Предначертание. роман-фэнтези. Главы 10 12

                Глава 10
               
                «Семейный совет»


         Король, как и положено, жил в исторической части замка, на втором этаже,  покои занимали половину этажа. Его Величество не приветствовал того, что так много места занимает только один человек. Но таковы правила этикета: «Король обязан жить в комфорте». Благоустроенность и комфорт вершителя судеб символизирует благосостояние общества. 
    Знакомая теория, правда? На Земле  это приняло уродливые формы. Вспомним например Французского Короля Людовика Пятнадцатого. Король с королевой и двор утопали в роскоши и бессмысленных излишествах а народ пух от голода и нищеты. А английские короли средневековья - тот же случай. Про русских -вообще молчу. Да что там говорить: земляне не отличаются слишком большой сердобольностью друг к другу. На протяжении всей известной истории радости было мало. Да и утопические идеи не приводили к лучшему. Всё сводилось к одному: большинство теряет, а наименьшее меньшинство находит, да ещё и по большому счёту. Природа земного человека до такой степени извратилась. Когда же это началось?... И что произошло, что мы превратились в чудовищ, истребляющих себе подобных? Скажешь: Каин-братоубийца виноват? А не его ли гнилая природа в нас? А что если Каин оказался таким потому, что кое-кто постарался, а в последствии мы всенародно поддержали? Это ему и нам подарочек «с низу». Уж больно преисподние стараются, индо взопрели все....
        Если кому-то и посчастливилось выпасть из всеобщей круговой поруки хищничества, то его имя тут же пополняет список придурков, недотёп, не приспособленным к жизни дураков, и пытаются от него избавиться любыми путями. За красивыми фразами о равенстве, братстве и всеобщем благоденствии как ведётся стояли те, кто реально дёргал за ниточки и языки, те кто, собственно, и пожинал плоды благоденствия. Красивыми же словами оставляли питаться всю остальную серую массу: «пусть, дескать, грызут друг-другу глотки за крохи со стола, но музыка будет играться по нашим нотам...
 Но давай не будем о грустном.
       Апартаменты верховного менеджера трёх миров во истину роскошные. Стены инкрустированы хрустально-золотым орнаментом замысловатым, но необычайно органичным. Сочетание хрусталя и золота создаёт некое ощущение бесконечности пространства. Стены обработаны опять же хрустальными пластинами под которыми покоится голубой  и тёмно синий бархат создавая впечатление трёхмерности поверхности. На окнах высотой во всю стену красуются гардины из того же голубого и синего бархата, пышно расшитые золотом. Мебель состояла из неописуемого количества и калибра кресел , стульев и диванов с кушетками. Периодически по стенам стояли роскошные канделябры из того же хрусталя и золота. А между диванчиками то там, то сям разбросаны столики и секретерчики. Король ни как не понимал зачем это, но смирился под тяжёлой рукой этикета, и уже принимал это с терпимостью. От всего этого «великолепия-нелепия», Он убегал в свою любимую комнату с камином. Тот тоже, как и в кабинете Лорда-распределителя был старинный и растапливался настоящими дровами. Там не было слишком много роскошных предметов и хрусталя. Король обожал запах горящих поленьев и их потрескивание. Это успокаивало и наводило на размышления. Он продумывал важные государственные дела именно там, у камина. Вот и сейчас, вернувшись в свои покои Король не бросился в опочивальню на боковую, Он опустился в любимое кресло возле камина. Там стоял инкрустированный золотом столик, на котором лежали обыкновенные, в нашем понимании, книги. Эти старинные фолианты: кожаные, кое-где протёртые переплёты с замысловатыми барельефными  орнаментами. Их старые листы страниц, подёрнутые желтизной времени, местами  осыпались от обветшания. Шрифт и картинки столь витиеваты и закручены, порой через всё это наслоение красот не сразу можно прочесть текст. Словом, как и положено старинным летописям и легендам. Но наш Король умел и любил читать эти книги. Для себя Он черпал из них мудрость и покой. Эти книги принадлежали Его отцу, а когда-то отцу Его отца и так далее. 
Но Он не стал обращаться к мудрости книг. Просто сидел молча, уставившись на камин, прислушиваясь к шёпоту огоня. В каких глубинах его мысли? Трудно сказать. Мысли этого сверх-человека столь несоизмеримы с нашими, как далеко небо от земли. Его эмоции  и чувства не возможно узнать. Мало того, что Его блокировка сознания непрошибаема, он даже способен блокировать для всех своё присутствие, становится невидимым. Не знаю я гипноз ли это, телепатия ли или какой-то другой способ, но знаю одно: Он присутствует в комнате, а ты его не видишь. И ещё масса всяких штук, которыми владел Король и о которых ты узнаешь по мере нашего повествования.
   Король - в размышлении. Но тихо открывающаяся дверь разрушает уединение. Безшумно вплывает Мадам Брунхильда. Камеристка не слишком расшаркивается перед Королём но и не фамильярничает. Ведёт себя с ним по-семейному просто и непринуждённо:
 - Ты звал, Грэмм? 
 - Знаешь, сейчас произошло очень странное событие...
 - Знаю. Одна красотка сбежала, другая догоняла, а наивный мальчишка наделал такого шуму в эфире, что я совершенно не могла уснуть. Так что не беспокойся за мою личную жизнь она была нарушена ещё до тебя. – Брунхильда притянула кресло, стоящее у стены поближе к камину и плюхнулась в него устало.
 - Нет я не об этом...- застывший взгляд Грэмма по прежнему сверлил огонь.
 - А что ещё? – с настороженностью подняла брови мадам.
 - Я попробую  объяснить.. Дай переварить это. 
 - О-о!.. Новость... По всему видно, что произошло нечто эдакое. Не блокируйся, дай попробовать понять что происходит. Разве я когда-нибудь тебя подводила? – если бы Король не был  так занят своими мыслями, то обнаружил бы, что Брунхильда вся превратилась в напряжённо сжатую пружину  
 - Нет, я должен Сам. Понимаешь? Сам. Такое впервые....
 - Послушай, отец говорил , что мы едины. Я не только сестра, я – Твой ближайший друг. -  Она придвинула  своё  кресло ещё ближе к брату.
 Вот в чём дело! Родственники! Поверь, не знал! Ну, давай слушать дальше.
 - Брун, мне нужно, что бы ты завтра вызвала Селину к себе. Во-первых, я обещал ей наказание за провинность Анди, придумай что-нибудь не унижающее. А во-вторых мне надо что бы ты поближе её узнала. 
 - Грэмм, Ты что задумал. Что Тебе эта девчонка... – она на секунду притупила глаза, этот разговор смущал и тревожил. Брун больше чем понимала что происходит, но играла в игру, скрываясь под маской раздражительности. – ты что, Ваше Величество хочешь, что бы я за ней шпионила? Не похоже это на Тебя...
 - Не мели чепухи пожалуйста, и прошу не разыгрывай святую неизвестность. Думаешь я не знаю  ваши с Ловэдом перешёптывания  по поводу этого пресловутого пророчества? 
 - О, ваше прозорливое величество, не думаете ли вы, что мир только и вращается вокруг всяких там присказок и пророчеств?– Брун пафосно вскочила. – И вообще, оно было сказано не нам, а маме. Она мне о нём рассказала только, когда уходила в другое измерение. Ты тогда на Трице прохлаждался, даже не попрощался с ней! Отец тогда попросил меня и строго наказал Ловэду, что бы тот не проболтался. Это наказ отца. Он хотел уберечь Тебя от лишней ненужной информации.
 - И ты наивно полагаешь, что Я не смог бы об этом узнать? А отец мог бы, по меньшей мере, быть предусмотрительнее. Он, как ни кто, знает меня как себя. Он-то, мог  предвидеть, что его сын всё-равно всё узнает? Даже смешно! Вы все с ума посходили с этими предсказаниями!
 - Послушай, Ваше величество, здесь риск не приемлем. Наш мир не должен остаться без правителя. Отец специально остался в другом измерении, что бы Ты правил. Ты был рождён для этого. Отец не раз говорил об этом, даже когда содружество было ещё в зародышевом состоянии. И, знаешь, братец, ты не можешь себе позволить рисковать своим пребыванием в этом измерении, даже если это и никчёмное пророчество! 
 - Слушай, Брун, не собираюсь я ни чем рисковать. Если пророчество истинное, то - сбудется, и не возможно этому помешать, а если это очередной блеф, то и волноваться не зачем. Что вы с Ловом в набат бьёте бесконечно. Мне есть о чём думать. Лову тоже не мешало бы свои обязанности выполнять по-тщательнее и не тратить время на нашёптывания по углам. – Король подошёл к сестре, положил руку сестре на плечо, усаживая обратно в кресло, Сам устроился у неё в ногах, и с теплотой добавил: 
 –  Заботливая моя сестрёнища. Не зря Я тебя камеристкой замка поставил: хлопочешь и хлопочешь. Не беспокойся так, разберёмся. – Гремм положил голову на колени сестре. – Спой мне ту песню, которую пела в детстве. 
