Дочка священника глава 55

Отец Ярополк собирался в храм на повечерие. К чтению канона Андрея Критского у него было свое отношение. Благочинный любил любой пафос, напыщенность, артистичность. А чтение канона, как раз то, что вмещало его потребности в богослужебном чине. Важность, неспешное тихое чтение, и главное- мрак, который особенно выделял его невзрачную фигуру в скорбном облачении, при свете восковых свечей.
Он прохаживался по дому взад-вперёд, в раздумьях, какое облачение надеть, и какой из восьмидесяти пяти крестов с камнями и украшением, подойдёт под него более. А если учитывать, что отца Ярополка наградили правом ношения второго креста, то задача заметно усложнялась. Он как раз примерял шёлковую рясу, вертясь перед зеркалом, когда в дверь постучали. Звонком, оставшимся от предыдущего хозяина отца Георгия, Ярополк не пользовался. Он его раздражал и пугал. Целые три месяца благочинный боролся с назойливыми прихожанами, с настойчивыми предостережениями не беспокоить его дома, и все вопросы решать исключительно в храме. Пришлось даже поменять номер телефона, а то бедняге не давали покоя в любой точке его пребывания. После такого ряды прихожан в храме заметно поредели. Люди разбрелись кто-куда, большинство ходить в храм вовсе перестали. Только благочинного такое дело не больно то волновало. Ярополк не любил людей, особенно женщин, вполне искренне считая их ошибкой творения Божия, никчёмными существами, от коих в мире одни проблемы и суета. К женщинам батюшка относился с некой брезгливостью, не уличая момента напомнить прихожанкам о их нерасторопности, бесполезном участии в жизненном цикле, да и просто так, под настроение. Он не любил вообще никого, кроме себя, конечно. Эта нелюбовь, всё больше и больше вызывавшая вопросы у прихожан, компенсировалась напыщенностью, мнимой пастырской опекой, ревностью о церкви, строгостью, обязывающей его положения и должности благочинного.
Постучали повторно - громко, настойчиво. Отец Ярополк прорычал от недовольства и бросив на кресло рясу и епитрахиль, отправился к двери. На пороге стояли двое. Первого, Ярополк знал хорошо – это Аверьян «благочинный» местных раскольников, более известный, как Чёрный капеллан. Того, что пришёл вместе с ним, он видел впервые.
— Вы что, с ума сошли? – раздражённо проговорил отец Ярополк, показывая жестами, чтоб гости поскорей вошли в дом. — Как вам в голову пришло явиться сюда среди бела дня?!
Благочинный впустил гостей и опасливо осмотрел с порога двор, закрыл двери, повернув ключ.
— Странное приветствие, — буркнул товарищ капеллана, первым проходя по коридору вглубь дома. — Вы нас за чертей уж совсем считаете, что ли, раз боитесь наших визитов среди ясного неба.
— Хм, — пожал плечами Аверьян, — и с чего мы должны теперь вообще чего-то бояться?
— Не вы, а я. Не хватало, чтоб кто из прихожан заметил вас на территории храма, - бубнил отец Ярополк.
— Вы уж определитесь, отец Ярополк, в какой лодке плывёте и какому берегу вам следует грести, — строгим голосом сказал Чёрный капеллан. — А пришли мы потому, что дела наши общие не требуют отлагательств.
— Кто это с вами? – кивком головы благочинный указал на пришедшего с Аверьяном человека, одетого в зимнюю рясу и скуфью с окантовкой из соболиного меха.
— Отец Петро, — представил своего спутника Аверьян. — секретарь и помощник владыки Евстратия.
Благочинный замялся, поправил одежду, как солдат в казарме, перед неожиданно пришедшим офицером, и более мягким тоном сказал:
— Ладно уж, проходите в гостиную.
