода возразить простым, тихим и добрым словам тёти Любы и её ученицы и наследницы Фаи. На столе не поместилось всё, что было приготовлено в нашу честь, и две хозяюшки незаметно отлучались на кухню, чтобы украшать стол всё новыми и новыми орденами. Жена и дети тоже не устояли под обаянием Фаи и тёти Любы, с аппетитом пробуя всё, что нам подавали. В конце, за то, что мы были послушными, нас наградили изумительно вкусным десертом. Тётя Люба всегда была искусной мастерицей сладкого стола, и эти знания она тоже передала своей дочери.

               Мы совершенно забыли, что нам надо рано вставать на экскурсию и долго сидели, вспоминая жизнь в несуществующей уже стране, рассказывали о новой жизни. Воспоминания погружали меня во что-то тёплое и уютное, словно младенца в медленно покачиваемую колыбель. Хотелось длить это состояние как можно дольше, но настало время прощаться.

               Прощание всегда тяжело, а прощание близких людей, которые, возможно, никогда уже не обнимут друг друга, мучительно тяжело, и я не стану это описывать. Мой рассказ — это добрая память, о солнечных людях, чьи свет и тепло, согревали меня и которым я желаю, ещё долго сиять, по нашу сторону горизонта.


15 Апреля, 2020 год.