 - Мама лучше пела. Только я тихо, ладно? – И песня полилась. Трясущимся от усталости голосом, который, кстати, очень даже не плохой - вибристый, тёплый, грудной, Брун начала петь. Песня была старинной балладой о грозном рыцаре, который пришёл с войны, а любимая, которая так долго его ждала не перенесла счастья и "ушла" у него на руках. С горя он пошёл и отдал свою жизнь дракозавру, который пугал всю округу. После этого грозный драк успокоился и решил больше не пугать людей в этой деревне. В общем: все ушли в другое измерение, но зато жители этого селения с тех пор слагали песни о них и легенды. 
    Пока Брунхильда поёт брату, дай ка расскажу тебе об их отце. Он  был великим рыцарем. Ни кто и ни когда не мог сказать откуда он пришёл.  Поговаривали, что он пришёл из другого измерения. Фактически ни кто не может от туда прийти, и если уходят, то ни кто не возвращается. Так устроен тот мир. Люди, по разным причинам заканчивая свой срок в этом измерении, не умирали а уходили в другое измерение. Их тела так же преобразовывались и исчезали. Поэтому на планетах-сёстрах не было кладбищ, могил, трупов, даже слов таких нет. Это не называлось смертью, потому что все знали, что жизнь продолжается там, на другом побережье пространства. Единственно, что бросало в горе тех, кто оставался в этом мире - это то, что не известно сколько времени пройдёт до перехода. Но за  это время, есть риск больше никогда не увидеть любимых родных или друзей. А там в другом измерении смогут ли они найтись. Ведь там мир настолько велик, что потерять друг-друга не мудрено. И не в твоей власти выбирать куда попасть. Точнее, нет. Зависит - от того, какие вибрации ты создавал в этом измерении. Потому что на протяжении жизни эти волны уходят в информационный банк вселенной, накапливаясь и спрессовываясь. Это похоже на образование полезных ископаемых. Если скапливается смола и жижа – формируется нефть; древесный уголь превращается в каменный, а если побольше да подольше понадавит земная кора, то алмазы заполучить можно из этой сгоревшей миллионы лет назад древесины. Такой же принцип с вибрационной информацией каждого человека там в этой галактике. От уровня этой спрессованной информации будет зависеть место куда переходит человек, и качество окружающей его среды. А людские жизни складываются по-разному, и люди - существа не одинаковые: кому-то не хватает любви, а у кого-то её избыток, кого-то жадность душит, а кто-то отдаст последнюю рубаху, кто-то жалостью не страдает, а кто-то, паука случайно убив, сокрушается: «живое все-таки». Поэтому-то и не находят люди друг-друга в другом измерении зачастую.
     Отец, как я уже говорил, личность загадочная, далеко не ординарная и сильная с невероятными способностями, которые так же достались и среднему сыну Грэмму. Ни кто не знает откуда он пришёл и когда он покинул это измерение. Но ходят толки, что он периодически возвращается, и даже находятся смельчаки утверждающие, что видели Великого Рыцаря, и даже разговаривали с ним. Это похоже на некую фантастику или ложь потому что, как мы уже знаем, возврата из другого измерения нет. Такого механизма нет, ни физического, ни духовного. Да и ни кто из его детей не откровенничал об инкаунтером с отцом. И в анналах не было отмечено эдакое явление. Но тайна будоражит умы обывателей, ведь это так занятно посмаковать то, что невозможно доказать. Вот где фантазия и любопытство расцветают махровым цветом. Придумываются такие истории, каких ни один писатель-фантаст не сможет, даже в самом замысловатом произведении, прописать.  
      Мать Короля была так же из знатнейшего древнего рода с Трицы. До сих пор ходят в народе удивительные легенды о любви Отца и Матери Короля. Рассказывают о Великом Рыцаре, который, попав на Трицу в эпоху первых испытаний «межпланетных лифтов», увидел красавицу-принцессу в саду её дворца, когда та собирала  чудные фиолетовые гортензии. Он сразу понял, что его жизнь столь пуста, что только эта девушка заполнит эту пустоту. Случайно, в ближайшей таверне, куда он зашёл, что бы утолить  голод и жар души порцией холодного эля, наш влюблённый встретил человека, который назвался  садовником того дворца, где жила та, что пронзила сердце бедного Рыцаря стрелой любви. Садовник, изрядно воздавши должное элю, с радостью сообщал благородному собранию, что меняет свой кожаный садовничий фартук на техническую робу обслуги «лифтов». Он «оставляет это неблагородное занятие копаться в земле и выращивать всякие там садовые безделушки в угоду богачей, и с гордостью кидается в объятия прогресса, что бы служить доброму люду». Влюблённый рыцарь, даже не дожидаясь своей кружки эля немедленно отправился на поиски управляющего дворцом возлюбленной, и под вымышленным именем нанялся садовником, благо место было ещё тепленьким и ни кто не успел посягнуть на него. Пять месяцев Великий Рыцарь смиренно работал в саду у «Её» родителей, даже не смея приблизиться и заговорить с ней. Но однажды ночью разыгралась ужасная буря, одна из тех которые устраивает для планет Гайя, опять возомнив себя пульсаром, сократившись. Хоть эти сокращения человеческий глаз не фиксирует, но нашим хватало с избытком ощутить на собственной шкуре их выкрутасы. Все три планеты страдали от этих вывертов их взбалмошной звезды, идя гуськом по одной и той же траектории. Вот и трясло их одновременно, по разному, но одновременно. Трице досталась, на сей раз, эта буря. Не знаю что гласила легенда относительно других планет. И вот, во время этого холодящего душу, громогласного шторма, разрывающего темноту ночи ужасающими молниями и выливающего тонны воды на несчастную планету, сильнейший разряд полосонул через всё видимое пространство неба и угодил прямо в крышу того крыла дворца, где находились покои возлюбленной. Начался страшный пожар. Дворец, построенный из камня и дерева столетия назад, вспыхнул, как иссушенный кленовый лист. И в считанные минуты здание охватил всё пожирающий огонь. Наш рыцарь немедленно бросился на спасение той, которая была дороже жизни. Преодолев горящие лестницы и падающие с потолка перекрытия великолепные канделябры, сброшенные огнём, Рыцарь достиг комнаты принцессы, когда та уже потеряла сознание. Вот-вот её тело было бы готово не пренадлежать этому измерению. Рыцарь спустился по водосточной трубе, с драгоценной ношей на руках. Как это удалось только один он это знает. Юная дева оправилась от испуга и угара через два дня, а её спаситель эти дни сидел у кровати, не покидая поста, как будто охраняя от всяческих посягательств на её жизнь. Великий Рыцарь не мог от неё больше оторваться. Родители думали что садовник сам пребывает в неком шоке, и не противились его присутствию в покоях дочери. А несчастный влюблённый не сводил глаз с возлюбленной и всё ждал, когда она очнётся. Пришёл страх, что если он отвернётся, хотя бы на минуту, она покинет это измерение и им больше не суждено будет встретиться. На смену страха пришло отчаяние, в предчувствии расставания с любовью.
      Когда принцесса открыла глаза, то первое что увидела – это глаза своего садовника. Они горели такой любовью и состраданием. Смутившись, девушка отвела глаза, не выдержав этот взгляд, хотя тот потом долго теребил сознание, не давая умиротворения метущейся душе. Принцесса понимала, что забыть этот взгляд не представляется ни какой возможности. Но ведь это всего лишь садовник. И что теперь делать? Смятение поселилось в сердце.
