Отрицание отрицания. Революция внутри революц 2019

Отрицание отрицания
Революция внутри революции
Мануэль Перес Мартинес (Аренас)

Несмотря на то, что закон отрицания отрицания является одним из трёх фундаментальных законов диалектики, ему обычно уделяют недостаточно внимания в так называемых учебниках, предназначенных для распространения марксизма-ленинизма. А там, где он упоминается, это делается очень путаным способом или вообще неправильно.
В своей работе Аренас пытается осветить тему, которая некоторым образом неинтересна и сложна для понимания, однако необходимо, по его собственным словам, «попытаться преодолеть состояние идеологической путаницы, в котором мы оказались», за что в значительной степени несут ответственность те, кто объявлял себя марксистами-ленинцами и претендовал на то, что основой их программ и действий является концепция и метод диалектического материализма, о котором они знали только его название.
Крушение СССР означало тяжёлый удар для мирового рабочего класса Цель этой работы – анализ и изучение причин, приведших к этому краху, а также «обобщение некоторых идей и принципов, которые были отброшены» и облегчение изучения диалектики с целью применения её для решения проблем, с которыми мы вынуждены сталкиваться в нашей политической работе.
Мы не можем не подчеркнуть тяжёлые условия, в которых Аренас проделал эту работу. Не только из-за нехватки справочных книг и материалов, от которой он страдает, но и, главным образом, из-за его проблем со здоровьем. В записке, которую мы получили с этим текстом, говорится, что он надеется, что мы сможем расшифровать его почерк, потому что «однажды, когда я был полностью занят предметом диалектики, я внезапно обнаружил, что не могу писать O лучше, даже если пользуюсь трубочкой; я не могу правильно выводить буквы M и L. Что происходит со мной, спросил я себя. Я понял, что, помимо катаракты, от которой я страдаю, появилась новая проблема, более пугающая и более тяжёлая для поиска решения, высокое кровяное давление, которое в эти дни подошло к точке риска сердечного приступа. Поэтому, когда я писал эту работу, я думал: «Если мне придётся сыграть в ящик, пусть это произойдёт с шариковой ручкой в руке, потому что не думаю, что есть более славный путь оставить этот мир, за исключением, конечно, того, о котором все мы знаем…»
«Наконец, им пришлось в спешке отправлять меня в медсанчасть»

Октябрь 2015

В наше время идея развития, эволюции, вошла почти всецело в общественное сознание, но иными путями, не через философию Гегеля. Однако эта идея в той формулировке, которую дали Маркс и Энгельс, опираясь на Гегеля, гораздо более всестороння, гораздо богаче содержанием, чем ходячая идея эволюции. Развитие, как бы повторяющее пройденные уже ступени, но повторяющее их иначе, на более высокой базе («отрицание отрицания»), развитие, так сказать, по спирали, а не по прямой линии; — развитие скачкообразное, катастрофическое, революционное; — «перерывы постепенности»; превращение количества в качество; — внутренние импульсы к развитию, даваемые противоречием, столкновением различных сил и тенденций, действующих на данное тело или в пределах данного явления или внутри данного общества.
Мы использовали эту длинную цитату из Ленина в качестве своего рода предисловия, потому что мы считаем, что это самое лучшее краткое изложение, которое может быть сделано для целей этой работы.
Интерес к марксистско-ленинской философии (диалектическому материализму) не является чем-то новым для нас, поскольку мы посвятили множество статей и других работ в партийных изданиях её изучению, защите и распространению. Среди них мы хотели бы выделить опубликованные впервые в журнале Antorcha(«Фонарь») (январь 1998 – июнь 1999 гг.), позже собранные под общим заголовком «Тезисы о кризисе коммунизма».
Впрочем, из набора проблем, которых мы коснулись в этих  других статьях, здесь нас интересует обобщение некоторых из философских предположений, сделанных нами (правда, не доведённых до конца), как результат критики маоистских толкований марксизма-ленинизма, толкований, которые, помимо прочего, мы разделяли в течение длительного времени. Таким образом, наша критика маоизма выглядит как некое сведение счётов с нашими прошлыми взглядами.
Большая путаница, господствующая всё ещё в нашем движении, относящаяся к некоторым принципиальным вопросам и усилившаяся после крушения так называемого «социалистического лагеря» может подтолкнуть нас к мысли о необходимости и важности той задачи, за которую мы взялись. Таким образом, можно сказать, что сегодня недостаточно, как раньше, декларировать революционные принципы о необходимости организации рабочего класса и движения вперёд, укрепления движения через практику и учёбы на собственных ошибках. Нет, сегодня этого недостаточно. Сегодня одна из важнейших проблем, стоящих перед нами для объединения наших сил и подготовки их к борьбе – анализ и извлечение уроков из пути, который мы уже прошли, в особенности из опыта периода после взятия политической власти рабочим классом во многих странах. В этот период, как хорошо известно, начался (особенно в Советском Союзе) переход от капитализма к коммунизму.
Конечно, это задача, которую не может взять на себя небольшая группа людей за короткое время. Она требует времени, изучения и коллективного труда, основанного на правильном методе, на методе диалектического материализма. Тем не менее, это не мешает нам продолжить выполнять задачу, состоящую в восстановлении и воссоздании некоторых марксистско-ленинских идей и принципов, которые были отвергнуты или, в некоторых случаях, искажены и которые помогут нам достичь назначенных целей и покончить с положением путаницы и дезорганизации, от которых страдает наше движение.
Среди принципов, которые мы намерены восстановить, важнейшее место занимают законы диалектики, в частности, Закон отрицания отрицания, поскольку, по нашему мнению, он является специфическим законом для того периода развития истории (социалистического этапа), к которому мы обращаемся. По словам самого Маркса, «энергетический принцип ближайшего будущего».
Мы знаем, что со времён опубликования Манифеста Коммунистической партии (1848 г.) мыслители революционного пролетариата никогда не рисковали предсказывать или угадывать будущее общества, и это по-прежнему подходит для нас. Тем не менее, нам приходится принимать в расчёт, что сегодня нам уже известен важный отрезок того будущего, о котором говорил Маркс, и что он оставил нам, помимо прочего важного наследия, от которого мы не можем и не хотим отказываться, значительное число ошибок и практических и теоретических проблем, лежащих в основе хаотического положения, в котором мы живём. Если мы сможем решить эти проблемы, это позволит нам преодолеть эту ситуацию.

Больше, чем немедленные практические результаты, нам сейчас нужна учёба
В коммунистическом движении, особенно, в некоторых партиях с долгим историческим путём и глубокими ортодоксальными корнями, принято упоминать в программах и политических и идеологических заявлениях о диалектическом и историческом материализме. Иногда упоминаются даже три фундаментальных закона диалектики (Закон единства и борьбы противоположностей; Закон перехода количественных изменений в качественные; Закон отрицания отрицания), формально признаётся, что они составляют основу понимания мира, общества и человеческого мышления, как и метода партийного анализа.
Однако, дальше дело обычно не идёт. Самое большее, иногда предпринимаются попытки теоретически приспособить эти общие законы к конкретным политическим стратегиям, используя для этого некоторые идеи и философский язык. Конкретный анализ конкретных условий, как советовал Ленин, называя это, между прочим, наиболее важной чертой диалектики, стал общим местом, о котором, конечно, полезно помнить, при условии, что оно имеет некоторое содержание, а не используется для протаскивания модных идеек или «анализа», который предлагают нам ежедневно буржуазные СМИ в своих фальшивых обзорах.
К сожалению, в нашем движении редко встречается анализ, который заслуживал бы этого названия; я имею в виду такой анализ, который делается с классовых позиций революционного пролетариата и отражает реальность во всей её сложности, её противоречиях и движении. По этой причине так важно изучать диалектику и усиленно стараться применить её к нашей работе; иначе у нас никогда не будет глубокого (а не поверхностного) знания противоречий и проблем, и мы не будем способны решить их.
Это в равной степени применимо к вопросу, который мы подняли относительно Закона отрицания отрицания и остальных законов и черт диалектики, об их связях и взаимоотношениях и т. д. Этот вопрос требует тщательного изучения, поскольку он влияет на то, что мы можем называть внутренней структурой диалектической логической системы, которая выявляет как формы, так и моменты или этапы, границы каждого этапа, скачки и другие важные характеристики развития, которые связывают законы диалектики и придают им взаимозависимость.
