Особое отношение к жизни

Одним из самых ярких воспоминаний моего раннего детства, когда я еще гулял во дворе, была дворничиха Клавдия - ужасно злобная и вечно выпившая женщина. В детстве я был ужасно непоседливым мальчишкой, всюду лез и доставлял окружающим много неудобств. И тетя Клава постоянно секла меня и моих друзей хворостиной, а иногда запирала в подвале, выключив там свет, обещая, что через пару часов, нас крысы съедят живьем. Странно, но меня не пугала перспектива быть съеденным живьем крысами, я продолжал дерзить злой тетке, и на нее это обычно производило впечатление, один раз она даже не стала меня запирать. У этой женщины был муж, очень похожий на Шурика из фильмов Гайдая, и она его постоянно била, иногда даже на виду у соседей. И было мне как-то жаль доброго дядю Лёню.

А потом началась перестройка. Я перестал гулять во дворе, начал ездить на трамвае в Старую Ригу, в другие районы родного города. А во дворе началась нелегальная торговля крепкими алкогольными напитками. Возле винного магазина постоянно выстраивалась очередь, в которой один раз даже убили человека, после этого там постоянно дежурил милиционер с резиновой дубинкой. Клавдия непонятно какими способами умудрялась покупать сразу несколько ящиков водки, складывала их в подвале, чтобы не тащить их на пятый этаж, туда заходили рабочие с ближайшего завода и приобретали алкоголь по сильно завышенной цене, зато без очереди. Этим занимались многие пенсионеры в нашем дворе, но масштаб у них был не тот, что у дворничихи.

И вот империя глупости рухнула. В магазинах появились товары, очереди исчезли, нелегальная торговля алкоголем поменяла профиль. Начали торговать уже самогоном собственного приготовления или разведенным спиртом из Польши. Клавдия все еще работала дворником и начала со своим мужем потихоньку выпиливать деревья на газонах, которые посадил мой дед, была у него, степного жителя, мания всюду сажать деревья. Дворничихе же нашей было лень убирать палую листву по осени, вот она и решила облегчить себе задачу. Еще она заставила своего мужа, поставить на газоне скамейку, на которой с утра алкаши, пили и орали до обеда, потом собирались старушки, а по вечерам издавала до глубокой ночи ужасные звуки местная молодежь. Очень долго жильцы ломали эту скамейку, обливали ее бензином и поджигали, распиливали, чтобы только спать по ночам спокойно. Но дядя Лёня постоянно все восстанавливал. Все чаще он ходил с разбитым лицом, все сильнее напивался, как, впрочем, и его жена. А однажды приехала скорая помощь и забрала его бездыханное тело с проломленным черепом. Его жена всем рассказывала, что ему какие-то уголовники дали по голове, когда он гулял вдоль речки, и он пришел с пробитой головой домой и умер.

У Клавдии было двое детей - сын, вечно пьяный мужчина живший в соседнем доме и дочка, одинокая мама, жившая вместе с родителями. После смерти мужа, старуха начала чудить, и дочка отправила ее жить к сыну. Внучка Клавдии была совсем не похожей на свою бабушку - красивая, опрятная, приветливая, вежливая, устроилась работать в полицию, и активно искала себе жениха получше. По вечерам часами сидела в машинах кавалеров у подъезда и болтала с ними. Про сумасшедшую бабушку она, конечно, и слышать не хотела.

И вот, как-то вечером, мой отец хорошенько выпил и попытался мне объяснить сущность сути. Разговаривать он со мной начал только когда я уже вырос и сам стал отцом, а он начал чаще и больше пить. Не помню с чего началась наша с ним перебранка, но кончилась она тем, что я заявил, что советские люди в большинстве своем или бестолковые, как он, или же такие дряни, как бывшая дворничиха, к примеру.
- Не смей плохо говорить о Клавдии! - завопил мой отец. - Она честная, рабочая, русская женщина, а тебя, козлиную душу, надо было больше сечь...

И буквально на следующий день после моей перебранки с отцом, я возвращался домой с работы и на нашем этаже, буквально у входа в нашу квартиру стояла босая тетя Клава в рваной ночной рубашке, а на дворе была холодная поздняя осень. Она молча и грозно смотрела на меня, когда я оттеснял ее и открывал дверь в свою квартиру, ее внучка милым голосом велела ей убираться домой и больше не появляться поблизости.

И только я разогрел себе ужин, и жадно накинулся на еду, как на лестнице послышались вопли соседки по этажу Лии Исааковны. Она в свое время работала в детском саду в нашем дворе и ее вопли было слышно на весь район. Она кричала о том, кто же эту сумасшедшую старуху выпустил из квартиры, и до чего же бывшая соседка дошла, если сотворила такое. Я отвлекся от трапезы, и пошел смотреть, что там произошло. На лестничной площадке лежала куча кала и ужасно воняло. Клавдии уже не было. А соседка не переставая кричала. И тут я пошел и позвал своего отца.
- Иди, посмотри, что твоя святая женщина сделала!
- Да тут дышать нечем! - только и проговорил он, прикрыв рот и нос ладонью и побежал обратно на свой любимый диван, лежа на котором он ещё долго гаденько хихикал.

На следующий день новая дворничиха, как раз мыла полы в подъезде. Она все вымыла, кроме того места, где лежала кучка экскрементов. А вечером мой отец накрыл эту кучку бесплатной рекламной газетой. На следующий день на эту газету кто-то наступил, так что кал размазался тонким слоем, а потом это засохло, перестало вонять и пробыло на полу несколько месяцев, пока дворничиха все-таки не не отскребла это дело в один прекрасный день.

Поведение честной рабочей женщины меня не очень возмущает в данном случае. Она больной человек, который не ведал, что творил, но вот поведение моего отца меня бесит до сих пор. После этого я потерял всякое уважение к нему. Нет, чтобы убрать за симпатичным ему человеком! Нет, он все это прикрыл бесплатной газеткой!