Наваждение

    Ничего подобного тому, что случилось с ним, Казимир Петрович и вообразить себе не мог. Безусловно, все произошедшее явилось результатом его уступчивого характера.
    А дело было так. Давнишняя приятельница жены пригласила их на свой день рождения. Эту надутую от важности дамочку Казимир Петрович на дух не выносил и категорически заявил своей Маше, чтобы та ехала сама и избавила его от лицемерия ехидной сплетницы Туси и ее «кретинообразного», строящего из себя невесть кого, супруга.
    Но Маша уперлась:
    - Пойдем только вместе! Как ты, Казя, не понимаешь, - твердила она, - если я приду одна, народ обязательно что-то невообразимое надумает, и пойдет гулять сплетня, что у нас раздоры, и даже что мы на грани развода. Сам знаешь какие язычки у этой братии.
    - Ну, так зачем же ходить туда, ежели известна цена сией публики?
    - Не пойти – еще хуже. Будет обида, начнется плетение разных домыслов. Пойдем, а? Долго не засидимся, отбудем повинность.
    И мягкотелый супруг дал слабину…
    Как и предполагал Казимир Петрович, собравшаяся компания оказалась под стать хозяйке, и скоро ему стало невыносимо душно, не столько от царившей смеси винных паров, запахов духов и пота, сколько от созерцания этих кичливо разодетых и орущих в сто глоток «сливок» общества. Пользуясь всеобщей занятостью, - обсуждением очередной громкой светской сплетни, - он шепнул жене: «Пойду, немного пройдусь» и вышел на свежий воздух.
    Постояв у цветника, и решив, что пора напомнить Маше об ее обещании долго не засиживаться, Казимир Петрович направился к особняку. Только он подошел к крыльцу, как из-под него выскочила небольшая, но явно злющая мохнатая собака, типичная уличная шавка, и с угрожающим рычанием набросилась на него, стремясь ухватить за штанину.
    Казимир Петрович был мужчина неробкого десятка, но собак остерегался с тех пор, как в раннем детстве был напуган соседским щенком-волкодавом, пожелавшим поиграть с ребенком.
    Казимир Петрович попытался отогнать дворнягу, но это вызвало еще большую агрессию. Он не был пьян – выпил всего-то один бокал вина, предпочтя его шампанскому, которое подняли за здоровье именинницы, но, по-видимому, запах алкоголя еще более возбуждал собаку…
    Наконец, ее атаки прекратились, но, как оказалось, подлая тварь просто сменила тактику. Скаля зубы, и грозно рыча, она забиралась под крыльцо, но едва гость отваживался поднять ногу на первую ступеньку, выскакивала с лаем, готовая снова вцепиться в уже порядком потрепанную штанину.
    После шиканья и команд типа: «Заткнись!», «Пшла вон!», бедный облаянный Казимир Петрович стал псину улещивать. Он даже опустился на колени и, заглядывая под крыльцо, из-под которого кусачая гадина в любой момент была готова выскочить, стал увещевать злюку, зная, что угодливое восхваление часто помогает, а «доброе слово и кошке приятно»:
    - Милая, славная, воспитанная собачечка, перестань пугать меня! Ты же не плохая, а умная и пригожая, сразу видно - из хорошей семьи. Будь человеком, перестань нападать. Ну, пропусти, а я тебе вкусненького вынесу! Дорогая…
    Собака смолкла и из своего укрытия с определенным удивлением взирала на просителя, даже не обратив внимания на вышедших на крыльцо виновницу торжества и именитого гостя, отдавшего долг вежливости, которые стали свидетелями пикантной сценки. Но уже через мгновенье шавка возжелала и их попугать и зашлась лаем во всю мочь, перекрыв реакцию наблюдателей открывшейся картины.
    - Ну и ну, так перепить! Да у него, видать, горячка! Не тяните, вызывайте скорую! – изрек сановник, спускаясь с крыльца.