Давайтевозьмёмвкачествепримера тесную связь внутреннего единства, которая существует между Законом единства и борьбы противоположностей (важнейшим законом диалектики) и Закономперехода количественных изменений в качественные; эта связь была открыта Лениным, когда он прояснил важность противоречий (как собственной сути явления) в движении и развитии. Тем не менее, тесная связь, существующая между двумя вышеупомянутыми законами, не должна скрывать или уводить наш взгляд от самого важного: факта, что сама эта связь проявляет себя, именно, в разрыве. Иначе говоря, как могло бы произойти прерывание постепенного процесса развития и скачок, который делает возможным переход количества в качество, если бы старые противоречия не прекращали существовать (если бы они не отрицались)?
Мы также можем наблюдать существование разных типов скачков, так как они различаются по форме в зависимости от природы объекта или явления, условий его развития, интенсивности и длительности процесса, и т. д.
Существует мнение – и оно наиболее распространено – что поскольку переход от капитализма к социализму происходит путём скачка, то же самое происходит с социалистической трансформацией общества, и она может быть завершена за одну ночь путём внезапного скачка; тем не менее, процесс социалистических преобразований в СССР, как мы покажем позже, в реальности занял около двадцати лет. Этот долгий период также был скачком, который определялся условиями и природой явления. Ленин называл эти периоды великими скачками, потому что, в отличие от малых, происходящих быстрее и интенсивнее, они занимают большие периоды времени.
Нечто похожее происходит с диалектической категорией отрицания, в которой мы должны различать отдельные моменты. Движение или замена части или целого объекта чем-то новым означает, что новая часть отрицает старую, заставляя объект развиваться в прогрессивном направлении, так что, по Марксу, «Ни в одной области не может происходить развитие, не отрицающее своихпрежнихформсуществования».
Развитие противоречия порождает своё собственное отрицание. Однако, мы не должны допускать смешения этих двух диалектических категорий. Нет развития без отрицания, поэтому, очевидно, мы сталкиваемся с неразрешимым противоречием; другими словами, с развитием, предшествующим отрицанию, или с противоречием без отрицания (утверждение без отрицания). Но в действительности происходит так, что противоречие формируется изначально с двумя противоположными аспектами: утверждением и отрицанием. Иначе, мы не можем говорить о противоречиях как таковых, потому что без этих противоположных аспектов противоречие просто не существует. Это похоже на знаменитую дилемму, что было раньше, курица или яйцо? Оба они, и яйцо, и курица, возникали и развивались вместе, поскольку одно есть необходимое условие существования другого. Иными словами, в яйце мы находим зачаток курицы, а в курице – зачаток яйца. Как мы видим, они никогда не разделяются. Они только меняют свою форму. Кроме того, имеется третий элемент, без которого невозможно повторение или воспроизведение процесса: это семя петуха, которое также содержится в яйце как движущая сила или элемент. Да, мы можем вывести много логических и исторических следствий из этого природного явления, но мы не будем долго об этом рассуждать.
В противоречии обе стороны (утверждение и отрицание) являются частями целого. Это отношения тождественности, единства и борьбы, и через развитие и обострение этой борьбы усиливается отрицательная детерминация, пока она не достигнет абсолютного отрицания (уничтожения) «прежних форм существования». До наступления этого момента отрицание занимает вторичное, или подчинённое положение (оно отчуждено, пользуясь терминологией Гелия) по отношению к утверждению, с которым оно формирует сущность, и именно этот отчуждённый характер обеспечивает его необходимыми элементами (причинами, борьбой и движущей силой) для запуска механизма борьбы и движения, которое позволяет ему достичь высвобождения.
Если из двух аспектов, образующих противоречие, один (старый и уже устаревший) исчезает, другой не может продолжить существование, поскольку «каждый из аспектов есть условие существования своей противоположности». Такимобразом, в то же время, когда исчезает прежняя, обязательно возникает новая противоположность. Это фундаментальный принцип диалектики; он определяет вещь (единство и борьба внутри противоречия), без которого не существует внутреннее движение, которое стимулирует саморазвитие.
ЕщёГегель, который первым открыл и сформулировал этот принцип в идеалистической манере, писал: «тождество есть определение лишь простого непосредственного, мертвого бытия; противоречие есть корень всякого движения и жизненности, лишь поскольку оно имеет в самом себе противоречие, оно движется, обладает импульсом и деятельностью (…) Но, далее, противоречие не следует считать просто какой-то аномалией, встречающейся лишь кое-где: оно есть отрицательное в его существенном определении, принцип всякого самодвижения».
Маркс, как известно, взял рациональное зерно доктрины Гегеля, чтобы заложить твёрдые основы материалистической диалектики, таким образом, что в проблеме, которую мы исследуем, он заменил простую и пустую гегелевскую непосредственность на очень актуальную буржуазную, о которой он писал в «Нищете философии»: «Буржуазия начинает своё историческое развитие с таким пролетариатом, который, в свою очередь, является остатком пролетариата феодальных времён. В ходе своего исторического развития буржуазия неизбежно развивает свой антагонистический характер, который вначале более или менее замаскирован, существует лишь в скрытом состоянии. По мере развития буржуазии в недрах её развивается новый пролетариат, современный пролетариат; между классом пролетариев и классом буржуазии развёртывается борьба (…) в рамках тех же самых отношений, в которых совершается развитие производительных сил, развивается также и сила, производящая угнетение; что эти отношения создают буржуазное богатство, т. е. богатство класса буржуазии, лишь при условии непрерывного уничтожения богатства отдельных членов этого класса и образования постоянно растущего пролетариата».
При максимальной степени обострения борьбы внутри противоречия, когда она уже достигла «предела» своего развития, и происходит скачок, ведущий к качественному изменению, диалектическое отрицание занимает главное, или преобладающее, положение, обменивается с «иным», уничтожает его и становится утверждением.
По этой причине мы не можем ни ошибиться в разных формах отрицания, ни свести их к одной. Особенно, мы должны исключить наиболее распространённую ошибку, которая состоит в смешении первого отрицания (простого отрицания) и второго отрицания (двойного отрицания), в то время как каждое из них соответствует своему времени, или «моменту» в процессе диалектического развития: первое – моменту антитезиса, а второе – моменту синтеза. Последнее, как мы докажем далее, не только отрицает первое отрицание «отрицание отрицания», но, делая это, собирая (синтезируя) элементы и черты двух предыдущих моментов, даёт начало новой сущности, или «тезису».
Мы сознаём тот факт, что подвергаемся риску впадения в «жёсткую трихотомию», высмеянную Марксом; или в идеологию, которую он критиковал как идеалистическую, на примере Прудона, у которого «Экономические категории представляют собой лишь теоретические выражения, абстракции общественных отношений производства. Как истинный философ, г-н Прудон понимает вещи навыворот и видит в действительных отношениях лишь воплощение тех принципов, тех категорий, которые дремали, как сообщает нам тот же г-н Прудон-философ, в недрах «безличного разума человечества».
Тем не менее, мы также должны сказать, что сам Маркс, по мере необходимости, не отказывался полностью от трихотомий, как показывает его дискуссионная работа, которую мы только что цитировали:
«Мы радуемся вместе с г-ном Прудоном, что ему посчастливилось хоть один раз удачно применить свою формулу тезиса и антитезиса (…).
Современная монополия не есть простой антитезис, а является, наоборот, настоящим синтезом.
Тезис: Феодальная монополия, предшествовавшая конкуренции.
Антитезис: Конкуренция.
Синтез: Современная монополия, которая, поскольку она предполагает господство конкуренции, представляет собой отрицание феодальной монополии и в то же время, поскольку она является монополией, отрицает конкуренцию.
Таким образом, современная монополия, буржуазная монополия, есть монополия синтетическая, отрицание отрицания, единство противоположностей». 
В последнем абзаце Маркс подчёркивает «единство противоположностей», потому что, среди многих предложений, сделанных Прудоном в его работе «Философия нищеты», особое место занимает одно об «уничтожении» «тёмной стороны» противоречия. Маркс отвечал на это в «Нищете философии»:
«Сосуществование двух взаимно-противоречащих сторон, их борьба и их слияние в новую категорию составляют сущность диалектического движения. Тот, кто ставит себе задачу устранения дурной стороны, уже одним этим сразу кладёт конец диалектическому движению». Идалее, втомжетексте, Марксзаключает: «Именно дурная сторона, порождая борьбу, создаёт движение, которое образует историю».
