Стечение обстоятельств

(рассказ – воспоминание)

 В этой истории два главных персонажа, остальные только присутствовали. Поэтому для тех, кто не присутствовал или забыл или вообще не в курсе дела, опишу главных персонажей так: Антон Антонов был самым красивым мальчиком не только в нашем классе, но и во всей школе,- со всеми вытекающими отсюда последствиями,- а Маня была моей самой близкой подругой и выглядела замечательно.
 Эта история произошла в обыкновенный день, который так и растворился бы бесследно во времени, если бы не ряд обстоятельств, по отдельности незначительных, но весьма странным образом совпавших.
 Обстоятельство первое:  с утра мы с Маней поссорились. Ссорились мы в те счастливые годы исключительно для разнообразия.  А если  мы ссорились, то не разговаривали, когда целый день, а иногда и дольше,- это уж насколько нам выдержки хватало. А выдержка тут требовалась немалая: ведь школьные годы – это ваши лучшие годы жизни, это пора, когда вы юны, влюблены и очарованы, а каждый ваш день состоит из ослепительных мгновений, глубочайших потрясений души и судьбоносных встреч, когда вы тонете в океане чувств и запретное манит вас своим пьянящим ароматом...,- а тут, понимаете ли, ни переглянуться не с кем, ни срочно записками обменяться, ни поржать сочувственно! Ибо – ссора!
 Вторым обстоятельством в тот день была физ-ра.. ну, да, в понедельник третьим уроком. В самой физ-ре уж совсем ничего выдающегося бы не было, тем более, что сезон холодный, урок в спортзале, а не на улице, а, следовательно, в окна вас никто не видит и курить мимо вас «за серый домик» никто не пойдёт. Всё это так. Но перед самой физ-рой в раздевалке выплыло третье обстоятельство и весьма, надо сказать, интимного свойства.. Маня забыла лифчик надеть... Ну, то есть бюстгальтер, собственно говоря. Если б не физ-ра, оно бы и совершенно неважно,- ну, забыл человек и забыл! Отвлёкся. Закрутился. Запамятовал. Ну, а тут ведь надо спортивную форму надевать, потом бегать, там, прыгать…
 В общем, делать было нечего,- Маня посокрушалась, остальные похихикали, я демонстративно похихикала в стенку, чтобы не проявлять во время ссоры неуместного сочувствия, все переоделись и пошли в спортзал.
 А выглядели мы по тем временам, конечно, колоритно! Советская лёгкая промышленность производила забавные дефективные изделия, поэтому футболки на девочках были бесформенными и носились «на выпуск», а синие треники на коленях растягивались до полного непотребства. Но на Мане были трикотажные чёрные рейтузы, соблазнительно обтягивающие, и такая же облегающая красная футболка. Секрет Маниного совершенства заключался в том, что форма, так сказать, «росла» вместе с Маней. Купили эту форму ей родители лет в десять, и была она весьма неплохого качества, а заменить потом уже, ну.. не смогли. Со временем Манины формы менялись, и ткань соответственно деформировалась.  На момент же, когда происходила эта история, выглядело всё просто отлично, особенно на фоне нашей всеобщей «растянутости», но всё было отлично только если Маня стояла или, скажем, лежала.  Сесть же даже на стул, а тем более на низкую скамейку в спортзале было для неё уже очень затруднительно, так как, вставая, приходилось всё срочно незаметно подтягивать.. Ну, словом, настал предел трикотажных возможностей!..
 В общем, Манин гардероб мы с вами основательно рассмотрели, и я перехожу к последнему обстоятельству, приключившемуся в тот обыкновенный день.
 В самом начале урока Нина Андреевна объявила, что сегодня мы сдаём зачёты. А система у неё была на этот случай отлаженная:  чтобы выставить оценки всему классу, да ещё и по разным спортивным дисциплинам Нина Андреевна принимала зачёт сразу у пары мальчиков, которым затем выдавала по секундомеру, и они принимали другой зачёт у пары девочек,- следующие два мальчика у следующих девочек, ну, и так далее..
 В этот раз мальчикам предстояло для начала сдать прыжки через «коня», а девочкам – скакалку на время. Первыми Петтай вызвала Антона Антонова и Мишку Бергарта.
 С Антонова всё начиналось. Он шёл по алфавиту вторым после Аникановой, к тому же своим уже упомянутым физическим совершенством всех подавлял, всё олицетворял и всегда лидировал. Под его знойным взглядом девочки пищали от восторга и разыгравшейся фантазии, а наши «все остальные» мальчики молча и беспомощно завидовали. К тому же на физкультуре Антонов всегда демонстрировал не  только красивый торс, появляясь перед уроком с ненадетой футболкой в руках, но и, по приказу  Нины Андреевны, все новые упражнения, видимо, для лучшей наглядности.
 На том уроке логично было бы ожидать, что, сдав свой зачёт, первая пара мальчиков,- Антонов и Бергарт,- будет принимать его по алфавиту у пары  Аниканова – Васильева.. Тут меня отвлекли от происходящего какие-то личные неурядицы, а к реальности вернул голос Нины Андреевны Петтай, провозгласивший: «Прутовая, Попова!.. Считают Антонов и Бергарт!»………
 А Прутовая – это моя Маня и есть…
 Бедная Маня!.. Она ещё не знала, чем грозит ей коварное стечение обстоятельств!.. (И почему это Петтай понесло в середину алфавита, кто поймёт?)..
