Дневник моей революции. 74

     Ем мясо. Вкусно. Нет, гарнир я не буду. Хотя, нет, ложку дайте. Боже, как вкусно. Мясо в сметанном соусе. Кажется, раньше такое блюдо называлось бефстроганов, это из 19 века. Сейчас его не готовят. Папа Тины посматривает на меня с восторгом. А я ем и не могу остановиться. Уже это чертово платье врезается в талию, ставя ограничитель по употреблению еды. Нельзя так вкусно готовить, я же через неделю кабанчиком стану. Мелькнула шальная мысль – опрокинуть что-нибудь на платье, тогда его унесут, а в халате я смогу есть дальше.
     - Какой у Вас отменный аппетит, Анечка, - заворковал Леонид Анатольевич, - и платье это вам так идет, как никому другому.
     - А Вы что его на других мерили?
     - Это же мое платье, я его выкупил, могу делать что хочу, - оправдывается хозяин платья. – Да, одна дама напомнила мне Вас, я попросил сделать стрижку и надеть платье. Но …
     - Что но? – прерываю его задумчивость. Наверно, он вспомнил, как это было.
     - Она не ты, - опять перешел на «ты» Леонид Анатольевич. – Я был там, на выставке, - его лицо стало серьезным, он наклонился вперед, словно хотел быть ко мне ближе. – Я видел как ты вошла, как улыбалась, как гордо подняла голову и окинула зал царским взглядом. Ты была богиня! Богиня в сером с изумрудными глазами! Я был сражен! Вспомнил твое личное дело – серая мышка четвертого класса, ничего особенного, я бы тебя в толпе не заметил. Но там в тебя вселился дьявол! Булгаковская Маргарита! Я дышать перестал, когда тебя увидел.
     Леонид Анатольевич встал из-за стола и начал его обходить, приближаясь ко мне. Я почувствовала себя мышью, на которую сейчас будет охотиться жирный откормленный кот. Есть мне больше не хочется. Может убежать сейчас от него? Но, боюсь, что я буду плохо двигаться в этом платье, да еще и объевшись, хорошо, что я пришла босиком без туфлей на каблуках. Возможно, что мой побег только раззадорит его. Как бы просчитать, что его поставит на место?
     - Анечка, - тяжелое дыхание сзади подсказывает мне местонахождение человека, - можно я дотронусь до спины, там, где был кот?
     Я молчу, просто не знаю, что сказать. Похож ли он на маньяка? Или просто больной человек, для которого я просто слабость. Его пальцы легко коснулись моей кожи, провели полосу, потом другую, чуть ниже, еще одну. Нарисовали на спине прямоугольник. Я вздрогнула – он трогает мои шрамы!
     - Тебе было больно?
А ты как думаешь, Лео? Хочу ответить ему, но почему-то начинаю рыдать.
     - Девочка моя, не плачь! Я никому не дам тебе сделать больно! – он обнял меня, подняв со стула и начал поглаживать по спине, слегка медитативно покачиваясь.
     Я реву взахлеб и не могу остановиться. Меня многие жалели, обещали защитить. А в итоге я одна, с незнакомым мне человеком с непонятными намерениями. Мне страшно! Хочется позвать Ника, но до северной базы кричать далеко. Сашу, который меня всегда использовал. Брата нет в живых. Я никому не нужна. Мне очень страшно! И одиноко!
     Удивительно, но через несколько минут мне полегчало. Я успокоилась. Леонид Аркадьевич, что-то рассказывает, а я постепенно проваливаюсь в сон. Как странно.
     - Анна Владимировна, пришел мастер. Вам надо в душ, - меня будит помощница.
Какой мастер? Какой душ? Что происходит? Где я? Уже утро. Я уснула, и меня перенесли в мою комнату. Платье на мне, украшений нет. Это хорошо, что платье на мне. Значит, меня не трогали. Но и чувствую я себя побитой. Лежала как спящая красавица, сбежавшая с бала. Иду в душ, по пути пью воду.
     Прихожу в себя. Утро. Вдали кто-то разговаривает. Я лежу на животе голышом. Хочется пить. В голове туман. Просыпаюсь окончательно. Ничего не могу вспомнить, но я в халате. Может про сон голышом мне приснилось? За окном вечер, а было утро. Что там Тина говорила про наркотики? Может меня ими пичкают? Хочу пить, но боюсь пить тут воду. Пойду в туалет, попью из-под крана. Встаю с кровати и падаю. Лежу на полу и вижу, что охранник возле двери даже не делает попытку ко мне подойти. Странно все это. Может мне снится? Помощница уводит меня в душ. Кружится голова. Хочу спать. Пью чай. Рядом какие-то люди. Вот этого я знаю – отец Тины. Еще двое мне незнакомы. Опять я просыпаюсь. Сил нет встать, хочется в туалет, но ни одна мышца меня не слушается. Слезы льются из глаз.
     - Что у Вас болит? – спрашивает помощница.
     - Я в туалет хочу, - шепчу ей. Она сгребает меня в охапку и несет на себе в туалет.
     Сижу в туалете и точно понимаю, что я на наркотиках. Почему? Что происходит? Что от меня хотят? Может он пользуется моей беспомощностью и … даже думать об этом не хочу. Не могу себе представить секс с ним. Тогда уж лучше наркотики.
Возвращается помощница.
     - Вы плачете? Что-то болит?
     - Почему меня держат на наркотиках?
     - Это из-за татуировки. Леонид Анатольевич уверен, что Вы будете против.
     - Я против. И что с того. Я и сюда приезжать была против. Но я беспомощна. Он хоть бы поговорил со мной. Кто знает, что было бы. Я ведь понимаю, что сделать ничего не могу.
     - Я передам хозяину Ваши слова, - помощница посадила меня на пол в душевой кабинке и включила воду. У меня нет сил стоять. Я поднимаю голову и ловлю губами струйки воды.