Прямо пойдёшь...

П Р Я М О   П О Й Д Ё Ш Ь…

Рассказ


     Ратибора разбудила Ромаша.
     То-есть по-настоящему разбудила, от крепкого сна мальчика пробудили решительные толчки её маленьких рук и взволнованный шёпот, а может, и несколько горячих слезинок, упавших сквозь ткань рубахи прямо на грудь над сердцем… Всё это было более, чем удивительно, ведь Ратибор давным-давно привык, что в случае необходимости сестра будит его звучащим в голове тонким голоском, лишь немного похожим на её настоящий голос… Но в последнее время многое в Стране Матерей казалось удивительным и странным.
     Считалось, что это началось тогда, когда в Страну попали Ванины соотечественники – мол, от них и пошли все странности и несчастья, с которыми не мог справиться даже Совет Волхвов. Но Ратибор как-то вдруг понял, что это неправда. Что-то в самой Стране Матерей было устроено неправильно, и от этого всё пошло наперекос…
     Разве могло, например, быть правильным то, что Ваню, мальчика, точно такого же как Ратибор, и даже гораздо более доброго и умного, а также его родичей, и без того претерпевших столько бед; людей, точно таких же, как жителей Страны, разговаривавших с ними на одном языке; вместо того, чтобы принять в общину и дать равные со всеми права, заставили жить на болоте, запретили приходить в деревню и многое другое… Нет, это, конечно, не могло быть правильным и справедливым, никак не могло!
     И Ратибор поэтому почти не удивился, когда разобрал в горячечном шёпоте сестрёнки основное:
     - Вставай скорее!.. Ваню… Ваню хотят убить!
     Он был готов за какой-то миг, и вовсе не потому, что спал, например, одетым, тут сказалось то, что он был рождён и выращен Матерями с одной целью – стать воином и доблестным защитником Страны, так же, как и его сестра родилась, чтобы стать шепталкой…  И если когда-то Ратибор всерьёз переживал из-за того, что ему никогда не стать ведуном, не войти в Совет Волхвов, не решать судьбы всего живого, сущего в Стране, теперь ему было даже смешно вспоминать об этом. Последний год его тело с каждым днём всё больше наливалось силой, он становился всё более ловким и проворным, а ростом уже давно обогнал всех сверстников. Эх, если бы ему ещё славный меч или копьё, о которых ему рассказывал Ваня, с которыми сражались воины на родине его друга! Но в Стране Матерей не существовало ничего подобного, кроме разве что камней и палок, да и теми почти что не разрешалось пользоваться. Хороший воин должен иметь в себе хоть какие-то задатки ведуна и быть способным победить противника с помощью только силы своих рук и магического дарования. Но разве Ратибор был виноват в том, что никакой магической силы в нём не было, совсем, даже не капельки?! Ещё когда он был совсем маленьким, слышал, как Матери сокрушались – мол, таким же был его отец. Сильнее и отважнее любого воина в общине, да магии никакой в нём не было – вот и сгинул где-то во тьме дремучих лесов, и никакая сила ему не помогла… Ратибор часто пытался представить себе последние мгновения жизни отца. Вот он, под низко нависшими чёрными тучами, окружённый сонмом невиданных чудовищ, пытается раскидать их своими могучими руками, вырывает из земли огромные валуны, с корнем выдёргивает вековые деревья… Но чудищ всё больше, они почти скрывают отца отвратительной шевелящейся массой, наваливаются на него, душат, его кровь брызжет на них, течёт, хлещет стремительной рекой! В глазах отца гаснет жизнь, он тщетно пытается воспламенить чудовищ или хотя бы позвать на помощь сородичей… Он падает навзничь, и чудовища с мерзким пронзительным визгом накидываются на него, вонзают в него свои острые зубы…
     После знакомства с Ваней Ратибор стал воображать в руках отца сверкающий меч, которым отец легко раскидывал чудищ в стороны, на лету кроша их на части. А потом – звук рога, и на поляну, где происходит смертельная схватка, выбегают люди, одетые в кольчуги и шлемы, вооружённые мечами и копьями. В воздухе свистят стрелы… Последние недобитые твари с шипением уползают в трясину. Воины окружают отца, похлопывают его по плечам, дают ему выпить воды и целебного мёда из раковин и плетёных чаш. Среди них оказывается ведун – он легко залечивает полученные отцом и другими раны. И вот они, все живые и здоровые, вместе идут среди тёмных дремучих лесов, возвращаясь к своим очагам, к ожидающим их родным…
