лёха

Мой сосед автослесарь Гимеон Сергеевич любит собак. Я кошек, а он собак. Я собак боюсь, а он в кошек камни кидает.
Сегодня Гимеон вышел на улицу с кобелем. Кобель лопоухий, веселый, но тупой, а я боюсь даже тупых собак. И вот этот кобель к мне подбегает и давай лаять.
- Не боись, - кричит мне Гимеон, - он добрый.
- Ага, добрый, - говорю, - а вдруг укусит.
- Не укусит.
Мне полегчало.
- А как его зовут, - спрашиваю.
- Шезлонг, - отвечает Гимеон.
- Странное имя, - говорю
- А чего странного, он на пляже шезлонги охраняет.
- Так сейчас зима, - говорю, - ему бы отдохнуть.
Гимеон насупился, сигарету курит:
- Настоящие Шизлонги зимой не отдыхают, у настоящего Шезлонга и зимой работа есть.
- И что же у него за работ?
- Ну например меня выгуливать, кошек гонять.
- Дались вам эти кошки, Гимеон Сергеевич, - говорю, - постыдитесь.
Гимеон лишь на меня искоса посмотрел, на Шезлонга цикнул и пошел в сторону кафе «Мери-бери».


На ютубе поет Аманда Лир, встреченная Сальвадором Дали в каком- то кабаке, и снятая им с шеста для великих вокальных подвигов. Впрочем они стоили друг друга. В принципе Сальвадор Дали – это апофеоз поп-культуры. Картинки, картинки, картинки. Еще недавно я сидел в центре Южного городе в кафе «Мери-бери» и пил латте с тортом наполеон (какое странное сочетание Аманда Лир, Сальвадор Дали и Наполеон). Здесь на юге торт наполеон – это не суровые коржи, раздирающие старческое горло, а мягкая масса, пропитанная шоколадным кремом. Нет ничего прекраснее, чем опустить блестящую ложечку в торт и вылизать дочиста. Рядом прогуливалось народонаселение. Прекрасна вечерняя прогулка по местному Арбату, когда жаркое солнце зашло за горизонт и выползла бледнолицая луна. Вокруг магазинчики, пиццерии, рестораны, книжные и почему-то загс. Вокруг загса бутики «Всё для новобрачных», «Платья невестам», «Смокинг навсегда». Мне почему-то от этого очень смешно. Я женат почти три раза. В моей жизни мне скорее бы пригодился магазин, где продавались полсобаки, полквартиры, полмашины, половина ребенка, половина работы и половина тещи. Надо подкинуть идею моему другу Феликсу, мастеру разводов. Феликс с 90-х годов барыжничает, но как-то бессмысленно и бесцельно, то ездит на майбахе, то стреляет у меня сигареты. А что магазин «Всё для развода» и портреты: мой, Сальвадора Дали, Аллы Пугачевой, Лолиты и Верховного главнокомандующего. И такие траурные ленточки, и такая песня Аманды Лир «Энигма», тю-тю-тю, и мальчики скачут в комбинезонах синих на голое тело, и девочки в платьях кривляются


Сбербанк прислал мне смс, что выпустил новую пластиковую карту. Ее надо забрать в отделении в Москве, а я в Южном городе. "Жди меня", - мысленно говорю я Сбербанку, - "пусть нас разделяют Короновирус и расстояния, пусть я не смогу платить за квартиру и покупать авиабилеты в интернете, пусть я перестану ходить в магазин и приебретать продукты, но все равно когда-нибудь я приду к тебе мой дорогой Сбербанк, через год, два, три когда все это закончится и заберу эту карту пусть и срок пользования ее уже истечет".


