У войны не детское лицо

Недавно прослушал большое интервью известного российского писателя Виктора Астафьева, где он вспоминает о своем участии в войне. Лейтмотив это рассказа – надо беречь мир, потому что человек на войне испытывает такие страдания, которые трудно даже передать словами. Увы, и литература, и тем более кинематограф показывают войны в приукрашенном виде, по его мнению.  Правда, Астафьев давал интервью помощнику режиссера Никиты Михалкова, которые собирал материал для фильма  «Утомленные солнцем -2» еще в далеком 2000 году, незадолго до своей смерти. С тех пор на экраны кинотеатров и телевизоров вышло немало фильмов,  которые показывают войну без прикрас, причем чаще это американские фильмы последних лет. Например, фильм «Ярость» с Бредом Питом в главной роли командира танка», вышедший в 2014 году.  Да и наши кинематографисты тоже сняли весьма негероические ленты о Второй мировой войне.

Что же больше всего меня заинтересовало в этом интервью? Во-первых, утверждение, что мы выиграли войну, завалив немцев трупами.   Об этом твердят наши либералы, возможно, со слов и того же Астафьева.  Да, потери в Красной Армии были больше, чем в войсках Германии, но в учете потерь противника часто не учитывают потери среди войск союзников – итальянцев, румын, финнов, венгров и других европейских стран, воюющих в войсках «Ваффен-СС», куда принимали добровольцев из всех стран Европы,  в которых воевали даже из оккупированных стран, те же французы, датчане, норвежцы. Многие из них попали в советский плен.

Уже после этого интервью Астафьева были рассекречены многие документы, и стало ясно, что боевые потери в войсках Германии и СССР примерно равнозначны,  в пределах 8-8,5 миллионов человек. Причем самые большие потери Красная Армия понесла в начальный период войны. Но советский народ понес огромный урон из-за желания немцев свести в могилу все славянские народы, и  почти  18  миллионов советских мирных граждан нашли смерть или в родных местах, или на чужбине, куда их массово угоняли оккупанты.

Почему же Астафьев говорит о горах трупов?  Видимо, на основании своих впечатлений о службе в рядах РККА.  Некоторые приведенные им факты поражают.  Астафьев пошел на военную службу добровольцем. Его, как еще несколько курсантов железнодорожного техникума, направили на захоронение эвакуированных из Ленинграда, которые умерли в дороге от истощения. И хотя у молодого парня была бронь, как у железнодорожника, он записался добровольцем в Красную Армию.  И здесь он столкнулся с бардаком, о котором и поделился в своем интервью.  Например, он рассказал, как его, добровольца, содержали в запасном полку, где должны были обучать военному делу.  Зимой новобранцы жили в неотапливаемых помещениях. Никакой военной подготовки у него  практически не было.  Один раз водили на стрельбище, где он выстрелил считанное число раз из винтовки. Новобранцев плохо кормили, обмундирование выдавали старое, часто снятое с убитых красноармейцев.  Астафьев рассказал даже , как можно отличить хоть и старое, но не снятое с убитого, нижнее белье или гимнастерку, от тех, кто поимел новых хозяев после смерти прежнего.  С окоченевшего трупа снять одежду, особенно нижнее белье, невозможно, если не разрезать. И когда видишь, что на гимнастерке шов посредине, ясно, что это обмундирование снято с убитого, продезинфицировано и выстирано. Жутко доставали солдат вши, которые казались неистребимыми.  Кроме этого, над новобранцами измывались их младшие командиры. Все это напоминает «дедовщину» в Советской Армии, и, как известно, такое положение существует практически во всех армиях мира.

Когда молодых солдат направили  из запасных полков в действующую армию, было сказано, что там они получат новое обмундирование. Из-за недоедания и тяжелых условий проживания молодые люди из пополнения походили на бродяг, стариков или пленных немцев, такие худосочные они были.

Но ничего нового они не получили, и чтобы элементарно выживать в тех же зимних условиях,  все снимали шинели и другое обмундирование с убитых товарищей и даже с убитых немцев. Все это очень красочно описывает Астафьев. И то, как теплая кровь убитого товарища помогала согреть руки живого.  Об этом пелось в песне, приведенной им в своем романе «Проклятый и убитый», написанном через 40 лет после войны, о трудных дорогах своей фронтовой молодости.

О том, что наши молодые солдаты прибывали на фронт совершенно не готовые, писали многие. И танкисты, летчики, относились к такой категории. Помните замечательный фильм «В бой идет одни старики»? Если их не убивали в первом-втором бою, то постепенно приходил боевой опыт, но и он не гарантировал от смерти. Но вела вперед вера в то, что кого-то могут убить, но не меня.  Хотя по статистике наш танк Т-34 мог сходить в атаку максимум 5-6 раз, и его подбивали. Конечно,  статистика потерь на войне как средняя температура по больнице. Но что до 1943 года наши солдаты и командиры уступали немцам, известно. И лишь с 1944 года стали превосходить немецкого солдата.

Больше всего на Астафьева произвело впечатление то, что через некоторое время все молодые солдаты привыкали к виду смерти,  и это было совершенно нормальное явление.  Писатель рассказал в одном факте.  Зимой в поле солдатам  привезли пищу.  Лучше принимать её, сидя на чем-то. И он сел на какой-то бугор, торчащий из снега.  Через какое-то время бугор оттаял, и оказалось, что он сидел на голове убитого немца.  И что сделал Астафьев после этого? Да ничего, так и продолжал сидеть. Только подложил под задницу что-то.