      Домашние, врачи и слуги вытеснили садовника из комнаты, окружив принцессу сумасшедшей заботой. Рыцарь возвратился к себе, в садовый домик, что бы продолжать свою работу. Прорыв через заслон заботливых домочадцев оказался невозможным. Так продолжалось пару недель. Садовник и принцесса не виделись с того момента, когда она очнулась.  Он почти пал духом, этот великий храбрец и сильный духом человек. С подобным он ни когда не сталкивался. Великий Рыцарь сам удивлялся собственной беспомощности. Любовь сыграла с ним шутку, отобрав у него отвагу, сверхъестественность и непобедимость. И вот, в один прекрасный день, (как обычно гласит легенда), во дворец приехал гость. Это был знатный вельможа с Унны, дядя матери нашей красавицы. В честь гостя устроили пир во дворце, созвав всю окрестную знать. Хозяева приказали садовнику, сам знаешь кому, приготовить большое количество букетов для украшения праздничного стола и залы для приёма гостей. Наш «садовник» уже преуспел и даже превзошёл истых мастеров сего благородного ремесла, за те месяцы, что беззаветно служил в доме любимой. Он стал вносить свои цветочные произведения искусства, и в тот момент, когда  последние вазоны были расставлены в зале для приёма гостей, вошёл тот самый гость, в честь которого вся каша и заварилась. Мнимый садовник поставил цветы на специальный столик и повернулся что бы ретироваться к себе в садовые угодья. Вдруг взгляд гостя упал на того, кто принёс столь шедевральные букеты. Обычно дядюшка не обращал внимания на такие вещи, но здесь что-то подтолкнуло посмотреть в сторону садовника. С превеликим удивлением он узнал в чертах человека, одетого в наряд простолюдина, своего лучшего друга, Великого Рыцаря. В  изумлении гость окликнул «садовника» по имени, которое знали на трёх планетах больше чем достаточно. Присутствующие стали оглядываться, не понимая почему он произнёс это имя. Но когда он стремительно направился к садовнику и обнял его с залихватской непринуждённостью друга, удивлению не было придела. "Садовник" тоже остолбенел от неожиданности, узнав своего друга, и понял, что скрываться больше у него не будет возможности. Разоблачение - непременное условие секретности. Все тут же заклокотали вокруг него. С внезапной весёлостью наперебой стали предлагать свои услуги: ему надо переодеться, надо принять ванну, надо подровнять причёску, надо подобрать приличную шляпу, и так далее и тому подобное... А наш несчастный конспиратор стоял, оцепенев от досады, что его инкогнито так внезапно было раскрыто. И теперь неизвестно что будет... В эту минуту в зал вошла наша красавица. Она не могла понять почему все столпились вокруг  садовника и наперебой пытаются получить его внимание. Первым прорвал контузию гудящего улья отец девушки возгласом:
 - А-а-а доченька, вот и ты! Позволь мне представить тебе нашего дорогого родственника дядю твоей матери господина Проншер; с Унны. А так же его лучшего друга, как ты думаешь кто это? – и не дожидаясь ответа выпалил – это наш садовник (он назвал имя великого рыцаря). Дева побледнела, и если бы не столик с цветами, у которого она стояла, она наверняка бы упала, сознание подводило её. Ох уж эти мне настоящие принцессы! Чуть что – сразу в обморок бряк! А ты там уж как хочешь понимай: от цветочного запаха это у неё или от переизбытка чувствс. Вот так и была раскрыта тайна великого рыцаря. В этот же день он вынужден был признаться почему он устроил этот маскарад и попросить руки дочери «его добрых хозяев». И она с радостью приняла это предложение, потому что уже знала, что от этих глаз ей ни куда не деться. И что без них она вряд ли протянет ещё один день. Родители, безусловно, дали согласие, ещё бы: такое счастье подвалило. А честь-то какая! Не уверен что легенда - это правдивая история, и все события в ней не выдуманы, но факт остаётся фактом: они поженились. Свадьба была шикарная.
         Мать Короля слыла просвещённой и энциклопедически образованной, говорила  свободно на пяти языках, играла на трёх музыкальных инструментах, чудно пела. И ко всему прочему, жена Великого Рыцаря обожала готовить. Пиры и празднества, устраеваемые ею были наиболее ожидаемыми и желанными. Уж, больно вкусно было! Но первостепенной прерогативой жизни матери оставалось воспитание и образование детей.
         Мало кто знает, но это благодаря настойчивым стараниям и влиянию жены, отец Грэмма начал этот процесс консолидации трёх миров, когда Брунхильда и Грэмм были совсем маленькими (они погодки). Третий ребёнок, сын Ловэд, тогда ещё проектировался. Отец прекрасно осознавал, что держать под контролем  махину государства из трёх планет, не под силу простому человеку, даже грамотно отлаженному парламенту. Только где ты видел такой? На нашей планете, по крайней мере я о таком не слышал. Отец Короля посвятил жизнь созданию коалиции. Только он единственный, с такими невероятными способностями, был способен руководить этой гигантской структурой. Титул короля ему был присуждён по праву. Правда время перехода, которое ни кто не может сам установить, застало Великого Рыцаря врасплох...или же сам ушёл. Боюсь соврать ходят легенды, что он сам ушёл с целью оставить всё на сына. По счастью, сын унаследовал силу Отца.  Было ясно, что Королевские обязанности и власть будут ему по плечу. Образованием Грэмма отец занимался с пристрастием, передавая все премудрости, которыми владел Сам. Первый правитель трёх миров уходил со спокойной душой, что его детище имеет правильного человека в Королях. 
      Теперь у тебя есть представление каков наш Король Гремм Первый. Он конечно супер-человек, но оказывается и у супер-людей бывают проколы, что и обнаружилось только-только. Король не мог себе ни как объяснить, что происходит с ним, почему он так опрометчиво и неосмотрительно вёл себя с этой девочкой. И, вообще, почему  она стала занимать место в его мыслях. Блокировка полезная вещь, когда знаешь, что ни кто не сможет прочитать то, о чём молчат твои уста. Но и блокируясь, не спасёшься от себя самого. Хотелось бы не знать о чём молчишь, но заблокироваться от себя  невозможно. Гремм удивлялся и недоумевал, страшился и негодовал, запрещал себе думать и задавать себе же вопросы, потому что боялся, что знает ответы на них и ответы неожиданно разоблачающие. 
      Пока звучала тихая песня Брунхильды все эти переживания роились в его заблокированном от сестры сознании. Но понемногу песня возимела своё действие, и по доброй старой памяти он уснул прямо на коленях у Брун. Как в детстве.


                Глава 11 
               
                «Наказание за преступление»

На следующее утро после скандала Селина, не заходя в класс, сразу же отправилась в кабинет мадам Брунхильды. Повелительница дверей и замков восседала за своим столом-компьютером, точной копией того, что в кабинете Лорда – Распределителя. Только кабинет мадам не отделан деревом, а сплошь увешан картинами, так что стен не просматривалось. Там красовались картины  знаменитейших художников разных эпох и техник написания. Там были, и традиционные картины написанные маслом, и созданные по новым технологиям: голографические и лазерные, тепловые и электронные. Казалось бы это должно создавать некую суету и напряжённость. Но на удивление комната отличалась уютом и лаконично-деловой обстановкой. Наверное такой эффект создовали высокие потолки, а может мебель в стиле "ампир" со вкусом подобранная придавала комнате деловой уют. Даже плазменные обтекаемые кресла и стулья выполнены в этом изящном и строгом стиле. Говорят что если хочешь узнать человека лучше, прийди к нему в дом, обстановка раскроет поднаготную владельца. Кабинет Брунхильды, по сути -  её дом, она только спала у себя в апартаментах, а иногда и до того доходило, что оставалась ночевать здесь. И, разумеется, идея дизайна пренадлежала хозяйке. Похвально, похвально!   
      В это утро, после разговора с братом Брунн не смогла больше спать. Тревога и необъяснимая надежда раздирали душу пополам. Сестра надеялась, что это просто глупое стечение обстоятельств, и никакое пророчество здесь не действует. А с другого плеча нашёптывал, одетый в чёрное, нахальный и назойливый бесёнок: вот и пришёл тот час, и ждать не долго, и вот увидишь – это то самое, и скоро – скоро...
   Вера вещь великая, но частенько шагает рука об руку с сомнением. Принцесса Брунхильда всё-таки сомневалась, что любимому брату ничего не угрожает. Что же это за пророчество такое, которое так тревожит её? Давай подождём, может быть потом всё прояснится.
    Дверь вросла в стену и в пролёте нарисовалась фигура того профессора, с которым мадам секретничала в каптёрке уборщика, когда Селина оказалась невольной шпионкой. 
- А! Лов! Прости,что вынуждена была тебя выдернуть с урока!
- У  меня пока нет ничего. У тебя опять что-то? Чего звала?— тон его фомельярен и груб
- Ты чего сегодня такой колючий?
- Спал плохо.
- О, и ты тоже?...
- Я смотрю и ты помучилась...
- Говорила же, что это она...
- Да, да, да. Она возьмёт и съест его!
- Не йорничай! Лучше подумай как предотвратить катастрофу.
- Да что ты всё талдычишь: катастрофа, да несчастье, да конец всему. Ты по-моему слишком суеверна и истерична, душенька.
- Лов, ты поймёшь, что я была права, но будет поздно! – с нервом и тенью отчаяния в голосе бросила Брунхильда.
- Мы все чего-нибудь, когда-нибудь поймём, моя уважаемая сестра. – Ах, вот оно что, они тоже родственники. Так вот кто, оказывается младший брат Короля Ловэд: Профессор психологии. 
- А сейчас что ты хочешь от меня? Что бы я собирал в хрустальный бокал твои слёзы отчаяния и запирал на семь замков ларец с пойманным вихрем твоей истерии? -  Некая нота цинизма прослеживалась в тоне его голоса. 
- Я не прошу твоего сострадания, дорогой мой брат, но помощи и понимания в создающейся ситуации. Придумай что-нибудь!