- Не отрекаются любяяяяяяя, - поет сосед за стеной.
Я знаю, что он в эту жару ходит по квартире голышом, поет старые советские песни, пьет чешское пиво «Будвайзер» и размахивает номером журнала «Новый мир» за 1991 год.
Если вы полагаете, что я все выдумал, то ошибаетесь. Это ваша первая ошибка. Я никогда не вру. Я хорошо вижу его через эти гипсокартонные стены, я хорошо слышу его через вентиляционную трубу. Он любит к месту и ни к месту цитировать Домбровского, а уж как он выносит на помойку пустые жестяные банки я наблюдаю воочию в окно. В его возрасте – это не грех.
Я бы мог постучать ему в стену, я бы мог вызвать полицию, но я люблю соседа, старого, бедного, больного и измученного, с одышкой, я люблю, когда он поет «не отрекаются любяяяяя» и мне кажется, что это единственно постоянная величина в моей жизни. Мой сосед, пение и мои экстрасенсорные способности: видеть через гипсокартонные стены. Тем более, что ровно в 23-00 сосед выключает свет, перестает петь и ложится спать в обнимку с журналом «Новый мир» за 1991 год.


- А иногда, особенно по утрам, меня мучит такая тоска, такая тоска, вот смотрю на эти кипарисы, на этот виноград, тепло вроде, и никак не могу понять, зачем я сюда в Южный город из Москвы приехал.
- А вы красное с белым не мешайте Вячеслав Анатольевич, - соседка Надежда, закутанная в теплую шаль (ха! какое древнее слово), стояла возле забора и весело смотрела на меня.
- Помните тот рассказ Борхеса, вы читали Борхеса, обидчика уносит в море, обидчик погибает, а главный герой просто молчит, не кричит, не радуется, а просто молчит. Мне иногда кажется, что я этот борхесовский герой.
- У нас батюшка в церкви такой же спокойный.
- Нет Надежда вы даже не понимаете, это не спокойствие, это мрачная гнетущая тоска по самому себе!
Рядом пробежал кошачий прайд. Десяток драных полосатых уголовников гнались за черной кошкой. Мой кастрированный кот Феник, сидевший у ног, прижался к земле и попятился к входной двери.
- Вы Вячеслав Анатольевич не грустите, смотрите слива цветет, и виноград ваш листья дал.
Я посмотрел на чуть вылезшие зеленые комочки. Еще немного и все зазеленеет.
- А в целом, Вячеслав Анатольевич, вы неплохо для понедельника выглядите, - продолжила Надежда.
- По понедельникам Надежда Петровна гибли империи, самые дурные поступки человечество делает в понедельник, идет в школу, едет на работу, сдает детей в сад, предает жен, изменяет любовницам и друзьям.
- Понедельник взять и отменить, - вспомнила соседка слова банальной песенки.
Я внимательно посмотрел на Надежду. В принципе она красива, но эта южная красота, она такая ускользающая, такая ранимая и жаркая в то же время. Такая проходящая. Такая слезливая.
- Да Надежда, надо отменить, надо отменить.
Я развернулся, вошел в дом, выпил таблетку цитрамона, сел за компьютер и отменил все рабочие встречи.


