Следующее поколение будет жить при коммунизме

— Народ еще выйдет на площади Ленина!
— С какой целью, кукла Лена?
— Чтобы спросить с них за всё! И не лапай меня. Не видишь — я вне себя.
— С кого это «с них», любимая?
— С этих, с коммуняк проклятых! С марксистов-ленинцев этих.
— Кукла Лена, так это лишнее. Коммуняки сами себя изводят в каждом поколении под корень. Вышедший на площади Ленина народ здесь точно ничего не добавит. Скорее наоборот.
— Как это?
— Пламенный коммуняка — это всегда человек, вышедший из крепостных крестьян в первом поколении и остро ощущающий свою ущербность пред городскими, которые оказались в его власти.
Его идеология — устроить погром этим городским хотя бы в одном, отдельно взятом государстве. А, в идеале, во всемирном масштабе. Это вековая мечта КПСС на официальном жаргоне называется «Мировая революция».
— Угу. А ощущение своей ущербности тогда как называется на официальном жаргоне?
— Ощущение своей ущербности по отношению к городским называется «классовое чутье». Чем коммуняка чувствует себя более ущербным — тем, соответственно, кукла Лена, острее у него развито классовое чутье.
— Ну а почему же тогда они сами себя изводят в каждом поколении? Да еще под корень?
— Потому что во второе поколение коммуняк — это уже те же горожанине, которые Советской власти чужды и враждебны по определению. Поэтому Советская власть и относится к этим новым горожанам соответственно. И это правильно, потому что в данном случае яблоко от яблони падает ну очень далеко.
— Угу. Значит, ты хочешь сказать, что коммуняке нужно проводить каждый день своей жизни, как будто он последний: лежи на кровати, кашляй вокруг коронавирусом. Потом собери всех родственников и торжественно обоссысь...
— Коммуняка так бы и делал, если бы у него была такая возможность. Но, увы! У революции кроме 1917-го года всегда есть собственный год 1937.  Когда нагулявшаяся в волю революция с аппетитом пожирает своих детей. Революции вообще на своем пути проходят одни и те же этапы, которые могут лишь различаться деталями и длительностью. Но сами эти этапы всегда и везде одинаковы.
Таких этапов шесть, и они следующие:

1) Революционная демократия;
2) Революционная диктатура (наступает с момента, когда сельские пришли к власти);
3) Контрреволюционная диктатура в псевдореволюционных одеждах (условный 1937 год)
4) Контрреволюционная демократия (селяне вновь борются с селянами бывшими, ныне находящимися у власти)
5) Открытая контрреволюционная диктатура (бывшие селяне отстранены от власти и ее захватывают селяне нынешние. Круг замкнулся)

— А шестой этап какой? Ты же сказал: «Шесть». 
— А шестой этап у революции самый главный. Потому что этапа у революций вообще нет.
— Это какового же?
— Конца не у революции, кукла Лена, конца!
— Совсем!?
— Абсолютно! Тут Владимир Владимирович прав. Поэтому, кстати, однажды начавшаяся гражданская война никогда не кончается. Ее противники воюют между собой, пусть и идеологически, каждое поколение.
— Какой еще Владимир Владимирович!? Что ты несешь, нехристь? Да что ты себе позволяешь!?
— Маяковский, кукла Лена. Поэт. Ему еще памятник стоит в Москве на площади Маяковского. Там еще качели, на которых ты каталась, когда я тебе купил...
— А-а-а. Ну так бы сразу и сказал. А то я подумала... И на колени он меня посадил, конечно....
— Его, конца этого, у революции и в принципе быть не может, кукла Лена.
— Так уж и не может? Я что тогда я чувствую?
— Есть только восхитительный, окрыляющий душу смутокризис, кукла Лена. Когда все разрушается (оптимизируется) под ноль. И старый городской мир разрушется до основания.
— Так уж и до основания? Ну то вряд ли.
— Ну почему, бывает. В Кампучии, к примеру, было. Там сельские вырезали городских под корень.
— Далее, приведшие к власти бедные быстро превращают всех оставшихся в живых в нищих...
— Какая ты умница, кукла Лена, когда сидишь у меня на коленях! А далее, сияя блеском стали, приземляется машина времени и.... молодые, ничем не занятые, безо всякой надежды жениться молодые люди вновь являются движущей силой исламской революции...
— И они вновь выходят из села на площади Ленина, сметая все на своим пути... И вот Бастилия пала: Мир, Равенство, Братство... и наступает Майдан: Мир, Труд, Май... — я правильно улавливаю твою мысль, христопродавец?
— А далее Майдан, кукла Лена, всегда, то есть снова и снова, шагает впереди. 1917 год, звёзды сельской дискотеки фотографируются с открытыми ртами... «Я землю покинул, ушел воевать» — это процесс нескончаемый.
— Далее любая война кончается миром с теми побежденными, кто до него дотянул....
— Нет, это так только кажется, кукла Лена — какой там мир! Далее неизбежно, как плоды после цветов, неизбежно вновь вызревает очередной 1937 год — и их открытые рты уже закрыты на веки....
— И потом следующее поколение по списку?
— Увы и ах, кукла Лена. Майдан, навеки застывшие полные энтузиазма звезды сельской дискотеки с открытыми ртами, и снова Майдан... Это неизбежный закон подлинной революции, заложенный в ней природой.
— Ну, как работают законы природы я знаю. Поэтому сама сниму, а то ты опять мне молнию сломаешь. Это уж точно у тебя (см. картинку над текстом) закон природы.
— А евреи то на каком этапе появляются. Эти вечные дрожжи всех революций?
— Евреи — это вечные горожане, кукла Лена, по определению. Поэтому селяне ненавидят их всегда по определению. Антисемитизм — это гармоничное соединение ненависти кассовой с ненавистью национальной.
— Нерушимый блок, можно сказать? А как же с антисемитизмом вам бороться?
— С антисемитизмом, кукла Лена, бороться в принципе невозможно, да и не надо. Бороться нужно с антисемитами.