Конунг. Часть 6. Последняя битва

***

В погожий последний день августа 6508 года от сотворения мира, 1000 от Рождества Христова, конунг Норвегии Олаф Троггвасон прогуливался по гавани полонского города Щецин, недалеко от устья Одры, и смотрел, как широкая река уносит воды к Балтийскому морю.

Тридцатисемилетний властитель снова купался в знакомой стихии войны. Поход в земли полонских вендов, начавшийся весной, развивался успешно: шеститысячная рать викингов прошла вверх по Одре и ее притоку Варте, захватила Познань и выдвинулась к Гнезно — стольному городу короля Болеслава. Дружины местных князьков пытались сопротивляться нашествию, но были разбиты сплоченным воинством Олафа. Болеслав, которого рейд норвежцев застал врасплох, не успел собрать войска, разбросанные по всей Полонии. Король капитулировал, и под стенами Гнезно состоялись мирные переговоры.

Олаф понимал, что далекими землями сам управлять не сможет, к тому же из Норвегии шли безрадостные вести. В отсутствие конунга подняли голову мятежники: ярл Эйрик Хаконссон, собрав флот из двух десятков кораблей, то и дело нападал на прибрежные села и города. Обеспокоенный Олаф согласился на умеренные условия перемирия с вендами: он получил всю казну покойного короля Мешко, чьим наследником являлся, и небольшую территорию с портовыми городами Щецин и Волин - оттуда его судам открывался путь в Балтику. Кроме того, Болеслав обязался выкупить пленных из числа полонской знати.

«Я оставлю здесь достаточно войск, чтобы удержать новые владения, - размышлял Троггвасон. - А дальше пустим в ход королевскую казну: пятьсот тысяч арабских монет — отличный подарок от покойной супруги! Мир праху твоему, Гейра».

Смутное воспоминание о Гейре навеяло ему мысли о Тире. Жена с маленьким сыном, которого в честь деда назвали Троггви, остались в Тронхейме — конунг скучал по ним, но к грусти примешивалась тревога: успеет ли он вернуться и подавить мятеж до того, как неугомонный враг доберется до столицы?

Думы Олафа прервал бархатистый голос:

- Сир, вы известили меня о намерении собрать совет по поводу наших дальнейших действий.

- Верно, Сигвальди, - не оборачиваясь, бросил конунг. - В полдень на «Великом Змее», он стоит на якоре в гавани. Жду тебя там.
 
Когда шаги свейского ярла удалились, Олаф облегченно вздохнул. Сигвальди сейчас был его союзником, но Троггвасон не мог забыть первого впечатления от встречи с ним в Ховгардене, да и наитие подсказывало ему, что к этому человеку нужно относиться осторожно. Ярл объявился в Норвегии спустя полгода после того, как его повелительница, королева Сигрид, вышла замуж за Свена Вилобородого. Конунгу он поведал, что в Свее и Дании после этого брака начались гонения на христиан - к их числу, как оказалось, принадлежал и Сигвальди. Ярл попросился на службу к Олафу, которого по-прежнему называл «сир», а в качестве довода привел в Тронхейм под своим командованием десять боевых снеккаров. К тому же Сигвальди пообещал узнавать через своих осведомителей обо всех интригах данско-свейского двора, чем окончательно убедил Троггвасона.

Другим неожиданным союзником Олафа в полонском походе стал аристократ из местного племени саксов Тангбрад Вилбальдссон. Себя Тангбрад титуловал «графом» и утверждал, что его предков-христиан возвел в графское достоинство сам император Карл Великий. Все войско сакса заключалось в тысяче голодранцев, вооруженных чем попало, а сам он напоминал Троггвасону давнего знакомого, русича-разбойника Торопшу — такой же плотный, чернобородый и воинственный, при этом неряшливый и плохо подчиняющийся приказам. В сражениях граф, несмотря на дрянной характер, был определенно полезен своей безрассудной отвагой. Но сейчас Олаф опасался, что Тангбрад будет подталкивать его к продолжению войны с вендами.

