Ключ потерялся

У всех в детстве была заводная музыкальная шкатулка. Маленькая изящная коробочка, таящая в себе столько секретов. Каждый задавался вопросами: откуда же играет музыка? Кто придумал эту мелодию и поместил ее в настолько маленькое пространство? Однако невеселый мотив главная часть этой конструкции, а маленький ключик, которым заводят шкатулку.
К сожалению, свой ключик я потеряла, и музыка в моей жизни прекратилась. Все яркие краски, наполняющие мое существование, чувства и эмоции исчезли неимоверно быстро. Последнее, что я могла испытывать это усталость. Но давайте по порядку.
Меня зовут Алиса, мне 26 лет, работаю я фармацевтом. И когда я потеряла тот самый ключик, я поняла, что вся моя жизнь абсолютно однообразна. Каждый день я встаю в 7:30 утра, собираюсь, еду до аптеки минут 20, работаю, еду домой, смотрю новости в интернете и ложусь спать. Так прошли последние 6 лет моей жизни. Возможно, вы подумаете, что я забыла упомянуть своих друзей, ведь мы должны хоть когда-нибудь встречаться, ходить в кино или просто гулять. Но нет, просто у меня нет друзей. Да и никогда не было. Но не будем о грустном, давайте я расскажу вам о грядущем.
Уже как три дня я обдумываю один глобальный проект, который изменит всю мою жизнь. А точнее прервет. Как вы могли понять из всего вышеперечисленного, я собираюсь совершить самоубийство. И не надо меня осуждать, ведь как говорил Пауло Коэльо: ”самоубийство – твое личное дело”.
Конечно, я хотела бы совершить это элегантно, быстро и безболезненно. Но жаль, что у меня не получится выполнить эти три предсмертных желания одновременно. У вас может появиться такая мысль: ”Отравление для тебя прекрасно подходит. К тому же ты работаешь фармацевтом, и тебе не составит труда приобрести смертельную дозу снотворного”. Да, я тоже обдумывала этот вариант. Но он сразу же отпал, когда я вспомнила то, что нам рассказывали в медицинском колледже. Ведь после того, как я проглочу эту гору таблеток, я не просто потеряю сознание и упаду в беспамятство. У меня будет жуткая тошнота, а это уж точно не подходит под критерии “ элегантно, быстро и безболезненно”. Так же я очень боюсь острых предметов, а точнее боли, которую они причиняют, поэтому способ путем вскрытия вен даже не рассматривался. Все способы удушения тоже отпали почти сразу, так как агония и судороги к себе не слишком располагают. В конце концов, я остановилась на свободном полете в неизвестность. Однако прыгать с многоэтажного здания я не собираюсь. Зачем мне уйма лишних глаз, да и травмировать психику людей своим “приземлением” не приводит в восторг. Я решила купить прыжок с парашютом без инструктора. Как оказалось, свой первый самостоятельный полет можно совершить с 800 метров. К тому же я не хочу оставлять после себя проблемы, так что напишу предсмертную записку, чтобы моя мама не затаскала эту контору по судам за якобы не раскрывшийся парашют. Казалось бы, что сам Бог натолкнул меня на такую великолепную идею. Кстати о Боге.
Наверняка некоторые из моих читателей довольно религиозны, так что презирают мое решение. Ведь Бог даровал мне жизнь, и я не в праве ее у себя отнимать. Но он же понимал, что у людей есть предел, когда создавал такие вещи, как несправедливость, одиночество, ложь и многое другое. Зачем он создал меня, зная, что я не выдержу этого? Я не понимаю. Так же неизвестно, что ждет меня после смерти. В христианстве это ад, в буддизме это неблагоприятная реинкарнация, а в иудаизме это бесконечное переживание своего самоубийства. Но вечные муки  не так уж страшны, по сравнению с непредсказуемой, таящей в себе все что угодно, неизвестностью.
Одна только мысль о ней приводит меня в дикий ужас, поэтому я лучше отброшу эти мысли. Прыжок уже завтра, так что не стоит мне себя накручивать на ночь глядя. Нужно выспаться, а то вдруг что-то пойдет не по плану, и мой, возможно, единственный шанс ускользнет из моих рук.
Будильник начал раздражать меня уже в пять часов утра. Я кое-как привела себя в порядок, вызвала такси и пошла на поиски ручки с бумагой. Набросав не особо поэтичное предсмертное письмо, я сложила его, чтобы оно помещалось в кулак, и отправилась в путь.
Таксист уже ждал меня, когда я выбежала из подъезда. Быстро юркнув на заднее сиденье и, с неохотой сказав таксисту адрес, я отвернулась лицом к окну. Говорить, как ни странно, вообще не хотелось. Что не скажешь о таксисте. Он сразу начал рассказывать мне что-то про свою семью, но заметив, что я его не слушаю, продолжил свой монолог уже чуть тише, но с тем же энтузиазмом.
В тот момент я осознала, что совсем не задумывалась о реакции моей мамы. Родители уже давно развелись, так что отец не сможет поддержать ее. Не думаю, что ему вообще есть дело до нас двоих, так что вряд ли проявит хоть долю сочувствия к моей матери. Но что же будет с ней? Будет ли она винить себя? Конечно, будет. Но я знаю, что она справится. Она сильная. Намного сильнее меня. Я всегда ей восхищалась и пыталась подражать, но у меня никогда не выходило. Я ей обязательно напишу прямо перед прыжком. Напишу, как сильно я ее люблю, но больше не могу оставаться рядом с ней.
