de omnibus dubitandum 116. 540

ЧАСТЬ СТО ШЕСТНАДЦАТАЯ (1915)

Глава 116.540. ПЕРЕХОД В ДРУГУЮ ОБЩИНУ…
 
    Я стала просить графиню о переводе на фронт, объяснив причину моей просьбы. Графиня сказала, что это зависит не от нее, но от общины, и обещала туда написать. Был получен отказ. Тогда я написала папе и тете Энни (Анне Романовне Гернгросс*, нашей любимой мачехе), прося их похлопотать, что если меня не хотят назначить на фронт, то я прошу меня перевести в один из госпиталей Петербурга, чтобы быть со своими, а не в совершенно мне чужом городе, тоже в тылу.

*) ГЕРНГРОСС Анна Романовна родилась в 1878 г., у  Романа Романовича Гернгросс.
У нее было 2 брата или сестры: Нина Романовна по мужу Княжецкая и еще один брат или сестра.
Aннa вышла замуж за Александра Ивановича Варнек в 1911 г., в возрасте 33 лет.
Умерла в 17.07.1961 г., в возрасте 83 лет.
(см. фрагмент фото - на свадьбе Г. Седова. Санкт-Петербург, 1910 год, близ Адмиралтейского собора (здание Главного Адмиралтейства). За спиной невесты — Ф. Дриженко. Самый крайний слева — А. Варнек, по левую руку от него высокая дама в шляпке - Гернгросс Анна Романовна?).

    Папа (Варнек Александр Иванович (1858.06.15-1930.06.10 в Сент-Женевьев-де-Буа (Франция) Морской корпус 1878. Ген.-лейтенант флота, инспектор Александровского лицея (в отставке с 1911) В эмиграции во Франции. Ум. 1930.06.10 в Сент-Женевьев-де-Буа (Франция) Жена - Анна Романовна (ур. фон Гернгросс, ум. 1961.07.17 в Брюсселе) Его именем назв. бухта в Карском море и мыс на о-ве арх. Новая Земля – Л.С.) пошел к старшей сестре общины — Филипповой, она обещала попросить баронессу, но баронесса отказала.

    Помимо того что я твердо желала уехать из Киева, меня возмутило такое отношение: я чувствовала себя как в плену и продолжала настаивать на переводе. Накануне графиня сказала, что в Киев приезжает баронесса и она, просила ее меня принять.

    Мне была дана аудиенция. В назначенный час я пришла на квартиру к баронессе, но меня заставили ждать около часа. Наконец впустили пред ее «светлые очи»!
Она лежала в спальне на широкой кровати, вся завернутая цыганскими шалями (баронесса по происхождению была цыганка), она не дала мне сказать ни одного слова, долго отчитывала и отпустила.

    Что мне было делать? Я настолько оскорбилась и возмутилась, что уступить уже не могла!

    В первый выходной день я пошла к главноуполномоченному Юго-Западного фронта, сенатору Иваницкому*.

*) ИВАНИЦКИЙ Борис Евгеньевич  (1857—1938) — товарищ главноуправляющего землеустройством и земледелием в 1907—1911 гг., сенатор, член Государственного совета по назначению. Православный. Из потомственных дворян Полтавской губернии. Владел усадьбой под Лубнами. Окончил юридический факультет Новороссийского университета со степенью кандидата права. В 1884 году вступил на службу в Земский отдел Министерства внутренних дел, где прослужил в течение 15 лет. Входил в кружок внепартийного объединения, затем в группу центра. Был членом Прогрессивного блока. В годы Первой мировой войны состоял товарищем председателя Главного управления РОКК и главноуполномоченным Красного Креста на Юго-Западном фронте. В связи с загруженностью краснокрестной работой был исключен из списка присутствующих членов ГС на 1917 год. 1 мая 1917 года был оставлен за штатом, а по упразднении Государственного совета большевиками 14 декабря 1917 года — уволен от службы.
Во время Гражданской войны возглавил Временное управление по делам РОКК, действовавшее на территории Украинской державы и белого Юга России. После эвакуации Крыма продолжал руководить работой Красного Креста в Константинополе. В 1921 году был выбран временным председателем восстановленного в Париже Главного управления РОКК, а затем состоял заместителем председателя графа П.Н. Игнатьева.
В эмиграции во Франции. В 1920-е годы участвовал в работе «Русского очага». В 1924 году стал членом организационной комиссии по учреждению Русского объединенного эмигрантского комитета. Последние годы жизни провел в Русском доме Сент-Женевьев-де-Буа. Скончался в 1938 году. Похоронен на местном кладбище. Был женат на Марии Александровне Вахтиной.
Награды:
Высочайшее благоволение (1895)
Высочайшая благодарность (1904)
Орден Святого Станислава 1-й ст. (1905)
Орден Святой Анны 1-й ст. (1908)
Орден Святого Владимира 2-й ст. (1910)
Высочайшая благодарность государыни императрицы Александры Феодоровны (1910)
Высочайшая благодарность (1910)
Орден Белого Орла (1915)
Орден Святого Александра Невского (1916)
Иностранные:
японский Орден Восходящего солнца 3-й ст. (1902)
бухарский Орден Золотой звезды 1-й ст. (1904)
прусский Орден Короны 2-й ст. со звездой (1904)
Источники:
Список гражданским чинам первых трех классов. Исправлен по 1 сентября 1914 года. — Пг., 1914. — С. 377.
Государственный совет. — Петроград, 1915. — С. 82.
Мурзанов Н. А. Словарь русских сенаторов. 1711—1917. Материалы для биографий. — СПб., 2011. — С. 182.
Государственный совет Российской империи: 1906—1917. — Москва: РОССПЭН, 2008. — С. 102.
Российское зарубежье во Франции 1919—2000. Л. Мнухин, М. Авриль, В. Лосская. — Москва, 2008.

