Свободе порадуемся чуть позже

Эдди Четвёртый Пират сидел на скамейке в Треугольном Парке. Своё название он получил за свой рельеф, медленно спускающийся к реке. 

Эдди узнает об это немного позже.

Парк покрылся синим вечером и светом старых фонарей. Подростки вокруг курили и орали песни на расстроенных гитарах. Холодный вечер грел страхом новой жизни и неизведанного. Эдди не обращал внимания на песни и музыку, эти песни не были ему знакомы.

Эд узнает их немного позже.

В его руках был новый телефон. Его вручили на выходе из тюрьмы, брат Эдди прислал его. Эду такой вид телефонов был незнаком - 25 лет он прожил с однокнопочным телефоном без интернета и со ста семьюдесятью песнями. От каждой из них его уже тошнило. Он мог задыхаться от этих песен, как от воздуха свободы, которую он в итоге получил. Он сидел с телефоном растерянно, не очень понимая что делать. Он обещал позвонить брату, как только разберётся с ним.

Эд позвонит ему гораздо позже.

Сейчас он поймал себя на том, что он голоден. Хотя, он поймал себя на этом уже давно. Вот только он забыл, что его теперь кормить никто не будет. Не будет больше такой стабильности! Как чёткие завтрак, обед и ужин. Нет больше вокруг сокамерников-пастафарианцев, он и так ничего не понял в этой смехотворной религии. Но прозвище он получил от них - четвёртый пират. Пираты считались святыми у этих психов - пастафарианцев. Четыре - первая цифра его номера в тюрьме.

Эд повспоминает об этом попозже.
Про всех своих чокнутых друзей оттуда.

От воспоминаний не веяло ничем приятным. Эд всеми силами старался получить кайф от вечернего воздуха, забытого за столько лет. Но 25 это не шутка, не так-то просто об этом говорить. Он пошёл по парку, надеясь добраться до кафе, где он часто зависал до заключения. Не факт, что оно ещё на месте, но директором ресторана был человек, который посадил Эда.

Рассел.

Вот уж кому хочется рассказать о проведённых годах.

А брату он позвонит гораздо позже.

* * *
Неважно, сколько прошло лет, когда ты видишь знакомые панорамы. И за столько лет всё равно мало что изменилось вокруг. В таких городах прогресс очень медленный. Эд будто вчера гулял здесь - даже в том парке с новым названием. Может, всё вокруг получило другое название. Как и люди, живущие век, обретают новые лица.

Эд узнает новые названия со временем.

А пока он перекусит. Вот то самое кафе - через дорогу. Название то же, ну надо же! Оттуда слышится живая музыка. Эд переходит пустую дорогу, оглядываясь вокруг, на проспект без горизонтов. Тысячи окон и витрин при широких каменных зданиях, весело приветствовали и завлекали.

 Эд сразу заходит - народа мало внутри. Музыканты из-за этого не шибко стараются, попрыгивая у старых комбиков. Эд садится за столик из красного дерева. Подходит официант и Эд монотонно просит меню и владельца. Официант кивает и уходит, даже ничего не спросив. Владелец - полный мужчина в ярком костюме - тут же идёт к его столу, с меню в руках.

- Прошу вас, - он кладёт меню перед Эдом. - Чем могу быть полезен?
Рассел стянул улыбкой свои смуглые щёки.
- Дела идут у вас не очень хорошо? - спрашивает Эд, также без эмоций.
- Да! Знаете ли... в наш ресторан приходил Константин Ивлев. Знаете такого? Известный шеф-повар - он ведёт программу "На ножах" - приходит а неудачные рестораны и всё там переворачивает вверх дном до идеала. Он и к нам пришёл, мы его позвали, заключив договор с телеканалом.
- Я его не знаю, - постарался улыбнуться Эд. - Может вы расскажете?
- Конечно, - пожал плечами Рассел, он был на удивление словоохотлив. - Рыжий мужчина с юмором и характером. На этом он и вытаскивает все свои выпуски. Но до его прихода я узнал, что его передача - это аналог такой же передачи за рубежом, которую ведёт Гордон Рамзи. Вот тогда я подумал, во чёрт! Ничего в этой стране придумать не могут. "Вечерний Ургант" аналоговая и это, ещё много таких. От этого становиться грустно.

Рассел виновато улыбается.

"На кой чёрт он всё это мне рассказывает" - недоумевает Эд.

- Ты ведь всё равно, хорошо устроился. Да, Рассел?
- А чем, собственно, я могу вам помочь?
- Ты и вправду не помнишь меня? - Эду удалось выдать небольшую эмоцию. - Это же я. Эд! Твой частый посетитель, 25 лет назад.
- Господи, Эд...

Улыбка слетела с его уст. Сломалась, развалилась - будто маленький домик от землетрясения.