С «Великого Змея» послышалось полуденное пение рога. Троггвасон нехотя отвлекся от созерцания неторопливой Одры и поспешил к драккару.

***

Над парусом «Змея» легкий бриз трепал новый норвежский стяг: по желанию Троггвасона на нем изобразили крест морского цвета на красном фоне, означавшем пролитую за Господа кровь. У мачты команда установила большой дубовый стол, за ним расположились с одной стороны — Олаф, Эйнар Брюхотряс и бывший сотник,  ныне тысячник Бранд, по-прежнему исполнявший на «Змее» обязанности штурмана. Троггвасон намеренно позвал Бранда на совет военачальников: старому товарищу в планах конунга отводилась важная роль. За спиной Олафа нес охрану новгородец Дмитрий, напротив всей четверки сели союзники — Тангбранд и Сигвальди.

- Приветствую, друзья, - первым заговорил Олаф. - Я собрал вас для того, чтобы поделиться своими мыслями об общем деле. Думаю, нам надо закончить войну в Полонии, позаботиться о безопасности портов, и в то же время отправить помощь в Норвегию, страдающую от мятежа.

- Закончить война! - воскликнул Тангбранд. Он плохо говорил на языке викингов, пропуская слова и путая окончания. - Сейчас жалкая короля клопов Болеслав сидеть в Гнезно, дрожать от страха за наша прогулка! Олаф, викинги не бежать врагов, и мы, саксы, тоже!

- Я все-таки напомню, что мы заключили перемирие с вендами, Тангбранд, - терпеливо пояснил Троггвасон. - И скрепили клятву целованием креста. Да, о сроках уговора не было, но какой воин в здравом уме мирится, чтобы тут же продолжить бой?

- Когда еще сможем разбить по врагу? - рассек рукой воздух саксонский граф. - Надо добивать Болеслав, пока опомнится! Что толк от войск в мирный время? Людям войны даешь война!

- Хм... Об этом мы еще подумаем. Однако я собирался рассказать вам о своих планах и снова прошу выслушать меня.

Троггвасон положил на стол пергамент с начертанной на нем картой.

- Я вернусь в Норвегию: для борьбы с мятежниками нужна твердая рука конунга, - сказал он. - Основная часть войск останется здесь для защиты новых земель. Мне пришло в голову, что для охраны портов в устье реки хватит малых кораблей. Мой замысел таков: я возьму с собой «Великого Змея», «Морского Льва» и «Журавля», по двести воинов на каждом, еще четыре средних драккара и четыре снеккара для маневров и разведки. Этого флота будет достаточно, чтобы отогнать Эйрика. Но я хотел бы знать, - конунг посмотрел на Сигвальди, - не угрожает ли нам нападение со стороны свеев и данов?

- Об этом рассказали мои глаза и уши при дворе короля Свена, - с готовностью откликнулся ярл. - Там весьма впечатлены вашими успехами, сир, и предпочитают не связываться с вами в открытом сражении. Мы можем встретить боевые корабли, охраняющие берега Дании и Свеи, но нападения ждать не стоит.

- Это то, что я хотел услышать, - кивнул Олаф. - Что касается всех вас... Эйнар отправится со мной в Норвегию. Для команд кораблей мне нужно около полутора тысяч воинов, из них четыреста человек Эйнар отберет из своих лучников. Остальные шесть сотен стрелков останутся в Полонии под командой Дмитрия. При мне его заменит Колбьерн.

Троггвасон вопросительно посмотрел на русича, тот изобразил на лице недовольную мину, но наклонил голову в знак согласия.

- Штурманом «Великого Змея» станет тысячник Ульви, поскольку Бранду я передаю общее командование нашими отрядами в Полонии. Это порядка четырех тысяч бойцов. Бранд должен распределить их для охраны границ, сторожить выход в Балтику и привести в порядок стены городов. 