    Он меня очень хорошо принял, выслушал и, сказал, что я права. Я его попросила  откомандировать меня в Петербург. Он мне сказал, что с любым врачом, сестрой, санитаром любого госпиталя или лазарета он может это сделать, но что с кауфманской сестрой — нет.

    По своей должности он может и с удовольствием выдаст мне все бумаги, но баронесса так сильна, что на первой станции меня арестуют жандармы и привезут обратно: бороться с баронессой он не в силах. Я была не только в отчаянии, но страшно зла и возмущена.

    Через силу продолжала работать, но недели через три приехала новая сестра, чтобы меня заменить. Я с радостью готовилась к отъезду, но меня и тут не оставили в покое, графиня несколько раз меня вызывала к себе и уговаривала остаться. Когда она увидела, что я не уступаю, направила меня к старшему врачу. Он долго меня уговаривал и на мой отказ остаться сказал, чтобы я еще подумала и дала на другой день ответ. Снова уговоры, и, когда я снова отказалась, он разозлился, едва попрощался, но я была свободна и скоро уехала.

    Меня откомандировали в общину для получения нового назначения. Но я была так обижена и зла, что решила из общины уйти.

    В Петербурге я явилась к старшей сестре. Она начала меня отчитывать, но я ее перебила и сказала, что в общине больше не останусь, отдала книжку и на другой день прислала вещи.

    Узнав мою историю, Ксения Исполатова, которая все время просилась на фронт и ей отказывали, также вернула книжку и вещи, и мы решили вместе перейти в Общину св. Георгия.

(Община сестер милосердия св. Георгия была открыта в 1870 г. под председательством принцессы Е.М. Ольденбургской. Вице-председательницей и попечительницей была графиня Е.Н. Грейден. В 1894 г. общину приняла под свое покровительство Государыня Императрица Мария Федоровна, в то время цесаревна), куда уже перешло много кауфманских сестер, не выдержав тирании баронессы. Свято-Георгиевская община принимала участие во всех военных действиях, которые выпали на время ее существования и на театр которых посылались сестры из России. Сестры участвовали в сербско-черногорско-турецкой и последовавшей за ней русско-турецкой (1876-1878), в англо-бурской войне (1892-1902). Но наибольший масштаб приобрела их деятельность на полях сражений русско-японской и Первой мировой войн.
Согласно отчету за 1905 год, «сверх командированных в 1904 году на Дальний Восток 15 отрядов, в составе 220 сестер милосердия, было вновь снаряжено и направлено на театр военных действий 11 отрядов, в числе 89 сестер, из них 7 было выделено из состава общины, а остальные из временнообязанных». В 1912 году сестры приняли участие в сражениях Первой Балканской войны (Болгарии, Сербии и Черногории против Османской империи). К сожалению, нет точных статистических данных о деятельности сестер милосердия Свято-Георгиевской Общины во время Первой мировой войны, так как Община не публиковала отчетов после Октябрьской революции. Но судя по спискам сестер милосердия РОКК, назначенных для ухода за больными и ранеными воинами в лечебные учреждения Красного Креста, военного ведомства, общественных организаций и частных лиц, опубликованном в Петрограде в 1915 году, община св. Георгия являлась самой крупной из подобного рода организаций и насчитывала 1603 человека. Большая часть сестер была мобилизована в связи с военными действиями. Помимо штатных сестер привлекались и временнообязанные. В мирное же время, в период с 1896 по 1913 год, число сестер в Общине варьировалось от 100 до 159 действительных и от 28 до 64 испытуемых. Первоначально община управлялась совместно двумя комитетами Общества попечения о больных и раненных воинах. Устав Свято-Троицкой общины был опубликован в качестве образцового в специальном издании уставов 7 других общин. В 1886 году произошло слияние двух комитетов –
2-го и 5-го – в один под названием Комитет Общины сестер милосердия св. Георгия. Община св. Георгия входила в состав Российского общества Красного Креста, и деятельность ее определялась Нормальным уставом общин РОКК.
Михаил Голицын всю войну устраивал в Москве госпитали и надзирал за ними; его брат Александр инспектировал госпитали, внедрял новейшие методы врачебного ухода, с которыми познакомился в Лондоне и Париже. Семья открыла госпитали в усадьбах Бучалки и Зубатово, а также в своем московском доме.
Шереметевы тоже открыли в своих владениях несколько госпиталей. Графиня Екатерина Шереметева организовала доставку посылок русским военнопленным, а ее дочь Анна Сабурова стала председательницей местного отделения благотворительной организации «Семейный очаг», созданной для оказания помощи осиротевшим детям.
Охранка держала под пристальным надзором некоторые аристократические семейства. Среди поднадзорных была жена Дмитрия Шереметева - Ирина. Осенью 1914 года сорокадвухлетняя графиня отправила своих детей на фронт для устройства летучего санитарного отряда. Сама она часто оказывалась вблизи линии фронта, и Дмитрий очень за нее тревожился. Министр внутренних дел А.Д. Протопопов направил своих агентов следить «за этой либеральной дамой».
Графиня Мария Федоровна с юных лет помогала матери в работе Георгиевской общины сестер милосердия.
Георгиевская община кауфманских сестер принимала с распростертыми объятиями. Мы туда отправились. Попечительница, графиня Шереметьева*, нас хорошо встретила, выслушала и, обещала принять.