- Чего изволите, Ваше высочество?... Ну, выгони её из школы, тогда и не будет  этих опасений...- вдруг раздражение взяло верх над цинизмом - Чего ты так за него трясёшься? Он, что маленький и не сможет сам справиться, или не Король больше что-ли, что ты за Него всё решаешь! Что ты вечно суёшься со своей опекой!...- стараясь сдержать нарастающую бурю негодования и озлобленности Ловед умолк и устремился к двери. Именно в эту минуту дверь открылась и в пролёте появилась Селина. Почти столкнувшись лбами (Ловед был не высокого роста), отбывающий и приходящая разминулись в дверях. Селина обнаружила, что этот незнакомый профессор ( она не имела классов по психологии пока) посмотрел на неё с ненавистью. Что на секунду ошарашило. Мадам Брунхильда в эту минуту походила на сову в дневном свете, вертела головой с широко распахнутыми глазами, того и гляди, распушит перья и встрепенётся, делая вид что пытается испугать прохожих своим гуканьем. Уж не ожидала ключница увидеть в данную минуту именно Селину. А та, в свою очередь, не понимала почему у присутствующих такая не одекватная реакция на её появление.   
- Мадам, я пришла за вашим вердиктом о моём наказании. Его величество приказал к вам прийти и сказал, что вы будете знать что делать. – с некоторым замешательством промямлила наша преступница.
       Мадам Брунхильда обратила  совино-свинцовый взгляд на посетительницу. Тяжело поднявшись, в полном молчании, то ли придавая ситуации больший вес, то ли в действительности не способная соображать быстрее, она обошла Селину кругом, приглядываясь к девице с пристрастием. Селина, конечно же, отнесла это к тому, что положение провинившейся обусловливает такое поведение ключницы, и та избрала такую тактику воспитательной работы.
     А Брунхильда просто-напросто устала притворяться что ни чего не происходит (во всяком случае для себя, потому что зрителей особо не было). Ей хотелось поближе узнать девочку, разгадать в чём сила этого юного создания. Она сканировала мозг и память Селины, как агент ЦРУ. Во что бы то не стало узнать, что было заложено в этом существе, что принесёт такие бурные для всех последствия. Селина не смела нарушить молчание, мысленно задавая вопрос: что происходит? Брунхильда не отвечала ни мысленно, ни вслух. Вдруг мадам разорвала тишину громким вздохом и выстрелом короткого: - Так! Значит Его Величество согласился дать наказание тебе вместо другого – это благородно с твоей стороны. Ты могла бы отказаться. Но не стала этого делать, сама Его об этом попросила. Что будем делать с этой честностью? Поощрять или наказывать?; - Я не понимаю о чём вы...  
- Так, мысли вслух...  – Брунхильда продолжала накручивать круги вокруг оторопевшей девчонки. – А чего ты не любишь делать?
 - Не знаю, мадам, ... наверное копаться в старой рухляди или разбирать завалы... Наверное не люблю беспорядок, находиться в нём не приятно... ищу пятый угол.
 - Та-а-ак! Хорошо-о-о! – Бунхильда внутри себя удивилась искренности, с которой девочка стала говорить – а ещё?
- А ещё не люблю быть одной.  Я так часто и подолгу оставалась дома одна, когда мама уходила на работу, и по двое суток не приходила, что устала быть одна. Даже страшно становится. – Селинины излияния звучали так доверительно. Селина сама не понимала почему хотелось так говорить с верховной ключницей. – А у вас бывает такое?
Вдруг неожиданно для себя Брунхильда  остановилась нарезать круги и с некоей простотой ответила
– Знаешь, бывает. Это началось когда мама ушла... – Брунхильда осеклась и попробовала вернуть себе прежний холодно-испытующий вид, это не совсем удалось. Она даже рассердилась на себя за допущенную слабинку. Вернулась к своему столу-компьютеру.
 – Ну, давай посмотрим, как нам тебя наказать. – она включила что-то в компе и тот, зажужжав слегка, стал выбрасывать интересующую информацию.  – Так: на кухне нужен человек для контроля за мусоро-упаковочной машиной, в прачечной  нужен человек на распределительный компьютер, в кафе нужна уборщица, в библиотеку.. Вот! В библиотеку нужен человек для пересортировки манускриптов! Думаю – это подходяще! На кухне и прачечной нужна квалификация и знания машин, а у тебя что?.. Она вздохнула,  саркастически – комично, приподняв плечи.  – Ладно, так тому и быть! Отправляйся ка ты после уроков в библиотеку и приступай к разбору манускриптов.
 - А манускрипты это что?
Это, деточка, книги. Древние манускрипты требуют тщательное и кропотливое обращение, иначе могут в руках рассыпаться и превратиться в пыль если не быть сверх осторожной. Вот тебе и наказание, как раз то, что так тобой не любимо. И учти, это не библиотека школы, а библиотека замка. Иди на первый этаж замка в восточное крыло, найдёшь там главного архивариуса  Адуназа, отдашь это – ключница подала восьмигранную "официалку" – он тебе всё покажет. Пока не наведёшь там порядок и не думай о свободной жизни. После уроков – туда. Каждый день! – Брунхильда что-то стала нервно печатать.
   Нашу героиню это известие не повергло в ужас, не бросило на колени с мольбой о пощаде, не заставило рвать на себе волосы и рыдать горькими слезами. Она просто сказала – Хорошо -  вытаращив глаза, улыбаясь. Было понятно, что девица представления не имеет о том, что такое завалы в библиотеке. О молодость, как ты наивна! Брунхильда даже на секунду приостановила конвульсивное печатание в "компе", услышав этот простой и наивный голос. Всё-таки было нечто в этой девчонке до идиотизма наивное и, в тоже время, до героизма сильное. Селина сама даже ещё не осознавала. А кто же, скажи, в семнадцать своих лет вообще что-либо соображает да ещё в самом себе?
-А всё-таки почему ты спросила про моих детей в ночь поступления?- Брунхильда видимо не заметила как перешла на доверительный тон.
Селина уже почти дошла до двери, когда вопрос догнал её. Девочка в изумлении обернулась.
- А как вы об этом помните, ведь нас было так много в эту ночь, и многие, наверняка, задавали вам ещё более глупые вопросы?- И вдруг, опять эта тёплая волна дружеского участия нахлынула на Седину. - Просто моя мама бесконечно работала, а я оставалась одна по долгу. Я просто подумала, что вы так похожи на мою маму тем, что должны всё время быть тут, а не дома со своими детьми. И я знаю что это очень болезненно. Я даже видела маму плачущей, когда она жаловалась на то, что вечно должна быть там, а не со мной. Простите меня пожалуйста , я не хотела лезть вам в душу. Так вырвалось само по себе.
- Дорогая моя - Брунн сама удивилась мягкости своего тона, и в глубине её существа замаячило нечто вроде некоего сплава дружеских и материнских чувств, к этому маленькому одинокому, такому трогательному и такому сильному существу. - Само по себе не вырывается. Ничего просто так не вырывается. У меня нет детей. Точнее... вы - все мои дети.  - Она вдруг это поняла для себя, и эта малышка стала предтечей этого откровения. Когда брат доверил Брунн школьные дела, сестра добросовестно и с самоотдачей  впряглась. Но так что бы принимать участие в жизни своих подопечных? Она не слишком углублялась. Камеристка  слыла слишком чёрствой. Имидж равнодушной злюки стабильно закрепился за ней . Хотя по-просту она старалась быть всегда строгой, справедливой и беспристрастной. Короче принцесса Брунхильда забыла о себе. Забыла что она - женщина, уже давно потеряла  понятие нежности. Слишком много лет прошло с того дня, когда девчонкой, полной надежд юная Брунн вступила  раньше времени во взрослую жизнь. Мама ушла и семейные обязанности остались на ней. Думать о себе было некогда. Так и привыкла: сначала заботы а потом ... Потом ничего. И вдруг сейчас пришло это незнакомое, и давно заброшенное за суповую бочку в школе, чувство. Ещё не понятно что это было такое: дружба, забота, привязанность, душевное расположение или материнское? Это обезоруживало и смягчало. Вдруг просто захотелось сесть с этой едва знакомой девочкой у камина, слушать как трещат поленья и читать любимую древнюю книгу легенд и приданий. Тоска по домашнему очагу зародилась в этом сердце.
- Ах, как же это! - Наивно и просто прозвучало из уст юной нарушительницы спокойствия. - наверное это очень скучно? Нет так не допустимо!
- Ну что такого? Я просто всегда была занята - голос Брунхильды налился мягкими красками тёплой осени. Даже некая детская, наивная нотка зазвенела высоко под потолком. - Я не умею скучать... Послушай, мы тут с тобой что- то слишком разоткровенничались, давай ка, дорогая, иди и отбывай своё наказание. Поболтаем потом...- Брунхильда попыталась прикрыть свою лампу, но джин уже был выпущен на свободу, и лил воду на мельницу сердца. Бастион льда сдавал свои позиции. Мадам Брунхильда протянула  восьмигранничек Селине - пропуск на этаж замка.
