Однажды в Ленинграде родился кот, который не знал,

Однажды в Ленинграде родился кот, который не знал, что он кот.
Времена тогда были тяжелые, тяжесть низкого неба и предчувствие-  война чувствовалась в шелесте весенних листьев и в шелестящих речах из репродукторов. 
Но кот был молод и волею судьбы жил в довольно приличной интеллигентной семье в старом , пропитанном магией и потусторонними шорохами доме на Мойке с окнами на канал , искрящийся коричневой, похожей на кофе, водой. Молодые музыканты, скрипка - очень милая и смешливая и фагот - молодой и неопытный, но пытающийся казаться взрослым и умудренным опытом  - его хозяева, были милы и влюблены в музыку и друг друга. Кот достался им случайно - кто-то подбросил его под дверь квартиры и громкие отчаянные крики маленького пушистого существа были услышаны и старания вознаграждены . Назвали кота - Вивальди, но Кот не был полностью согласен с этим именем . Ему больше импонировал современный музыкальный стиль , он отдавал предпочтение модернизму и словам , в которых есть буквы «с», и пришлось выбирать имя самому и только для себя- ведь давать самому себе имя - довольно необычно и неожиданно для окружающих, особенно если ты кот . Морис ( в честь автора Болеро) - неплохое имя для кота, полного энтузиазма, ценящего все необычное , но притом не лишенного чувства социальной ответственности . 

В мире много зависти и мир несовершенен. А в то время тоска, радость, страх, злость и восхищение переплелись в один клубок, распутать который под силу  оказалось только времени, Вселенная равнодушно взирала, как в клубок добавляются новые нити и узлы. Скрипку полюбил один старый человек, старый по тем, неправдоподобно далеким и близким временам - ему было около пятидесяти лет, сейчас он был бы зрелым мужчиной в полноте своих сил. Он не был впрочем музыкантом, работник строительного треста на средней должности , был просто соседом этажом ниже в их старом, наполненном самыми разными, но так похожими в главном - в бедности и неприкаянности, маленькими квартирками, запахами, людьми и судьбами большом  доме. Очарование музыки и прелесть смеха , соблазнение формой и притяжение загадкой, что таилась за всем этим- сводило мужчину с ума. Он помнил старые времена, когда красоты , наивности и молодости в мире было больше - и изломанная его душа просила возвращения и обладания тем прошлым, увы, безвозвратным.
Морис сидел тихо на коммунальной кухне, у него было свое, специальное место под низенькой табуреткой, заваленной всяким хламом, вросшей своими узловатыми ножками в рассохшийся паркет кухни, как будто табурет просто взял и вырос сам по себе из маленького зеленого побега, тянущегося к запахам стряпни и солнцу , которое заменяла тусклая старая лампочка. Кот привычно наблюдал из укрытия за сложной жизнью кухонных обитателей- старушек и женщин, и приходящих иногда мужчин. Ссоры, подозрения и алкоголь , мир, окутанный смесью самых невообразимых запахов готовящихся блюд делали это место почти магическим. Слышался привычный магнетический шепот радиотарелки, который казался Морису звуками из другой галактики, проходящими сквозь воронку черной дыры и меняющие там свой вполне нейтральный или бодрый смысл на что-то осязаемое и зачастую очень тревожное. Кот любил слушать этот шелест, иногда магически трансформирующийся в громкий физкультурный крик - когда всё возбужденное население квартиры собиралось и слушало футбольные трансляции, восклицая радостно или напряженно молча . Футбол нравился Морису - там была динамика и азарт, которого ему , довольно подвижному и игривому коту, не хватало среди стен квартиры. Музыкальные трансляции кот недолюбливал из-за обилия внезапных громких звуков, издаваемых оперными певцами в самый кульминационный момент сюжета . Или русские народные инструменты, пищащие и бренчащие , словно огромное стадо различных животных, издающее то радостные, то тревожные звуки.
Но больше всего кот не любил слово «Сталин» . В нем чудилась опасность, страх, лукавство и запредельная злая сила и мощь, повелевающая пространством и умами и чувствами здешнего мира.
Дело в том, что Морис , как было упомянуто, не считал себя котом , у него не было значительного повода или серьезных оснований так думать.  Хотя ничто кошачее было ему не чуждо. Он мог умываться как кот, мурчать и щурить глаза, когда ему было хорошо; лежать на спинке, демонстрируя полосатый животик своим хозяевам- когда чувствовал восторг и безопасности от их любви. Мог бегать за голубями по крыше, пробираясь туда сквозь узкие щели чердака.
Но у Мориса было кое-что, делавшее его особенным, кое-что, позволяющее ему считать себя значительнее обыкновенного существа с  хвостом и четырьмя крепкими пушистыми лапками. В его янтарных,  переливающихся волнами голубого и зелёного пламени глазах, смотрящих на мир - было знание и тайна.
