Дневник моей революции. 70

     Виртуального друга мне решили не ставить, сказали, что достаточно общения через интерактивную стену. Инструктора тоже забрали. Добрые они все, но это тюрьма, на что я еще рассчитываю. Ходить в гости скучно, везде пьют. За Наташей программистом прилетел вертолет, но кто ее забрал – полиция, или те, кто ее разыскивал, мы не знаем. Тина в тихом запое, я оказалась права на счет ее сестры – девушка за ней присматривала по просьбе своего отца. Мне из развлечений остались только книги, фильмы и занятия спортом с видео-инструктором, словно попала на 100 лет назад. Я занялась танцами. Ну, как занялась, минуту делаю то, что показывает учитель, потом я устаю, и ложусь смотреть, как он учит, в надежде, что тело что-то запомнит.
     Через два месяца ко мне пришла Тина. Трезвая и очень серьезная.
     - Надо поговорить, пойдем купаться. В шуме прибоя плохо прослушиваются разговоры, - заговорщицким тоном сообщила гостья.
     - Пойдем, раз надо.
     Мы зашли в воду, чуть отплыли от берега, повернулись к океану и стали болтать.
     - Мой дядя тебя забрать хочет, но у него пока не получается договориться.
     - Зачем ему это надо и с кем он договаривается?
     - С кем – я не знаю, зачем – свалить с должности моего отца, тогда докторица отвалит.
     - А как твой отец обошел покупку лицензии?
     - Ань, я тебя умоляю, у нас во втором классе об этом никто даже не думает. Закон это для вас.
     - А, ну что, круто. И как он хочет свалить твоего отца? Мать твоя не пострадает?
     - Мой отец в тайне покупал работы Бориса Немова с твоим изображением. У него большая коллекция. Дядька хочет познакомить моего папочку с тобой. Понятное дело, что у него снесет крышу. Мама не пострадает, если его снимут, да еще и с изменой.
     - А что мне будет за это? Почему я это должна делать? Мне вон 8 с половиной лет осталось на пляжике проваляться, и я выйду отсюда без риска для здоровья.
     - Я не знаю, Ань. Про бонусы для тебя я не спрашивала.
     - Ну, понятно, что ты торговалась для себя. И что выторговала?
     - Мне разрешат уехать в Китай.
     - Зачем? Чтобы очередные террористы за тебя выкуп опять попросили?
     Тина испуганно вытаращилась на меня. Мы тут болтаемся в воде как два поплавка. Боимся, что разговор наш подслушают, а ведь у Тины в комнате прослушка тоже есть, а значит, ее разговор с дядькой уже записан. Сказать ей это, или пусть играется в шпионку?
     - Узнай, пожалуйста, что мне за сваливание твоего отца будет? И предупреждаю – спать я с ним не буду!
     - У тебя что муж есть?
     - При чем тут муж? Я вам что эскорт услуги? – я поплыла на берег.
     - Не волнуйся, Ань. Хочешь со мной в Китай? Там в горах еще есть свобода, - Тина не отставала от меня.
     - Слушай, меня сюда запихнули в седьмом классе. Если заподозрят, что я вмешиваюсь в семью, то мне светит тюрьма и восьмой класс. И не эта тюрьма с пляжами и выпивкой, а самая настоящая, где убивают, калечат, изымают органы. И вылезь ты из воды, все равно они все слышат и пишут.
     На следующий день ко мне приехал начальник тюрьмы.
     - Анна Владимировна, Вы мне ничего не хотите рассказать?
     - А что рассказывать? Вы все слышали. Я против властей не пойду, сбегать не собираюсь, мне и здесь тепло и сытно. А что меня ждет там? Надо искать работу. В моем седьмом классе какая работа может быть?
     - Разумные слова, Анечка, разумные, - закивал головой начальник. – Только вот мне кажется, что Вы просто усыпляете мою бдительность. Что Вы задумали с Тиной?
     - Вы все слышали. Если ее дядька договорится с Александром Николаевичем, и то я буду сомневаться. Я же не праздничное платье, достал из шкафчика, выгулял и обратно повесил, если не порвалось и не устарело. Кому я нужна на свободе? Что я там буду делать, когда все решат с моей помощью свои проблемы? Может мне действительно пить здесь беспробудно? Кому нужна законченная алкоголичка. Глядишь, через 8 лет и выпускать будет некого.
     - Не расстраивайтесь, Анечка, жизнь она такая – сегодня нет ничего, а завтра ты царь горы.
     - Я пессимист. И трусиха. Больше всего я жалею, что не нашла до 30 лет себе пару. Тогда бы я не вляпалась во все это.
     - А как же революция?
     - Какая революция? Ее ко мне за уши притянули. Все, что я потом читала и смотрела про мои революционные воззвания, это все сочинили другие люди, те, кому это было выгодно. Мои пять минут славы были на выставке, и говорила я там примерно минуту. А потом меня гоняли как крысу, били, топили, стреляли. Какая революция? Я домашняя девочка, я в жизни ничего тяжелее килограммовой пачки кофе не поднимала. Я ела только правильную еду. Мое самое большое нарушение это несколько бокалов вина, и я вовремя не нашла себе мужа. Меня до 30 лет все устраивало, кроме брака, конечно. Мне и сейчас неплохо, если сравнивать с жизнью, которая у меня началась после моего тридцатилетия. Я ничего не хочу. И, надеюсь, дядька Тины не договорится с Сашей. С Александром Николаевичем, - поправилась я.
     - Значит, Вы побег не планируете? – спросил начальник для уточнения.
     - А мне некуда бежать. Мать у меня при отце живет, тот … не знаю где, брат погиб, друзья из моей дореволюционной жизни мне сейчас и руку не подадут, лучший друг подался в военные. У меня никого нет.
     У меня действительно никого больше нет. Выть хочется от осознания данного факта. А больше всего мне страшно, что меня опять погонят как крысу, ведь по какой-то причине отец Полины и Алины просматривал мои файлы.  Или это он просто смотрел, что за фрукт мешает его дочери спокойно находиться в счастливом браке.
     - С этой тюрьмы еще никто не убегал, - констатировал факт начальник.
     - Если меня заберут с этого острова, то это будет или через 8 лет, или Вы сами меня отвезете, или меня украдут насильно, чего я больше всего опасаюсь. Советую поделиться своими и моими опасениями с Александром Николаевичем, может он организует дополнительную охрану.