 Маня взяла скакалку и поплелась в центр спортзала, жалобно оглядываясь на меня в поисках сочувствия. Да уж!.. Скакать целую минуту как ни в чём не бывало под знойным и неотразимым взглядом главного школьного красавца,- испытание не из лёгких! Но мы были  в ссоре, я была неумолима и тихо «кисла» на скамейке, глядя вдаль.
 В центре зала Маня обречённо остановилась напротив нашего мачо, который томно опёрся локтем о колено и выжидательно уставился на неё исподлобья.
 В течении следующей минуты Маня пыталась взять скакалку за ручки.. Ручки стукались об пол, друг об друга и оказывались у неё всё время в какой-нибудь одной руке. Антонов созерцал процесс, медленно приподнимая бровь. Когда Маня наконец одолела ручки, он нажал кнопку секундомера и произнёс лениво: «Вре-емя». Это означало, что надо прыгать. Маня дёрнулась и взмахнула, но прыгнуть не смогла, так как неизвестным образом обмотала скакалкой ноги и теперь с трудом удерживала равновесие.. Процесс разматывания был долог. Антонов поднял вторую бровь и уже утомлённо произнёс: «Время!»
 На пятёрку надо было напрыгать шестьдесят раз. И я, комфортно и безопасно сидя на скамейке, и Маня, беззащитно стоя пред жгучими очами, обе мы сознавали, что уже и шансов на тройку практически не осталось, и что пусть даже Нина Андреевна, с которой шутки плохи, про это пока ничего не знает, но получать от рокового мужчины троечку из милости и мужской снисходительности,- об этом же и подумать невыносимо!!.. И вообще вся ситуация выходит какая-то скользкая, обязывающая и совершенно невозможная!...
 А тем временем Мишка Бергарт уже объявлял оценку Ленке Поповой.
 ………………………………………………………………….
 И тут Маня прыгнула! Вернее запрыгала.. Она настойчиво раз за разом перепрыгивала скакалку, а в это время главный красавец, выпрямившись и подавшись, утратив напускную вальяжность, смотрел на неё во все глаза и радостно улыбался.. Хотя при этих обстоятельствах уместней было бы «лыбился»! Наконец Маня почувствовала неладное и оторвалась от созерцания пола и скакалки…….
 И тут она вспомнила!!........
 Вспомнила, что забыла!!.........
 Забыла лифчик надеть!!........
 Испытав шок, пережив крах, вспыхнув и опять с головы до ног обмотавшись, Маня сделала то, что делает любая женщина под мужским нескромным взглядом: повернулась к взгляду спиной!.. Кое-как размотавшись, с последней решимостью отчаяния и бросая вызов судьбе, Маня решила прыгать до конца! Но тут то остальные наши девочки разобрались, наконец, в происходящей ситуации,- всё стало очевидно! Грохнул хохот, и следом раздался возмущённый вопль Петтай: «Прутовая?!!.. Оценка?!!» После подчёркнутой паузы в ответ послышался одновременно масляный и ядовитый голос нашего мачо: «Тро-о-оечка!» … Хохот грохнул снова.
 На место Маня не шла,- она влеклась. Я тихо икала от смеха под лавкой, но перемирие между нами так и не настало: я дорожила принципами и увлекательным сюжетом!
 Под вспышками там и сям возобновляющегося смеха Маня безучастно и опустошённо сидела на скамейке, вокруг продолжалась жизнь, а Антонов был привлечён к сдаче следующего зачёта,- подъёму по канату. Все девочки тут же оставили душевно истерзанную  Маню в покое и предались созерцанию знойного «тарзана», который поднимался по канату на одних руках, скрестив ноги, и при этом едва ли не насвистывал! Зрелище было впечатляющее, и, признаться, я тоже слегка увлеклась..  Пока девочки любовались красивым накачанным торсом, Мишка Бергарт давно уже всё сдал и слез.. и тут Петтай произнесла очередную роковую фразу: «Девочки, приседания на время!.. Антонов и Бергарт.. считают.. Прутовую, Попову!»
 Повисла пауза.
 Грохнул хохот.
 На Маню было невозможно смотреть: она выглядела замученной и обречённой! Вот бывает же, что человека и впрямь губят обстоятельства!..
 Глубоко вздохнув, Маня поднялась со скамейки, подтянула свои, дошедшие до предела, облегающие рейтузы, и сама, доведённая в этот день до предела, снова поплелась под жгучие очи.
 На этот раз Антонов ожидал её приближения уже с явным интересом!
 Маня приблизилась и сразу же, по старой отработанной схеме, повернулась к жгучим очам спиной. И поскольку на сей раз ничто её в прямом и переносном смысле не связывало, то, не дожидаясь сигнала секундомера, и, то ли решив покончить скорее с ниспосланным испытанием, то ли просто по причине подогнувшихся коленок, но только Маня  вдруг со всего маху села на корточки...
…………………………………………………………………..
 Тут знойные очи раскрылись, вероятно, тоже до предела своих возможностей, а испытанный трикотаж и на этот раз устоял и не лопнул, но  почти полностью с Маниных форм соскользнул!.. Описывать же дальнейшее мне не позволяет врождённая скромность и врождённая же слабость таланта!
                ЗАНАВЕС. 
                10.03.20.
                Настя С.