Деревенская

     На лестничной клетке восьмого этажа одного из московских блочных домов стоял молодой загорелый юноша и открывал ключом дверь своей квартиры. Одет он был в джинсовую, короткую, сторойотрядовскую курточку, джинсы, рыжие полуботинки с острыми носами, загнутыми кверху. Слегка вьющиеся волосы были соломенного цвета, видимо они выгорели от палящего солнца. Ему не терпелось поскорей попасть в прохладную квартиру и сбросить вещмешок, который был у него за плечами. Юноша вернулся из Сибири, где работал в студенческом отряде вместе с друзьями по институту. Пройдя в прихожку,  увидев своё отражение в зеркале-трюмо, ему стало понятно, почему соседская девочка подросток не узнала его, когда столкнулась с ним при выходе из лифта. Она отскочила от него, как ошпаренная. Взглянув на сое отражение в зеркале, он увидел свой негатив, как на черно-белой фотопленке. Цвет волос и бровей был непривычного золотисто-соломенного цвета, а лицо и мускулистые руки, оттенённые белой футболкой стали темно-коричневые, как корочка черного хлеба. И только немного раскосые глаза остались голубыми и ясными, как степные сибирские озера. Теперь понятно, отчего она меня не узнала, подумал он. Соседку звали Ольгой, она жила в квартире напротив с матерью, отцом-спортсменом и младшим братом.
     Мать юноши была дружна с этой семьей и пророчила Ольгу в невесты своему любимому сыну студенту. Девочка была высокая, стройная, симпатичная, у нее были  каштановые, длинные волосы и карие открытые глаза. На работе мать рассказывала не раз своим подругам, какая замечательная невестка получится из Ольги. Юноша учился на третьем курсе института радиоэлектроники и автоматики, ему надоела постоянная опека со стороны матери. Когда студентов набирали в стройотряд, он записался не раздумывая. Там в далекой Сибири они строили прицефабрику под Абаканом, работали все лето. Ему понравилось и через год  сторойотрядовцы  снова позвали его в Сибирь, он дал согласие на поездку.
      В детстве, когда он был маленьким, на всё лето родители отправляли его в деревню под Рязань. Там он очень любил проводить время со своим дедом Пашей. Зимой дед работал в Москве на заводе, а на лето снимал угол у родственников в деревенском доме и они вместе с внуком наслаждались рыбалкой. Ловили окушков, подлещиков, щучек на реке Тысье, а иногда ходили на Оку. Целыми днями напролет они вместе пропадали на речке. Дед учил внука разным рыбацким премудростям. Иногда покрикивал в расстройстве: «Ну что ты! Упустил! Подсекать надо!» Он души не чаял в своем внучке. У них была взаимная привязанность друг к другу. Дед учил внука, строгать, пилить, прикручивать мелкие детали к поделкам из дерева. Учил плести сетки для ловушек на разную рыбу. А когда они получили эту новую квартиру, то они с дедом циклевали паркет и покрывали его лаком. Юноша часто вспоминал своего любимого деда. «Нужно съездить к нему на выходных», пролетело в голове. Дед с бабушкой жили в Коломенском. «Вот обрадуются моему возвращению!»
    Вечером с работы вернулась мать, как всегда с полной сумкой продуктов.
-Ну, наконец-то! Вернулся! – обрадовалась она возвращению любимого сына. – А я и не ждала тебя сегодня. Ты ж написал, что еще в Абхазию заедешь на обратном пути с друзьями. Сейчас сосисек отварю, купила на Сернуховке, такие какие ты любишь, без жира.
- Да я уже молока напился холодного. Не буду сосиски.
- Ольга то как повзрослела! Видел её?
- Она меня не узнала, отскочила, как ошпаренная у лифта.
- Так тебя и правда, не узнать! Загорел как уголь! И волосы все выгорели на солнце. Вот хочется тебе мотаться по отрядам. Жил бы в Москве: захотел- на Москва реку съездил покупаться; захотел- на море с ребятами поехал. И что там в этом строй отряде  хорошего? Одна грязь, да мухи!
Мать очень любила чистоту, в их московской квартире не было ни пылинки! Каждый день она с любовью протирала полированную мебель, до блеска чистила белоснежную кухонную плиту и такой же чайник. Пол блестел как стекло, хрустальная посуда на полках в стенке светилась цветными огоньками при свете лампочек люстры. Ковер на стене и ковровые дорожки она протирала каждую неделю мыльной водой. Ванну и унитаз чистила различными щетками и щеточками. В квартире был строгий порядок и всё блестело чистотой.
- К бабушке Ане в выходные поедешь? – спросила она сына.
-Собираюсь к ним.
- Отвези тогда им колбаска вареной, я завтра зайду, куплю с полкило. Бабушка оливье твой любимый сделает из неё. Дед то обрадуется твоему возвращению! Он вчера по телефону спрашивал про тебя.