Дело в том, что некоторые коты, не все, далеко не все, обладают способностями, которые делают их совсем -совсем не просто животными. Давно подмечено, что коты , да и не только они, обладают умением видеть то, что люди не в состоянии увидеть, человек может только почувствовать что-то, чему и названия нет, да и то смутно и далеко не всегда.
Эта теория кажется детской сказкой и элементом фольклора. Но это только потому, что человеку свойственно не задумываться о простых вещах, окружающих его. У человека слишком много забот в материальном мире, слишком много сложных и важных вопросов требуют решения. Они наслаиваются один на другой и создают непроницаемую преграду для необычной правды. Взгляд, незамутненный чистый взгляд на окружающий мир - это такая же редкость, как и кот Морис, знающий тайну.
Некоторые люди кое о чем догадываются, пишут об этом феномене книги, снимают кинофильмы, иногда сочиняют песни, каждый из нас может вспомнить пример особого отношения к котам и их магической силе, проявляющейся в той или иной степени и сфере жизни. И ведь все это неспроста.
Морис, так уж получилось - видел границы между мирами. Иногда просто смотрел удивленно на открывающийся перед ним невообразимый непонятный мир, иногда , в минуты опасности или величайшего волнения, мог сам открыть небольшой радужный проход в иные измерения. Пару раз он даже исполнял обязанности проводника для гостей из странных мест. Ему эта роль была не по душе - гости не внушали доверия, от их энергетики и нездешних движений шерсть вставала дыбом и нервно подергивался кончик пушистого  хвоста. Но визитеры были неизменно и безукоризненно вежливы, на его, кошачий взгляд ( а кошачий взгляд- это совсем другое дело, чем несовершенный человеческий) , не допускали грубости и неуважения, и , самое главное - никогда не возвращались. Иногда, во сне, Морису чудилось, что гости возвращаются, требуют пустить их обратно в их мир, их просьбы перерастают в угрозы, за их спинами тенью встает грозная сила, гости становятся хозяевами, приказывают. Тогда во сне Морис обнажает свои острые клычки, шерсть на загривке встает дыбом, мускулы на лапах напрягаются, как сталь- он издает протяжный, страшный и  неслыханный крик- и гости отступают, их силуэты, и то, знакомое и страшное, что несут они за своими спинами,  тает и тени растворяются в сером сумраке снов. Обычно в таких случаях Морис просыпается от нежного прикосновения хозяйских рук , и человеческий голос успокаивающе говорит что-то о плохих снах, которые уже ушли.

А потом наступила война- и в городе и в душах людей стало тихо и тревожно. Радио на кухне чернело мраком безысходности и возвышенными , как на похоронах, речами. Город отрезали от окружающего мира, город выживал, как мог, каждый в городе знал и понимал это - и тоска и злость росли. Стало холодно, исчезли привычные продукты, которые заменили на симулякры, суррогаты- так и жизнь стала похожа на свою темную изнаночную фальшивую сторону.
Морис очень любил своих хозяев- еще один повод считать маленького кота большим, больше, чем просто пушистый и мяукающий одушевленный предмет . Морис видел, точнее чувствовал и осознавал своими , особенными , но не менее точными,  чем человеческие , определениями и понятиями- приближается беда. Он старался как мог - согревал хозяев морозными ночами, отдавал им последнее пушистое и нежно пахнущее тепло своего тела, ловил многочисленных древних коммунальных мышей старого дома, приносил гордо к двери их коммунальной квартирки, получал порцию грустных улыбок и иногда что-то особенное- неожиданное лакомство или ответное проявление любви, которое обволакивало его на мгновение радужным теплым покрывалом и давало силы дышать, жить дальше, не сдаваться. 
Первой не смогла примириться с реальностью молодая хозяйка - все- таки выбранный ею нежный и утонченный музыкальный инструмент отражал ее суть- хрупкую и чувствительную душу. Она слабела , в глазах не отражался свет прекрасного мира, тело не выдерживало схватки с тоской, голодом и ледяной зимой за окном. Еды не хватало, ни муж, ни Морис не могли, в силу разных причин, помочь с пищей для тела. Они лишь старались как могли сделать то, что в таких случаях само приходит в сердце и становится непреодолимым деланием- если не можешь помочь телу- попытайся помочь душе. Кот всегда был рядом с хозяйкой, которая все чаще впадала в отчаянное оцепенение , лежала на кровати и смотрела невидящими серыми глазами в потолок, в никуда. Муж со старанием бодро и уверенно говорил о временных трудностях, о гении товарища Сталина, делился своим скудным пайком, искал варианты и случайные возможности заработать, брался за любую работу, музыка в то время была нужна, как лекарство для утомленных душ, как средство поднятия боевого и рабочего духа.