Давайте отметим очень важную деталь (мы вернёмся к ней подробнее позже) относительно этой мысли Маркса. «Новая категория», к которой он обращается, порождаемая диалектическим движением (борьбой, в её слиянии светлой и тёмной сторон) – ничто иное, как отрицание отрицания; закон спирального развития (третий фундаментальный закон диалектики), который должен завершить цикл диалектического движения, переходя на новый виток синтеза нового со свойствами и элементами от двух других предыдущих моментов или стадий движения.
В действительности, отрицание отрицания подобно промежуточному звену или связи, которая объединяет, при новых условиях, то, что отрицание и скачок к новому качеству прежде разделили. Это воссоединение, которое ограничено только некоторыми элементами и характеризуется верховенством аспекта, который ранее был отрицательным и который теперь становится преобладающим, и, в качестве преобладающего аспекта, первым моментом (тезисом) на стадии образования новой категории, к которой мы ранее обращались.
Такимобразом, отрицание становится своей противоположностью и порождает утверждение для новой сущности или единства противоположностей, которое является результатом двух предыдущих моментов или стадий развития, без этих моментов отрицание отрицания (новая категория) не будет иметь причины для существования. По той же причине можно сказать, что не будет никакого развития без этого третьего закона; другими словами, без синтеза прогрессивных свойств и элементов, созданных предшествующим историческим развитием, изменение качества не достигнет максимума.и не произойдёт перехода на следующий виток спирали, следовательно, мы окажемся перед круговым, повторяющимся движением без истории и без будущего. Поэтому недостаточно прояснить теснейшие отношения, которые существуют между двумя первыми законами материалистической диалектики; помимо этого, мы всегда должны учитывать отношения, которые связывают первые два закона с третьим, что превращает все три в стройную систему необходимых определений.
Тогда становится ясно, что закон отрицания отрицания не может быть отсечён от диалектики без того, чтобы вся система полностью изменилась и лишилась своих свойств. Это то, что обычно случается при попытках подменить некоторые из фундаментальных законов суррогатом диалектического закона, например, о противоположностях, которые «сосуществуют в едином целом» или «превращаются друг в друга» без борьбы, без разрывов или скачков и без перехода количества в качество. В чём смысл, в таком случае, говорить о новой категории? Может ли она развиться из такого противоречия?
Такие формулы противоречат марксизму-ленинизму и, в реальности, служат только попыткам маскировки псевдо-марксистскими разговорами оппортунистических идей и подходов, и, конечно, мы не можем говорить, что они помогут нам решить какие-либо из многих теоретических и практических проблем, встающих ежедневно на революционном пути.
Давайтепомнить, чтовстатье «Проблематождественности» , в связи с  концепцией, которую Мао приписывает Сталину, относительно закона единства и борьбы противоположностей (борьба без единства), как доказательство его предполагаемой метафизики, мы приводим следующие причины.
«Как мы это понимаем, Сталин имеет дело с единством и борьбой противоположностей, но он не ставил оба аспекта противоречия на один и тот же уровень, потому что он был заинтересован в подчёркивании аспекта борьбы, в противоположность другому аспекту, который объединяет, который формирует диалектическую тождественность и тем самым также противостоит позитивному аспекту, новому, будущему, развитию.Этозаставляетборьбупротивостоятьединству. Другимисловами,разрыв не открыт Сталиным, но он реально существует, как объективный, неизбежный факт; в нём – согласно самому Сталину – «внутреннее содержание перехода количественных изменений в качественные». «Ленин также», - продолжали мы в этой статье, - «В своей работе "Карл Маркс. Краткий биографический очерк", в главе, посвящённой диалектике, очень сходным образом делал краткий обзор (…);в действительности, точка зрения и концепция Сталина соответствуют ленинским в том тексте, на который мы ссылаемся, где Ленин никогда не упоминал о единстве, говоря о противоречии. И это, как мы увидим, не просто совпадение. Напротив, в том же самом представлении диалектики Маркса Ленин специально подчёркивал отрицание отрицания, закон диалектики, о котором не упоминал Сталин и на который не указывал Мао в своей критике Сталина, поскольку, видимо, его это не беспокоило».
Те, кто читал статью, которую мы только что процитировали, вспомнят, что закон отрицания отрицания соотносится с двумя другими фундаментальными законами материалистической диалектики, и об этом обычно говорят, чтобы подчеркнуть результаты или последствия; другими словами, прерывание постепенного процесса развития, и разрыв, и скачок, посредством которого происходит «превращение количества в качество».Говоряоб «актуальноммоменте, необходимомдляразвитияисторическогобудущего» , о возникновении новой категории (отрицание отрицания), как только разрешается старое противоречие: когда борьба противоположностей окончена, в результате неё одно из них, сильнейшее, занимает место, которое ранее занимала его старая противоположность – место главного, или доминирующего, аспекта. Это момент, когда происходит так называемая «замена одного на другое», но это время без того «другого», которое было уничтожено и не может больше занимать доминирующее положение, и без какого-либо ещё.
Тем не менее, поскольку ни один объект или явление природы или общества не может оставаться даже на мгновение без своей противоположности, чтобы сохранять способность существовать, в самых недрах нового начинается борьба, из которой произойдёт разрыв надвое. Это, такимобразом, первыйпериодсуществованиялюбогопротиворечия. Эта начальная стадия, за которой должны последовать следующие две (стадия развития, или проявления противоречия, и финальная, стадия разрешения) – та же самая, что и стадия преодоления непосредственно предшествующего противоречия, и скорость его развития или роста будет зависеть в основном от интенсивности или обострения борьбы внутри него.
Этот момент перехода количественных изменений в качественные (после отрицания старого новым и скачка к новому качеству, на которое мы ссылаемся) не выражено в явном виде у Сталина как отрицание отрицания; и теоретическая проблема, которая, как мы доказываем, намного важнее, чем мы полагали в наших предыдущих работах, поскольку мы полагали, что это могло иметь значительное влияние на направление, по которому пошёл СССР и всё коммунистическое движение как и ранее, но в особенности после смерти Сталина (1953), который, как мы уже отмечали в «Antorcha», оставил закон отрицания отрицания за пределами партийных документов, что, несомненно, повлияло на её идеологические формы, анализ и методы работы. Чёткий пример того, о чём мы говорим, можно найти в работе Сталина «О диалектическом и историческом материализме» (1938), в которой вышеназванный закон не упоминается.
Это может привести к очень серьёзным последствиям. Поскольку, как предупреждал Ленин, «мы не можем изъять ни одного фундаментального постулата, ни одной важной части из философии марксизма, которая является кованым монолитом, не отказавшись от объективной истины» . Тем не менее, также правильно то, что Сталин в вышеупомянутой работе подходит к представлению закона отрицания отрицания, когда пишет: «Поэтому диалектический метод считает, что процесс развития следует понимать не как движение по кругу, не как простое повторение пройденного, а как движение поступательное, как движение по восходящей линии, как переход от старого качественного состояния к новому качественному состоянию, как развитие от простого к сложному, от низшего к высшему».
Как мы полагаем, эта ограниченная концепция Сталина в отношении третьего фундаментального закона материалистической диалектики (в которой он сводится к минимуму) могла определяться сложной ситуацией в СССР в то время (особенно из-за правого уклона бухаринского крыла). Темнеменее, теперьмычётковидим, что такой неопределённый подход к этому вопросу не только не помог понять природу проблем во всей их сложности и найти их наилучшие решения, но, кроме того – что в итоге сработало в пользу планов контрреволюции – он разоружил рабочих и саму партию политически и идеологически перед лицом лавины ревизионизма и буржуазной культуры, обрушившуюся на них после смерти Сталина.
Но если у Сталина могли быть причины, как мы сказали – хотя и не оправдание – для исключения из текстов и документов партии упоминания об одном из фундаментальных законов диалектики – ограничивая таким образом исследования и работу по политическому и идеологическому образованию –чтобы не дать шанса марксистской интерпретации его правыми уклонистами, которые выступали за «постепенное врастание капитализма в социализм» (и чтобы достичь этого, выступали против ускорения социалистической индустриализации и против коллективизации сельского хозяйства), мы не можем сказать то же самое о Мао и его последователях в Китае. Между прочим, мы не видим необходимости ещё раз доказывать экономическое, политическое и идеологическое равенство маоизма и учения Бухарина.
Это объясняет, почему Мао в своих философских работах запутался, окружённый уклонами, в отношении тождества, и говорит о единстве противоположностей, ставя его в один ряд с борьбой; на практике это превращается в сосуществование в целом и «превращение одного в другое», даже без утверждения абсолютного характера борьбы противоположностей и логичного и необходимого следствия развития этой борьбы: момент разрыва, перелома, скачка и перехода количества в качестве, который определяет отрицание старого новым и развитие новой сущности, или единства противоположностей (утверждения), в соответствии с нашей интерпретацией диалектического процесса развития материи, социальной и мысленной действительности.