- Я иду, иду!.. А... Вот... А можно... Ну...чтобы... Я приходила к вам иногда. Ой, простите! Я не... - юная душелюбка схватила пропуск и выскочила за дверь, как будто нашкодив, пыталась замести следы своего преступления.
   Ошалевшая Брунхильда грузно шлёпнулась в кресло. В голове набухла каша из миллиона мыслей и многомерного спектра чувств. Угольные залежи душевного тепла широченными пластами стали подниматься из глубин, под сильнейшим воздействием магматического движения глубоко запрятанных воспоминаний и эмоций. Ей захотелось плакать и смеяться, даже какая то песенка завертелась на языке
   Селина не понимала что происходит, трудно понимались свои же собственные импульсивные порывы. Но, не отдавая себе отчёт, она стала всё больше сближаться, и в своих мыслях, и душой с мадам Брунхильдой. Селина ощущала некую незримую связь между ними. Для неё это было удивительно и необъяснимо. Но, толи по молодости, толи по природной наивности,  она даже не пыталась объяснить себе что происходит. Просто плыла по течению. Весь этот день на занятиях она пыталась сосредоточиться, но получалось это прескверно. Хорошо что в этот день у неё не было урока сверхъестественности. А то вряд ли бы она перенесла вновь этот позор оголённых мыслей перед Королём. Только на уроке Римидала позволила себе забросать его вопросами: а почему люди не часто испытывают друг к другу доверие; а почему так страшно открываться перед другими; почему люди страшатся друг-друга? Ушат вопросов, приведший учителя в радостное изумление: растёт дитятко, познаёт вселенную. Он старался лаконично отвечать, это забрало львиную долю от урока, и в место пения у них получился урок философии. Римидал  с достоинством справился с задачей. Но многие вопросы так и повисли недозрелой грушей в сознании Селины. Я так думаю что скорые события навсегда развенчают её недоумение и ответят на повисшие вопросы.
    После занятий наша провинившаяся направилась в библиотеку замка, где ещё ни когда не бывала. Только из далека видела, когда в очереди стояла. (помнишь как я там об этом распинался). Лифт, на верх в замок, отличался изысканной лепниной и бархатной обивкой. Даже запах в нём был какой то другой. Селина никак не могла определить природу этого запаха приятного и свежего. Восьмигранник довёл до дверей библиотеки, общаясь с постами охраны автоматически выскакивающей строкой информации пропуска. Стражам не требовалось окликать и опрашивать посетительницу, на расстоянии дело было ясно . Длинные шесты-пики раздвигались и пропускали в очередное великолепие залов и коридоров,  увешанных картинами, канделябрами, знамёнами, старинным оружием и латами рыцарей всех эпох. Селина шла медленно, глазея на это буйство красоты, не в силах оторвать глаз, то от одной картины, то от другой. Простояла напротив одного знамени, разинув рот, не замечая времени. Орнамент знамени был столь сложен и изыскан. Селина пыталась рассмотреть эти замысловатые завитушки, но так и не поняла что к чему. Наконец всё-таки вспомнила, что на задании, а то ему ни когда не суждено быть выполненным, продолжай она эту экскурсию. Неделями можно блуждать в этих стенах в удовлетворении своего эстетического голода. Эта часть замка не предназначена для экскурсий, в отличии от западной, в которой посетители роились день на пролёт. Восточное крыло принадлежало администрации и лично Королю. Если фотографии западного крыла были распространены по всей системе, как рекламные музейные открытки, то восточное крыло оставалось в тени. PR был не для него. Поэтому наша эстетка, оказавшись в самом сердце этой тени, не была в состоянии противиться искушению насладиться  запретным плодом. Наконец восьмигранничек затрясся, по своему обыкновению, указуя что они пришли. Двери были истым произведением искусства. Это обыкновенные створчатые двери вырезанные из цельных кусков дерева. Где только такие необъятные стволы нашли, дверь широченная. Но даже не в этом дело. Узор красив аж дух захватывает. Сочетание растительной тематики и животного мира.  Опять же, дерево целостное ничего не было подклеено, прибито и прикручено. Тончайшая, изумительнейшая работа. Этому резчику памятник надо поставить. А может стоит уже?
     Пропуск сработал как ключ. С него пошла команда на сенсоры и дверь медленно открылась. Заметь, бесшумно. Самые отборные инженеры и техники трёх миров работали на славу. Всё отлажено и без заминок. За дверью уже поджидал сухонький человечек в зелёной мантии и неправдоподобно широченной бархатной шляпе. Казалось, что шляпа вот-вот перевесит маленького и худощавого архивариуса Адуназа. Старомодные жуткой толщины очки на узком и длинном носе составляли основную черту лица, казалось он с ними родился. Глаза, соответственно, было не возможно рассмотреть за этой толщей стекла. Скудость движений и блёклость голоса говорили о нелюдимости и привычке самосозерцания. Книги составляли его мир, а то что копошилось за стенами этой библиотеки просто жалкая тень, отбрасываемая величием знаний и тайн, заключённых в этой сокровищнице. Бегущая строка пропуска доложила архивариусу о прибытии наказуемого батрака, Адуназ сдержанно и беззвучно развернул руку в глубь помещения, приглашая и указывая путь. 
- Вы уже знаете процесс? - блёкло произнёс он, и нашей страдалице сразу же стало смертельно скучно. Только теперь Селина начала смутно догадываться, что имела ввиду мадам наказывая её.  Ещё не видела завалов! Наивная!
- Нет господин Адуназ, мадам Брунхильда сказала найти вас и всё. Да, ещё сказала, что моё задание это «разбор залежей манускриптов».
- Чудненько, значит вас не ввели в курс дела. - Всё говорилось архивариусом с полным отсутствием эмоций. Даже стало жутковато и до неправдоподобия скучно. - Что ж придётся всё объяснять сначала.
- Ну, да, конечно сначала, я ничего не знаю как это делается и с бумажными книгами не имела дело раньше.
- Нет деточка, сначала - значит опять. Я только что, два дня подряд объяснял подробно одному студенту из математиков, кажется. Но молодой человек так и не справился с задачей, и я попросил что бы его отозвали. Помощи было ни какой. Позвольте вас настоятельно попросить обходиться с манускриптами с  особой осторожностью и аккуратностью. Здесь создана жёсткая система их хранения и презервации. - Ух, как было смертельно скучно слушать его! Как будто молоко скисает и сворачивается внутри.
    Архивапиус и батрачка продвигались по длинному коридору из книжных шкафов. Книги разных размеров, цветов и происхождения (бумажные, пергаментные, тряпичные, пластиковые, электронные и голографические) содержатся в специальных контейнерах с встроенным маленьким компьютером, содержащим информацию по каждой для быстрейшей сортировки, нахождения и квалификации. Стеллажи выстроены по системе созданной Адуназом годы назад, и с привеликой педантичностью соблюдающейся. Наконец они достигли пункта их назначения, проплутав по лабиринту книжного царства. Это была самая дальняя зала библиотеки. Точнее это слишком громкое название. Комната скорее похожа на склад сломанных игрушек, или того хуже, каптёрку уборщика. Одно единственное окошко отбрасывало хиленький свет, и то из под потолка. И этот единственный робкий луч предательски высвечивал каждую пылинку исполняющую свой вальс в воздушном пространстве этого убогого уголка. А их здесь было, поверь мне, куда больше, чем на складе строительных материалов. Это удивительно что такой педантизм проявленный архивариусом в передних залах библиотеки вдруг исчез здесь, на этом кладбище старины. Это крайне удивило Селину. И, видимо, прочитав её мысли (архивариус оказался уннчанином) сказал:
- Вот поэтому и надо что бы эти бесценные манускрипты были спасены. Мы недавно обнаружили эту комнату, столетия  ни кто не знал о её существовании. Её замуровали в незапамятные времена. Я пытался очистить воздух как мог, но переход от одной микро системы к другой должен быть постепенный. Иначе они рассыплются у вас в руках под воздействием другого состава внешней среды. Поэтому от вас, дитя моё, потребуется крайняя осторожность и терпение. Если вам это удастся наше общество будет вам очень признательно. - И представь себе, всё это было сказано опять же без эмоций.
    Старичок подал своей подопечной специальные перчатки, тончайшие, вторая кожа. На них не застревают бактерии и пыль. Селина так же получила маску во всё лицо с дыхательным фильтром и широкого спектра технологичные очки со встроенным микроскопом. О, как крут лабораторный халат! Он тоже из плазменного вещества и закрывает всё тело колокольчиком до пола с закрученным желобком подола. Это, по видимому, в случае, если что-то выпадет из рук попадет прямо в желобок , не пострадает или не потеряется. При ходьбе халат создаёт эффект парения в воздухе. Теперь Селина представляла собой неподражаемое зрелище в этих атрибутах непосильного труда. Зеркала не было и можно было только догадываться о результатах трансформации из принцессы в лаборанта.