Но тоска, усталость и безысходность, стужа за окнами  брали верх в борьбе с этой маленькой общиной людей, проповедующих любовь и нежность. Скрипка угасала, фагот был в отчаянии; стал появляться тайный сосед поклонник- с самыми добрыми намерениями, и небольшими порциями пайковой еды. Рассказывал истории из жизни, призванные подбодрить и внушить симпатию, изредка бросал отчаянные и взволнованные взгляды на всё еще прекрасную и юную хозяйку. От этого было еще тоскливее и безнадёжнее.
 Основная работа Мориса - любовь к хозяевам, а точнее- к своей семье, отнимала много времени и сил, но он не забывал и о своей тайной, мистической роли в этом загадочном мире. Порталы открывались, глаза Мориса светились отражениями звезд, цветных туманностей, прекрасных нездешних галактик, которые мерцали и медленно угасали, оставляя слабый, почти незаметный след в кошачих глазах. Участились попытки извлечь нечто из нашего мира- Морису все чаще снились кошмары- за плечами существ громоздились тяжкие тени, груз был тяжел, требования опасны и непостижимо угрожающи - но маленький дымчатый пушистый кот держал свою оборону, хотя сил с каждым разом становилось всё меньше и некому было успокоить и утешить добрым шепотом дрожащее сонное тельце .
Проходили дни, зима не кончалась. Тепло вымерзало, уходило из мира, вместе с теплом исчезали, таяли призрачные тени, бывшие людьми когда-то давно, может год, а может и месяц назад. Люди исчезали по разному, это озадачивало Мориса, вносило неразбериху в его маленькую, но стройную картину мира. Иногда люди просто уходили, обычно по ночам , от неимоверной усталости и боли - и кот чувствовал эту боль и эту печальную энергию опустошения мира. Тогда он крепче прижимался к хозяйке, стараясь своим теплом и любовью дать ей побольше времени для существования.
Но иногда исчезновения сопровождались ночным шумом, трещал дверной звонок, слышалась  обреченная тревожная суета, суровые голоса и чеканный уверенный топот сапог по коридору. А утром исчезновение обретало форму- в виде опечатанной двери в квартирку старенькой бывшей учительницы или крупного, громкогоголосого рабочего со сталилетейного завода .
В обоих этих способах изъятия людей из мира живых была одна общая особенность - они никогда не возвращались домой. 
Однажды страшная очередь дошла и до них. Все было простым и обыденным. Накануне вечером с визитом был сосед, отчаяние и страсть в его глазах сменились решимостью. Мост в его душе, ведущий в рай и ад, заполыхал языками дьявольского пламени- он решился. Повод был прост и банален - исполнение неблагонадежных произведений немецких композиторов на последнем концерте в Ленинградской капелле. Ночной звонок, стук в дверь , сухой голос , предъявляющий обвинения, обыск, несколько книг на немецком, фагот- как орудие идеологической диверсии. Молодая хозяйка молча наблюдала, как истончается, рушится последняя опора, связующая ее с реальностью и лишь крепче прижимала к себе кота- единственное любящее и родное существо, которое она еще могла удержать, не отдавать всемогущей злой власти ночи и так сопротивляться воле изломанной, жестокой вселенной.
Муж бросил последний взгляд на их маленькую, скромную, но такую любимую комнату в обветшалой , притихшей коммунальной квартире. А потом в его глазах надежда исчезла, это были пустые дыры в пустое пространство. Его вывели из квартиры вниз по лестнице, в темный колодец двора, усадили в темную автомашину. Молодая женщина только тогда заплакала и лишилась чувств в своей комнатке в коммунальной квартирке под уютным светом зеленой настольной лампы. Надежды и сил не осталось ни у кого.
Однако Морис, поразмыслив, посчитал иначе. Мягко вырвавшись из судорожных объятий хозяйки, он кинулся прочь из дома, успел догнать черную птичью тень авто, и со всех своих маленьких лап кинулся за тем человеком, которого любил и готов был бежать очень долго, так долго, как позволяли его силы, его маленькое любящее сердце. На его счастье, ночью преследовать что бы то ни было гораздо легче, чем днем . Он ясно чувствовал запах хозяина, смешанный с гарью бензина и сдержанной жестокостью сопровождающих.
Он ни разу не потерял след, бежал быстро, силы еще не покинули его - и в награду за его решительность вскоре машина притормозила, открылись ворота и впустили беглеца и преследователя.
Тут Морис растерялся и потерял след - слишком много новых впечатлений, образов, запахов и сгустков энергии сбили его с толку. А ведь не стоит забывать, что он очень устал и по правде говоря- у него не было никакого плана по вызволению хозяина из этого мрачного места.   
А место действительно было крайне пугающим- наполненным злостью, страхом, безысходностью, запахами тысяч больных и испуганных человеческих тел, запахами крови , испражнений и адской черной несправедливости.