- Разумно, - впервые подал голос Бранд.

- Теперь о тебе, Сигвальди. Ты со своими людьми и кораблями выйдешь к норвежским берегам на сутки раньше меня. Поплывешь через проливы Эресунн и Каттегат и будешь сообщать мне о возможных опасностях и приближении врага. Твои снеккары быстроходны и смогут избежать боя, если встретят более сильного противника.

- Да, сир, - любезно улыбнулся Сигвальди.

- Я все же не совсем понимаю, конунг, - вдруг заговорил молчавший до этого Брюхотряс. - Ты говоришь, что малых кораблей хватит для охраны портов. Тогда какой резон идти в Норвегию небольшим флотом? Уверен, что главные силы понадобятся там, а не здесь. И что ты будешь делать, если глаза и уши ярла Сигвальди ошиблись?

- Мои сведения верны, сир! - возмущенно встрял Сигвальди, его худое лицо хищно вытянулось, придав ярлу еще большее сходство с птицей. - Премудрый Эйнар судит о вещах, исходя из своих домыслов, а не из того, что есть на самом деле!

- Но я бы не стал исключать вероятность нападения в море, хотя бы из предусмотрительности, - упрямо возразил Эйнар.

Олаф поднял руку, призывая к молчанию.

- Конечно, на нас нападут, Эйнар, - мягко сказал он. — Но... Я думаю, что угроза исходит от кораблей мятежного Эйрика. Даны и раньше поддерживали его, но в бой с нами не ввязывались. Не вижу причин, почему Свен должен сменить тактику.

«Кроме одной причины — Сигрид, - мысленно добавил он. - Надеюсь, разум у Вилобородого возьмет верх над чарами жены».

- А свеи в отсутствие данов ничего предпринимать не будут, - вслух продолжил Олаф. - Таким образом, я склоняюсь к мысли, что Сигвальди прав.

Ярл бросил торжествующий взгляд на Эйнара и снова расплылся в улыбке.

- А мы, саксы? - спросил Тангбранд.

- Для тебя, Тангбрад, у меня готова самая важная миссия, - Олафу пришлось сильно постараться, чтобы скрыть иронию в своих словах. - Ты возьмешь пять снеккаров и выйдешь из Щецина одновременно с Сигвальди, но поплывешь другим путем, обогнув данскую Зеландию с юга. Твоя цель — первым добраться до Норвегии и снарядить поход на дальний остров Исландия, который станет следующим оплотом истинной веры.

- Ты хочешь мне стать миссионер? - удивился саксонец. - У меня нет духовный чин!

- Это поправимо. В Тронхейм зимой прибыл ромейский архиепископ Марк. Я передам грамоту для него, он благословит тебя и возведет в сан, - Троггвасон обвел взглядом всех собеседников. - Итак, решим: кто одобряет мой план?

Сигвальди активно закивал, Бранд слегка пристукнул кулаком по столу, выражая полную поддержку.

- Я, разумеется, тоже. Эйнар и Тангбрад против, но сегодня они в меньшинстве, - подытожил Олаф. - На сборы у нас пять дней. Бранд, половину запасов стрел, дротиков и метательных камней перегрузишь на мои корабли. Тангбрад и Сигвальди выступят с попутным ветром.

Троггвасон встал, показывая этим, что совет окончен. Союзники поднялись со своих мест - ярл Сигвальди низко поклонился, граф Тангбрад пожал конунгу руку. Бранд, попрощавшись, тут же отправился искать Ульви, чтобы отпраздновать с ним новые назначения — его и свое собственное. Задержался за столом только Брюхотряс.

- Я не доверяю Сигвальди, - полушепотом признался он Олафу, когда они с конунгом остались вдвоем.

