Лимонад

Я очень мучилась в последние дни. Старалась объяснить себе, что это бессмысленно и глупо, но почему-то не работало. Он застрял в моей голове как навязчивая идея. Я знала, что я его даже и знаю толком - настолько глубоко, чтобы так сильно хотеть. Что это нездорово, в конце концов. Что я, скорее всего, пытаюсь убежать от реальности со всеми этими глупыми мечтами о нем. Что все мои понятия о гордости и достоинстве куда-то исчезают при мысли о нем, и это ненормально. Но это все не помогало - все такая же грызущая боль меня преследовала каждый день, и ничто не могло отвлечь.

Мне было безумно больно, когда Симона сказала, что он у Даши в Гааге. Это было что-то необъяснимое и неконтролируемое. Я лежала в кровати под одеялом - приятное, теплое, безопасное чувство, и вдруг, услышав это, я оказалась где-то вне пространства, беззащитная и жутко несчастная, бесконечно сгрызаемая этой болью. Мы даже не общались с ним все это время, у меня не было надежды, что между нами что-то будет. Но тот факт, что он с ней, меня уничтожил. Без причин и логики, просто.

Буквально за пару дней до этого я увидела его во сне. Я пришла в гости к нашей с Кристиной знакомой сербке, она жила в огромном доме с панорамными окнами. Он был там - как выяснилось, они встречались и жили вместе. Он выглядел подавленным и несчастным. Но рассказал, что он абсолютно счастлив, и с Еленой они почти не общаются - сидят в разных углах дома целыми днями и читают книги. Это для него теперь идеальные отношения. Он был разбит и как будто собирал себя по кусочкам, хотя это и казалось невозможным. И опять это чувство - почему она? Она ведь… никакая (так было во сне, хотя в жизни настоящая Елена крутая). Он будто бы потух рядом с ней.

Следующий эпизод - он приехал в Москву, и мы вместе с ним и Таней гуляли по городу, ходили на экскурсии. Он был все так же подавлен, хотя мы смеялись и шутили. В рамках экскурсии мы почему-то должны были лазить по детской площадке в парах, держась за руки (флэшбек к скалолазанию с Эриком). Мы были в паре с ним. Я вела его за собой. Было тяжело лезть и одновременно держать его руку, но я не хотела его отпускать. И мне очень нравилось держать ее. И было чувство, что я помогаю, веду его куда-то, куда нужно, делаю ему лучше. Вдруг он позвал меня. Я обернулась, не отпуская его руку. Его лицо было таким же подавленным, ни тени улыбки.

- Я не люблю тебя, - сказал он. - Но я думаю, что это неважно. Мы и так можем быть счастливы вместе. Давай поженимся?

Я была в шоке - даже не знаю, от боли из-за того, что не любит, или счастья, что мы будем вместе. И тут мой мозг начал активно анализировать происходящее и я поняла, что сплю. Но мне очень не хотелось, чтобы сон заканчивался. Я поняла, что могу делать, что хочу, и ответственности на мне никакой нет.

- Я знаю, что это сон, поэтому давай. Давай прямо сейчас прыгнем и разобьемся об землю, чтобы оказаться в другом сне и там пожениться? Не бойся, мы не умрем.
И мы прыгнули, держась за руки все так же. Очень тяжело было пробиться через землю, я ее чувствовала. Хотелось проснуться, но я себе не позволяла, не хотела его терять.

Следующая сцена - я в свадебном платье еду в черной закрытой карете с лошадьми, подъезжая к Гронингену, смотрю в окно. Я очень рада, что мы будем снова в “нашем” месте. Мне хочется обернуться и проверить, сидит ли он рядом со мной. Но в следующую секунду я окончательно просыпаюсь.

А через два дня Симона сказала мне.

Еще сильнее все это меня начало грызть, когда я рассталась с Эриком. Ведь главной причиной расставания было то, что я к нему никогда не почувствую то самое, что (как мне кажется) я бы чувствовала к Дэниелу, будь мы вместе. Плюс, почему-то, ощущение, что никто не полюбит меня такой, какая я есть. Ведь Дэниел не полюбил. А притворяться кем-то другим я точно не хочу. Я всегда чувствовала в нем какое-то всевидящее око - как будто он читает людей. И, если он прочитал меня и не захотел, значит, ничего уже ни с кем не будет.

А сегодня все поменялось. Был чудный день, солнце и тепло. Я каталась на своем новом любимом велике по безумно красивому Амстеру и думала, как же мне все-таки повезло. И думала - почему же тот факт, что он не со мной, делает меня такой несчастной?

Вспомнила, очень ярко, как мы прощались в последний раз у вокзала в Амстере. С нами была Джулиана. Я попросила его вернуться. Он многозначительно посмотрел на меня и сказал, что ему нужно сначала разобраться со всем. А потом сказал что-то, и я не поняла, что, и начала глупо шутить. А потом поняла, что он сказал “спасибо” за вчера. И его лицо было страшно несчастным.

Как только мы разошлись, я подошла к ограде у канала и начала рыдать. Перед глазами было его лицо - не то, что сейчас, а то, которое было вчера ночью, когда он был пьян и полностью разбит и я боялась, что с ним случится что-то страшное. Мне тогда хотелось только одного - чтобы он стал прежним. Шутил, смеялся. Мне неважно было, будем ли мы вместе. Мне было важно, чтобы он был счастлив. Чтобы не сломался. Это - главная мысль.

Все это время моим самым страшным кошмаром было представить их вместе. Я отгоняла эту картинку как могла. Я прокручивала одни и те же мысли в голове, они мучили меня, но этой картинки мне всегда успешно удавалось избегать. И сейчас, в этот прекрасный день, когда я, наконец, почувствовала себя лучше после долгих дней мучений, я представила ее, ожидая, что она меня добьет окончательно. Но этого не произошло - произошло обратное. Я увидела его лицо - не несчастное, не убитое и потухшее, а счастливое. Да, рядом с ней, недостойной его, той, кого он предпочел мне. Но он, черт возьми, счастлив. Мой мальчик счастлив. Что же мне еще нужно? Правда, ничего. Я отпускаю тебя.