*) ШЕРЕМЕТЬЕВА Мария Федоровна (?)(1863-1939) – графиня, дочь графа Фёдора Логгиновича Гейдена, генерал-губернатора княжества Финляндского, и Елизаветы Николаевны, урождённой графини Зубовой. Фрейлина
В 1883 г. вышла замуж за Александра Дмитриевича Шереметьева (27 февраля (11 марта) 1859, Санкт-Петербург — 18 мая 1931, Сент-Женевьев-де-Буа) — генерал-майора свиты Его Величества, русского мецената и музыканта-любителя из рода Шереметевых, создателя частного оркестра, начальника Придворной певческой капеллы.

    Через некоторое время мы получили вызов явиться в форме Георгиевской общины (коричневое платье с пелериной и круглая косынка) для получения книжки.

    С нами вместе пришло человек двадцать сестер, которые окончили курс в общине. Каждую по очереди вызывали к графине и давали книжку, мы остались последними. И нас не вызывали. Ждали довольно долго и стали волноваться. Наконец вызвали Ксению. Она долго была у графини. Но вот она вышла с книжечкой, потом и я тоже получила.

    Ксения мне потом рассказала, в чем дело: графиня ей сказала, что баронесса узнала, что нас обеих принимают в Георгиевскую общину и как раз в этот день написала, что если нас примут, то она будет жаловаться Императрице. Графиня объяснила, что она так много приняла кауфманских сестер, что баронесса решила положить этому конец. Графиня стала расспрашивать Ксению, кто мы такие, кто наши родители и т.д. Узнав все, она выдала книжки и сказала, чтобы мы не волновались, что она все устроит.

    Нас зачислили в резерв Северо-Западного фронта. Сначала мы жили дома, так как нам сказали, что сразу назначения не будет.

    Итак, я сделалась сестрой Общины св. Георгия, но кауфманская печать осталась навсегда. В Великую войну (Первую мировую войну) это не было заметно, и я стала забывать, но в Добровольческой армии с самого начала меня всюду назначали с кауфманками. Когда я говорила, что я георгиевская, мне в Управлении отвечали, что, хоть я и перешла в другую общину, я все же кауфманской школы. Я не протестовала, так как попадала почти всегда в свою среду и часто к знакомым сестрам.

    Перешла я в Георгиевскую общину осенью 1915 года, 19 сентября. Первое время я с удовольствием отдыхала после года работы. Виделась со всеми родственниками и друзьями, несколько раз была в опере, в наш абонемент, но постепенно все больше и больше меня тянуло работать. И когда Аня Думитрашко попросила меня несколько раз подежурить ночью в Николаевском военном госпитале, где было мало сестер, я с радостью согласилась.

    Николаевский госпиталь работал, как в мирное время: там сестер не полагалось. Аню Думитрашко родители не пустили на фронт, она же не захотела работать в фешенебельных петербургских лазаретах, где лежали почти всегда легко раненные, окруженные дамами-патронессами. Она сговорилась с тремя сестрами Султан-Шах, и они предложили свои услуги (по переводу – Л.С.) в Николаевский госпиталь.

    Работали там все время, и работы было много. Потом туда пришло еще несколько сестер.

    Наконец в декабре 1915 года Ксению и меня вызвали в резерв сестер. Мы туда переехали и в конце декабря получили назначение в Житомирский этапный лазарет, стоявший в Вольмаре, в Латвии.