- И я сомневаюсь в нем, - ответил Троггвасон. - Однако до сих пор его язык льстил, но не обманывал. По крайней мере, в море он будет впереди нас и не ударит нам в спину.

***

Попутный южный ветер установился в гавани Щецина седьмого сентября. Отряды Сигвальди и Тангбрада вышли в море, корабли Олафа перебрались вплотную к Балтике — в Волин, где заканчивали последние сборы. Ближе к вечеру конунг обошел суда и, убедившись, что они готовы к дальнему плаванию, решил поднять воинам боевой дух: вызвал телохранителя Колбьерна на тренировочный поединок.

Команда «Великого Змея», галдя, расположилась на палубе широким кругом. Олаф вышел в центр — он оделся в дорогую белую шелковую рубашку и светло-бежевые штаны, показывая, что не боится вида крови. В руках Троггвасон крепко сжимал тяжелую секиру. При виде его противника викинги ненадолго притихли от изумления: Колбьерн облачился в серую рясу священника, которую не надевал с путешествия в Свею. Капюшон был откинут, на шее юноши висел маленький серебряный крестик. Вооружился он легким клинком своего отца Скьельди, который держал в правой руке, и коротким кинжалом-крисом с зазубренным лезвием — в левой.

- Не лучший выбор наряда, Колбьерн — ряса стесняет движения, - заметил Олаф.

- Господь будет мне защитником, - вызывающе откликнулся юноша, делая первый выпад мечом.

Олаф увернулся, молниеносно переместившись на другую позицию, и резким взмахом обрушил секиру сверху на Колбьерна. Молодой человек, в свою очередь, резво отскочил и попытался достать конунга слева. Троггвасон сделал быстрый разворот, и в тот самый миг, когда его противник заканчивал атаку, опустил свое оружие на шею Колбьерна. В последний момент конунг затормозил движение могучих рук.

- Ты мертв! - заявил он юноше, держа секиру у его шеи, но только теперь почувствовал ледяное лезвие криса в районе живота.

- Ты тоже, конунг, - выдохнул Колбьерн. Троггвасон рассмеялся:

- Два покойника — плохой итог! Драться надо так, чтобы ты остался в живых, а твой враг — нет. Но признаю, что победа не считается: в реальном бою я был бы серьезно ранен. Попробуем еще?

Конунг отступил на пару шагов, давая возможность Колбьерну атаковать. Юноша бросился вперед, а Олаф на сей раз медленно отходил под его натиском, держа на расстоянии и выматывая соперника. В глубине души Троггвасона распирала гордость: всего за пару лет этот юнец под его началом превратился в настоящего воина! «С таким не страшно и на десять врагов: встанем спина к спине, отмашемся», - думал он, уходя от очередного выпада.

Зрители, затаив дыхание, наблюдали за поединком, самые азартные из викингов начали биться об заклад, подбадривая громкими выкриками понравившегося бойца. Конунг и Колбьерн сходились десять раз, юный телохранитель был трижды «убит» вчистую, ответив Олафу одной безупречной атакой. Остальные шесть попыток закончились «смертью» обоих поединщиков.

Когда они «погибли» в последней схватке, Троггвасон протянул юноше руку и помог подняться с палубы.

- Ты достойный сын своего отца и достойный товарищ конунга, - сказал он.

- Еще научится речи говорить, и можете подменять друг друга, - съязвил откуда-то из задних рядов новый штурман, тысячник Ульви.

Вечером команда «Змея» пировала: викинги, поставившие на конунга, угощали «побежденных», а те не оставались в долгу — Олаф лично возместил им проигрыш из казны.  Сам Троггвасон выпил чарку хмельного меда за здоровье соратников, но от продолжения пира отказался. Опершись по давней привычке на борт, он до темноты смотрел беспокойным взглядом в сторону моря, словно ожидая оттуда сигнала или доброго предзнаменования. Море молчало, лишь по-прежнему гнало волны на север, куда Троггвасон собирался плыть за новыми победами.