Мать пошла греметь посудой на кухню, а юноша, закрывшись в своей небольшой комнате, стал названивать по телефону своим одноклассникам. Ему не терпелось поделиться с ними своими летними приключениями. Да и рассказать было что!
    Этим летом, в километре от стоянки их московского  отряда, расположился  стройотряд из местного пединститута. В нем было тридцать  девчек. Как водится, в один из летних июльских вечеров, юношей пригласили на дискотеку в соседний отряд. Сибирячки – они совсем не такие, как москвички! Хотелось поскорее рассказать своим двум закадычным друзьям про это. О том, что встречался он по вечерам сразу с двумя девчонками. То с одной, то с другой! Они обе ему нравились и он ни как не мог решить, какая же из них лучше?
     Деревенская, круглолицая хохотушка и болтушка нравилась многим парням из их отряда, но почему-то выбрала его. Она была комиссаром  женского отряда и это немного смущало его мужское самолюбие. Он был обычным бойцом уже второй год подряд. Подумаешь, комиссар! – думал он. Вот Наталья -  тоже боец,  при том городская!  Фигурка у неё стройнее, чем у  деревенской и не так на неё  заглядываются другие ребята. Да он  и не посмел бы подойти к комиссару первый. Больно надо! Только она сама пригласила как-то их с друзьями на вечернюю жареную картошечку в  вагончик, где у девчонок была столовая. Кто же откажется после макарон от жареной домашней картошки? Вот и закрутилось с ней! Смешливая такая пампушечка! Но провожать в аэропорт приехала Наталья. Значит  писать письма буду ей, - решил юноша, лёжа на своём  любимом диване и слушая музыку, которая доносилась из магнитофона, купленного на заработанные в отряде деньги еще прошлым летом.
    Прошло пол года. Юноша писал письма обеим девочкам, высылал по почте одинаковые коробки московских шоколадных конфет к праздничным датам. Девчонки учились в одном институте и конечно знали, что он пишет письма им обоим. Вот хорошо моему другу, он в Крыму познакомился со своей Татьяной, замуж её хочет позвать. Она живет в Подольске, уже с родителями её познакомил. Всё просто и ясно, не то, что у меня,  думал он. А у меня всё как всегда!  Но вопрос о котором он думал решился сам собой.
   В один из зимних вечеров раздался телефонный звонок. Юноша взял трубку, родители смотрели телевизор в соседней комнате и не слышали звонка.
- Здравствуйте! А Игоря можно к телефону?
- Я слушаю!
- Это Ира! Я сейчас в Киеве и пролетом завтра буду в Шереметьево. Если захочешь меня увидеть, то приезжай в аэропорт, -  она назвала время и рейс и положила трубку.
     Разговор получился короткий, она явно  нервничала и проговорила всё скороговоркой. В трубке раздавались длинные гудки. Что оставалось делать? Он знал, что и Наталья тоже будет в аэропорту с ней. Она писала ему об этом в своем письме. Они обе полетели с туристической группой, от института во время каникул, на экскурсию в Киев. Придется попросить друга, чтобы он помог их развлекать. Неудобно как-то быть одному сразу с двумя девушками. Пора делать выбор. Вот и решу одним махом! Крутилось в голове.
    Встреча в аэропорту была решающей в его судьбе. Наталья ни сколько не изменилась, всё та же деловая и спокойная. А вот комиссарша поразила его своей внешностью. Высокий каблук, синее пальто в цвет её ясных глаз, зимние песцовые шапка и воротник сделали из неё снегурочку! Какой - то необъяснимый шарм и тепло струилось от её взгляда и фигуры. Он молниеносно принял решение. Это она! Забрав, без предупреждения, у подруг её паспорт, обратный билет и чемодан в такси, он показал двум девочкам четыре билета в цирк на Цветном бульваре и предложил поехать в город, пока оставшаяся группа студенток-туристок будет коротать время в аэропорту. Ира была удивлена его решению, но согласилась пожить в Москве несколько дней, у неё еще были зимние каникулы.
- Как же билет на самолет? – спросила она.
- Купим новый, деньги у меня есть! Стипендия позволяет, - ответил он.
      Так и решился вопрос с выбором невесты. На удивление, девушка оказалась совсем не капризной. Он показывал ей город, водил в кино, на ВДНХа. Она никогда прежде не бывала в Москве. Ей всё нравилось. А в один из последних дней её пребывания в столице, предложил пойти в ЗАГС. Она подумала и серьезно сказала: «Сейчас не готова. Нужно подумать». На том и порешили. Он проводил её в Абакан.