Когда наши войска пошли в наступление и занимали украинские деревни, местные жители старались их чем-то накормить и обогреть. В теплых хатах предлагали снять шинели, а многие не рисковали это делать, так как все обмундирование так истлело, к тому же лишилось рукавов (уничтожали вшей над огнем), что под шинелью было почти голое тело. Пилотки от пота очень скоро напоминали капустный лист, ведь их подкладывали под щеку, когда спали.

Очень подействовало на уже привыкшего к солдатской жизни и боям Астафьева картина, которую он увидел на шоссе, когда их часть шла в наступление под Житомиром.  Большое количество трупов немцев и наших солдат валялось по обочинам, а убитые и не убранные во-время трупы на шоссе раскатывали гусеницы танков и бронетранспортеров  в сплошной лист. Лишь иногда можно было разглядеть отдельные косточки или зубы, да намотанные на гусеницы танков человеческие кишки.   Временами машина, на которой ехал Астафьев, подскакивала на ходу, переезжая через очередной труп, который еще не раскатали в лепешку.  Один из его сослуживцев, самый старый из солдат, 52-летний украинец с Дальнего Востока, увидев эту картину, проронил, что такая у солдат доля, судьба – неизвестно где убит, и не всегда похороненный. Астафьев говорит, что немцы старались хоронить убитых, разве что быстрое отступление не позволяло это делать.  А вот наших солдат хоронили намного реже. Об этом поется и в песне Михаила Ножкина «Под Ржевом».  К тому же похоронные команды занимались мародерством – снимали обмундирование, вырывали золотые зубы,  снимали кольца вместе с пальцами, отрубая их саперными лопатками. 

Самые большие потери Красная Армия понесла при форсировании Днепра.  К этой переправе совершенно не подготовились, торопились ворваться на другой берег на плечах отступавшего после Курской битвы противника.  Многие солдаты не умели плавать, поэтому для переправы использовали все подручные средства. Но под огнем противника очень многие погибли или просто утонули. Из 25 тысяч солдат в части, где служил Астафьев, на другой берег Днепра выбрались  лишь 3600 человек. Вообще при форсировании Днепра погибли свыше 400 тысяч бойцов и командиров,  многие их них просто утонули, и за совершенные подвиги было награждено самое большое количество красноармейцев, многие стали Героями Советского Союза.

Астафьев был в числе тех счастливчиков,  кто переплыл Днепр. Но и там было тоже плохо. Полчища крыс и вши в окопах,  выброшенные на берег трупы солдат с выклеванными воронами глазами, минимум пищи и патронов – все это было характерно для тех солдат, что захватили небольшие плацдармы на правом берегу Днепра. Вспомните сериал «Освобождение», как бились на плацдарме солдаты и офицера из полка Лукина, которого замечательно сыграл артист Всеволод Санаев.

Далее Астафьев поведал, что временами у него было желание, чтобы его поскорее убили, так он уставал от войны.  Пехотинцам давали через  2 недели боев  передышку на пару дней, а им, разведчикам, это было не положено.  Хорошо, его командир  чувствовал, когда его подчиненные не могли справиться с апатией, были на пределе сил,  так и до гибели не далеко. Поэтому он отправлял Астафьева, как и других,  куда-то в тыл отоспаться.  И потом все возвращались отдохнувшие и полные сил.

Услышав это слова, я вспомнил свое желание, возникшее у меня после сложной операции на сердце.  Случилось осложнение, мое правое легкое спалось, я не мог дышать, каждый вздох был очень короткий. Дежурные врачи в реанимации на мои жалобы не обращали внимание.  И у меня возникло желание просто перестать дышать. Глядишь, они поймут, что с мужиком не все так хорошо. Или я умру и отмучаюсь. Но мне не пришлось так делать. Пришедшая в реанимацию новая дежурная бригада обратила внимание, что у меня в крови мало кислорода и определила, что у меня напряженный пневмоторакс. Потребовалось вставлять дренаж в плевральную полость под местной анестезией, чтобы легкое расправилось.  Так что мне понятно то состояние, что было у Астафьева после напряженных боев.

Вообще от себя хочу добавить, что согласен с мнением некоторых наших историков, что в Великой Отечественной войне победили вчерашние школьники, родившиеся и выросшие уже в советское время.  Кадровая Красная Армия, составленная из более старших возрастов, или погибла в  боях начального периода войны, или попала в плен. Им на смену пришла молодежь, родившаяся уже после революции 1917 года, чаще в 1920-1925 годы.  Не без помощи  бойцов с уже имеющимся  боевым опытом они быстрее прошли науку побеждать.

Конечно, были в истории войны периоды, когда не было времени проходить эту науку. В том же Сталинграде переправившаяся  на правый берег Волги часть к следующему дню имела в своем составе не более 30, а часто и более 20% списочного состава. Кто-то был убит, кто-то ранен и ему требовалась  медицинская помощь.  Но уже к 1944 году ратное мастерство бывших школьников выросло настолько, что они стали превосходить немецких солдат. Наглядно это показала Кенигсбергская операция войск под командованием Маршала Василевского,  когда хорошо укрепленный Кенигсберг, который Гитлер назвал крепостью, был взят за три дня.  А наш Севастополь  немцы штурмовали четыре месяца, хотя там не было мощных фортификационных укреплений, как в столице Восточной Пруссии.

Да, во время войны в некоторых частях были мальчишки, которых называли «сын полка», или юнги на флоте,  как правило, сироты, чьи родители были убиты фашистами. Они рвались отомстить врагу, и некоторые, как те же комсомольцы Краснодона, погибли. Многие подростки работали на заводах, на колхозных полях,  а на фронте воевали их старшие братья, отцы и деды. Они и победили, хотя это было очень трудно сделать. Именно об этом рассказал известный сибирский писатель-фронтовик Виктор Астафьев.