- А почему бы не вызвать специалиста для такой работы? Вам нужен знающий, квалифицированный человек. - не унималась наша почемучка.
- Дорогая моя, прежде всего, для такой тонкой работы нужен молодой человек, с не столь изношенной нервной системой. Биотоки такого существа и кровообращение ещё не мешают рукам двигаться с микронной точностью. А специалисты -  люди образованные , потратили годы и нервную систему на это и уже не способны с такой точ... Объяснять долго, просто поверьте и исполняйте то, что я попрошу. В случае вашей неудачи, я буду вынужден привлечь другого человека, пока не найду способного выполнить эту трудную задачу. Студенты лучшие кандидаты для такой задачи.Так что приступайте, милочка, и посмотрим на что вы способны.
     Адуназ объяснил Селине её обязанности: отсортировать своих подопечных по годам. На каждом из них стоит дата в конце или начале. Нужно пропылесосить специальным крошечным пылесосиком с инфракрасными лучами для устранения микробов и освобождения от вековой пылевой шубы. Потом положить свиток или книгу в специальный вакуумный контейнер, для хранения и переноса в другие области библиотеки для дальнейшего изучения. Обязательно внести нужную информацию в крохотный компьютер на контейнере. Важнейшая часть - нумерация, здесь ошибок быть не должно. Книги сортировались по годам и по тематике имели определённую нумерацию, которую архивариус предоставил нашей труженице. Голограмма таблицы всегда должна  быть перед глазами. В распоряжении были небольшие колясочки на воздушной подушке с ячейками для каждого номера. После заполнения этой коляски нужно было отволочь её в основные залы и найти на полках эти номера. А там, сам понимаешь, в этом лабиринте не только не найдёшь быстро нужного места, а просто заблудишься, и только через столетия потомки найдут твои бренные останки. И вот это нужно было делать после уроков. Заметь, школьная жизнь и без того напряжённая, а тут ещё вот...
     Оставшись наедине со своими новыми пыльными друзьями, Селина впервые осознала во что она ввязалась. Но наша не такая, что бы идти на попятные, а тем более жалеть о содеянном. Хотя, где то там на задворках  сознания, отбывающая свой срок наказания немно-о-ожечко раскаивалась в поспешности принятия решений.          Брунхильда была права, первые пару свитков, которые кропотливая лаборантка Селина пыталась сначала пропылесосить, а потом найти дату, чуть не рассыпались у неё в руках. Ведь, что бы найти дату в свитке надо, либо просмотреть начало, либо же развернуть конец. И то и другое требует микронного и медленного обращения. Наша практикантка ещё к этому не привыкла и чуть не наломала дров. Свитки за годы почти приросли виток к витку и развернуть их не удавалось. Селина считала себя человеком аккуратным и сосредоточенным. Одно только не учла она в самооценке: терпеливость и микронная точность в движениях. Эти сферы пока были неосвоенные. Однако, если приложить усилия... Вот в этом-то и проблема. Усилий прилагать нельзя: хрупкий древесный папирус при малейшем нажиме рассыпался в руках. Несчастная сидела и рыдала, ни как не находя  выхода. Как вдруг одна слезинка, а потом вторая упали на папирус в тот момент, когда Селина пылесосила краешек свитка. И произошло чудо: влага в сочетании с лучами произвели смягчающий эффект этот краешек вдруг стал податливым. Селина поняла принцип  и тут же побежала искать воду и какую нибудь кисточку или губку. Задача не из лёгких. Пришлось взять с собой пропуск, что бы выбраться из лабиринта, и умолять стражников найти эти предметы где-нибудь в жилой части крыла. Задача тоже не из лёгких. Вода - куда ни шло, но кисточка или губка - это из области фантастики. Селина металась по этажу от стража к стражу, и ни кто из них не мог себе представить где найти кисть или губку. Время неумолимо впускало ночь в длинные коридоры, наша батрачка даже этого не заметила, забыла об ужине и ожидающем домашнем задании. Она решилась спуститься к себе и поискать у художников эти столь необходимые атрибуты. Так и оставшись во всей красе своего обмундирования,  взмыленная лаборантка помчалась к своей белой башне. У этой девицы точно что то не в себе. Вместо того, что бы просто отложить всё это на завтра и принести необходимости с собой, она пытается ещё сегодня разрешить проблему! Во характер! Она что готова сидеть там всю ночь и раскручивать папирусы? Но уж такая у нас с тобой героиня: если делать, так сегодня, если добиваться, так сейчас! Таков вот её девиз на знамени.
    Несчастные соседи по башне разлетались  кто куда, завидя розовое приведение, плывущее  по коридору (забыл сообщить, что халат был розовый). Привидению было всё равно что подумают соседи, оно мчалось к своему приятелю художнику Патрио (соседу по парте на искусствоведении), в надежде что тот выделит из своей немыслимой коллекции кистей хоть одну захудалую кистёнку. К великому разочарованию Патрио отсутствовал, даже соседа не было дома. Молчаливая дверь ни кого не обтекала и на звонок ни кто не реагировал. Наше привидение впало в расстройство по причине того, что ни кого из художников оно больше не знало, а искать иголку в стоге сена было бессмысленно. Оно медленно попарило обратно в библиотеку. Домашнее задание ещё не сделано, манускрипты заброшены, время потеряно: суета и томление духа.
   Вдруг гениальная идея пришла на ум: а что если выклянчить ненужную косметическую кисточку у Арины, своей соседки. У неё же их тьма. Что ей будет жалко что ли пожертвовать одну старенькую на благо человечества? Надежда воссияла в глазах Селины.
   Странное явление, но Арина тоже испарилась из дома. Даже странно. Обычно в это время она дома. И куда все запропастились? На раздумье не было времени. Селина подбежала к личному столику Арины и стала копаться в косметичке соседки, ища кисточку постарше и пообшарпаннее. Вдруг прибольный удар в правое плечо чуть не свалил нашу воришку с ног. 
- Эй, ты что это тут себе позволяешь? Ты кто, как дверь открыл? Что ты здесь роешься? - недостающее звено нашей трагедии - Арина, как ты уже понял. Потом расскажу, как она провела этот замечательный вечер. А сейчас она обнаружила некое розовое колоколообразное существо в странной маске, копающееся в её святая святых (Селина-то так и не сняла маску с лица). Это же не допустимо! Воры! Караул! Противостоять агрессору! Треснуть охальника, что бы охолодить его пыл.
- Арина, тебя дома не было, а мне срочно кисточка нужна! - оправдание прозвучало глухо через маску, но слезливость интонации активно прослеживалась.
- Линка! Ты? Что это такое ты нацепила! Ну и страшилище!
- Это моя библиотечная униформа! Ну и удар же у тебя...
- А что ты делаешь в библиотеке?
- Работаю... Долгая история ...
- Что то  я не видела работников нашей библиотеки вот в таком вот обмундировании. Маску хотя бы сними, а то как рыба страшенная какая то.
-Нет, это библиотека замка. В архиве я. - «Рыбина» наконец то подняла маску на лоб
- Как тебя туда-то занесло?
-  Говорю же, долго рассказывать. Одолжи кисточку старую, ненужную пожалуйста! Срочно надо.
- Зачем! - сухо и испытующе прозвучало у соседки.
    Арина не отдавала себе отчёта, но странная, липкая, непостижимая и постоянная зависть к Селине глодала её кости. Она завидовала Линке: что у неё голос лучше; что талия тоньше и ноги длиннее; что у педагога Селины такое громкое имя, и он пестуется с ней как папочка, что у неё так много друзей, что Селинка такая лёгкая и радостная, что, вообще, этой вертихвостке, всё даётся, так играючи легко. А ей, Арине, всё надо завоёвывать непосильным трудом, превозмогая. Предметы даются сложнее.  Педагог её, родственницы Короля, явно не носится с ней, как с писаной торбой, по сравнению с  Линкиным. И вечно эта со своими дружками по коридорам трётся и кафешках сидит. А она, Душечка - Ариночка, друзей с трудом находит: народ больно мелковат. А тут опять какая то тайна: Селинка работает, да ещё на верху, да ещё поближе к Королю. Вот выскочка! Опять у неё жизнь кипит...