Мы должны добавить, что Мао не выходит за пределы эволюционной, недиалектической концепции развития. Причину этого мы уже объяснили по другим поводам. Короче говоря, материалистическая диалектика и исторический материализм не укладываются в политический анализ «коммунистической» партии, которая не стремится к реальному слому капиталистической системы эксплуатации и к установлению социализма (как это было сделано в России), а только к «развитию» страны. Эта националистическая и бухаринская позиция (Бухарин был заклеймён ленинцами как мелкобуржуазный крестьянский философ) оказала своё влияние на маоистскую диалектику, как и на политическую линию Коммунистической партии Китая в целом, от установления режима новой демократии, до введения рыночного социализма сегодняшнего дня, с его очень китайскими, как это хорошо известно, характеристиками.
«Становится ясно – как мы и настаивали на этом вопросе в вышеупомянутой статье в «Antorcha» - что одно (старая сущность, или единство противопложностей), достигнув определённой точки в своей постепенной эволюции, не может продолжать своё существование как единое целое, и вынуждено, таким образом, разрываться, разламываться, уничтожать противоречия, чтобы дать жизнь новой сущности или единству противоположностей (…).
«Разрыв, или разлом противоположностей в революционном движении следует принимать во внимание, кроме того, чтобы не допустить метафизических ошибок (да!) понимания перехода одного в другого как повторения или возврата в исходную точку. Поэтому Ленин обращается к «вещи и неразрывности» как к «противоположностям»; другими словами, это не является неразрывностью того же самого, но его переход в другое, качественно отличное. Это причина, по которой существо не то же самое, оно не идентично предыдущему. Возниклоновоекачество. Иначенебудетникакогоразвития».

Узловые точки, или неполные качественные скачки
Мыпозже выведем нить этих рассуждений. Сейчас, чтобы иметь возможность продолжать, мы считаем необходимым остановиться на некоторых жизненно важных принципах материалистической диалектики. Среди этих принципов важное место занимает один, называемый мерой, которая является результатом соединения количественных и качественных (сущности) свойств объектов и явлений.
Все объекты в природе обладают определённым набором свойств, которые, в то же время, обладают разными измеряемыми характеристиками (вес, размеры и т.д.) и соответственно количественными; другими словами, качество, или суть вещей, неотделимо от количественных аспектов.
Мера есть решающий фактор взаимосвязи, внутренней связи между качеством и количеством в каждом из их соответствующих свойств, и она составляет предел, в рамках которого качество, или суть, объекта или явления не перестаёт быть тем, чем оно является, так сказать, не изменяется принципиально. Каждый объект обладает единственной мерой, которая формируется множеством количеств его свойств; тем не менее, изменение одного из этих количеств нарушает меру, и объект перестаёт быть тем, чем он является.
Эти специфические характеристики каждого объекта влияют на его условия существования и определяют длительность процессов развития, которое приводит к скачкам, делая их более или менее растянутыми, более или менее интенсивными или внезапными. Они являются, как мы видим, принципиальными чертами структуры, в которой законы материалистической диалектики оформляются и становятся ясными. Скажем более понятно: мы говорим о стадиях, или фазах, на которые делится каждый процесс развития (потому что эти процессы не линейны) и об их пределах, рамках и границах. Внутри этих рамок накапливаются небольшие изменения до тех пор, пока не достигнут предел их ёмкости (узловая точка) и не произойдёт скачок на более высокую стадию процесса изменения или развития.
«Количественные изменения накапливаются неосязаемо, постепенно, и в начале кажется, что они не влияют на качественное определение объекта. Но, согласно образному выражению Гегеля, это всего лишь «фокус». Наступает момент, когда этот фокус выходит на свет, и накопление количественных изменений ведёт к качественным».
Ф.Энгельс также писал по этому вопросу в «Диалектике природы»: «Агрегатные состояния — узловые точки, где количественные измененияпереходят в качественные (…)дискретные части различных ступеней (…) являются различными узловыми точками, которые обусловливают различные качественные формы существования всеобщей материи...».
Некоторые философы-марксисты, к примеру, Афанасьев, Максимов и другие, изучая вопрос о скачках, используют термин малые ступенчатые скачки, понимая их как промежуточные скачки, которые подготавливают разрывающие скачки. Последние – те, которые вызывают радикальные изменения сути, или качества, вещи. «(…) Неразрывность можно описать не только как количественное, эволюционное развитие, которое подготавливает разрывающий скачок, но в то же время как качественный переход, растянутый во времени, который состоит из серии малых успешных и соположенных скачков, означающих новые стадии, фазы в переходе основного качества» .
Таким образом, существует разнообразие форм скачков, в зависимости от природы объекта или явления, условий его существования, длительности процесса развития противоречий, и т.д. Давайте вспомним, что мы писали в 1991 г. об этих стадиях, распространяя их на общество, в статье, опубликованной в Resistencia («Сопротивление») под заголовком «Кризис развития и развитие кризиса». Вы, вероятно, удивитесь, если мы скажем, что в то время мы ещё не были знакомы с отношением к этой теме классиков марксизма-ленинизма и других вышеназванных авторов: «Чтобы происходило подлинное развитие, необходимо, чтобы имел место скачок, качественное изменение или революция, и это происходит в результате процесса, который делится на стадии (…). Однако, каждая стадия процесса определяется как характером количественных изменений, которые происходят внутри неё, так и, особенно, скачками или качественными изменениями, к которым они приводят и которые кладут конец этой стадии, но, тем не менее, представляют собой только малые изменения, или частичные качественные скачки по отношению к целому. Таким образом, мы можем сделать следующий вывод: в ходе развития и кризиса сложного объекта происходят как количественные скачки, специфические для каждой стадии, так и несколько частичных качественных скачков или изменений до достижения финального количественного скачка. Таким образом, частичное качественное изменение включает много количественных изменений, в то время как финальный качественный скачок включает несколько качественных изменений. Развитие кризиса капиталистической системы можно описать таким образом» .
Далее, на основе этой концепции, в той же статье в Resistenciaговорится: «Октябрьская социалистическая революция совершила почти полную перемену, относительно условий, которые существовали до неё в России, но она означала только небольшое изменение, частичный количественный скачок, относительно развития мировой революции».
Другой пример, который мы здесь видим и который относится к тому же вопросу, можно найти в статье, опубликованной в Antorcha№ 3 (июнь 1998 г.), озаглавленной «О стратегии и тактике пролетарской революции» . «Свойство, которое мы можем считать общим для любого революционного процесса, состоит в том, что они всегда проходят через несколько стадий. В некоторых случаях начало стадии совпадает с кульминацией целой фазы исторического, экономического и социального развития; так случается, когда социалистическая революция начинается как продолжение буржуазно-демократической. В других случаях можно говорить об окончании стадии и начале другой внутри развития одной и той же революции». Далее статья продолжается цитатой из Ленина:
«Демократия имеет громадное значение в борьбе рабочего класса против капиталистов за свое освобождение. Но демократия вовсе не есть предел, это не предел, а лишь один из этапов по дороге от феодализма к капитализму и от капитализма к коммунизму (…).
На известной ступени развития демократии она, во-первых, сплачивает революционный против капитализма класс – пролетариат и дает ему возможность разбить, сломать вдребезги, стереть с лица земли буржуазную, хотя бы и республикански буржуазную, государственную машину (…), заменить их более демократической, но все еще государственной машиной в виде вооруженных рабочих масс, переходящих к поголовному участию народа в милиции.
Здесь «количество переходит в качество»: такая степень демократизма связана с выходом из рамок буржуазного общества, с началом его социалистического переустройства».

Разрушение старого и возникновение нового
В начале двадцатого века капитализм достиг последней фазы своего развития – империалистической (финансово-монополистической) фазы. С этой фазы начинается его упадок во всём мире, и начинается пролетарская революция.
Все противоречия и антагонизмы обостряются до предела внутри этой паразитической и умирающей стадии капитализма; в особенности, фундаментальное противоречие капиталистической системы: то, которое противопоставляет общественные производительные силы производственным отношениям, основанным на частном присвоении, в рамках которых они развились, но более не могут поддерживаться. Таким образом, начинается период экономических, политических и социальных кризисов, которые заставляют взрываться систему политической, юридической и культурной надстройки, выстроенную на этом базисе, что часто выливается в социальную революцию.