«Архиепископ» Евстратий Зорин, по прозвищу Диотезник, занимал в ПЦУ должность секретаря «священного синода». Один из любимых учеников лжепатриарха Филарета Денисенко, его спикер, по сути, правая рука, не задумываясь предал своего учителя, лишь встал вопрос о создании новой поместной церкви. Когда бедняга Филарет принялся голосить об измене, предательстве и обмане, рассмотрев, что на самом деле собой представляет ПЦУ под внешним управлением Фанара. Евстратий без малейшего зазрения совести и колебаний, объявил своего учителя старым маразматиком, сумасшедшим и настаивал на его ссылке в дряблый монастырь на Выдубичах. Именно Диотезник являлся одним из инициаторов силовых захватов храмов православных христиан и уничтожения православной веры в Украине, как таковой.
— Чем нас порадуете, отче? — обратился капеллан к Ярополку.
— Работаем, работаем, — неловко замялся благочинный, зачем-то выставляя чашки на стол, хотя не собирался поить гостей чаем.
— Вяло вы работаете, — с презрением глядя на благочинного проговорил «отец» Петро. — Никаких подвижек. Владыка не доволен. Если так пойдёт дальше, то можете забыть о его великодушном предложении. А мы уже было документы на вашу хиротонию подготовили.
— Я на каждом собрании делаю ударение, о каноничности ПЦУ, о грядущем признании этой церкви мировым православием, о патриотизме, о единении в конце концов. На меня уже священники смотрят косо. В митрополию написали целых три жалобы. Пришлось выдумывать не весть что!
— Ваши проблемы, нас не интересуют! — говорил Петро с неизменным мрачным лицом. — Нужен результат, а вы пока что бесполезный балласт, с амбициями Наполеона.
— Но, позвольте! – попытался возмутиться отец Ярополк. — Храм в посёлке Покровское успешно перешёл в вашу структуру…
— Нашу! – Аверьян неспешно прошёлся по комнате, взял в руки статуэтку «Гали с коромыслом», осмотрел её и поставив назад на полку серванта, добавил. — Нашу структуру. Не забывайте об этом и больше не делайте таких ошибок. Назвались груздём, полезайте в кузов. А что до Михайловского храма в Покровском, так это целиком и полностью моя заслуга, ну и отца Богдана, естественно.  Не стоит приписывать себе чужие победы!
— Да, но я… — отец Ярополк запнулся на полуслове, глядя на зловещую ухмылку Чёрного капеллана.
— Учтите, — продолжил «отец» Петро. — У нас огромные планы. Времена немного поменялись, сейчас не так просто отжать храм у москалей. Вы обещали перевести мирным путём большую половину благочиния в ПЦУ, в обмен на епископский сан. После «объединительного» собора, архиереев и так как грибов после дождя, не знаем куда девать. Так что сами понимаете…
— Я уверяю вас, — отец Ярополк артистично скукожился, даже стал ещё меньше ростом. — Всё будет. Нужно лишь время. У части приходов нет документов на землю, у иных вообще в документации такой бардак… Это нам на руку! Тем более пара священников уже готовы перейти в ПЦУ с храмами и общинами. Видите, я не сижу сложа руки. Я делаю кропотливую работу, нужно учитывать такой факт.
— Пара священников готовы перейти? — оживился «отец» Петро. — Другой ведь разговор. Кое что. Что за священники, где их приходы?
— Ну-у… — как нашкодивший ребёнок заёрзался отец Ярополк. — Там они, правда, хотят, перевода в другие парафии. Сами понимаете, общественное порицание и всё такое…
— Посмотрим! Так что за приходы?
— Эм-м… Село Луковка и Плющиха, — еле слышно проговорил благочинный.
Секретарь повернул голову к Аверьяну. Тот стоял у окошка в полусогнутой позе внимательно слушая разговор.
— Вы что, издеваетесь?! — негромко крикнул он. — Луковка находится в самом конце района, у того, как говорится, на куличках. Я вообще не понимаю, кому взбрело в голову открывать там храм. Да и храма никакого нет! Собирается пять старых бабок в помещении бывшего магазина. А в Плющихе существует община лишь потому, что в селе чудом уцелел храм, остро нуждающийся в капитальном ремонте. Как мне говорили, община только на бумаге, так как в храм вообще никто не ходит. За год поменялось четыре священника. Вы кого собираетесь надуть?