    Я подозреваю, что Арина тайно влюблена в Короля, или по крайней мере, так думает. Родственница высочайших особ стремилась окружать себя всем и вся по высшему стандарту, ибо от молодых ногтей осознавала своё превосходство над плебействующим большинством. Ну раз уж влюбляться так не больше не меньше, как в самого великого человека. Король вполне подходящая для этого кандидатура. Влюбляясь, она приобретает человека себе. И любое посягательство на её собственность чревато для конкурирующей фирмы разгромом и банкротством. Арина обратила внимание, что за последнее время Король как то слишком часто обращался к Селине: то та из класса выбегает, то Его Величество слишком часто обращается к этой вертихвостке, ( как будто Он других не спрашивает ни о чём), то - то, то - это... Подозрительно. А она, его родственница, сколько бы не старалась как можно больше попадать ему на глаза, постоянно ощущает полное игнорирование с Его стороны. Это ещё больше распаляло её самолюбие. Ах, как хотелось добиться своего!..
- У меня каждая кисточка по назначению и лишних нет, старые выбрасываю, не терплю коллекционировать хлам. Извини, но не думаю, что смогу помочь. - металл её голоса молотил по Селининым вискам.
- Ну пожалуйста! Хоть что- нибудь! Ну хотя бы ватку...
- Ну, нет ни чего! Пойди попроси у своих друзей - Арина наслаждалась унижением противника. - Правда, уже давольно поздно. А не лучше ли перенести это на завтра?
- Не могу, я должна сегодня попробовать. Всё равно туда идти, халат сдавать. Архивариус очень строгий, он просит меня отчитываться за каждый мой уход. А я и без того уже так долго отсутствую без доклада.
- Ну иди. А то попадёт тебе. Да и домашка у тебя, как мне кажется, ещё не сделана.-  Селине показалось или на самом деле в интонации Арины было что-то пугающе-холодное?                Селина крайне удивилась такому поведению Арины. Но думать о том, что привело соседку к такому бунту, было некогда. Она устремилась к выходу, поняв что здесь ловить больше нечего. Ей нужно было ещё успеть сдать обмундирование архивариусу, а до библиотеки добраться время возьмёт. Пришлось не солоно хлебавши отбыть с поспешностью в закрома премудрости.               
      Когда девушка  выходила из лифта на этаже замка, она опять столкнулась с тем раздражённым профессором лоб в лоб. Он вырос как-будто из под земли. Неожиданность это королева приключения. Она властительница человеческого удивления и стопора. Что и не замедлило произойти с нашей героиней. Профессор Ловед (Селина уже была знакома с этим именем) вызывал у неё необъяснимое чувство беспокойства. Это странно, но чувство вины возрастало в присутствии этого странного человека. Лицо профессора при столкновении исказилось гримасой пренебрежения в сочетании с раздражением.
- Соблаговолите снять маску - произнёс профессор, высокомерно приподняв голову, плотно сжимая губы, по привычке. - Что вы  делаете здесь в столь поздний час, и тем более, в таком виде? Как ваше имя? Какая башня? Кто педагог? - вопросы сыпались как камнепад в горах. - Ну, отвечайте же. - Селина, в смущении, молча включила восьмигранник с информацией, пологая, что так будет лучше. Он мог там всё прочитать. Но это только подлило масло в огонь. Молчание девочки Ловед расценивал как неуважение и протест. - Что вы мне тычете информатором в лицо! У вас языка нет? Снимите же маску наконец!
- Прошу прощения, профессор - снимая маску, разродилась звуковой передачей информации наша оторопевшая газель. - Имя - Селина, Белая  башня, класс профессора Ремидала Фотсир. Здесь по направлению мадам Брунхильды, работаю в архиве библиотеки. Задержалась по долгу службы.
- Так вы же туда, а не от туда направляетесь , что за путаница! - голос его звучал угрожающе раздражённо.
- Возвращаюсь, господин профессор, отходила что бы кое - что взять для работы.
- А вы знаете что в казённой униформе выходить из дворца нельзя.  Вы обязаны сдать это вашему непосредственному руководителю перед выходом из отсека.
- Но... Я не на долго выход....
- Не важно на сколько вы выходили! Порядок есть порядок. А-а,  кажется  припоминаю. Это у вас вошло в привычку нарушать порядок. И это вас, кажется, ожидало наказание за провинность. Да вы - злостный нарушитель со стажем, как я вижу.
— Простите профессор, я не хотела нарушать порядок, так просто....
- Ни чего  посто так не присходит, в вас заложена эта беспорядочность и неорганизованность! Немедленно сдайте униформу и отправляйтесь к себе. Я доложу мадам о вашем поведении.
- Прошу вас, профессор. Не надо.. - тихо, прослезившись, почти умоляя, простонала Селина
- Надо, душечка, надо. Что бы впредь неповадно было. - он нажал кнопку вызова лифта, тот тут же открылся и раздражённый "блюститель порядка" скрылся за позолотой дверей.
     Селина, обливаясь слезами, пролетала коридор за коридором. Скорее бы этот день закончился. До библиотеки ещё бежать и бежать. Стража не останавливала розовый колокольчик, узнавая. Эта смена ещё не поменялась. Помнишь они тоже участвовали в поисках вспомогательных материалов для научного процесса? Капитан, усатый дядюшка средних лет с добродушным лицом и весёлым брюшком, остановил нашу рёву и по-отцовски спросил:
- Ты что такая? Кто тебя так?
- Ничего... Я...профессор Ловед... Он..
- А-а! Понятно! Брат Короля! Мда... С ним лучше не пререкаться, он человек серьёзный, спуску ни кому не даст.
- Брат Короля?...как же так... - Селина пустилась в самозабвенный рёв.- Но я же ничего... Я не сделала...особенного... Я просто... Мне надо было... Вы же знаете... А он...
- Не надо так много воды лить, и без того сезон дождей начался. - С тёплой улыбкой попытался успокоить нашу страдалицу капитан стражников. - Послушай, меня зовут Пэрдю. Я попробую поговорить с мадам Брунхильдой и объяснить что здесь произошло. Я думаю она поймёт. Она не совсем такая, какой ты её представляешь. Ведь ты хотела как лучше, ведь правда?


                Глава 12;               

                "Мимолётное решение"

Пока Пердю подтирает Селине слёзы, позволь посплетничать немного о некоторых дворцовых тайнах.
   В юности наш добродушный пузачёк был очень даже не дурён собой и служил в замке, не больше не меньше, личным пажом детей правителя. Он часто ездил на конные прогулки с принцами и всюду сопровождал Брунхильду, как охранник. Годами он был не на много старше своих подопечных, и перешёл из ранга охраны в ранг друга давольно-таки быстро. И послужил этому вот такой случай: принцесса Брунхильда обожала кататься на лодке на озере, которое было в соседнем с замком лесу. Чудные красные лилии были её слабостью.  Юный Пердю - тень и молчаливая защита принцессы Брунн управлял лодкой ( она была на обычной воздушной подушке). В тот день погоды стояли чудные: тепло и ни какого ветерка. Картина вполне подходящая для пейзажиста эпохи возрождения. Ах, какое умиление! Юная нежная принцесса и красавчик паж в лодке! Во тут то и начать бы по законам любовных мелодрам наше повествование о слезливой, вымазанной в патоке, истории любви двух юных сердец. Но у нас с тобой образовался совсем противоположный ход событий. Действительно, произошло нечто, ты правильно догадался. Именно в этот монет началась сильнейшая магнитная буря. Люди физически этого не ощущают: ну, предположим, может возникнуть головная боль или сонливость, или тошнота и сердцебиение. Хотя всё это не столь докучает. Но вот механизмы отреагировали странным образом: магнитный кор лодки сошёл с ума. Произошёл некий сбой в электромагнитных взаимодействиях и лодка стала двигаться не просто быстро, а со скоростью набирающей ход ракеты. Не выдержала проводка и дым повалил из под днища. Лодка выскочила за пределы озера и помчалась по направлению небольших скалистых выступов  в отдалении, вырезая растительность на своём пути. Брунн зажмурила глаза, и в ожидании столкновения, вся сжалась в комок. Но наш отважный паж не стал ждать худшего. Он каким то образом изловчился и в одном прыжке подхватил принцессу вывалился из, набирающей скорость, лодки. Молодые люди покатились кубарем по бурелому, создаваемому лодкой. Только что обезглавленные ветки кустарников и мелких деревьев отвечали протестом за принесённый урон, царапая в кровь, и впиваясь в нежную молодую плоть. Когда всё кончилось - вместо лодки осталась только пылающая груда железа, пластика и проводов, застрявшая между пластами породы. Оба были столь окровавлены, что можно было узнать каждого только по одежде.  Их разбросало по разные стороны кустов без сознания. К счастью Пэрдю очнулся первым, и не взирая на залепленные кровью глаза, принялся разыскивать свою принцессу. Он кричал, он хлопал по деревьям палкой, он свистел, но поиски были тщетны. В бессилии опустился на камень и зарыдал. Страх потери затмил страх за наказание, которое он мог бы понести за то, что не уберёг принцессу. Так он сидел и горько плакал и причитал:
- Не уберёг!.. Как я без неё?!.. Как же мне без неё?!.. - Вдруг паж заметил, что маленькие зверьки картагоны, что-то не подобие наших сусликов, стали один за другим проскальзывать мимо него в одном и том же направлении. А эти пушистики - лесные санитары, в их рацион входит только падаль. Они находят раненое животное и ждут пока оно умрёт, а потом приступают к трапезе. Вот, по всей вероятности, они и намеревались потрапезничать принцессой. В отчаянии  паж пошёл вслед за очередной проголодавшейся тварью. Учуявшие кровь за километр, эти малышки непременули собраться своей обширной семейкой. И теперь терпеливо сгрудились пушистым воркочущим кольцом вокруг окровавленного тела принцессы, в ожидании чудесно проведенного времени в кругу семьи за праздничным столом. Наглое вторжение  какого то дерзкого человечьишки повергло их в ропот и ожесточило сердца. Миленькие, пушистенькие картагоны стали наскакивать на нашего героя, кусая и рыча. Запах его крови ещё больше злил их, но животные не могли ни чего сделать - человек двигался, а подвижная мишень не обусловленна их инстинктом. Битва за бессознательное тело принцессы была с триумфом выиграна героем-пажом. Сам окровавленный до неузнаваемости, молодой человек нёс тело принцессы Брунхильды и плакал, думая что вот-вот её тело исчезнет в другом измерении. На счастье кто то из лесников услышал взрыв, а потом стуки и крики пажа. Он поспешил на помощь, мысленно созвав других слуг. И вот уже несколько человек мчалось разыскивать пострадавших. Когда они нашли пажа с принцессой на руках  ужаснулись картине. Помощь поспела вовремя, как только принцесса оказалась в других руках паж рухнул без сознания. Он, видимо, держался уже из последних сил, и не давал себе отключиться только силой духа. 
