Жена художника

Раннее утро застало Аглаю за занавеской, легко приподнимающейся ветром над окном ее деревенского дома в Устюжках. Занавеска гладила по лицу, волосам, мешала Аглае смотреться в зеркало. Она встала, тяжело вздохнула и прикрыла окно, слегка навалившись грудью на подоконник и быстро оглянув пустую еще почти в этот ранний час деревенскую улицу. Две бабы на другой стороне улицы остановились, заметив ее и глядя в Аглаино окно.

- Ишь, прихорашивается опять, - сказала одна, утирая краем платка круглое лицо.
- Ага, и че мажется, ведь нет его. Уже почитай шестой год пошел, - поддакнула другая, помладше, явно желавшая получить одобрение более старшей и опытной в делах сплетен товарки.

Бабы постояли еще минуту в надежде, что Аглая выглянет еще, не дождались и пошли, грузно ступая тяжелыми сапогами по грязной деревенской улице в сторону магазина.

Аглая последний раз взглянула в зеркало. На нее смотрела не старая еще женщина с измученными уставшими глазами за длинными ресницами и высокими скулами на широком лице.

Ходики на стене пробили семь. В избе было тихо и сумрачно, будто бы там никто и не жил. Пахло пылью и спрятанным за тучами солнцем. Она теперь редко приходила сюда. Все здесь было о нем: кровать с железным панцирем и высокими подушками под кружевной накидкой. Она всегда удивлялась как ему, такому тонкому и интеллигентному мог нравится настолько мещанский предмет интерьера. Он смеялся в ответ на Аглаино недоумение и отшучивался: “Детство мне напоминает, понимаешь, детство”. Больше всего ее будоражили и мучали, конечно же, холсты. Подрамники, мольберты, коробки с кистями. Неоконченные работы, а может быть и оконченные. Она не знала. Аглая занавесила все тряпками сразу после его смерти. Или это соседки закрыли? Она не помнила. Но и смотреть на них не могла.

Они придут сегодня, его друзья. И снова он будет жив для нее. Она ждала его день рождения каждый год. В этот день все становилось как раньше. Длинноволосые художники, такие же как он, будут много пить, громко разговаривать, перебивая друг друга, дымно курить прямо в избе. И ей будет казаться, что он здесь, где-то ходит между гостями и его просто не видно из-за дыма.

Однажды они захотели открыть его работы, убрать спасительные тряпки. “Ты же понимаешь, что там может быть шедевр, ты сможешь продать его в конце-концов. Тебе же нужны деньги?” Аглая не знала, нужны ли ей деньги. Она знала, что ей нужен он, тот кого уже нет среди этих шумных и дымных гостей. Или она его просто не видит. Все притихли на минуту и посмотрели на сжавшуюся в уголке дивана Аглаю. Рука друга-художника уже держала двумя пальцами за уголок тряпку закрывающую холст. Замерла.

- Не надо , - жалко выдавила из себя Аглая.
- Ну, как хочешь, - как-то даже обиженно пожал плечом художник.

И они снова стали громко дымить, звенеть стаканами и говорить о нем. Поздно вечером они разъедутся, оставив Аглае пустые бутылки и полные пепельницы и надежду, что все это сможет повториться через год.

А.И. January 2020