Карточный долг

В одном небольшом провинциальном городке – можно сказать, в деревне – жили (ну как жили… выживали… время действия – 90-е годы) три парня. У одного было погоняло Блатной, у второго была погремуха Зюзя, у третьего – Таксебе. Блатной был отсидевшим за грабеж спортсменом, держал в кулаке свой район. Зюзя был братом Блатного, мальчиком-колокольчиком исключительно домашнего оранжерейного воспитания, тихоня в школе, после армии (родители в свое время подсуетились, сделали так, что срочную Зюзя проходил буквально в двух шагах от дома) отчего-то люто запившего. А Таксебе был пацаном дворовым, безотцовщиной, любознательным от природы, исключительно коммуникабельным. Причем общался он легко и ненавязчиво практически со всеми слоями местного социума, от дворников и грузчиков до разного рода руководителей, директоров и депутатов, от тихих наркоманов до военных и ментов. Таксебе вообще придерживался мнения, что пофигу – кто ты такой по профессии и по жизни, мало ли как у тебя всё в жизни срослось, лишь бы был нормальным человеком и адекватным тоже. Ну, а поскольку, как уже упоминалось выше, Таксебе рос без отца, то всех людей различных профессий он просил, чтобы те его научили той или иной премудрости, хотя бы в общем, чтобы было понятно – что, кого, куда и зачем. Пригодится в жизни – замечательно, не пригодится – будет как интеллектуальный багаж. И люди его с удовольствием учили, понимая, что по той специальности, на которую выучился после школы Таксебе, никакой карьеры не сделаешь и состояния не сколотишь. Было еще одно обстоятельство: несмотря на то, что некоторые начальники и руководители усиленно уговаривали Таксебе идти на высшее образование с последующим трудоустройством, парень ни в какую не хотел идти во власть. На это у него были свои причины и умозаключения, о которых он никому и ничего не объяснял: нет, и точка, всё, вопрос закрыт…
Особая тяга у Таксебе была к милицейским и военным знаниям и умениям. В армию его не пропустили две медкомиссии, выявившие изъяны по здоровью. Соответственно, о службе в милиции тоже не могло быть и речи. Но все же некоторые менты и военные немного обучали и тренировали парня: приемы самообороны, стрельба из ПМ, АКМ и Сайги, быстрая зарядка патронами обойм и магазинов, маскировка, умение подмечать те или иные мелочи, учили грамотно падать, учили обращаться со спецснаряжением различного рода, водить автомобили (где не обошлось без мелких аварий). В общем, вдруг война, а я ничего не умею, как говорится, а так хоть есть шанс побарахтаться… Люди в погонах учили Таксебе, прекрасно понимая, что был бы его отец живой, он бы его научил всему этому в первую голову. Так, на всякий случай…

Это было, как вы понимаете, предисловие, а теперь сама история, рассказанная Таксебе автору. Черт его знает, откровенно сказать, было ли там всё на самом деле так, как Таксебе рассказывал, но насколько автор знает этого парня, он склонен ему верить…
Таксебе и Зюзя встретились еще до обеда, у обоих на работах были короткие дни в связи с предстоящим 23 февраля. Настроение у обоих было такое, что хотелось выпить еще и как можно больше. Кабаки и кафешки уже были оккупированы разного рода коллективами, в том числе и опогоненными, так что Зюзя предложил идти к Блатному домой, и там продолжить небольшой банкет: чё кого, посидим у брата, пообщаемся. Ну, пошли, предварительно взяв по пути две по ноль пять. Пришли, выпили, покурили, поговорили о том, о сем. И Блатной, предварительно с кем-то довольно грубо поговорив по телефону (стационарному, дисковому, сотовой связи тогда и в помине не было), предложил парням сходить вместе с ним к одному черту за деньгами, за карточным долгом. Зюзя отказался сразу, сославшись на то, что он уже готовый и хочет спать. А Таксебе, рассудив, а чё он будет делать один в квартире, вызвался идти с Блатным. Острых ощущений вдруг по пьяне захотелось, ишаку дебильному…
Ну что, выпили еще, Зюзя и в самом деле завалился на диван, а Блатной, закрыв квартиру на ключ, вместе с Таксебе вышли из подъезда, закурили, и не спеша отправились за карточным долгом…
Падал снег, дул несильный ветер, никого на пути не встретили, дом и так на краю города, считай, стоит, так еще и идти пришлось на какую-то базу за городом. В общем, ни одна живая душа не видела, куда и когда они поперлись. Знал только Зюзя, но он дрых.
Пока шли, Блатной ввел Таксебе в курс дела: кочегар на базе, тоже ранее сидевший за нанесение тяжких телесных, продулся вчистую Блатному,  по понятиям карточный долг – дело святое, и отдавать его надо, как ни крути, а Блатной дал кочегару время до получки, и это время настало…
Звук выстрела был немного приглушен из-за ветра. Таксебе, шедший слева от Блатного, увидел как пуховик на его груди буквально взорвался мелкими фонтанчиками, и Блатной, шедший абсолютно спокойно, как будто бы споткнулся, и завалился лицом вперед, так и не вытащив руки из карманов…
Таксебе, как он потом рассказывал автору с совершенно стеклянными глазами на восковой маске лица, где едва шевелились губы, на чистейшем инстинкте прыгнул влево. И сноп дроби или картечи, хрен его знает, чем там были забиты патроны, тягуче просвистел мимо. Таксебе вскочил и, уже абсолютно трезвый, совершая хаотичные прыжки вправо-влево, качая маятник, как учил один бывший морпех, сбивая прицел стрелку, понесся оттуда со всех ног и лопаток…
Таксебе месяц сидел дома, напиваясь до потери пульса. Менты его не тревожили, они даже и не подозревали, что он там был, буран и снег скрыл все следы. Опера пришли к выводу, что Блатной пришел к кочегару один, тот выстрелил два раза из двухстволки, убив Блатного с первого выстрела, второй был сделан уже в молоко, и перезарядив ружье, кочегар зашел в котельную, сидя упер стволы себе под челюсть, и дуплетом снес себе полбашки. Как он умудрился это сделать, пальцем руки или ноги, хрен его маму знает. Таксебе, трясясь, пришел к себе домой, первым делом обеспечил себе алиби, позвонив в квартиру Блатного, где еще спал Зюзя. Сказал ему, что с Блатным он не пошел, решив идти домой. Так что с наступающим тебя праздником, братан…

Вот честно, не знаю, правда это так и было, или нет. Связь с Таксебе автор давненько уже потерял, не зная, где он, что и как. Зюзя тоже неизвестно где. Естественно, клички не соответствуют реальным. Автор лишь точно может сказать, что видел МАСКУ Таксебе, когда он рассказывал про этот случай. И еще, прыжок влево… Понимающие люди наверняка подтвердят, что стреляющему из ружья или автомата с правой руки в силу вазомоторики сложнее целиться вправо, чем целиться влево. То есть Таксебе в свое время правильно учили уходить с линии огня со своей стороны влево, это ему во второй раз спасло жизнь. А в первый раз ему очень дико повезло, что кочегар первого снял Блатного, а не его… Такая вот история однажды была…