     Тут Ратибор прерывал свои мечты – во-первых, они были абсолютно запретны, а во-вторых, невозможны. Ведь так легко можно было представить и то, что родители Вани не погибли при бегстве его близких из родных краёв в Страну Матерей. А они погибли, и убили их вовсе не какие-то неведомые чудища, и даже не одноплеменники Ратибора, а такие же люди в железных доспехах! Своих же братьев и сестёр…
     Нет, нигде на Земле нет мира и счастья! В одном месте правят Матери и Совет Волхвов, в другом – жестокие Князья и ещё какие-то Татары… И хотя считалось, несомненно, что жизнь в Стране Матерей – единственно правильна и нормальна, а все другие люди – враги и подлежат игнорированию, а то и немедленному уничтожению, но Ратибор смутно подозревал, что в других местах дело обстоит точно так же. О многом говорили они с Ваней, и о большем ещё не успели переговорить… А теперь оказывается, что его младшая сестрёнка, веснушчатая и глазастая Ромаша, не только знает его друга, но даже знает об угрожающей ему опасности! Впрочем, она – шепталка, настоящая, хоть и маленькая. Она ещё и не то может!
     - … Они убьют его, Ратибор! Они посадили его в клетку! Главный Ведун на рассвете сожжёт его, так, чтобы все видели, когда будет вставать солнце! – тараторила на бегу эта малявка с косичкой, несколько не запыхавшись.
     - Но что случилось? – с трудом выговорил Ратибор. – Что он сделал?
     -Ты не знаешь – на болоте очень плохая вода и почти нет еды!.. - Ратибор покраснел, он подозревал об этом, но что он мог сделать! Может, в будущем, когда он станет могучим воином и займёт какое-то положение в Стране, он сумеет что-то изменить… - В их деревне заболели все дети, все, что остались, они начали умирать! И тогда Ваня…
     - Что, что сделал Ваня?! – с ужасом крикнул Ратибор. Что мог сделать его друг такое ужасное, что его решили сжечь в назидание всем на рассвете – самая страшная и позорная казнь в Стране Матерей!..
     - Он, он… представляешь, - Ромаша на бегу понизила голос, словно кто-то мог их слышать (хотя, кто знает, на что способны Старшие шепталки и ведуны, недаром она будила брата обычным, а не магическим способом), - он… накопал глины и обжёг… обжёг её на огне… он как-то развёл обычный огонь, не магический, и сделал костёр! И на этом костре он обжёг эту глину, и получилась чаша, вроде нашей, плетёной из травы, и он назвал эту чашу горшком! И в этом горшке он кипятил воду с какими-то растениями, и поил этим больных детей! И делал бульон из варёного мяса, и тоже давал детям. И они… выздоровели… некоторые!!! – выкрикнула шёпотом Ромаша, вытаращив свои голубые глаза. 
     Ратибор молчал, не только потому, что ему было трудно разговаривать на быстром бегу, он потерял дар речи. В Стране Матерей то, что сделал его друг, считалось ужасным преступлением. Никто не имел права делать какие-то вещи и пользоваться ими, все обходились тем, что даёт природа или же создают Волхвы с помощью магии. Никто не имел права разводить обычный, не магический огонь, да никто и не умел этого! И уж конечно, никто не мог даже помыслить о том, чтобы кого-то лечить, не будучи ведуном или хотя бы шепталкой… Другое дело, что ни один ведун не стал бы ронять себя, отправившись исцелять пришлых недо-людей, изгнанных не жить, а медленно умирать в вонючем болоте! Но это никого не волновало…
     Больше брат с сестрой ни о чём не говорили. Им надо было успеть пробежать ещё много вёрст по неровной лесной дороге от их родного селения до Большого Холма, где обычно проводились Рассветные казни… Даже Ратибор, каким уж не был высоким и сильным, под конец измаялся и еле передвигал ноги. Да ещё надо было держать за косу Ромашу – уставшая девочка просто оторвалась от земли и теперь парила невысоко над дорогой, любой порыв предутреннего ветерка мог легко отнести её в сторону…
     Да, утро должно уже было настать совсем скоро. Небо угрожающе светлело над поднимающейся круто наверх дорогой, в темнеющем по сторонам лесу затихли ночные птицы и вот-вот должны были проснуться дневные… Когда появится розовый круг встающего солнца, никто уже не сможет спаси Ваню!
