Я извлекаю огонь. Глава 10. Дверь и ее назначение

Я сажусь на диван, который долгое время заменял мне кровать, пока, провожу ладонью по его шероховатой, грубой поверхности, испещренной темными пятнами, мну ногами одеяло без наволочки на полу, не боясь запачкать его, и смотрю на письменный стол, что расположен слева от меня, у окна. Слышу собственный вздох словно со стороны и думаю, что такой звук мог бы издать призрак или какой-нибудь прибор, но не живой человек. Эта мысль веселит меня, и я чувствую, как в улыбке растягивается кожа у меня на лице, ощущаю слабое жжение в ранках на искусанных губах.
Пытаюсь не думать о Первом и папке на столе, продолжая смотреть на нее, щурясь от яркого и до тошноты привычного света настольной лампы, затем встаю и протискиваюсь сквозь заклинившую дверь наружу.
Я не помню, когда последний раз выходил за двери собственного жилища Ночью. Кажется, что это было очень давно, и эти смутные воспоминания вызывают во мне чувство какого-то муторного ужаса, словно увяз по пояс в трясине и понимаешь, что совсем скоро вонючая жижа заполнит твои легкие. Ну, по крайней мере, в одном Первый был прав - сегодня все с самого начала идет к чертям.
Когда я вновь выхожу на лестничную клетку, она меняется до неузнаваемости - за окном светло, словно сейчас дождливый пасмурный осенний день. Стараюсь не фокусировать зрение на пасмурном небе за окном, что бы не поддаться искушению подумать что сейчас светит солнце, а все произошедшее со мной было лишь сном. Под словами "все произошедшее" я подразумеваю свою жизнь, если вы не поняли.
Зеленые стены кто-то успел изрисовать сказочными рисунками - в детстве этот кто-то явно увлекался историями про рыцарей и драконов. На стене, примыкающей к лестнице высится высокая башня, если подойти ближе и присмотреться, то можно увидеть, как в маленьком окошке на самом верхнем этаже белеет чье-то лицо, очевидно, это принцесса. Принц же скачет спасти ее (?) по пути из двери моей квартиры, но ему преграждает путь огромный огнедышащий дракон, раскрывший свою пасть на серых дверях лифта. На двери Художника изображен приплясывающий шут с бубном в руке. Вглядываясь в его глумливое лицо, мне кажется, что я слышу далекий звон и хихиканье, но как только я осознаю это, мимолетное ощущение проходит.
Глупо было рисовать дракона в таком месте. Если я нажму кнопку вызова, то двери лифта расчленят его морду пополам, а затем ее пожрут стены. В такой перспективе дракон кажется мне чем-то несерьезным. Если я сделаю это, можно ли считать это победой?
Видно, что панорама нарисована с великим старанием, но неумелой рукой. Нет, это не Художник, как я подумал сперва. Тогда, когда мы впервые встретились, перед тем как он в спешке захлопнул дверь квартиры, я на мгновение увидел одну из его картин. Рваные, резкие черты, безумная смесь черного, красного и синего, вызывающая приступ мигрени. То, что можно назвать искусством. Когда я обдумывал увиденное потом, мне казалось, что это абстрактное нагромождение несочетаемых контуров и цветов является его автопортретом - уродливое, угловатое лицо. Глаза, черные, непроницаемые, казалось, внутри их светится такая ненависть, что могла бы пожрать весь мир, если бы не обитала в таком слабом, тщедушном тельце. Иными словами, Художник поразил меня, ранил в самое сердце.
Приближаюсь к шутовской двери и вижу, что она чуть приоткрыта, теплый свет и ароматы пряностей приглашают меня внутрь. Когда я берусь за холодную ручку, меня окутывает ощущение невероятно огромного пространства за дверью, вызывая приступ головокружения. Мне кажется, что вещи не должны быть настолько огромными, хотя я и не знаю к чему конкретно это суждение применить. В то же время с удивлением сердце бьется часто, словно перед первым свиданием - странное чувство, что, казалось, я его уже позабыл.