М. Саидов. Имацци и мастер. Пер. А. Курбановой

              Катанухцы и кубачинцы, как спина и живот, живут рядом. Каждый четверг катанухцы едут в Кубачи, на базар. Большей частью и ныне, как и в глубокую старину, они заключают между собой сделки обменом товаров. Кубачинцы обменивают свои серебряные украшения на сыр, масло и мясо.
              В будничные дни некоторые кубачинские мастера приезжают в аул Катанух, и при помощи своих кунаков, каждый из них реализует свой труд: серебряные изделия, а сами сидят в кунацкой комнате с хозяевами и их соседями и празднуют встречу. На одном таком пиршестве в доме Алигаджи состоялся разговор катанухцев с мастером по имени Гаджиахмедом. 
              – Кубачинцы – очень талантливый и умный народ, большие мастера по золоту и серебру.  Кроме того, они – большие бесы, – сказал Вали.
              – Почему бесы? – из всего сказанного Вали Гаджиахмеду не понравились слова «большие бесы».
              – Да потому, многоуважаемый мастер Гаджиахмед, как бес обманывает человека, так и вы, кубачинские мастера, своими красивыми украшениями, ласкающими глаза, но не дающими ничего для тела и желудка, обманываете людей.
              – Человека обмануть нетрудно, Вали,– но у каждого мастера бывает авторитет, своя честность, порядочность и мастерство.
              – Что ты этим хочешь сказать? – Вали глазами подвыпившего человека посмотрел на Гаджиахмеда.
              – Я хочу сказать, что хорошему мастеру свое имя дороже всякой прибыли, поэтому от обмана он старается быть подальше.
              – Значит, он не может и не знает, как обмануть клиента? – Вали, как банный лист, прилепился со своими вопросами к Гаджиахмеду.
              – Уважаемый Вали, я не сказал: «Не знает». Я сказал: «Не  хочет…»
              – Значит, если захочет, он может обмануть клиента?
              – Да, если захочет обмануть клиента, большому мастеру большого труда не стоит этого делать, – ответил, разозлившись, Гаджиахмед.
              – А меня никогда ни один мастер не обманул, ни подмастерье, –  вмешался в разговор Имацци.
              – Значит, уважаемый Имацци, мастер не захотел обмануть Вас, как порядочного клиента.
              – По-моему, Гаджиахмед, дело не в этом: захотел мастер, обманул. Не захотел, не обманул.
              – В чем же тогда, уважаемый Имацци?
              – В том, почтенный Гаджиахмед, что клиент относится к изделию внимательно, со знанием дела.
              – Каким бы умным, всезнающим ни был клиент, обмануть его мастер всегда сумеет, уважаемый Имацци. Вы утверждаете, что Вас никогда никто не обманул?
              – Если бы даже захотел, то не смог бы.
              – Оттого, что вы – такой умный человек, да, уважаемый Имацци?
              – Вы хотите со мной поспорить, почтенный Гаджиахмед? – вопросом на вопрос ответил Имацци.
              – Если Вы так уверенны в себе, я готов прилюдно и открыто поспорить.
               – Хорошо, почтенный мастер. На что поспорим?
               – Я ставлю серебряную вазу.
               – А я порежу жирного барана.
               – По рукам! – сказал Вали.
               Имацци пошел домой, принес серебряные пластинки, попросил мастера сделать браслет для жены.
               Мастер и Имацци сели друг напротив друга. За обоими спорящими следил Вали, как судья случайно возникшего спора. Закипела работа.
               Спор был серьезный, при свидетелях, поэтому Имацци внимательно следил за каждым движением мастера. Гаджиахмед постелил на стол белоснежную скатерть. Взял серебряные пластинки и шило (специальный инструмент для гравировки рисунка) поставил их на скатерть. Перед глазами Имацци, расплавил пластинки, отлил форму браслета. После того как форма браслета остыла, мастер начал наносить рисунки, а потом выгравировал шилом рисунок.
               – Граверная работа – тонкая и долгая работа. Так что, уважаемый Имацци, вам долго придется следить, – улыбнулся Гаджиахмед.
               – Мне терпения не занимать, – усмехнулся горец.
               Вскоре Имацци устал следить за мастером. Он встал. Прошелся по комнате, но, не сводя глаз с мастера, стал делать разминку. Гаджиахмед работал без перерыва, не обращая на него внимания. Тем временем жена Алигаджи, предложила обед.
               – Спасибо, хозяйка, пока работу не закончим, не будем обедать, – сказал Гаджиахмед.
               – Порежем у Имацци барашку, и обед и ужин вместе покушаем, –  усмехнулся Вали.
               – Хорошо, сосед, приготовь зубочистки всем, если Гаджиахмед надеется обмануть меня, – улыбнулся Имацци, обращаясь к мастеру.
               Целый световой день Гаджиахмед колдовал своим острым шилом над серебром, пока не получился удивительной красоты браслет. К вечернему намазу он закончил работу.
               – Имацци, получай свой браслет и стружки, те частицы серебра, упавшие при работе на чистую скатерть, – Гаджиахмед аккуратно собрал всё и отдал Имацци, при свидетелях.
               – Вы все получили, Имацци? Какие-нибудь претензии ко мне есть? – спросил мастер.
               – Вроде бы все на месте, какие ещё могут быть претензии к почтёному мастеру, – улыбнулся Имацци. – Сам видел, что ты ни миллиграмма серебра не припрятал.
               – Вы согласны резать барана, если я покажу вам то, что я от вас утаил?
               – Что за чушь. Не я один следил за твоими руками.
               – Согласен. Теперь принесите другой белый материал или скатерть, – мастер постелил скатерть на стол и начал руками стряхивать густую черную бороду. Из нее посыпались на чистую скатерть мелкие стружки серебра. Стружки собрали и взвесили.
               – Здесь ровно полтора грамма, – сказал мастер.
               – Слов нет. Действительно, я проиграл, –  промолвил Имацци. – Я на твою бороду и не обратил внимания…
               Вся развеселившаяся компания, направилась к дому Имацци, порезали проигранного барана. Ашура приготовила хинкал. Песни и шутки, наевшихся и напившихся гостей Имацци, слышались из его дома до самого утра.
               Алигаджи, вернувшись под утро, домой, обрадовался: «Как хорошо, что Вали затеял спор: мой накрытый стол остался нетронутым».