Открытые двери

– Простите, это какой номер дома? – человечек метнулся к нам как бы обрадовано.
Дверь, от которой он отшатнулся, ржавая, не понятно куда вела. Помятый пиджачок, невысокий, ещё не бомж, но…, в общем, невзрачный такой мужичонка. Мы – это медведь и конечно я (куда от себя денешься), помолчали, разглядывая его.
– А зачем вам? – мне стало почему-то неловко, и я хотел это скрыть.
– Я могу, конечно, объяснить, но…, – он помахал записной книжкой.
Замызганную книжку и карандаш он извлёк из кармана.
– Тридцать седьмой, – бухнул медведь, – номер дома тридцать седьмой.
– Благодарю. – Обрадовался незнакомец и стал чиркать карандашиком. – Чёрт, кончается, – бормотал он, – а я…, не волнуйтесь…, я – писатель.
– Возьмите. – Медведь протянул человечку новенький блокнот.
– О, спасибо, – обрадовался тот, – вы всё знаете? Простите, я где-то вас…
– Виделись. – Коротко улыбнулся медведь и кивнул на дверь. – Которая уже?
Человечек сразу как-то посерел. Сник. Тоскливо вздохнув, он порылся в карманах и сунул в рот мятую сигарету.
– Не открылась? – медведь протянул спичку.
Руки незнакомца подрагивали. Он помотал головой. Полистав верхние странички, выпустив струю дымка, мятый произнес:
– Сто восемьдесят третья тысяча четыреста пятьдесят шестая. И не открылась. – Тоскливо закончил он.
– Ну…, их много ещё, не расстраивайтесь, не надо. – Медведь-психолог тронул его за локоть.
– Слушай, медведь…! – решительно начал я откашлявшись.
– А да, да…, – медведь повернулся ко мне, – сейчас объясню. Когда-то давно он нашёл ключ. Он решил, что надо искать дверь, которую этот ключ откроет. Дальше – больше.
– В общем, Буратино, – перебил я, – или Карабас-Барабас.
– Дурак! – мишка гневно сверкнул глазами. – Он многие двери открыл. Некоторые наполовину. А некоторые вообще не открываются. Он такое за этими дверьми видел, что тебе… – медведь не закончил.
– Господи, такое! – незнакомец всхлипывал, блокнот валялся рядом, и слёзы текли по немытым щекам.
Смотрел он куда-то вдаль, заглядывая в свои открытые двери. Я опешил.
– Он ведёт счёт дверям и описывает, что видит, – услышал я медвежий голос, – его часто бьют менты и просто… люди. Мы с ним познакомились в травмпункте.
Человечек потрогал шрам на виске, продолжая беззвучно плакать и смотреть, заглядывать в какие-то двери.