Без парашюта...

Человек свободный ни о чем так мало не думает, как о смерти, и его мудрость состоит в размышлении не о смерти, а о жизни. Спиноза, Этика, ч. IV, теор. 67.
(Эпиграф Эрвина Шрёдингера к лекциям 1943г. "ЧТО ТАКОЕ ЖИЗНЬ с точки зрения физики?")

Не надо впадать в отчаяние.
Самый тёмный час - перед рассветом.

Ну и апрель – холод собачий.
Работал на крыше склада парашютов – это около 4 м. над полем аэродрома, как над уровнем моря. Залезал туда со стремянки, а т.к. высота стремянки – 3,25 м., то на необходимый «уровень» надо было ещё и запрыгнуть.
Облокотился локтями на «уровень», подтянулся и, оттолкнувшись, «запрыгнул».
Встал на ноги, а когда вытягивал на крышу кабель (от артскважины), для ремонта которого и полез, услышал специфический звук упавшей алюминиевой конструкции. Вернулся сверху посмотреть, - что бы это значило?
Такая совпадения: стремянка, задетая кабелем, упала...
Путь к возвращению на грешную землю невозможен.

«Всё, можно впадать в отчаяние».

Что делать? – этот, первый из двух сакральных вопросов, присущих русскому человеку, категорически взбудоражил меня до потери сознательности. Но второго - кто виноват? – не возникло, т.к. на крыше был в одиночестве, если не считать больших птиц, кружащих надо мной. Нет, это не были коршуны или тому подобные стервятники, чтобы поживиться мною, умершим от голода и жажды, т.е. чтобы склевать меня (хотя мною можно было подавиться – если Маяковский говорил о себе: «Я из мяса и костей весь», то во мне сравнительно больше второго из упомянутого рагу – может потому, что купили в магазине).
Это были аисты – из сочувствия, может быть, собиравшиеся отнести меня кому-нибудь в подарок (в противоположность тому случаю, когда моя мама – по её рассказу – нашла меня на острове, около коровы, которая зализывала вторую макушку – эта мамина наивная метафора составляет, тем не менее, историческую правду, т.к. макушки образовалось две - вторая надо лбом, которая и является, якобы, результатом парикмахерской деятельности упомянутой коровы).
Кроме аистов – в воздухе, мне молча сочувствовали - на поле аэродрома, сиротливо стоящие несколько самолётов.

Если спрыгнуть – можно разбиться, т.к. земля мёрзлая и бетонные ступени на расстоянии прыжка.

Пошёл по пресловутой крыше по периметру: два-три места позволяли как бы спастись, но при этом обещали покалечить.

Передо мной замаячила перспектива голодной смерти в одиночестве (не в яме, но и без Аиды.
Кстати, в глубокой юности, в Туле побывал на нескольких представлениях опер Саратовского театра, в т.ч. «Аиды». И был потрясён. Конечно, музыка, голоса, декорации, хор – да, всё так. Но, не зная сюжета тогда, по своей впечатлительности был ошарашен его pointe категорически: Аида добровольно и тайно спустилась в яму, чтобы встретить там осуждённого на смерть Радамеса и умереть вместе с ним. Поразительно… Вот вам и рабыня.
Отвлёкся, прошу пардону).

«Да, есть из чего впасть в отчаяние».

Ещё побродив по крыше с печальной мыслью о превратностях судьбы и загробной жизни, обнаружил близко растущее дерево и вспомнил барона Мюнхаузена. Одно из двух: либо он утонул бы в болоте, куда угодил вместе с конём, либо ... одно из двух (как говорил ироничный Швейк: «… либо пациент жив, либо пациент мёртв»).
Все знают, что выбрал Мюнхаузен. Правильно – жизнь, потому что голова у барона была думающая, а рука сильная – и он вытащил себя за волосы из болота, разумеется, вместе с конём.

Очевидно невооружённым глазом, что мне далеко до милого моему сердцу Мюнхаузена, во всех смыслах, но я последовал его примеру и предпочёл жизнь, потому что ничего ещё не успел совершить героического - даже пообедать сам и накормить Джемму, вернуть долги, обнять кого-то и даже написать эту записку.

Коротко говоря, попёрся к дереву - спускаться. Как – это надо рассказывать отдельно и в другом месте. Однако, не буду преувеличивать своё достижение: спускался-то без лошади (правда, у меня была нелёгкая сумка с инструментом, которая оседлала меня, как барон – своего коня).

Да, а ведь спустился-таки – несколько ободранный, но в общем - без потерь, чтоб, как было сказано поэтом: «ногою твёрдой встать при море» (в моём случае – при аэродроме).
Опять нет повода не выпить.

К чему привело это эпохальное событие, почти героический поступок, мини подвиг, удачно завершившийся?
К философскому резюме: чтобы что-то получить, надо чем-то пожертвовать (как в шахматах: количеством - за качество или в моём случае – ободранностью за спасение, хотя бы и временное).

Что сказал персонаж в «Особенностях национальной охоты»? Он сказал:
- Не надо впадать в отчаяние. Найдём.

В несчастьях можно утешаться тем, что самый тёмный час – перед рассветом.