— Это как-то не серьёзно, — лицо «отца» Петра снова приобрело хмурый оттенок. — Знаю, как такое будет выглядеть. Нерадивые московские попы перетянут свои «мёртвые» приходы, в надежде, что их поступок оценят по достоинству и переведут на более злачные места. Даже если они перейдут, то им придётся оставаться на прежнем месте! Так и передайте!
— А как же в Покровском? – угрюмо спросил отец Ярополк. — Отец Виталий надеялся…
— В Покровском необходимая мера, — с долей сарказма сказал Аверьян. — А то знаем мы вас, видели. Перейдёте, потом резко одумаетесь и назад с покаянием. Ещё и на всю страну видео покажете, мол: «вера, вразумление», всё такое прочее. Нужно не верить, в наше время это никому не нужно! Нужно смотреть в корень, в самую глубь. Это геополитика, и вере там нет места!
— Вы нас разочаровываете, отец, — добавил капеллан. — Очень сильно разочаровываете! Лично я о вас был иного мнения.
— Даём вам срока до пасхи, — сказал «отец» Петро. — Не будет результатов, об архиерействе можете забыть! Во всяком случае, в нашей структуре. Видимо, я зря отдал на подпись ваше прошение.
— Но, я… — беспомощно развёл руками отец Ярополк.
— Действуйте более решительным способом, — говорил Чёрный капеллан. — Кого припугните, кого уговорите, пообещайте что-либо, обманите, подставьте в конце концов, чтоб заменить другим, более сговорчивым. Ваши недоброжелатели рассказывали мне о вас, как о коварном и безнравственном человеке. Я же вижу перед собой нерешительную бабу, которая: «бе- ме и более ничего внятного».
 От сравнения, что он баба, отец Ярополк едва не вспылил и не обрушился с бранной речью, но сжав до боли кулаки, удержал эмоции. Это заметил Аверьян и еле заметно довольно ухмыльнулся.
— Ладно, нам пора, — холодно проговорил секретарь, тут же направившись к выходу.
Уже на улице Аверьян спросил у него, когда они неспешно шли по храмовой алее, нарочно обращая на себя внимание любопытных прохожих, суетившихся за оградой:
— Вы что, вправду предполагаете рукоположение отца Ярополка в епископа?
— Шутите, что ли? Кто ж этого упыря к кафедре допустит?! Вы его выдели? Предатели, они всегда останутся предателями, чтобы, или кого они не предавали. И веры им нет. Да и вообще, всегда презирал иуд. Взгляните только на их перебежчиков Шостацкого и Лесничного. Жалкие химеры мнимого патриотизма. Шостацкий хоть часть епархии увёл. А с Лесничного чего взять? Набирает клириков с таких же проходимцев. Они, на следующий день, сбегают.
— Кстати, а что с тем попом, Виталием, кажется?
— ?!
— Ну, тот, который в Покровском служил.
— А, этот. Отправили к Лесничному. Тот определил его в глухомань какую-то, куда даже мухи летать ленятся. На вторую неделю, он оттуда уехал. Говорят, устроился таксистом в Большом городе. Меня его судьба не очень интересует.
Отец Ярополк, после ухода незваных гостей, пребывал в самом скверном расположении духа. Он бесцельно бродил по дому, заложив руки за спину. В голове роились недобрые мысли. В его благочинии храмов, способных вызвать интерес у ПЦУшного начальства, не так много. Перевести их так просто, весьма трудная задача. Но, амбиции епископства кружили голову. Он уже купил жезл и архиерейскую митру. Несколько раз, успел, их примерить. Ему очень шло. Сама такая мысль вызвала улыбку и отец Ярополк, остановившись у зеркала, застыл, чтоб во всей полноте усладиться данной мыслью.
Дальше будет...