«В истории буржуазии», - пишет Маркс, - мы должны различать две фазы: в первой фазе она складывается в класс в условиях господства феодализма и абсолютной монархии; во второй, уже сложившись в класс, она ниспровергает феодализм и монархию, чтобы из старого общества создать общество буржуазное. Первая из этих фаз была более длительной и потребовала наибольших усилий» . Но буржуазия не может ни существовать, ни развиваться, как класс, не создавая, в то же время, пролетариат – класс, которому предназначена историческая роль стать её «могильщиком».
Профессор М.Росси пишет об этом новом классе (современном пролетариате) в своём исследовании «Манифеста»: «Он находится в органическом единстве, которое выходит за пределы примитивного интереса, привязанного к буржуазному обществу и существующего в его рамках: рабочий отдаёт часть своего заработка союзу, и союз важнее для него, чем заработок, что приводит в недоумение экономистов». Такимобразом, «буржуазное общество перестаёт быть унитарным, оно перестаёт полностью покрывать социальную сферу (…) его категории не являются более вечными законами экономического строя. Вся экономическая наука становится относительной в этом разрыве, она заканчивается, становясь только буржуазной наукой экономикой, так же как и способ производства, который абсолютизируется, становится буржуазным способом производства. И это так, потому что рождается реальность, которая исторически их отрицает (…), точно так же, как буржуазия отрицала и ограничивала исторически предшествующее аристократически-феодальное общество, лишая его согласия, которое давало право помазанника божьего».
И сам Маркс заключает: «(…)Впрочем, нужно ли удивляться, что общество, основанное на противоположности классов, приходит, как к последней развязке, к грубому противоречию, к физическому столкновению людей? (…)
Только при таком порядке вещей, когда не будет больше классов и классового антагонизма, социальные эволюции перестанут быть политическими революциями. А до тех пор накануне каждого всеобщего переустройства общества последним словом социальной науки всегда будет:
«Битва или смерть; кровавая борьба или небытие. Такова неумолимая постановка вопроса». (Жорж Санд).
Нам особенно интересно знать, в общих чертах, как будет происходить «социалистическое устройство» общества, на которое ссылались Маркс и Ленин. И с этой точки зрения иметь возможность продолжить по нашей теме. Но перед тем, как представить практическое исполнение, которое даёт нам советский опыт, давайте рассмотрим подход к этому же вопросу, который предлагает «Манифест», цитату из которого мы находим в книге Марио Росси:
«Пролетариат использует свое политическое господство для того, чтобы вырвать у буржуазии шаг за шагом весь капитал, централизовать все орудия производства в руках государства, т. е. пролетариата, организованного как господствующий класс, и возможно более быстро увеличить сумму производительных сил.Это может, конечно, произойти сначала лишь при помощи деспотического вмешательства в право собственности и в буржуазные производственные отношения, т. е. при помощи мероприятий, которые экономически кажутся недостаточными и несостоятельными, но которые в ходе движения перерастают самих себя и неизбежны как средство для переворота во всем способе производства»; это очевидно означает, что фаза диктатуры пролетариата не будет выглядеть идиллией или представлять собой «совершенное общество» с точки зрения удовлетворения нужд его членов, и чтобы сделать его правильную оценку, мы должны дождаться первых результатов исторического движения этого революционного начинания». 
Народная революция, поскольку она сокрушила старую машину буржуазного государства (военно-бюрократическую машину), немедленно приступает к строительству на его руинах нового государства диктатуры пролетариата, основанного на вооружении народа. Эта новая власть должна служить политическим инструментом широких масс в течение всего переходного периода от капитализма к высшей стадии коммунизма, с целью экспроприации крупных землевладельцев и буржуазии, защиты революционно-демократических завоеваний рабочих и закладки твёрдых экономических, социальных и культурных основ нового общества.
Чтобы достичь этих целей, рабочий класс, возглавляемый Коммунистической партией, столкнулся с необходимостью использовать некоторые технические и культурные элементы предшествующих исторических периодов, так же как и многих буржуазных специалистов, которые, помимо технических знаний, были носителями идеологии и привычек, типичных для эксплуататорских и паразитических классов, из которых они вышли.Поскольку эти слои, и всё, что они представляют, не исчезают в один день при социализме и относятся к историческому наследию, которое пролетариат получает от старого общества (от тех элементов, которые, кажется, «тянут назад», от нового к прошлому, которое в сущности уже преодолено). И именно через эти слои буржуазия, которая побеждена, но ещё не полностью, попытается вернуть себе власть и все привилегии, ведя непрерывную борьбу против рабочего класса и зарождающегося коммунизма изнутри новой социалистической системы.
Вследствие всех этих причин, рабочий класс, которому в это первое время недостаёт необходимых ресурсов и опыта, в то же время, когда он энергично борется против саботажа буржуазии и её агентов и старается избавиться от заражения её идеями и её продажными привычками, должен прилагать усилия, чтобы привлечь на свою сторону наиболее здравых и честных из этих слоёв и использовать их технические знания, в то же время он старается воспитать их в социалистическом патриотическом духе.
То же самое можно сказать об элементах – выходцах из академической науки, философии и культуры. Коммунистическая партия отрицает мелкобуржуазные и анархические радикальные попытки отвергнуть всё, что есть положительного и прогрессивного в этом историческом наследии. Какизвестно, Ленин боролся против антимарксистских заявлений идеологов Пролеткульта, которые заявляли, что новая социалистическая культура «полностью отвергает старую культуру» и доказывал, что «пролетарская культура не возникает из ничего, но является логическим результатом всего предшествующего культурного развития. Социалистическая культура отрицает, разрушает буржуазную культуру, но делает это таким образом, что сохраняет всё ценное, созданное ей».
Рабочий класс использует это важное культурное наследие (в значительной степени, результат труда многих поколений рабочих), чтобы расширить свои знания, усилить свою мощь против буржуазии и построить новую экономическую и социальную структуру полностью на службу народу. Чтобы достичь этого, он должен уничтожить, прежде всего, капиталистическую частную собственность и другие формы эксплуатации труда.
Таким образом, фабрики, денежный капитал, земля, её недра, общественный транспорт, международная и оптовая торговля были национализированы; они перешли в руки государства, как собственность всего трудового народа. Таким образом, фундаментальное противоречие капитализма, которое противопоставляет общественные производительные силы производственным отношениям, основанным на частном присвоении, было реально уничтожено, и между ними было установлено соответствие. Благодаря этому был также уничтожен антагонизм между производством и потреблением народных масс, который является одной из основных причин экономических кризисов перепроизводства, хронической безработицы десятков миллионов рабочих, повальной бедности и других социальных болезней и страданий, которые терпит рабочий класс и многие трудящиеся при капитализме.
Тем не менее, противоречие между развитием производительных сил (которые всегда идут впереди и при социализме получают огромный импульс) и отсталыми производственными отношениями, унаследованными от капитализма, не исчезает полностью на первой стадии коммунизма (социалистической стадии), поскольку оно продолжает существовать на административном уровне, в руководстве предприятий, в планировании и организации работы, в контроле производства, и т.д. Противоречие между экономическим базисом и политической, идеологической и культурной надстройкой не исчезает, как не исчезает и противоречие между городом и деревней, между физическим и умственным трудом, как и в распределении, которое организуется по принципу «от каждого по способностям», но не по коммунистическому принципу распределения согласно потребностям.
Но в полной мере указанное противоречие становится ясным благодаря существованию двух форм собственности при социализме (общественная собственность и кооперативная). Поэтому борьба за подавление, или «превращение» формы кооперативной собственности крестьян в единую, общественную форму собственности всего народа, как и борьба за разрешение остальных противоречий социализма, составляет основную проблему и самое важное поле битвы классовой борьбы в процессе перехода с первой на высшую стадию коммунизма. Именно, по нашему мнению, одной из самых серьёзных ошибок, допущенных Сталиным и другими советскими лидерами, было объявить с излишней спешкой о разрешении большинства этих противоречий в конце первой стадии.
Тогда, конечно, были совершены достижения огромного экономического и политического значения и огромного исторического значения для будущего развития социалистической революции: «Успехи, достигнутые в социалистической индустриализации страны и в коллективизации сельского хозяйства, привели к радикальной перемене соотношения классовых сил в СССР в пользу социализма и в ущерб капитализму. До второй половины 1929 года жестокая борьба против капиталистических элементов происходила в основном в городах. С переходом к всеобщей коллективизации крестьянских хозяйств и ликвидации кулаков как класса это наступление распространилось на небольшие деревни, приобретая общий характер. Это было начало наступления социализма, развёрнутого по всей линии фронта (…). В 1930 г. социалистический сектор уже держал в руках ключевые элементы всего народного хозяйства. Это означало, что СССР вступил в период социализма». 