     С израненных ног Ратибора капала кровь. Их легко мог выследить кто угодно, даже странно, что до сих пор их не попытались остановить. Наверно, не посчитали реальной угрозой – что могли сделать мальчишка и девчонка, напрочь лишённый магической силы начинающий юный воин да малолетняя шепталка-ученица, против объединённой мощи Совета Волхвов и всех примерных магиков Страны Матерей!.. Даже рука, которой мальчик волок за собой сестрёнку, казалось, онемела. Немного же он навоюет такими руками! Эх, если бы меч был…
     Всё же они успели до появления сияющего солнечного диска подняться на Большой Холм и теперь находились совсем недалеко от сплетённой с помощью магии из чёрных корней Пиявочного дерева клетки, в которой ждал страшной смерти их друг.  Затаившись в высокой голубоватой траве, Ратибор пересчитывал количество фигур в серых балахонах, выстроившихся полукругом на поляне перед клеткой. Самой высокой фигуры Главного Ведуна, который должен был возглавить и начать казнь, пока не было видно. Это внушало некоторую надежду, если бы Главный Ведун опоздал прийти к началу восхода, казнь этим утром не состоялась бы, а за сутки они могли бы что-то придумать. Конечно, если бы их самих не поймали и не присоединили бы к Ване в той же самой клетке… Ратибор поклялся себе, что, если такое случится, он не дастся в руки Волхвам живым и не отдаст им Ромашу.
     С того места, где прятались дети, им не было видно столпившихся у лесной опушки людей, но они легко различали, где находились сородичи Вани, по доносящимся оттуда воплям и женскому плачу, а также сдержанный гул с места нахождения соплеменников Ратибора и Ромаши. Впрочем, не те, не другие, их особенно не интересовали. Сквозь корявые чёрные сучья почти не было видно маленькую фигурку в белой рубашке на дне клетки, но Ромаша успела шепнуть брату, что Ваня хоть и избит, но не до полусмерти, как это часто бывало, и что кости у него целы.
     «Значит, сумеет бежать, если что… Но как это сделать? Как отвлечь Волхвов?! Клетку я, может, сумею сломать… Здесь не обойтись без Ромаши!»
     Тут Ратибор услышал звук, от которого кровь застыла у него в жилах – приветственные крики со стороны опушки, а также усилившийся плач Ваниных односельчанок.
     «Идёт Главный Ведун… Да, вот и небо совсем посветлело, и вроде розовый краешек солнца чуть показался…Не успею я… Но сделаю всё, что смогу!»
     Он приподнялся для броска, и тут почувствовал, как маленькие холодные пальчики чуть сжали его руку, и тихий голосок шепнул в его голове:
     - Прощай, братик!..
     - Ромаша!..
     Он не успел опомниться, как сестры уже не было рядом. В следующий миг она каким-то образом очутилась с другой стороны клетки, перед полукругом страшных серых фигур, раскинула руки, защищая от них беззащитного человека на дне клетки. Перед ней встала стена огня, двинулась на попятившихся Волхвов…
     Недаром Ратибор должен был стать таким же сильным и умелым воином, каким был его отец – защитник Страны Матерей. У него, может, и мысли ни одной не успело ещё в голове пронестись, а руки уже ломали чёрные сучья клетки… Рванули верёвку, врезающуюся в посиневшие руки друга.
     - Бежим!..
     А так как Ваня медлил, с ужасом вглядываясь в танцующее посреди поляны пламя, из-за которого доносились крики Волхвов и каркающие возгласы Главного Ведуна, Ратибор просто схватил его, перекинул через плечо и бросился с ним в лес…
     - Машенька! – простонал Ваня, когда густая чащоба сомкнулась за ними. Никогда ещё Ратибор не слышал, чтобы так называли его сестру, и никогда её, наверно, так не назовут. Да и никто больше никак не назовёт… Всё же он, чтобы успокоить друга, а ещё больше себя, пробормотал:
     - Она же шепталка… Может, ещё и спасётся… как-нибудь!