    Услышав последние слова, не вставая с колен, Казимир Петрович, оскорбленный и возмущенный, бросил вслед обидчику:
    - Она тебе, дегенерату, более нужна!
    Туся этого перенести не могла. Знатный гость, побагровев, пошел к машине, а она бросилась в дом и тихо приказала мужу:
    - Федя, без шума, вызывай скорую! Машкин козлище умом тронулся: лежа объясняется в любви к собаке!
    А Казимир Петрович в это время, - что поделаешь? - снова взялся уговаривать злобно на него рычавшую псину, да так увлекся этим занятием, что не заметил, как к нему сзади подошли на удивление быстро приехавшие два санитара.
    - Пойдемте, голубчик, в машину! - миролюбиво предложили медики и под оглушительный собачий лай попытались, подхватив пациента под мышки, поднять его с колен.
    Этот осточертевший лай внезапно возбудил в Казимире Петровиче жуткую злость, и он рванулся, желая отцепиться от крепких рук, чтобы самому встать на ноги. В результате же своей неуклюжей попытки, вместо того, чтобы встать с колен, он упал на землю, вдобавок случайно ухватившись за ухо одного из санитаров. Это послужило сигналом, и дюжие молодцы набросились на несчастного, стремясь связать.
    Как Казимир Петрович не кричал, не твердил, что не сумасшедший и не перепил, что он вообще непьющий, - все было напрасно. Поодаль стояла его Маша, и, обливаясь слезами, уговаривала тучного психиатра оставить мужа в покое. Но врач авторитетно объяснил:
    - Да вы сами посмотрите, ведь первый признак психически больного человека, это утверждение, что он совершенно здоров!
    Скорая мчалась с включенной мигалкой, увозя бедного Казимира Петровича в психбольницу, а он, спеленатый, физически усмиренный крепкими санитарами, но все еще сильный духом, с горечью подумал, что если бы это произошло не с ним, а с кем-нибудь другим, то сам бы хорошо посмеялся над незадачливым чудаком, попавшим в переплет, из которого непонятно, как выпутаться… Но каверзное происшествие произошло с ним, и поди, объясни этим докторам, что ты не верблюд! Ведь чем больше доказываешь ошибочность их диагноза, тем больше они убеждаются, что перед ними  сумасшедший. «А если я стану утверждать обратное? Любуйтесь, мол, мною, я - псих! Что тогда запоют?» – так подумал Казимир Петрович и горько усмехнулся…
    В лечебнице их встретил психиатр куда более упитанный, чем сопровождавший Казимира Петровича, просто глыба какая-то. Это обстоятельство внезапно развеселило и даже привело в игривое расположение духа «больного», подумавшего, что в сием богоспасаемом заведении, похоже, пациенты сильно недоедают. Интересно, каков же главврач?!
    - Вы несомненно здоровы! – по-отечески мягко сказал принимающий психиатр, безусловно уже осведомленный о буйном пациенте. – Просто отдохнете у нас немного, и домой! Посмотрите, какая тут благодать, какой покой! Мы…
    - Доктор, не надо! – прервал его Казимир Петрович и как бы на полном серьезе «объяснился»: – Я действительно идиот! Мне надо было не уговаривать эту вздорную собачонку, а покусать ее!
    Острота явно возымела действие, но неожиданное для шутника: медики переглянулись, и толстый что-то тихо сказал толстейшему на латыни. В глазах обоих появился хищный блеск профессионалов, приступающих к делу.
    В безысходном отчаянии, осознав всю бездну, в которую прямо сейчас его ввергает неумолимый фатум, Казимир Петрович заорал на медиков, сам поражаясь вылетающему из горла:
    - Да, я псих! Псих!!!
    …В этот момент он почувствовал ощутимый толчок в бок. Открыв глаза, Казимир Петрович увидел Машу, шипящую ему в ухо:
    - Позор! Уснуть за столом, да еще орать непотребное! Идем домой!