Виктор Глотов. Земляки. Часть 1

Жизнь – это не то, что мы прожили, а то, что вспоминаем.

Интересная штука – человеческая память. Она живет в нас как бы собственной жизнью, независимо от нашего сознания, наших повседневных дел и забот. Бывает, она ведет себя спокойной и послушно, чутко повинуясь нашим желаниям, услужливо раскрывая свои заветные  страницы и обнажая глубины. Легко и непринужденно подсказывает забытое, четко представляет чей-то затерявшийся во времени образ, ярко воскрешает когда-то увиденное, услышанное или прочитанное.

Иногда она превращается в капризную и неуживчивую особу, не желающую подчиняться нашей воле, нашим принуждениям и просьбам. Нехотя, через силу и скупо делится с нами своими богатствами. Не раз приходится  обращаться к ней и так, и эдак, пока соизволит она выдать нужное нам, да и до лишь частично. Раскрывшись однажды на наше обращение, она в другой раз почему-то закрывается наглухо, не желая быть послушной и верной.

В отдельные моменты жизни память становится болезненно острой и чувствительной. На малейший раздражитель- что-то прочитано, случайно услышано, попалась на глаза старая забытая фотография или вещица, – она начинает бурно и эмоционально выдавать хранившееся и сберегавшееся в ней долгие годы. И настолько энергично и грамотно она действует, что мы теряем покой, ночью не можем сомкнуть глаз, возбужденные и вымученные навязчивыми картинками былого. Однообразно-назойливо  и изматывающе встают в воспаленном сознании видения прошлого и их бесконечная карусель может долго терзать душу.

Нередко наша память ведет себя молодцом, притупляя и сглаживая острые,  тягостные и даже трагические для нашей жизни, сознания и самолюбия моменты. За годы хранения в ней остается все мелочное,  существенное и важное, а уничтожается и стирается все мелочное, несущественное и второстепенное. И тогда мы может уже спокойно, трезво и без нервов оглянутся на прошлое, вновь перелистать те страницы его, которые  были  для нас чем-то неприятны и неспешно разобраться в некогда случившимся.

Что за чудо, когда память вдруг превращается в подобие какого-то неведомого музыкального инструмента с чуткими струнами. Нежное и бережное прикосновение к ним вызывает в душе волнующую мелодию, переполняющую сердце.  От этих звуков становится тревожно и радостно. Слезы сожаления о безвозвратном прошлом подступают к глазам, горло сжимается болезненной судорогой и не может произнести ни слова. Такое случается, когда перед мысленным взором возникают милые образы далекого детства, родных мест, семьи, любимых людей. Возникнув в минуты отдыха, покоя, умиротворения, такое состояние недолговечно и, к сожалению, быстро исчезает.  Долго потом не хочется мириться с потерей этого благостного чувства, тщетно пытаемся удержать его постепенно затухающее звучание в своем сознании.

Случаются в нашей жизни события, когда память буквально взрывается, выбрасывая из своих недр и потаенных мест такое, о сохранности которого сами не подозревали и не догадывались. Мельчайшие подробности давно пережитых событий вдруг становятся ясными и отчетливыми, обостряются когда-то пережитые чувства и затушеванные прожитыми годами эмоции. Затуманенные картинки детства вновь заиграют весело и радостно.  Весь этот волнующий, сверкающий и оглушительный фейерверк воспоминает полыхнет в том случае, если сработает своеобразный детонатор, запал. Его роль может сыграть какой-то, казалось бы, малозначительный факт в нашей жизни: знакомое название местности, имя, забытые песни нашей молодости.  И вот тогда неожиданное взметнутся перед мысленным взором картины прошлого и болезненно заноет душа. Заново переживаем давние события малой  безмятежной молодости, видим лица друзей, родных и близких, слышим их голоса. Иногда в таком возбужденном состоянии возникает неодолимое желание найти себе собеседника и поделиться своими чувствами, и рассказать о пережитом, переворошить и просеять прошлое. А иногда хочется одиночества, чтобы, отрекшись от всего, не торопясь, задумчиво перебрать чётки памяти.

Мои воспоминания «О моем Детстве» предназначались для, так сказать, внутреннего пользования. Я рассказал родным о своей жизни в далекие военные и послевоенные годы, о замечательной природе суровых таежных просторов. И никак не предполагал, что рукопись, случайно разошедшаяся в разные концы страны, даст толчок многим моим землякам  откровенно и взволнованно откликнутся в письмах на написанное мною.  Важна не только правдивость и искренность этих посланий, а то, что в душе каждого, живущего в Херпучах, до сих пор бережно хранятся теплые чувства, созвучные с моими, которые время от времени бередят душу и не находят выхода. Названия знакомых мест, сопок, речек, имена людей, живших и работавших на прииске, подробности школьной жизни, учителя, дела и события, в которых принимали участие или были свидетелям – все это живет с детских лет в памяти каждого, и каждый из написавших поделился со мной самым хорошим и самым светлым ,что бережно хранил и лелеял все эти годы.

В мой адрес пришло много замечательных писем-откликов, некоторые на 20-30 страницах. Есть даже объемная рукопись с фотографиями и искренними стихами. Каждое письмо и каждый отклик по-своему драгоценны и интересны, но все эти послания написаны людьми примерно моего возраста или моложе меня. В них главное место уделено, конечно же, школе, друзьям, развлечениям, походам в тайгу. Описания трудовой жизни прииска встречаются, увы, нечасто. У меня у самого в воспоминаниях сквозить этакий наивный и упрощенный взгляд на события, а иногда и неумеренно-пылкий восторг.  Многое представляется в розовом цвете, свойственное детскому восприятию окружающего мира.