- Три пачки Мальборо красное, пять пачек Мальборо белое, Кент шестерка семь пачек, Парламент сильвер 10 пачек, Винстон ментоловый 7 пачек, Донской табак 7 пачек (кстати есть в блоках), Честерфилд красный 3 пачки, ЛД семь пачек, тьфу, сбилась Нина иди помоги.
Старенькая кассирша Людмила Прокопьевна вино-водочного магазина «Фартовый» считала сигареты, которые я запасал впрок на карантин, уже минут 20. Так как дорогие марки были россыпью и в малом количестве, я просто снимал их со стенда «Табак» и бросал в кучу на кассе. Кассирша проводила лазером и на экране компьютера возникали циферки. Но Людмила Прокопьевна каждый раз проводила как-то не так, и концы с концами не сходились.
На ее крик из подсобки пришла Нина – главный менеджер.
- Чего, - спросила Нина.
- Надо марки пересчитать, - Людмила Прокопьевна смотрела на Нину с непониманием. Ей было непонятно, почему Нина ее не понимает.
- Зачем, вот же на экране, - Нина ткнула в кассовый аппарат пальцем в резиновой перчатке. От Нины шел устойчивый запах антисептика, - ты же пробила?
- Пробила.
- И сколько вышло?
- Четырнадцать тысяч семьсот два рубля.
Я, Нина и Людмила Прокопьевна присвистнули.
- Если мы ошибемся, Игрек нас задушит (Игорек – это владелец магазина).
Я представил, как Игорек обнаруживает недостачу одной пачки Донского табака и надев резиновые перчатки и черную (мне представилась почему-то черная) маску по очереди с придыханием душит кассиршу и менеджера зала.
- Считай, - сказала Людмила Прокопьевна Нине.
Какое-то время над столом слышится сосредоточенное сопение. Нина берет пробитые пачки сигарет, сравнивает их с надписями на экране компьютера и складывает в корзину.
Прошло еще 20 минут. Скопилось очередь.
- Пересчитала? – спросила Нину кассирша.
- Пересчитала.
- Все правильно.
- А хрен его знает. Там 93 пачки.
- Ну, мне жать оплату.
- Подожди.
Слышится опять сопение. Проходит еще 10 минут.
- Жми, - говорит менеджер зала.
Я прикладываю к терминалу пластиковую карточку. Медленно вылазит чек.
Людмила Прокопьевна еще раз берет мой чек и сравнивает его с экраном.
Вздыхает:
- А хер его знает. Вы только Вячеслав Анатольевич нас не подставляйте. Найдете лишнюю пачку несите назад.
- А если вы не додали, - улыбаюсь я.
- Додали, - хором говорят Нина и Людмила Прокопьевна.
- Ладно, - говорю я, - теперь могу три месяца не выходить из дома.
- Ну вы все равно приходите.
- Ладно, ладно, до свидания.
Я перегружаю сигареты в рюкзак и иду в аптеку за антисептиком.


Слушал Осина и захотелось написать, что вот спел, получил грошик, пропил, забыли, заболел, умер, а песенка живет и живет и ничего с этим не сделать и грошиком не оценишь. Потом подумал, что это глупость и банальность и хотел зачеркнуть, а потом подумал зачем зачеркивать если можно в фейсбук бросить, и бросил в фейсбук, а что мой фейсбук, имею право.


Под виноградной лозой хорошо есть шашлык и пить красное вино. У меня во дворе есть табуретки, но нет столика. Вчера пошел на рынок и купил, знаете, такой раскладной, долго искал, почему-то их почти перестали выпускать. Пока допер, руки четь не оборвал, пластмассовые веревки резали пальцы.
Поставил во двор, вынес табуретки, сел, массандру открыл. Хорошо сижу, но столик-то низкий, а я высокий.
А тут и Леха на крыльцо вышел:
- Привет Славик.
- Привет, - говорю.
- Вино пьешь?
- Вино пью.
- А че столик такой низкий? – Леха смеется, ковыряется в зубах спичкой.
- Нормальный столик.
- Ага коленями упираешься.
- Сам ты коленям.
- Дай-ка, - Леха перелез через изгородь (калитки ему мало).
Я снял массандру, дал Лехе столик.
Леха покрутил его в руках, что-то там сдвинул, поставил столик и стал он высоким.
- Сиди Славик, пей вино, - говорит Леха.
- Да, - отвечаю, - у тебя углубленное знание стола.
- А то, - Леха лыбится, - политех морской, Одесский.
Ну я обрадовался, даже сигарету ему дал не «БТ», не «Стюардессу», а «Парламент-силвер» и вина налил.


Стали сниться реальные красочные разноцветные сны, но беда не в этом. Зачастую это кошмары. Сегодня приснился до того чудовищный, что я испытал неимоверное облегчение, когда проснулся и понял, что это сон. Но испытав это облегчение во мне вдруг возникло странное желание сейчас же пересказать сон, и я среди ночи разбудил жену. Но сам факт что мне вот сейчас надо все это рассказать привел меня в такой ужас, с которым я не справился, а жена никак не могла понять, зачем я разбудил ее среди ночи и вот сижу в темноте на постели. Когда вышел на улицу на крыльцо, понял, что не дало мне пересказать сон. Сам факт проговаривания такого ужаса – это дать сну возможность случиться, стать вещим, что конечно ни в коем случае делать нельзя. Пусть он умрет и сгинет.