На первой стадии коммунизма некоторые старые экономические законы, к примеру, производства и товарообмена, закон стоимости и использования денег, продолжают существовать и частично сохраняют своё действие. Конечно, действие этих экономических категорий, унаследованных от капитализма, ограничено только некоторыми областями экономики, и они регулируются в своём «спонтанном» выполнении новыми объективными экономическими законами, которые возникают при социализме. Эти новые экономические законы, в первую очередь, закон планомерного пропорционального развития народного хозяйства и фундаментальный закон социализма (цель которого – поставить всё экономику на службу рабочим и обеспечить развитие средств, которые позволят достичь конечной цели коммунизма) являются действующими законами, регулирующими экономику при социализме.
«Общественная собственность на средства производства служит экономическим базисом для обеих фаз коммунизма, поскольку преобладание общественной собственности определяет гармоничное развитие народного хозяйства. Необходимость производства товаров в равной степени регулируется при социализме существованием двух основных форм производства: государственной и кооперативной. Но производство товаров и их обмен в основном ограничено продукцией личного потребления. Средства производства, земля, труд и т. д. при социализме не являются товаром, они не могут покупаться или продаваться». 
Характерной чертой обеих фаз коммунизма является отсутствие эксплуататорских классов, хотя вторая фаза коммунизма имеет важные отличия относительно первой, потому что это высшая стадия экономического и культурного развития коммунистического общества. После прекращения эксплуатации человека человеком в стране Советов перестаёт существовать классовый антагонизм. Все эти перемены, произошедшие в обществе, оформились в новой Конституции СССР, введённой в действие в 1936 г.
«Конституция не просто формально провозглашает права граждан, но переносит центр тяжести на подлинные гарантии, которые обеспечивают их эффективность. Поэтому Конституция СССР не только заявляет право трудящихся на труд, на отдых, на материальную помощь в старости и в случае болезни или потери трудоспособности, равно как и право на образование.Действительное и эффективное пользование этими правами гарантируется социалистической системой народного хозяйства, преодолением безработицы, восьмичасовым рабочим днём, ежегодными оплачиваемыми отпусками для рабочих и служащих, общественным здравоохранением за государственный счёт, существованием широкой сети санаториев и домов отдыха, доступных для трудящихся, защитой государством интересов матери и ребёнка, обязательным общим начальным образованием, бесплатным образованием в семилетней школе, выплатой государством стипендий студентам и другими подобными мерами».
Все эти количественные изменения, постепенные превращения, малые и большие скачки происходившие в период перехода от капитализма к социализму, подготавливают условия для других и более глубоких изменений. Это становится ясно на новой стадии, начинающейся с всеобщей коллективизации сельского хозяйства и «великого наступления по всему фронту» против капитализма, которое положило конец первому переходу. Мы можем полагать, что период действия закона отрицания отрицания тоже подошёл к концу; период, который, как мы знаем, заставил революцию отступить, «воссоединяя» элементы и свойства (тот самый синтез) предшествующих периодов с новыми (преобладающими) с целью утвердить, при новых условиях, созданных революционным скачком, неразрывность исторического процесса с новым содержанием. Таким образом, отрицание отрицания оформляется, при последнем анализе, как утверждение.
В этом процессе эволюция социализма, со своими постепенными количественными изменениями и малыми и большими качественными скачками, которые включают усиление предпосылок к коммунизму и появление новых, порождает своё собственное отрицание из новых элементов социализма, которые начинают играть решающую роль в сохранении и расширенном воспроизводстве элементов и свойств, характерных для коммунизма, в борьбе со старыми или уже отжившими элементами собственной системы. Потому что, вряд ли об этом нужно говорить, при социализме появляется много ростков коммунизма в производстве, в отношении к труду и общественной собственности, как и во взаимоотношениях между людьми, которые нужно развивать и распространять, и происходить это может только в открытой и твёрдой борьбе против старого.

Революция внутри революции
Этот краткий обзор советского опыта, который, как хорошо известно, был уничтожен в результате предательства современных ревизионистов, подаёт нам ощутимое доказательство диалектического движения материи и общественной действительности, особенно по отношению к отрицанию отрицания, распространённому на социальную и историческую область; и это несмотря на то, что основной источник, на который мы ссылаемся (Учебник…) избегает упоминания данного закона. Это недостаток, который авторы другого советского текста, Философского словаря, видимо, хотели исправить, когда они писали следующее: «Из принципа диалектического единства, логики и теории знания вытекает, что только изучение Закона отрицания отрицания как закона практики и теоретической деятельности позволяет в значительной мере объяснить его универсальность».
Это также имеет много общего с абсолютным характером борьбы, таким же абсолютным, как и развитие, как и необходимость, как советовал Маркс, не привязывать себя к рассмотрению только основного закона или противоречия, которое управляет развитием или эволюцией явления, но рассматривать также закон его изменчивости как наиболее важный. Это заставляет нас снова возвращаться к той же исходной точке, хотя в этот раз на более высоком витке спирали развития: новый базис, который даёт нам социалистическое строительство.
Как мы уже показали, единственный источник движения лежит внутри предметов и явлений. Это противоречие, которое проходит связующей нитью через весь процесс их развития, от начала до конца их существования. По этой причине, если один из двух аспектов, формирующих противоречие, исчезает, другой не может продолжать существование, поскольку «каждый из двух противоположных аспектов есть условие для существования своей противоположности». Таким образом, в то же время, когда старое исчезает, должна обязательно возникнуть новая противоположность.
Внутреннее противоречие, как источник самодвижение, постоянно, и его обострение ведёт к расщеплению целого, становясь каждый раз острее, как писал Ленин: «только она дает ключ к „скачкам", к „перерыву постепенности", к „превращению в противоположность", к уничтожению старого и возникновению нового».
В фазе формирования противоречия (оно проходит три фазы или стадии: формирование, проявление и разрешение), новое уже сформировалось и продолжает развиваться из старого. Тем не менее, эта первая стадия характеризуется не отрицанием, «но фактом, что внутри процесса оба аспекта порождаются и взаимно обуславливают друг друга, как отличающиеся друг от друга. Таким образом, через их взаимное отрицание, противоположности проникают друг в друга и превращаются друг в друга, они становятся идентичными». 
Новый аспект, который продолжает развиваться и дифференцируется от своей противоположности, по-прежнему подчинён сущности в течение всего процесса, поскольку он принадлежит к ней, как отчуждённое, и не может ни отделиться от неё, ни прервать непрерывность постепенного развития, но лишь частичным и относительным образом, в одной или другой части свойства объекта, но всегда в рамках, наложенных пределом или мерой, в количестве, которое, как мы видели, лежит в основе количественного и качественного определения.
Поэтому на первой стадии развития противоречия переход одного в другое не означает изменения принципиальной сущности объекта или явления, но только изменение некоторых вторичных элементов и свойств, не принципиальных, так что когда они становятся идентичными двум аспектам и в их взаимной борьбе и проникновении, то возвращают объект к его принципиальному единству. И этот процесс повторяется на каждой фазе развития противоречия, создавая на каждой из этих фаз или стадий малые количественные изменения и частичные, или узловые, качественные скачки (вот где кроется хитрость), которые приближают объект к пределу его качества или развития за пределами радикального отрицания, происходит разрывающий скачок, и всеобщий переход количества в качество.
Движение части или целого одного из аспектов противоречия относительно другого означает, что последнее отрицает существование старой части или аспекта, вызывая малое изменение; или превращение количества в качество и появление чего-то нового. Итак, как мы видим, новое не может возникнуть из ничего, но всегда является результатом предыдущих состояний. Поскольку эти состояния, будучи качественно отличными, не могут непосредственно породить новое, изнутри собственно объекта или явления развивается в ходе эволюции его собственное отрицание. И так до тех пор, пока не создадутся все необходимые условия – путём количественных и качественных частичных изменений – до финального скачка, то есть революции, и изменения качества. Эволюция готовит революцию, и последняя венчает первую.