***

Флот Олафа на небольшом ходу двигался колонной вдоль данского острова Зеландия. Паруса наполнял свежий ветер с юга, над волнами сияло солнце — приближался полдень девятого сентября. Викинги, идя одновременно под парусами и на веслах, за сутки совершили бросок от Щецина до пролива Эресунн, отделяющего Зеландию от земель свейской короны. Конунг Норвегии и его советник Эйнар ждали на баке «Великого Змея», пока к драккару пристанет четырехвесельная лодка под желто-голубым стягом Сигвальди.

Самого ярла в лодке не оказалось — на «Змея» поднялся молодой светловолосый гонец, разряженный, как и его господин, по европейской моде. Посланник, в точности копируя манеры Сигвальди, сложился в низкий поклон и протянул Олафу свернутый в трубочку пергамент. Троггвасон попросил гонца отойти в сторону, развернул лист и прочел:

«Вам ведомо, сир, что в центре пролива Эресунн находится остров Свельд, который ваш покорнейший слуга миновал на день ранее вас. Спешу сообщить, что к юго-западу от Свельда замечены боевые ладьи свеев и данов в количестве около двух десятков. Вероятно, они охраняют данский берег, но если вы, сир, желаете избежать встречи с ними, советую вам обходить остров с северо-востока, со стороны свейского побережья.

Кораблей мятежного Эйрика мы не обнаружили — боюсь, эти разбойники удрали в страхе перед великим конунгом. Единственное, что мне удалось узнать — Эйрик привлекает к себе новых сторонников, утверждая, что его отец Хакон пал жертвой заговора. Среди свеев и данов ходят слухи, что вы, сир, наняли некого предателя, чтобы он доставил вам голову Хакона, а получив желаемое, казнили изменника. Не сомневаюсь, что могучий Олаф Первый, вернувшись в Норвегию, развеет эти нелепые россказни.

Ваш преданный друг и союзник, Сигвальди».

Олаф передал грамоту Эйнару. Тот пробежал текст глазами и нахмурился.

- Не нравится мне это, - сказал он Троггвасону вполголоса, чтобы не услышал гонец. - Сигвальди никогда не упускал случая лично распластаться перед тобой. А тут важнейшие вести передает через вторые руки. Почему?

- Бог его знает, Эйнар. Может, у ярла неотложные дела, он почувствовал себя великим мореходом. Но все это немного подозрительно. Отпустим гонца и вышлем за ним свою разведку.

- И я уверен, что нужно повременить с обходом острова и подождать наших соглядатаев, - добавил Брюхотряс.

- В этом ты неправ, мой старый друг, - возразил Троггвасон. - Не пристало конунгу бежать от опасности, которой даже нет на горизонте — одни наши догадки. А путь между Свельдом и свейским берегом — самое узкое место пролива, наш небольшой флот там получит преимущество.

Олаф окликнул гонца и велел как можно скорее передать ярлу: конунг поступит так, как предложено в письме. Когда свейская лодчонка удалилась по меньшей мере на полмили, Троггвасон отправил за ней один из своих снеккаров, наказав держаться на почтительном расстоянии. Остальные корабли по команде конунга повернули колонной на северо-восток, приблизившись к Свельду.

- Как думаешь, Брюхотряс, - спросил Олаф, рассматривая витиеватые очертания береговой линии острова, - в Норвегии поверят лжи о заговоре против Хакона? Ведь я убил его в честном бою, убил собственной рукой!

- Все просто, конунг, - усмехнулся Эйнар. - Если в борьбе с Эйриком победишь ты, поверят тебе, а если, не дай Бог, Эйрик... Победители пишут хроники и саги, Олаф. Даже сейчас мало кто разберет, правду говорят наши письмена или лгут. А кому это будет интересно через сто или тысячу лет?

