Милосердие в аду. Часть пятая. Глава 2

                МИЛОСЕРДИЕ   В  АДУ

                Роман в 5 частях
                с эпилогом

                Часть V

                Глава 2

 
                Ксюха


С тех пор, как всех больных затолкали в один корпус, жизнь Ксюхи, низкорослой псины с чёрной лохматой шерстью, большими висячими ушами и круглыми тёмно-коричневыми глазами, — стала непонятной и невыносимой.
Люди почему-то не выпускали погулять или надевали ошейник и на привязи, по ночам, ненадолго выводили наружу вблизи дома. Ей запрещали лаять и даже скулить. Ксюха стала пугаться и грустить.
В последнее время она ела совсем редко, и когда по вечерам с ней выходил наружу светловолосый человек с голубыми глазами или рыжеволосая женщина небольшого роста в белой шкуре, — Ксюха делала лишь несколько шагов по снегу у стены дома. Она быстро промерзала и, тихо скуля, просилась обратно. Густая длинная шерсть уже не спасала от холода, не скрывала выступающих рёбер и торчащих маклаков.
И всё равно Ксюха была счастлива, потому что только у неё, простой дворняги, одной из пяти щенков суки Люси со двора при котельной, — только у неё был хозяин! А это значит, что каждая минута её жизни имела предназначение и была связана с ним.
Ночью она спала подле хозяина или, забравшись   в постель, пролезала под одеяло, вытягивалась длинно и согревала холодную спину человека своим теплом.
Ксюха видела, что хозяин мало общался с людьми, потому что издавал не так много звуков. Но ему был очень нужен друг. Каждый раз, когда Аркаша звал её или гладил, она чувствовала не только ласку, но — через дрожь его рук — ещё какое-то тёплое, человеческое волнение.
В последние дни Аркаша не мог много ходить, как это было раньше. Сил становилось меньше; он иногда застывал, словно засыпая с открытыми глазами, сидя на кровати. Тогда Ксюха тыкалась в холодные руки, колени, лизала ладони, шею, уши, нос. Хозяин фыркал, кашлял и снова гладил её чуть-чуть потеплевшими пальцами.
В тот последний день, когда они были вместе, Ксюха так же тыкалась в его руки, но вывести из неподвижности не могла.  В голове хозяина как будто всё застыло, остановилось. Ксюха рычала, покусывала ему руки. К ним подошёл светловолосый человек и дал кусочек хлеба. Хозяин оживился, обрадовался, стал давить хлеб тонкими слабыми пальцами, чтобы поделиться с другом, но хлеб не разламывался. Тогда Аркаша откусил немного, с дрожью во рту стал жевать и высасывать. Дал откусить Ксюхе. Она встала на задние лапы, упираясь передними в костистые твёрдые человечьи колени, и осторожно, сточенными резцами откусила кусочек себе.
Так  они  съели весь хлеб, и  Ксюха  снова почувствовала в прикосновении любимых рук какую-то особую, согревающую дрожь.
Ксюха оглянулась и благодарно улыбнулась. Светловолосый всё ещё стоял рядом, в коридоре у стены, и тоже  радовался.    У людей нет хвоста, но они радуются лицом, а когда очень сильно радуются, у них появляются слёзы.
Ночью по прерывистому дыханию хозяина Ксюха поняла, что в его голове опять всё замёрзло. Она залезла повыше на самую подушку, навалилась грудью и животом на холодную голову, а лапами обняла его шею и щёки.
В эту ночь свершилось чудо. От твёрдой ребристой белой части стены пошло тепло. Спина Ксюхи прогрелась. Всю теплоту своего тела она передала голове и шее человека. Он тоже согрелся, перестал трястись, задышал ровно, как всегда. Они оба крепко уснули, и всю долгую, бесконечную ночь им снился один и тот же сон.
Снился парк, лето, буйное разнотравье с множеством запахов. Слышалось  беспрерывное щебетание птиц. Они видели снова голубей и ласточек. Они снова шли по дорожке. На голове Ксюхи опять «сидели» три шарика репейника, которые хозяин любил ставить на середину лба. «Карона» — всегда издавал он при  этом  такой  звук.  Ксюха  бежала впереди и часто оглядывалась. Хозяин что-то мычал. Они шли и шли по дорожке мимо домов, мимо кустов, мимо гуляющих людей. Им лаяли: «Аркаша, сколько кругов сделал?» Хозяин отвечал всегда одно и тоже: «Тридцать  три!» И всем было радостно.   И все были сыты. И солнце светило ярко, и было тепло. И они шли, шли, шли, шли. Один круг по дороге, второй, третий, ещё один, ещё...
Утром хозяин снова был весел. Сам встал, прошёлся с Ксюхой по коридору, среди оживлённых людей. Прошёл до самого конца и обратно.
А потом случилось непонятное. Кругом было много ног, был лай человечий и даже их рычание, визг и скулёж. Кто-то потянул за ошейник. Ксюха не успела опомниться, как оказалась    в тёмной комнате с длинными палками и тряпками. Пахло сыростью и тем, что смывали с пола тряпки, надетые сейчас  на палки.
Ксюха не выдержала и залаяла. Дверь приоткрылась; её поругали. Она скулила. Почти непрерывно скулила, вслушиваясь в движение снаружи. Однажды она даже бросилась на дверь, услыхав шаги своего хозяина. И опять залаяла. Но дверь не открыли.