За гранью

   
     Щедрое августовское солнце светило в окна больничной палаты. Подоконник окна, у которого стояла койка, был весь заставлен букетами цветов: четыре дня назад был День моего рождения. Я уже шла на поправку. Скоро должна была прийти мед. сестричка, чтобы сделать мне обезболивающий укол. 

     Я лежала, смотрела на цветы и думала, что жизнь прекрасна и, что надо радоваться ей в любом её проявлении потому, что она может в любой момент внезапно оборваться. И ещё я думала о том, что видела там, за гранью...

     Рассказывать я долго не решалась, как "улетала" из этого мира ненадолго во время одной из операций. Их мне было сделано в одном и том же месяце целых три под общим наркозом с некоторыми перерывами во времени.

     Обычно люди, побывавшие вне нашего мира, описывают путешествие по тёмному тоннелю, где в конце его обязательно видят яркий свет.

     У меня было не так. Была ночная улица с тусклыми фонарями. Я шла по ней и вышла из ночи прямо в солнечный день. По ступеням спустилась в большое светлое здание. Меня встретила мама и провела в светлую просторную комнату. В здании все окна были южными и выходили к воде. Голубая чистая вода плескалась за стёклами окон, закрывая нижнюю половину окна. Здание было заглублено в землю. Когда я зашла, эти окна были по левую сторону, а впереди меня стоял очень длинный стол, заставленный белыми тарелками. Мама была в голубом халате с нежными жёлтыми цветочками и в белой косынке, повязанной назад. Она взяла одну из этих тарелок, положила в неё две котлеты и сказала: - "Ешь, дочка. Набирайся сил", а сама ушла расставлять в белом стеклянном буфете тарелки.

     Котлеты были очень вкусные. Я поела, сказала: - "Спасибо!" - и предложила помочь. Мама сказала: - "Я сама. А ты возвращайся назад". Я попросила у неё разрешения остаться хоть на одну ночь. Зашёл отец в тёмно-синем комбинезоне, с небольшой щетиной на лице. Он зашёл откуда-то сбоку комнаты, не через центральные двери. Вид у него был усталый. Он прилёг на диван, который стоял у противоположной стены. Мне захотелось подойти к нему и поговорить с ним, но мама сказала: - "Не окликай его. Пусть отдыхает, а ты иди уже". "Иди и не задерживайся!" - строго повторила мама.

     И вот я снова вижу себя на больничной койке. В палате - полумрак. Вдруг откуда-то появились два человека, закутанные то ли в простыни, то ли в куски материи белого цвета, которая свободными складками спадала до пола. Они становятся у меня в ногах, толкают койку и начинают куда-то её катить. Лиц не видно. Я в панике кричу им: - "Не трогайте! Поставьте на место койку!". Ноль внимания. Вот мы уже в каком-то тёмном коридоре, тускло освещённом висящими на стенах лампами. Они всё быстрее и быстрее катят меня по этому коридору. Скорость возрастает...

     Повеяло прохладой - и у изголовья, широко раскинув крылья, садится большая белая птица. В тот же миг люди в белых покрывалах начинают таять, как дым, на моих глазах клочьями исчезая в воздухе.

     Вот я уже слышу приглушённый и радостный возглас мед. сестрички Ирути: - "Гива! Ачу Девуй!"* и как сквозь туман вижу её лицо и лицо доктора Мариуса. Мед. сестричка мне сказала потом, что я некоторое время "отсутствовала" и они за меня испугались.

     Было это в 2015 году. К тому времени уже пятнадцать лет прошло, как не стало мамы и девятнадцать лет, как не стало отца. Они умерли в одном и том же месяце, в один и тот же день и в одном и том же часу дня, только мама на четыре года позже отца.

     Мама не разрешила мне оставаться с ними. И может это она в образе белой птицы тогда прилетела и спасла меня?..


     ________________
     *Жива! Слава Богу!