Первый курсантский отпуск

ИЗ АРМЕЙСКОГО ДНЕВНИКА ОТЦА

 По окончании сессии начались зимние каникулы. Кто нормально сдал сессию, поехали в краткосрочные отпуска, с выездом на родину, но в радиусе, не далее Москвы. Те, кто жил, как Володя Склянухин на Урале, в Свердловске -Екатеринбург, то им, в качестве поощрения, организовали поездку на экскурсию в  Киев. На целую неделю. Жили они в Киевском военно-морском политическом училище. Походили по городу, музеям, театрам, концертам. Остались очень довольны.
Кто сдал зимнюю сессию на двойки и тройки, то несли караульную службу и выполняли хозяйственные работы. Я ходил в караулы по охране складов и секретных аудиторий минно-торпедного цикла. Мне нравилось надеть валенки и завернуться в тулуп,  ходить по хрустящему снегу. Пять раз прошелся туда сюда, по территории поста и уже идет твоя смена.
 
Десять дней каникул пролетели быстро. Началась опять учеба, появились новые предметы по будущей специальности. Теперь мне было учиться легко, потому что приходилось учить это второй раз, только намного шире и глубже. Помогал Саше Крылову и другим ребятам, рассказывал и показывал им, как работает высотомер, автопилот и другие элементы авиационной техники. Летом 1958 года занятия проходили у нас на учебном аэродроме училища, где были самолеты всех модификаций, начиная с МиГ-15, МиГ-17, МиГ-19 и кончая ИЛ-28, на котором учился я ещё в ШМАСе. Это была очень удачная и хорошая машина по тем временам.
 Заниматься на аэродроме было интересно, особенно ночью. Было не так жарко и очень красиво. Мигали разноцветные аэронавигационные огни и бортовые самолетные. В кабине самолета тоже все светилось флуоресцентным цветом, подсвеченных ультрафиолетовой подсветкой УФО. Ночные занятия заканчивались утром. Мы приходили в кубрик, мылись, шли на завтрак, а потом отдыхали до обеда. В августе у нас уже было пред отпускное настроение.

В сентябре я поехал в свой первый воинский отпуск. До Каменска поездом, а потом катером по Донцу, до хутора Богдановка. Все виделось как впервые. Раньше на многие вещи и не обращал внимания, а сейчас все воспринималось по иному. Дома меня ждали. Все были рады, я почти три года не был дома.
Побыв в Богдановке три дня мы с родителями отправились в Гофицкое в гости. Жили у тети Дуси. Я приехал в военной форме, что впечатляло не только всех родственников, но и окружающих. Любовь и внимание к армии и особенно к солдатам была очень велика. Тетя Дуся суетилась и как она говорила:
-Куда ж тебя, мой родной племянничек, Фелисочик, посадить?
Позже, когда все успокоились, тетя Дуся сказала:
-Вот хорошо, что вы приехали. Поможете кабанчика заколоть.
-Кабанчика? Это хорошо, мы его мигом, враз уработаем,-ответил твой дед Ваня, мой папа.
-Ой, кто бы говорил,-воскликнула мама.
Когда посмотрели на кабанчика, то многословие иссякло. Из поросячьего катуха в загон медленно переступая и похрюкивая вышел кабанчик килограмм под двести.
Твой дед, Иван Иваныч нарисовал картину операции по завалу кабанчика. Главную роль он отводил себе, заявив:
-Я буду с топором стоять здесь, за дверью . Ты, братушка, -сказал он дяде Мите, муж тети Дуси,-откроешь закутку и будешь посыпать кукурузой, выманишь его на баз. Когда он будет выходить, я его оглушу обухом, он заваливается и далее дело в шляпе. Понятно?
Так и порешили. Дядя Митя поточил ножи, приготовил топор к завтрашнему дню. На следующий день меня подняли рано. Подходя к базу, вдруг увидел. По базу к калитке несся озверевший кабан. Сон сразу слетел. В два прыжка я оказался около калитки и резко ее закрыл. Не успел моргнуть глазом, как оказался на земле. Кабан своей двухцентнеровой массой ударил в калитку, сорвал ее с петель и вместе со мной уложил на грунт. Я лежал на земле, накрытый калиткой. Мои руки, просунутые через штакетник калитки, держали кабана за уши.
Кабан визжал, но еще сильнее орал твой дед с дядей Митей, бегущие ко мне на выручку. Они навалились на кабана всей своей массой.
-Ножи давай, ножи-и-и! Ножи лежали на каменной стене поросячьего база.
Я еле выбрался из-под сорванной калитки, кабана и дяди Мити с папой, орущих не своим голосом вместе с кабаном. Хромая добежал до стены, взял ножи и быстро подал их дяде Мите. Он в суматохе схватил нож и с размаху всадил его в горло кабана. Толстый слой сала не давал короткому ножу завалить кабана. Кое-как дядя Митя добрался до горла кабана. Рев стоял страшный. Наконец дяде Мите как -то удалось порешить кабана. Он стал ослабевать и совсем затих.
 Я стал отряхиваться, мне помогала тетя Дуся. Дядя Митя, вытерев соломой руки, пытался быстро закурить, приговаривая::
-Ну катавасия получилась. Братушка, а ?
-Ну, вот и хорошо, что закололи. А где же кабан?-удивленно спросила подошедшая тетя Дуся.
Мы все оглянулись. На том месте, где лежал кабан, было пусто. Кровавый след тянулся через весь двор на улицу. Выбежав со двора, мы увидели лежавшего кабана. Хотели его поднять и перенести во двор, но не смогли. Пришлось притащить тачку. Кое-как загрузили и завезли во двор, где и осмолили. Этот случай, потом еще долго вспоминала вся родня в Гофицком.
Побыв неделю, мы вернулись в Богдановку. Месяц отпуска пролетел быстро. Я возвращался в училище вместе с Пеховкиным, с которым вместе служили в Черлянах. Он учился во Львовском общевойсковом училище. Встретил я его в райвоенкомате, когда снимался с учета. До Новоград-Волынска мы ехали вместе.

В училище я попал к ужину. За ужином мы пили чай с вишневым вареньем, которое я привез из дома. За столом нас было трое, Саша Крылов, Коля Ярышкин. Вовка Склянухин еще не вернулся из своего Свердловска. Он появился только через три дня. На следующий день, в воскресенье, мы пошли в увольнение. Побродили по городу, сфотографировались и отправились к Саше Крылову домой. Там нас ждала его мама, очень добродушная и ласковая женщина. Она накормила нас вкусным обедом.
 После обеда Саша играл на фоно, а я ему подыгрывал на гитаре. После вкусного ужина мы вернулись в кубрик, доложили о своем прибытии и стали готовиться ко сну. На следующий день начинались занятия.