   Весной сыграли две свадьбы: в Москве и в Сибири. Знакомые и соседи удивлялись его выбору: « Что мало москвичек?!!» А ему было с ней интересно. В отряде она ловко командовала своими девчонками, не много не мало, тридцать человек! В институте училась на «отлично», по дому всё успевала. Вот только мать всё время ворчала и подсмеивалась над её говором. «Повешаю бельё!», - кто так говорит в Москве?!! А Ира стала перестраивать свое произношение под московскую речь. Закончила институт и в тот же год родила первенца: здоровенького крепыша. Мать она называла по имени отчеству, так больше нравилось самой свекрови.  Было в этой деревенской что-то особенное, всем она нравилась: и соседкам по дому, и его друзьям-одноклассникам. Много не горовила, всё молчком, да молчком. Свекровь и думать уже забыла про москвичек. Ольга тоже вышла замуж за богатого, обеспеченного бизнесмена, но и года не прошло, как развелась и опять вернулась к своей матери, только теперь не одна, а с ребеночком. Шли девяностые годы в стране. А у моих как-то всё ладно: не ругаются, не ссорятся, уже второго ребеночка ждут, - думалось матери в бессонную ночь. И только не пойму, за что соседки на меня набрасываются: «Не трогай ты молодых! Не мешай им!» И чем она их околдовала? Эта деревенская! Нужно будет завести новых подруг из другого подъезда, - решила женщина.
   Всё чаще мать  стала навещать своих стареньких родителей  в Коломенском. Жаловалась на мужа, который ни чего по хозяйству не умеет, только книжечки почитывает, а ей не помогает; на невестку, которая собралась родить второго ребенка; на сына, что все своё свободное время проводит с молодой женой. А  бабушка Аня успокаивала её и вязала шапочки для правнуков, носки для внука и его молодой жены. Радовалась бойкому правнуку и тихому счастью внука. Но слегла, попала в больницу и из неё уже не вышла.
   На поминки приехали все родные и близкие. Невестка накрывала на столы, подавала куриную лапшу и мыла посуду. Свекровь то и дело вытирала глаза от слез. Да и как не плакать? Кто ж её теперь утешит? Когда за столом остались только самые близкие, то произошел разговор. Деревенские родственники из под Рязани, задали вопрос: « А где ж невестка твоя?». Она сделала вид, что не расслышила вопрос и стала предлагать еще перекусить.
-Угощайтесь финским сервиладом, доставала по большому блату,и не думала, что по такому поводу  пригодился, - вытирая  слёзы платочком. Рыбу красную и бутерброды с икрой поешьте.
-Да мы картошки вареной с селёдкой наелись. А колбаса жесткая, для наших зубов не подходит. Помнишь как ты с малым приезжала к нам в деревню на лето? А теперь пошто не ездишь?
-Да ну! Там грязь одна.
Когда молодые, перемыв посуду уехали, а соседи разошлись, то родственники еще раз спросили:
- Ну так где ж невестка твоя? Ты говорила, что она деревенская.
-Так та, что подавала на столы, она и есть!
-Ну энта худая, что ли? Какая ж она деревенская? Деревенские такими не бывают! – заключили родные из под Рязани.
А ей и невдомек, что невестка за эти годы превратилась из пампушки в стройняшку.
-Да она и за столом то не сидела, только чай попила с конфеткой. Мы подумали, что энто соседка твоя тебе помогает.
   Неудобно стало женщине, опять расплакалась. Стали вспоминать молодость, как они жили летом в деревне. Родители её были деревенские, еще до войны приехали в город на заработки. Да так и остались жить в Москве, со временем получили квартиру от завода Лихачева, где работал отец. А когда она сама вышла замуж, то долго ютилась с мужем и сыном в коммуналке со свекровкой. Сколько стоило ей нервов разъехаться с ней, до сих пор еще помнит, сколько пришлось пережить, прежде чем в отдельной квартире их семья стала жить. По молодости деревенские привозили огурцы на Даниловский рынок и как-то зашли к ней в московскую квартиру, что была недалеко от рынка. Но таким нежданным гостям она тогда не очень то и обрадовалась.
-Только грязи натащили,- в сердцах сказала она, когда они ушли. А муж её и вовсе не вышел к гостям, закрылся в своей комнатке.
-Чего им надо было? – спросил у жены, когда они ушли.
- Огурцов вот дали, вкусные, сладкие, только с грядки.
Жили они с мужем не складно. Она его всегда оговаривала, то мало зарабатывает, то ходит в грязных носках, то  плиту залил щами. Он уж давно подстроился под её сварливый характер и каждую неделю «сваливал», как он выражался в командировку по работе. Работал на оборонном предприятии. Уезжал по понедельникам за город на электричке в общагу, а возвращался в Москву только на выходные. На работе его за это любили, говорили: « И слава Богу, что есть такой человек в отделе, который любит командировки!» Когда появилась в их квартире невестка, то первое время он отмалчивался. Не разговаривал с ней, мол не моё это дело. А когда жена  перестала стирать его белье и готовить обед, то учился варить суп у молодой невестки. Она всё знала, всё умела! Одним словом – деревенская!