- Жарко сегодня, - я посмотрел на соседа Леху.
Над моим небольшим участком в Южном городе натянута проволока три на пять. По ней вьется виноград.
- Ничего, - ответил Леха, - вот, еще пару недель, зацветет виноград и над твоей верандой будет тень.
Если честно, виноград мне уже надоел. Я зачем-то обломал ветку и из нее потек весенний сок. Полчища ос теперь вьются над мои крыльцом, жене постоянно приходится вытирать лужу.
- Дай-ка сигаретку, - Леха тянут руку через забор.
Сигарету мне давать не хочется. Леха не курит, но, когда выпьет пива, стреляет у меня сигареты. Сигареты «Парламент» стоят 200 рублей пачка. Сегодня Леха выпил пива.
Я к этому привык, но с утра плохое настроение. Я взял пустую пачку дешевых сигарет «БТ» за 46 рублей и наполовину набил их «Парламентом», а наполовину «БТ».
Когда Леха потянулся за моей сигаретой, я достал ему «БТ».
Леха брезгливо взял сигарету, понюхал, осмотрел на весеннем солнышке и произнес:
- Что совсем дела плохи?
- Да, - говорю, - карантин, перешел на БТ.
Леха вздохнул:
- Даже у тебя сложная жизнь наступила, бедолага, «банкир» хренов, - и пошел домой.
Я посмотрел ему во след, оглядел будущую зеленую веранду, достал из пачки «БТ» сигарету «Парламент», зажмурился и блаженно затянулся.


Смотрю в окно у моей калитки стоят два чудака, один с банкой пива, а второй с пакетом пустым. Ну стоят и стоят. Через пятнадцать минут выглянул опять – стоят. Стал беспокоиться. Через десять минут посмотрел – стоят. Решил выйти на крыльцо, взял монтировку и телефон, чтобы ментам звонить.
Вышел и говорю грозно:
- Чё стоите?
Мнутся, молчат.
Я опять грозно:
- Чего, - говорю, - у моей калитки стоите, твою мать, - ну я сказал покрепче, конечно, но нас же дети читают.
Тот который с банкой ожил:
- Кот, - говорит, - черный дорогу перебежал.
Мне ржать захотелось:
- Это, - говорю, - Смайлик соседский, он безобидный.
- Ага, безобидный, из-за него сейчас универмаг «Фартовый» закроется, без водки останемся.
- Идите, - ору.
Мнутся.
Ну вышел я за калитку, монтировку даже не взял.
- Где он прошел?
Показывают. Как раз перешел тропинку к вино-водочному.
- Ладно, спасу, - пересек я путь Смайлика.
Эти обрадовались, пиво допили и пошли к магазину, а у меня палец артритный разболелся, чертов Смайлик.


После карантинного Армагеддона нас ждет экономический бум. Люди, измучившиеся в самоизоляции, бросятся в рестораны и кафе, библиотеки и театры, будут скупать всякую ерунду и прыгать, и плясать, как после чумы. Никакие чипы и QR- коды не запретят выжившим веселиться и наслаждаться жизнью. Будет объявлен «Год выжившего в самоизоляции» с выделением громадных бюджетных средств, будет назначен праздник-выходной «День самоизоляции», возможны новые литературные, театральные и кинематографические премии, вплоть до проведения на Красной площади военного парада, приуроченного к выходу из самоизоляции. Наши танки, наши самолеты, наши ракетно-космические войска должны показать всему миру, всем врагам, что мы всегда готовы выйти из самоизоляции и не боимся никакого вируса и в будущем. Да и, конечно, экономический подъем веселого потребления будет сопровождаться невиданным беби-бумом. Это поколение самоизоляции уже к 2050 году выйдет на арену истории и будет вершить судьбы мира долго и решительно, как поколение тех, кто родился после Второй Мировой Войны.