Без эволюции не может быть революции, и без революции эволюционный процесс не сможет завершиться. В этом случае старое противоречие в своём главном аспекте продолжит доминировать, и, следовательно, слом постепенности развития, скачок и изменение количества на качество не произойдёт. Поэтому без революции и без разрушения старого или уже отжившего новое не может быть рождено. Развитие противоречия тормозится, эволюционный процесс останавливается (или загнивает) и может даже регрессировать, в течение некоторого времени двигаться назад.
Как мы уже неоднократно объясняли в других работах, эти типы реакционных движений также имеют место в истории, когда, в одной или другой стране, или в ряде стран, берут верх реакционные силы. Достаточно вспомнить, что случилось во Франции и в остальной Европе после окончания великой буржуазной революции в конце XVIIIвека, или недавнее крушение СССР и других европейских стран. Тем не менее, эти движения назад не могут повлиять на общее направление развития истории, которое идёт, в целом, по восходящей. Это всегда следует принимать во внимание, но особенно в моменты сомнений, вроде тех, через которые мы недавно проходили, когда кажется, что всё повернулось назад.
Мы сейчас можем утверждать, что одну из основных характеристик переходного периода от капитализма к высшей стадии коммунизма составляет тот факт, что в пределах каждой из двух стадий существуют другие фазы, очевидно, более короткие и более ограниченные по целям, в зависимости от числа и важности проблем и задач, которые они ставят. Это снова показывает нам узловую цепь и частичные качественные изменения, которые подготавливают большие скачки к качественным изменениям, определяющим основные стадии исторического развития. Это также показывает нам, особенно в периоды быстрых перемен (где концентрируется большое количество сил и энергии), общий факт появления новых феноменов, которые быстро становятся старыми и заменяются новейшими и сопротивляются изменениям (иного качества), таким образом что, если ранее они отрицали старые, теперь их, в свою очередь, отрицают изменения большего значения или исторически более важные.
Такова природа отрицания, появляющегося как результат развития, на своём собственном базисе, коммунистической системы. Следует подчеркнуть, что здесь мы сталкиваемся с отрицанием нового типа, то есть неантагонистическим в отношении сущности, к которой оно принадлежит и характер которого существенно отличный от предыдущих отрицаний обществ, разделённых на классы. Поскольку предпосылки, с которых оно начинается и которые придают форму этому новому отрицанию: политическая власть рабочего класса; общественная собственность на средства производства и распределения; плановая экономика на службе трудящихся; руководство Коммунистической партии, направляемой марксизмом-ленинизмом… всё это, вместе с общими условиями развития, порождающего возникновение нового отрицания (которое определённо было выращено им как необходимость для собственного развития через переход от социализма к высшей стадии коммунизма) не заставляет его противоречить своим предпосылкам, но представляет его самую твёрдую поддержку и главный источник будущей защиты.
Поскольку не существует никакой принципиальной разницы между первой (социалистической) стадией и высшей стадией коммунизма, отрицание, которое появляется как результат развития социализма в ходе его прогресса по восходящей к своей цели (обществу без классов и государства), может действовать только в пользу или в направлении достижения этой цели и непрерывного уничтожения факторов и элементов, которые тормозят или стараются препятствовать ему.
Возникшее как необходимость развития социализма и как неотъемлемая часть его сущности, коммунистическое отрицание похоже на полюс или определение, противоположное всему, что было старого или отсталого на всех предыдущих стадиях, и оно наступает, чтобы увенчать работу социалистической революции, завершая её, воспроизводя и развивая некоторые из её предпосылок. То есть, оно не преодолевает их, отвергая их и уничтожая, чтобы изменить их для качественно иных, как это происходит в процессе перехода от капитализма к социализму.
Поэтому отрицание в коммунизме означает революцию внутри революции, а не замещение власти одного класса властью другого класса, но кульминацию великой освободительной работы, проделанной рабочим классом вместе с остальными трудящимися, нацеленной на создание всех необходимых условий для исчезновения классов и отмирания государства как репрессивного органа одного класса против других.
«Существование угнетённого класса», - писал Маркс, - «составляет жизненное условие каждого общества, основанного на антагонизме классов. Освобождение угнетённого класса необходимо подразумевает, следовательно, создание нового общества. (…)
Условие освобождения рабочего класса есть уничтожение всех классов; точно так же, как условием освобождения третьего сословия, буржуазии, было уничтожение всех и всяческих сословий.
(…) Рабочий класс поставит, в ходе развития, на место старого буржуазного общества такую ассоциацию, которая исключает классы и их противоположность; не будет уже никакой собственно политической власти, ибо именно политическая власть есть официальное выражение противоположности классов внутри буржуазного общества».
Как мы видим, марксистская концепция этой важнейшей проблемы, которую мы изучаем, основана на тщательном историческом анализе. Действительно, коммунизм, отрицая капитализм (последнюю историческую форму общества, разделённого на классы), ставит исторический предел, от которого не возможно вернуться назад; так же как из сегодняшнего дня, из зрелого капитализма, невозможно вернуться в феодализм, в экономическую, социальную и политическую систему, предшествовавшую освобождению третьего сословия, буржуазного порядка. И таким же образом, как освобождение третьего сословия означало уничтожение всех феодальных государств и порядков, рабочий класс заменит старое и продажное буржуазное гражданское общество, основанное на классовом антагонизме, «ассоциацию, которая исключает классы и их противоположность».
Таким образом, коммунизм не может отрицаться другой общественно-экономической формацией, основанной на эксплуатации человека человеком, которая, по своей природе, может только снова быть типом общества, разделённого на антагонистические классы. Это будет вроде возвращения назад к рабству.
При капитализме, как и ранее при феодализме, отрицание, которое он сам порождает (которое рождается вместе с буржуазией и её системой эксплуатации), заканчивается с её ликвидацией как класса через обобществление средств производства и распределения и становится социализмом, высшей формой общественной организации. Здесь отрицание (вся совокупность условий и новых отношений, созданных экономическим, социальным, политическим, культурным и техническим развитием, которые не зависят от воли людей) порождает соответствующие черты, характерные для коммунизма. И они, вместе с теми, которые изначально заданы как предпосылки, одержат верх через сознательные действия трудящихся масс против последних остатков капитализма и обретут культурное господство в сознании и привычках людей в подлинно свободном обществе: без эксплуатации и угнетения, без классов и государства.
«Огромное значение для перехода к коммунизму имеет коммунистическое воспитание трудящихся, коренная задача которого состоит в воспитании нового человека, для которого труд станет первой жизненной потребностью, - писал Ленин, - «Коммунистический труд в более узком и строгом смысле слова есть бесплатный труд на пользу общества, труд, производимый не для отбытия определенной повинности, не для получения права на известные продукты, не по заранее установленным и узаконенным нормам, а труд добровольный, труд вне нормы, труд, даваемый без расчета на вознаграждение, без условия о вознаграждении, труд по привычке трудиться на общую пользу и по сознательному (перешедшему в привычку) отношению к необходимости труда на общую пользу, труд, как потребность здорового организма».
«Борьба с остатками старого отношения к труду, к общественной собственности, с бюрократизмом, с пережитками прошлого в быту и морали, с религиозными предрассудками имеет важнейшее значение в течение всего периода перехода от социализма к коммунизму. Для преодоления всех этих пережитков' капитализма необходима настойчивая и упорная политико–воспитательная работа в массах, воспитание всего народа в духе уверенности в непобедимость великого дела коммунизма».
При капитализме отрицание представляет борьбу нового против старого, оно запускает классовую борьбу и антагонизм, который существует с самого начала системы и, в конце концов, провоцирует всеобщий разлом, скачок и переход количества в качество. При коммунизме, наоборот, отрицание действует как катализатор всего нового, хорошего и прекрасного, что человечество и собственное развитие пролетарской революции создали с самого своего начала. И это происходит таким образом, что в то же самое время, укрепляя и дополняя коммунистическую идентичность некоторыми новыми элементами, оно исключает из себя чужеродные и вредные элементы, несовместимые с новым человечеством, вместе со всем старым хламом, со всем отжившим, которое было преодолено развитием новой системы.
По этим причинам, нет смысла говорить о единстве противоположностей и других диалектических категориях сходным образом при социализме и при капитализме (и, в этом отношении, Сталину можно простить отсутствие упоминания и более подробного обсуждения отрицания отрицания).И, хотя является правдой то, что коммунистическая сущность в действительности не изменяется и сводится к одному и тому же на двух основных стадиях перехода, становится ясно, что нельзя говорить об этой сущности (единстве и борьбе противоположностей) в конце процесса без избавления от балласта буржуазно-капиталистического груза, который был выброшен за борт в процессе перехода.