У палачей и тюремщиков есть одна слабость - ненавидя людей, мучая и ломая их, самим им до невозможности необходимо заполнить пустоту в сердце от отсутствия там любви. Не всегда, конечно, есть и такие, кто полностью продал душу злу и свершает его не от отсутствия любви, а ради чистого зла, ради  вечности и  незыблемости его.
Морису повезло - он нашел пустоту в сердце одного из обитателей Крестов, не самого последнего человека в иерархии зла. Человеку понравилась беспомощность и беззащитность, отсутствие угрозы- все это исходило от маленького серого дымчатого кота, мечущегося по двору тюрьмы. Человек взял его к себе в кабинет под благовидным предлогом охоты на надоевших уже всем мышей, кишащих в кирпичных стенах старого здания. Морис стал ловить мышей, бродил по страшным коридорам, скрывающим тайны, чувствуя, но не понимая, что происходит за закрытыми дверьми, был равнодушно обласкан , иногда получал несильные пинки сапогом, когда забирался куда не было положено, но был накормлен и спал в тепле, а главное - его существование здесь и сейчас приближало его к прекрасной благородной цели .
Так прошел месяц- кот стал местной достопримечательностью- это было опасно- ведь в месте, где царит зло , нельзя быть всеобщим любимчиком - зло не любит конкуренции. Но пока что маленький дымчатый полосатый зверь мелькал то там, то здесь , как будто преследуя какую-то свою, никому непонятную цель- и это было чистой правдой. А еще Морис обильно ловил мышей и приносил их к кабинету своего покровителя- чем изрядно его умилял.
И вот однажды, примерно через месяц, кот достиг своей цели - его маленький чуткий нос уловил слабый, безжизненный запах хозяина. Запах был смесью боли, отчаяния и предчувствия смерти, почти безумный, но все же узнаваемый.
Морис пробрался ночью в камеру , в куче тряпья распознал истощенное, полуживое лицо полузнакомого человека с впавшими глазами, с серой пеленой на них, покрывающей паутиной разум и чувства, как углы и закоулки старого заброшенного мертвого дома.
Но дело было сделано. Кот знал, что будет дальше, знал и был уверен в успехе, несмотря ни на что , ни на безысходность ситуации, ни на фантастичность решения. Он чувствовал, что и его хозяйка еще жива, несмотря на горе и навязчивые настойчивые ухаживания соседа с жадными полубезумными глазами. Он знал, что сейчас, поздней ночью, она сидит на старом, знакомом и уютном диване, укрывшись пледом, освещенная неярким зеленым светом и книга, которую она читает, почти выпала из ее ослабевших засыпающих рук.
Всего-то и надо  - взглянуть на эту картину как наяву, отразить ее в кошачьих глазах, осветить радужной пеленой открывающегося портала и мягко поманить обессилевшего хозяина за собой, в искрящийся, словно новогодний, проём, такой нелепый и такой прекрасный среди полуживых спящих тел и серых мрачных стен. Они просто шагнули в этот проем - и всё.
В ту ночь в маленькой коммунальной комнатке , в зеленой полутьме, царили тишина и любовь. Настоящая любовь не нуждается в словах, а трое, те, кто стали фантастическими участниками этой невероятной истории - любили, отдавали и получали взамен чистую божественную любовь и счастье быть вместе.
Утром немолодой уже мужчина, решивший нанести ранний визит своей несговорчивой подопечной, открыл дверь ее комнаты своим ключом, который присвоил, полагая, что ключ- это хорошее развитие отношений.
На диване лежали, прижавшись друг к другу , два мертвых тела. Их позы были символом того, что и после смерти они продолжают любить и оставаться любимыми. Между ними, на уровне груди неживых влюбленных, лежал маленький дымчатый кот. Он умирал. Дыхание его было прерывистым, тело сжалось в пушистый дрожащий комочек. Но он был рядом с единственными в мире , так много значащими для него людьми, и не хотел покидать их даже в смерти. Немолодой мужчина приблизился к коту, взглянул в его меркнущие глаза. И в испуге отпрянул , не понимая и не желая принимать правду . В глазах Мориса, в последние секунды его короткой жизни, отразились в сплетении звезд, туманностей и искрящихся галактик берега прекрасного острова, маленький, уютный домик с коричневой крышей, утопающий в зелени деревьев, и смутные фигуры обнявшейся влюбленной пары, любующейся закатом. В следующий миг глаза кота подернулись серой дымкой, остекленели и удивительный свет иного мира погас в них. Тело его обмякло , дыхание остановилось и маленькое сердце в последний раз горько возвестило , что в этом теле угасла жизнь.
У мужчины промелькнула нелепая в этой ситуации мысль:
 «У кота девять жизней....»
Кто знает это, кому под силу сосчитать?