И вот большая удача. Я получил письма от Бочкиной Аиды Васильевны и от её мамы Мореевой Марии Капитоновны из далекой Тюмени, а спустя некоторое время – из более далекого Крыма от Мешкова Николая Капитоновича. Они – брат и сестра, по возрасту годятся мне в родители, Аида училась в школе с моей старшей сестрой Людой.  С раннего детства я знал семью Мореевых – Аиду, её брата Володю и их маму, а также многих из династии Мешковых, живших и работавших в Херпучах.  Все военные и послевоенные годы Мешковы трудились на производстве, их руками делалось то, без чего не работали бы драги, не велась бы добыча золота. Как тогда говорили: не жалели своих сил на благо Родины.

Вот чьи воспоминания интересно было бы заполучить, вот кто рассказал бы историю прииска: чем жили тогда люди, как работали в годы войны. В Тюмень и в Крым я послал по экземпляру своей книги и стал с нетерпением ждать. Мои ожидания с лихвой вознаградились: Мария Капитоновна и Николай Капитонович, несмотря на преклонный возраст, откликнулись на мою просьбе и прислали свои записи.  Я изумился, получив бандероль из Тюмени. В ней было письмо и две тетради воспоминаний, исписанные мелким, четким почерком, фотографии и альбом, посвященный отцу, Капитону Николаевичу.

В ответ на мою просьбу память Марии Капитоновны раскрылась с неожиданной силой. Из глубин её всплыли мельчайшие подробности из жизни прииска, судьбы людей, и все так четко и ясно, будто происходило вчера, а не более полувека тому назад.

Николай Капитонович откликнулся несколькими подробными письмами. Он прокомментировал мою книжку, кое-что подправил, уточнил, разъяснил суть некоторых событий, происходивших на прииске и упомянутых мною. Описал работы мехмастерских, где он трудился в годы войны, рассказал о многих людях.  Как удачливый охотник и заядлый рыбак, не мог обойти вниманием богатую охоту и рыбалку в тех благодатных таежных местах.

Прочтя все присланное мне, я подумал, что именно этим воспоминаниям и нужно посвятить книгу. Лучше их самих никто не расскажет о пережитом, о переделанном, о всем хорошем и плохом, что было в жизни. Но мои уважаемые земляки поручили это сделать мне. По мере своих слабых сил и способностей и попытаюсь максимально правдиво и точно передать все то, о чем они поведали в своих письмах.

Прежде чем переходить  непосредственно к воспоминаниям, следует сказать несколько слов о Мешкове Капитоне Николаевиче (фото на заставке) – отце семерых детей. Это нужно для связи, потому что именно он привез всю семьи на прииск и сам сделал немало для производства.  Он родился в 1879 году в г. Можайске. Трудовую деятельность начал в железнодорожных мастерских, принимал участие в революционных событиях 1905 года. Как участник баррикадных боев на Пресне находился в розыске и был вынужден по подложным документам уехать в город Читу, где стал работать также в железнодорожных мастерских. В 1906 году женился на Екатерине Тигреевне Городищенской. В 1907 году за участие в стачке был арестован, судим и сослан в г. Вологду.  Оттуда он бежал, но снова был арестован и сослан. Снова бежал. Пути-дороги политэмигранта привели его в Харбин на КВЖД, где он проработал до 1912 года. Затем город Николаевск-Уссурийский и снова Чита, вновь работа на железной дороге.

В годы интервенции и Гражданской войны он оставался с семьей там же, в Чите, испытал опасную жизнь подпольщика.  Тяготы и лишения подорвали здоровье, и пришлось расстаться с железной дорогой, В 1923 году семья Мешковых перебралась на Амур, где в селе Константиновка прожили до 1929 года.

В 1931 году Капитон Николаевич завербовался на прииск «Сомнительный» треста «Приморзолото», где работал в мастерских токарем, слесарем, затем был приглашен инструктором в Нижне-Амурской горно-промышленное училище (Горпромуч) на прииск Херпучи.  В 1939 году вышел на пенсию, а в 1946 году, в возрасте 67 лет, скончался, прожив нелегкую трудовую жизни, свято веря в светлое будущее трудового человека.

Будучи сам «мастер-золотые руки», отец передал сыновьям рабочую хватку, серьезное, вдумчивое отношение к труду, любовь к металлу и умение с ним работать. 

Вот пример. На прииске «Сомнительный» установили немецкую паровую машину мощностью 600 л.с., но она не набирала заданной мощности, хотя была собрана по чертежам немецким инженером. Капитон Николаевич, сам в прошлом первоклассный машинист, кое-что переделал, по своему установил золотники и машина стала работать на полную мощность. Электростанция жгла очень много дров, а их подвозили на лошадях. Случился мор и много лошадей пало, Капитон Николаевич с помощью сына Николая из старой паровой машина сделали паровоз для подвозки хлыстов, соорудили вагонетки, рельсы изготовили из деревянных брусьев. Для распиловки дров приспособили циркулярную пилу, чурки колол механический колун. За смену заготавливали до 50 кубометров дров. Так, благодаря умелым действиям классных специалистов, их мастерству и находчивости, прииск вышел из затруднительного положения.

Как было сказано выше, Капитон Николаевич и Екатерина Тигреевна вырастили, воспитали и поставили на ноги семерых детей – это Мария, Николай, Анатолий, Антонина, Александра, Владимир и Виктор.  Жизнь почти всех их так или иначе связана с Херпучами – одним из участков валютного цеха страны. В общей сложности они проработали на прииске 115 лет.

Продолжение следует.