     А потом уже ничего не говорил долго, пока пробирался с бесчувственным другом через непролазную чащу в самые недра дремучих лесов… может, туда, где погиб могучий одинокий богатырь – его отец. Знал, если сестра жива, она обязательно узнает, где они, найдёт, догонит… Не догнала…
     Не понимал одного – ведь там, за серыми фигурами Волхвов, на поляне на Холме стояли шепталки… там должна была стоять и их мать. Что ж она – не успела? Не захотела вмешаться? Побоялась Верховного Ведуна?! А может, и вмешалась… ведь никто не догнал их в лесах, а погоня наверняка была, не могла не быть! Даже по крови с его ног их можно было легко найти…
     Вмешалась, наверное, всё же, мать….
     Ваня пришёл в себя, шёл своими ногами, неузнаваемо-безучастный, и взгляд его глаз на осунувшемся грязном лице резал, как нож из его прежних рассказов… Один раз только и сказал, когда остановились на пару часов прилечь в низине – Ратибор должен был дать своим ногам хоть немного отдыха, чтобы раны чуть поджили и перестали кровоточить:
     - Напрасно ты меня спас… Не стоила моя жизнь жизни Машеньки…
     - А может, и нашей матери! – хотел крикнуть Ратибор, но промолчал. Что сделано, то сделано… Отдохнув немного, Ваня нарвал какой-то травы, перевязал ему ноги, и кровь остановилась. Возможно, Ваня нашёл бы себя в их мире, стал бы, например, ведуном, если бы иначе сложилось… Хотя ведуны только магией своей лечат, трав они не знают. Это женщины, шепталки, разбираются во всём, связанным с живым миром. Их магия в природе силу берёт…
     Не в первый раз Ратибор подумал, что прав был его друг, когда говорил, что людям обоих их миров не враждовать надо было бы, а силы и умения свои объединить. Тогда против любого зла сумели бы они вместе выстоять… Да что говорить, словно какое-то злое колдовство помутило глаза этим безумным взрослым!
     Над дальним концом леса с карканьем взвилась стая ворон. Не сговариваясь, мальчики посмотрели туда… потом друг на друга.
     - Надо уходить… - хрипло сказал Ратибор.
     - Да… Идём к Камню Судьбы! Там проход, через который мы попали в ваш мир.
     - Но ведь там… там были убиты твои родители! Ты раньше не хотел…
     - Если мы туда не пойдём, сами будем убиты! - возразил Ваня. – Тогда для чего всё это… и Машенька…
     К Камню Судьбы они подходили, чувствуя погоню почти что за плечами. Огромный валун лежал на краю зелёной трясины. Мох, которым он порос, не скрывал выбитых неведомо кем на его пузатом склоне неровных букв.
     «Налево пойдёшь – в землю колдунов придёшь».
     «Направо пойдёшь – в землю христиан придёшь».
     Налево уходила довольно широкая пыльная дорога, направо убегала в лес неровная тропка. Она вела в родные края Вани, туда мальчики и собирались пойти. Но внезапно Ратибор увидел внизу под коричневым слоем мха ещё какие-то буквы. Он быстро оборвал сухой мох, и мальчики прочитали хором (язык-то у них был один, общий!):
     - Прямо пойдёшь – голову сложишь! Но если…
     Дальше надпись обрывалась, как будто написавший её не успел или не знал, что нужно писать.
     - Прямо – это куда? В трясину?! Но там ведь нет дороги!
     - Кажется, что нет. Но если… если она есть!?
     - Для кого, для лягушек? Мы не шепталки, летать не умеем!
     - Для двоих друзей, для тех, кто не побоится! Идём, Ратибор! Наши враги никогда не пойдут туда за нами! А мы, когда вернёмся, закончим надпись, чтобы все знали, что есть и третья дорога. Может быть, это единственный настоящий путь? В наших сказках всегда так бывает!..
     Ратибор крепко стиснул губы. Поглядел на товарища – такой маленький, слабый, а ничего не боится. Но ведь и он не трус! Значит, надо идти. Прямо пойдёшь… Они всегда должны идти только прямо! Для них обоих это единственно верный путь.

Март 2020г.                Одесса.