   Обоих пострадавших отнесли в замок, и врачи приступили к их восстановлению. Брунхильда получила сильнейшее сотрясение мозга и перелом пары рёбер, кроме того, некоторые царапины были столь глубоки, что пришлось зашивать Z-лучом, на Земле ещё не изученному. До сих пор эти шрамы напоминают ей о тех лихих днях. 
    Состояние пажа вело к худшему. Пердю потерял много крови. Укусы картагонов инфицировали какой-то вирус, который вызывал жар, бред и галлюцинации. Раны загноились и началось заражение крови. Состояние Пердю было почти безнадёжным. Весть о трагедии прогремела по содружеству. Люди мысленно посылали выздоровление принцессе и пажу. Отец и мать принцессы не находили себе места. Мать изошлась на слёзы, а отец всё время сидел у изголовья дочери. Великий Рыцарь имел способность чудотворного исцеления, но почему то процесс продвигался медленно.
     Грэмм не сразу узнал о трагедии, они с Ловэдом гостили у дедушки и бабушки на Трице в тот день. Братья немедленно отправились к молекулярному лифту и прибыли во дворец, получив известие. Вид изуродованного тела сестры вызвал у них в противоположные чувства. Лов стал хныкать и приговаривать что всё безнадёжно. Грэмм немедленно занялся исцелением сестры. Уж не знаю каким образом сыну удалось перещеголять  собственного отца, но принцессе скоро стало лучше. Не забыли и  пажа. Брунн пришла в себя  и рассказала, что случилось. Если бы не паж, безвозвратный путь в другое измерение был бы обеспечен юной деве, разбившись вместе с лодкой. Принцессе рассказали, как их нашли. Что Пердю держался до конца, неся Брунн на руках в почти бессознательном  состоянии. Она раскричалась:
- Ну чего вы ждёте? Уйдёт же. Немедленно займитесь им!
    Грэмму так же удалось быстро поставить на ноги Пердю. Так первый раз в жизни будущий Король понял, что даром исцеления превосходит отца.
  С тех пор молодой Пердю из слуги превратился в друга. Чувство благодарности стало краеугольным камнем дружбы принца и пажа. Гремм и Брунн появлялись везде в сопровождении Пердю. Статус пажа перерос в статус соратника по играм, спутника на прогулках, статусом друга.  Брунн, не понимала того, но больше и больше приближалась душой к юному пажу. Он не просто был хорош собой, его благородство, великодушие и простота покоряли. Принцесса Брунхильда  не  принимала изоляцию и человеческий дефицитом в своём окружении по причине привилегированности положения своей семьи. Это живое общение с пажом приносило в жизнь свежий ветер впечатлений и простой человеческой теплоты. Внезапно, Брунн поняла, что слишком часто задумывается о Пердю и эти мысли нравятся, не хочется их отпускать. Однажды Гремм предложил троице "сбежать на Люмбу" полюбоваться новыми археологическими раскопками, которые нашумели  своими произведениями искусств. Друзья собрались тайком от родителей, и конечно же, как во всех романтических романах, случилось нечто непредвиденное: отец вызвал Грэмма по делу, помнишь: мысленная связь и так далее. Принц вынужден был покинуть своих подельщиков прямо от стойки лифта молекулярки. Так что заговорщиков осталось только двое: Брунн и Пердю. Это был общественный отсек лифта, а не дворцовый, и поэтому там толпилось давольно много народу. На Люмбу было много желающих, и молодые люди оказались в центре шумно- весёлой толпы, как селёдки в банке. Брунн и Пердю оказались так близко, что локти соприкасались. От этого прикосновения, Брунн чуть не потеряла сознание. Вдруг она прочла его энергетически- мысленный ряд. Это было то же, что и у неё: странное тревожащее, щемящее и  дорогое чувство, в него хотелось уйти и не возвращаться. Они оба родились на  Унне и умели блокировать мысли, но в этот раз оба, по не понятной для них обоих причине, не стали этого делать. Оба поняли, что дружба выросла из рамок детства и стала нечто большим. Вдруг Брунн, от чего-то, заблокировалась, тупо уставилась в пол. По прибытии на Люмбу, с первым же лифтом вернулась обратно на Унну. Пердю так и не понял, что произошло, конечно же вернулся в следующий сеанс, не стал стеснять беглянку своим присутствием, но от недоумения не находил себе место. Что было причиной этого бегства? Почему блок, что так встревожило или напугало принцессу? Почему Брунн так себя повела? Пердю всё больше утопал в болоте своих вязких догадок и навязчивых страхов. Что касается Брунн, то она всего-навсего испугалась сама себя. Юная максималистка решила, что, как принцесса из королевского дома, управляющего таким огромным хозяйством, она несёт слишком серьёзную ношу.  Поэтому она - принцесса  Брунхильда, не имеет право на личные эмоции и жизнь. Семья, однако, никогда не обмолвила и пол-слова об этом. Так это юношеский максимализм сыграл с ней злую шутку. С того момента и начался откат Брунн в сторону полного закрытия своей раковины и самоотрешения. Вот где судьба юной принцессы дала крен и покатилась по просёлочной дороге жертвы. Это и оказалось отправным моментом формирования её характера, который мы с тобой сейчас изволим лицезреть. Всего лишь навсего юношеский максимализм. А бедняга Пердю, так и не понял этой перемены, остался в недоумении и раной в сердце. Он упросил Грэмма похлопотать за него, что бы попасть в корпус стражей замка. Гремм слышал его боль но не мог понять о чём она. И что бы успокоить друга пошёл на то, что бы Пердю стал служить в этом корпусе. На этом прогулки, игры, чтения, телевизор и прочие забавы закончились. Для Пердю настали дни дисциплины, казармы и службы. Грэмма тяготило отсутствие друга, и он часто наведывался в казармы или даже поджидал Пердю на посту, что бы хоть как то пообщаться. Принц так ни когда и не спросил друга, что заставило его принять это решение. Пердю блокировался. Гремм мог считывать только его эмоциональный ряд, и понимал, что радужного там ни чего нет.
    Можно сколько угодно блокироваться от себя, но рано или поздно это возвращается бумерангом. Пердю не хотел признаваться себе в том, что принцесса Брунхильда стала частью жизни и болью сердца. Любовь к ней не смог перебороть ни какой самообман и само уговоры, это чувство только всё больше укоренялось под кожу и создавало нестерпимую боль души. Брунн же не находила себе место, боялась признаться себе, а тем более поделиться с кем-нибудь, и окончательно ушла в "сухари", запрятав в глубокие каньоны своего одиночества то светлое и радостное чувство. Грэмм видел результаты ситуации и стал догадываться, но не смел вмешиваться, хотя постоянно корил себя за это. Вот так и добрались наши с тобой герои до той точки , где мы с ними познакомились: Пердю обрюзг, не заботясь о себе, Брунн превратилась в "синий чулок", а принц Гремм стал Королём и заботы миров поглотили Его, хотя тоска по другу часто приводила в коридоры замка, что бы пообщаться с ним. Немного грустно, правда? Как, всё-таки, одно секундное решение способно кардинально изменить нашу жизнь!...