- Как твои дела, Эд? - дрожащим голосом спросил Рассел. - Завёл детей?
- Детей? - Эд впервые по настоящему улыбнулся. - Ну нет, Рассел. Я же долго тм был. И у меня принцип Оккамы. Знаешь что это такое? Давай я тебя тоже просвещу, поразвлекаю?
- Конечно, - выдохнул Рассел со стеклянными глазами.
- Не следует привлекать новые сущности без крайней на то необходимости, - отчеканил Эд по слогам, подняв подбородок. - Ты ведь знаешь, моя жизнь разбита. Её и сейчас ничто не склеит.
Рассел вскочил со стула.
- Сядь обратно, грязный кусок говна! Я не договорил.
Рассел застыл.
- Учти, - продолжал крепко Эд. - Мне ничего не стоит прямо сейчас тебя прикончить. Ты видимо этого ждал, не так ли? Иначе зачем на каждом столе заранее валяются ножи.
- Этими ножами не убьёшь, - шептал Рассел свои потные слова.
- Не волнуйся! Я-то знаю как это сделать. Хочешь послушать о пастафарианстве?
- Не очень.
- Ах не очень!? - уронил Эд локти на стол. - А мне за решетку прямо очень хотелось, думаешь? Главный по камерам был больным по этой абсурдной теме! Вся моя жизнь превратилась в непонятный абсурд! Даже ты мне - первое что выдаёшь, это телепередачи!
- Что ты хочешь? - спрашивает Рассел, медленно присаживаясь. - Ты убьёшь меня?
- Конечно убью, - кивнул Эд, вырывая из рук Рассела меню. - Но чуть позже... пусть твой официант, принесёт мне выпить. Только выпить. Аппетит что-то потерялся.

Рассел старается взять себя в руки и зовёт официанта жестом. Заказывает два двойных коньяка.

- Я заплачу за тебя, - кивает Рассел.
- Ух ты, спасибо Рас, - поджал губы Эд. - Это так мило с твоей стороны. А то я очень долго ел бесплатно. Да и денег мне дали не так много. Так послушай, - Эд поправился на стуле, - сложно поверить, что такое может происходить в тюрьме, да? Пастафарианцы! Жизнь полна безумия... так вот.

Официант стукнул стаканами с алкоголем им на стол.

- У пастафарианцев тоже есть заповеди. Они называют это - "лучше тебе этого не делать". И последняя гласит, дословно - лучше бы ты не поступал с другими так, как хочешь, чтобы поступили с тобой, если речь заходит об огромном количестве латекса или вазелина. Эту чушь я запомил как свои пять пальцев. Но если отбросить эту ерунду в конце фразы, то прямо про тебя.
- Я не пастафарианец, что за чушь, - Рассел нервно отпил.
- Конечно нет, ты просто мудак! - резким движением берёт стакан. - Не чокаясь.
- Что ты себе позволяешь?
- Я теперь абсолютно свободен, Рас. Могу делать всё что захочу. Я признаться, даже не помню, что за дело ты мне пришил.
- Ничего. Я помню, - кивнул Рассел.
- И что же это было? Просвети меня вновь, а то я к новым цветам не скоро привыкну. Также как к новому телефону, который мне брат прислал.
- Только если ты меня отпустишь, - хладнокровно ответил Рассел.
- Ты мне условия не ставь, Рас. Ты уже мёртв. Считай, что тебя не существует. Хотя ты можешь из этого выбраться, пока что. Можешь ожить, если я уйду из твоего съедобного клуба.
 Эд оглядывается на музыкантов. Те играли медленный джаз. Мужчина в шляпе пел про то что не может найти свои носки по утрам.
- Ты сел за то что ты недостойно жил. - ответил Рассел. - Вот такое было обвинение.

Они замолчали, смотря друг на друга. Стаканы не трогали. Музыканты вдруг перестали играть, стены просили приметить себя своими домашними обоями.

- Я убью тебя, прямо сейчас, - сказал Эд. - Готовься.
- Я уже готов, - пожал плечами Рассел.

Эд моментально вскочил, схватил нож и локтем закрыл горло Расселу. Тот ахнул от неожиданности.

- Ты к этому не готов, - прошептал Эд. - Тупой нож опаснее острого, поверь мне. И я знаю куда бить. И я приговариваю тебя к смерти, так как твоя жизнь была даже не достойнее моей. И никто, видишь? Не обращает на тебя внимание! Считай, что я Гордон Рамзи, пришедший к тебе после предыдущего шефа! Но интересует меня не еда, а такие вот подонки, вроде тебя!

Эд и в правду знал куда бить. Нужным движением он уже готов был это сделать. Но он отбросил нож.
- Но я же не убийца, как ты? - сказал он и громко рассмеялся.

Рассел остался сидеть в ужасе, пока Эд нездорово смеялся и очищал свой бокал.

- Встретимся в твоих кошмарах, Рас! - крикнул Эд направляясь к выходу широкими шагами.

Рассел ещё долго сидел на месте, тяжело дыша. Не обращая внимания на новых музыкантов и новых посетителей.

Он придёт в себя чуть позже.