Хорошо, что таксист был увлечен своим рассказом и не обратил на внимания на то, как я покрылась красными пятнами и на моих глазах заблестели слезы. Сейчас мне хотелось кричать, биться головой о стену, лишь бы заглушить это непонятное чувство пустоты и ненависти к себе, поглощающее меня изнутри. Вся ненужность и безысходность моего существования просто вопила о себе, тем самым заставляя голову раскалываться на куски.
Я постаралась упокоиться. Ведь все скоро кончится, все терзания прекратятся. Это правда, когда говорят, что самоубийство удел слабых. Я просто хочу в очередной раз сбежать от своих проблем, чтобы не сталкиваться лицом к лицу с жестокой правдой действительности.
Наконец я доехала до аэродрома. Молча расплатившись с таксистом, я пошла на встречу со смертью. В зале уже стояла группка людей, поверх которых нависала табличка с надписью ”800 м”. Я приблизилась к ним, и высокий мужчина, одетый в сине-красный спортивный костюм, спросил меня: ”Это вы Алиса Земцовская?”. Когда я кивнула, в знак согласия, он широко улыбнулся, продемонстрировав ряд ровных зубов, и сказал: ” Ну, тогда, мы все в сборе. Сейчас я отведу вас в спец. комнату и там вам проведут инструктаж”. Комната для инструктажа выглядела, как учебный класс в школе. Я быстро заняла последнюю парту, и как только в комнату занесли снаряжения для прыжка, меня охватил жуткий мандраж. Руки начали трястись еще больше, чем раньше, в горле плотно застрял огромный ком, создавая ощущение удушения, и глаза предательски заслезились.
Может быть, мне не стоит прыгать? Вдруг все мои мысли импульсивны? И если я сейчас совершу ошибку, то я уже никогда не смогу вернуть все обратно. Да, я не буду прыгать. Я оставлю все как есть. Напишу объяснительную записку, почему меня сегодня не было на работе, куплю продуктов на следующую неделю, поплачу в подушку и, возможно, все пройдет. Я просто продолжу жить в постоянно повторяющемся цикле и жалеть себя.
Боже, как же это ничтожно звучит. Никогда я еще не испытывала такого отвращения к себе. Я в очередной раз пытаюсь убежать от важного решения в моей жизни.  Сколько можно бояться своей собственной тени? Пусть хотя бы последний мой поступок будет основан не на сомнениях.
Когда я очнулась от своих мыслей и вспомнила, где я нахожусь, инструктаж уже подходил к концу. Пожилой мужчина кротко пожелал нам удачного полета и скрылся за дверью. Я взяла с собой телефон и записку и хотела уже выйти со всеми, но меня успел поймать тот мужчина в спортивном костюме.
- Я заметил, как вы волнуетесь. Вы первый раз летите, да? Не стоит так беспокоиться, сотни людей уже прыгали в партнерстве с нашей кампанией, и несчастных случаев почти не было. Вот вы прыгнете и поймете, как же глупо было бояться, и сразу же захотите повторить,- эмоционально протараторил он с неизменной улыбкой до ушей.
-Спасибо,- проскрипев это слово, из-за неисчезнувшего кома в горле, я выдавила самую правдоподобную улыбку. Но на деле это выглядело так, будто я только что съела гору недозревших лимонов. Решив не продолжать наш диалог, я проскользнула мимо него к двери и отправилась к самолету.
Я надела экипировку последняя, поэтому мое место было в конце салона. Когда все успокоились, нам в очередной раз решили напомнить, что нужно делать во время полета. Это был отличный шанс, чтобы написать маме, и я его использовала.
И вот отправив свое последнее СМС, я выключила телефон и решила отдать его инструктору под предлогом, что забыла выложить его из кармана. Мы взлетели. Записка в моем кулаке стала влажной и помялась еще больше. Через какой-то промежуток времени всегда улыбающийся мужчина радостно стал стараться перекричать шум мотора, чтобы сообщить нам, что мы уже достигли высоты восьмисот метров.  Пассажиры воодушевившись, начали ерзать на сиденьях и переговариваться друг с другом, в то время как я сидела неподвижно. Вот он, тот момент, который я так долго ждала. Я представляла его у себя в голове несчетное количество раз, но ни один из вариантов не был похож на происходящее.
Постепенно людей на борту становилось все меньше. И когда спрыгнул предпоследний человек, инструктор многозначительно посмотрел на меня. Я осторожно подошла к открытому люку и встала к нему спиной. Продолжив улыбаться, мужчина показал мне два больших пальца вверх. Я протянула ему кулак с запиской, и он, видимо, подумав, что я хочу пожать ему руку, обхватил его. Ловко вывернув запястье, я передала ему сложенный клочок бумаги, развернулась и спрыгнула.
Воздух сразу же ударил мне в лицо, заставив зажмуриться. Скорость моего падения становилась все быстрее, в то время как я вспоминала всю мою жизнь. Это ведь так иронично, что самоубийцы чаще всего думают о жизни. О ее недостатках и малозначительных плюсах.
И вдруг, до меня донеслась мелодия, которую я так жаждала услышать. Наконец-то я нашла свой ключик. Только жаль, что после нескольких нот счастья, я встречусь со своим главным страхом - неизвестностью.