Как мы уже объясняли, на первых фазах социализма действует не только Закон отрицания отрицания (синтез); также начинает приобретать очертания и формироваться (в соответствии с особенностями каждой страны) подлинное коммунистическое отрицание как неотъемлемая часть её перспективной сущности, как структура, направленная в будущее. Некоторымобразомможносказать, что то же самое антикапиталистическое отрицание откатывается назад; в этот раз усиленное и расширенное, чтобы широко раскрыть двери установлению коммунизма, уже развившегося на своём собственном базисе.
                *       *        *
Из двух больших стадий, на которые делится переходный период от капитализма к коммунизму, единственной известной является социалистическая стадия. Это позволяет нам обсуждать её с некоторой определённостью эмпирического знания. Тем не менее, в кратком обзоре, мы собираемся только привлечь внимание к некоторым аспектам, уже упомянутым в этой работе.
Мы уже утверждали, что эту первую фазу, в свою очередь, можно разделить на другие фазы или стадии, которые подготавливают следующие, огромного экономического, социального и политического превосходства и важности; то есть, подготавливают большие скачки и качественные изменения. Что означала короткая стадия военного коммунизма (1918-1921) в Советской России? Нам не нужно много писать, чтобы стало понятно, что эта короткая стадия относилась к очень специфической ситуации развития социалистической революции и к войне, как только она завершилась, то открылся путь новой стадии, необходимой, как и предыдущая, но противоположного характера.Это была стадия Новой экономической политики (НЭП), которая установила государственный капитализм с целью получить передышку для Советской власти и частично восстановиться после экономических и социальных бедствий, вызванных двумя последовательными войнами: грабительской империалистической войной и революционнойгражданской войной, последовавшей после Октября 1917 г. НЭП означал, как признавал сам Ленин, отступление революции назад, но это отступление было необходимо по указанным выше причинам. Крометого, в отсутствие до тех пор ожидаемой европейской революции это позволило выиграть время и укрепить союз рабочего класса с крестьянством, в то же время произошло минимальное накопление капитала рабочим государством, которое было необходимо для ускорения социалистической индустриализации и для того, чтобы твёрдо приступить к коллективизации сельского хозяйства.
Но главным было решение, принятое на XV Съезде Всесоюзной коммунистической партии (большевиков), состоявшемся в 1927 г., о начале «всеобщей коллективизации и ликвидации кулачества как класса на основе коллективизации», что, вместе со всем вышесказанным, означало, при претворении в жизнь, «глубочайшее революционное изменение, скачок от старого качественного состояния общества к новому качественному состоянию, равному по своим последствиям революционному изменению, произошедшему в Октябре 1917 г.». 
Цитата, которую мы подчеркнули, заслуживает огромного внимания, поскольку она освещает много теоретических проблем, которые мы поднимали в начале. Она подводит к доказательству на практике (где, в конце концов, и решаются все проблемы), что решение проблем социализма может идти только рука об руку с непрерывным революционизированием. Это неизбежно связано с образованием мощной тенденции критической мысли и мощного массового движения как основного компонента коммунистической сущности. Это единственно возможное отрицание, по самой сути, в период перехода к высшей стадии коммунизма; единственная историческая и логическая категория с реальными шансами в будущем.
Жестокая агрессия нацистской Германии и других союзных ей фашистских государств против Советского Союза в 1941 г. закрывает этот важный период с его малыми и большими скачками, достижениями и политическими, экономическими, социальными и культурными изменениями в СССР, беспрецедентными в истории, без которых, в этом нет ни тени сомнения, сокрушительный разгром наиболее жестокого и страшного врага всех свободных народов мира был бы невозможен. С этой великой победой стало совершенно ясно превосходство социалистического строя над империализмом, не только политическое и военное, но и моральное; это вновь было доказано во время быстрого восстановления послевоенного периода. Всё это исключительно подняло престиж Советского Союза среди рабочих и народов мира и поставило первую социалистическую страну в истории во главе культурного и материального прогресса; по уровню производительности труда, по экономическому росту, в области научно-технической революции, и т.д.
Темой данной работы не является детально вникать в эту новую ситуацию. Нам достаточно сказать, что время синтеза, отрицания отрицания, которое соответствовало первой стадии перехода к социализму, который, как мы увидели,прошёл долгий путь через великие социалистические преобразования и результаты Великой Отечественной войны против фашизма. Мы должны будем добавить к этому важные изменения, произошедшие в международном положении, в соотношении сил и на геостратегическом уровне, благоприятные для социализма и для революционной деятельности благодаря итогам Второй мировой войны. Поражение нацизма, появление новых социалистических государств в Европе и Азии и быстрый процесс деколонизации представляют наиболее чёткое и убедительное доказательство частичного качественного скачка и изменения, которое произошло на международной арене, неблагоприятного для империализма и подготавливавшего другой революционный скачок вперёд, даже более решающий, чем предыдущие.
Всё это предъявляло новые запросы и требовало новых усилий от Советского Союза. К этому мы должны добавить. Что, как очень скоро выяснилось, многие структуры, соответствовавшие предыдущему периоду развития, устарели, в то же время как другие требовали с недавнего времени (даже ещё до начала войны и разрешение которых отложила сама война) радикальных изменений в пользу этих новых элементов более развитого социализма, которые стали отдаляться от старых и отсталых и разрывать с ними. Короче, эти частичные количественные и качественные скачки, происходившие в рамках социализма, достигли предела, который могла выдерживать их структура, и требовали радикального изменения, нового большого революционного скачка, подобного тому, который произошёл во время полной коллективизации и ликвидации кулачества как класса, чтобы ускорить переход ко второй стадии коммунизма.
Всё говорило о признаках исчерпания, или эрозии (преодоления) первой стадии перехода от капитализма к социализму, в то время как в её рамках уже были созданы все условия (как внутри страны, так и вне СССР), чтобы предпринять новый скачок вперёд. И именно эта новая ситуация и всё, относящееся к этому необходимому продвижению, привлекало внимание Сталина (и других советских вождей) в его последние годы, как говорят об этом его теоретические работы.
Хрущёв также сделал это понятным, когда на XX съезде КПСС (1956) он от имени ревизионистской клики предложил установить коммунизм через двадцать лет (конечно, коммунизм потребления, поскольку ограниченное сознание этого преступного клоуна не предполагало чего-либо ещё). Тем не менее, это ещё одно доказательство, что коммунизм уже был необходимостью, созданной развитием социализма, что он чувствовался во всех слоях советского общества и что он был требованием почти всех рабочих. Требованием, которое предатель Хрущёв и его клика, захватившие власть в государстве и партии путём лжи, интриг, убийств и обмана (подобного вышеупомянутому относительно скорого перехода к коммунизму), не могли прекратить использовать, подрывая доверие, оказанное рабочими руководству партии, чтобы отвлечь внимание от своих подлинных целей и контрреволюционных планов, направленных на восстановление капитализма. Даже при этом им понадобилось больше сорока лет, чтобы этого добиться. Настолько глубоки были корни, которые пустил социализм в Советском Союзе.
Вряд ли необходимо говорить о том, что переход ко второй стадии трансформации от капитализма к коммунизму не может произойти произвольным образом и что невозможно его совершить (вопреки лживым обещаниям), подрывая основы, на которых была заложена социалистическая система: общественная собственность на средства производства и распределения; политическая власть диктатуры пролетариата; руководство Коммунистической партии, её идеология и научные, марксистско-ленинские принципы…
Невозможно было идти к конечной цели коммунизма, отступая от социалистических традиций и культуры, результата столь многих лет революционной борьбы, огромных усилий и жертв; невозможно было идти к высшей стадии коммунизма, очерняя и смешивая с грязью твёрдое и последовательное революционное марксистско-ленинское руководство, возглавлявшее борьбу за дело во все столь трудные годы открытой борьбы против внутренних и внешних врагов социализма и коммунизма; невозможно было переходить к «наступлению по всему фронту» против открытых и замаскированных врагов коммунизма, распространяя путаницу, сомнения и деморализуя рабочих, создавая атмосферу преследований и клеветы против коммунистов (подлинная охота на ведьм против сталинистов). И это случилось в то самое время, когда внедрялась экономическая политика капиталистического типа, и двери были широко распахнуты лавине наиболее реакционной буржуазной идеологии, политики, культуры и моды; что, в конце концов, и привело тому, что они одержали верх надо всем обществом, не встретив практически никакого сопротивления.

Тюрьма Альбокассер – март 2015 г.
Перевод с английского М.Донченко