***

- Измена, конунг! Измена! Нас предали, впереди враг! - разнеслось над флотом.

Кричали с «Журавля» - корабля-близнеца «Великого Змея»: этот драккар возглавил колонну, пока Олаф принимал гонца от Сигвальди. Троггвасон узнал дребезжащий голос капитана Странда — викинга, знакомого еще по киевской службе, а затем командовавшего одной из сотен в стычке с разбойниками на Двине.

- Ульви! - крикнул Олаф своему штурману. - Полный вперед, скорее поравняйся с «Журавлем»!

«Змей» вздрогнул от одновременного усилия семидесяти гребцов и, обойдя все корабли колонны, почти вплотную приблизился к правому борту драккара Странда. Троггвасон нашел глазами капитана — пожилого невысокого воина с коротко остриженной седой бородой.

- Странд, что происходит? - громко спросил он.

- Наш снеккар вернулся из разведки, конунг. Впереди большой вражеский флот! Свейская лодка проскочила между кораблями и укрылась среди них!

- Сколько их, и где они?

- Стоят между Свельдом и свейским берегом! Не меньше пятидесяти кораблей!

- Сколько?! - не поверил ушам Олаф.

- Пять десятков, конунг, а может, больше! На некоторых стяги Свеи и Дании! Разведчик еще не встал в строй — расспроси его команду!

Олаф раздосадованно махнул рукой.

- Некогда говорить, Странд, надо действовать! Колбьерн! - обернулся он. - Бери рог, труби боевой строй!

Над морем зазвучал тягучий напев, и флотилия Троггвасона мгновенно пришла в движение. Суда выстраивались в линию, подобно пешей фаланге: в центре — флагман «Великий Змей», слева от него «Журавль», справа — еще один большой драккар «Морской Лев». Далее с каждой стороны расположились по два средних драккара, за ними, на обоих флангах — по два снеккара. «Змей» немного выдвинулся из строя, и в таком виде флот вошел в пролив к северо-востоку от Свельда.

- Малый ход! - скомандовал Олаф. - Готовь тросы, абордажные крючья, стрелы, камни! Разобрать щиты, проверить доспехи, занять свои места, никуда не отходить!

Отряд медленно пополз вперед. Вскоре конунг различил на горизонте лес мачт и убедился, что разведчики не ошиблись: врагов было, пожалуй, даже больше, чем говорил Странд.  Суда выстроились в несколько линий, заполонив весь пролив: в центре виднелись боевые ладьи под свейскими стягами, на левом крыле - драккары данов. На правом фланге Троггвасон разглядел приспущенные черные паруса, там стояли в два ряда малые корабли того же типа, что и снеккары конунга.

«Это Эйрик, - догадался Олаф. - Все ясно: мои противники объединились и жаждут встречи со мной. Вместе они наверняка будут храбрее, чем поодиночке!»

- Сдается мне, что отныне «преданный друг» — это ты, Олаф, - Брюхотряс встал рядом с конунгом, в голосе его слышалась горькая усмешка. - Напрасно ты опять не прислушался ко мне: Сигвальди не стоило доверять. Что будем делать? Ты же видишь — силы неравны.

- Они не начинают сражение - рассчитывают, что мы отступим, - глухо отозвался Троггвасон, пропустив упрек Эйнара мимо ушей. - Но отступать нам некуда, Брюхотряс. Уйдем назад в Полонию — отдадим Тронхейм на растерзание врагам. Надо драться.

Эйнар приоткрыл рот то ли от удивления, то ли желая поспорить. Но высказываться передумал - отвернулся от Олафа, вытащил из-за спины огромный дальнобойный лук и стал прилаживать тетиву.

- Колбьерн, дай мне рог, - приказал Троггвасон юному телохранителю, неотлучно находившемуся при нем.   

Раздался низкий отрывистый клич - только конунг знал, как протрубить этот особый сигнал, означавший, что правитель будет говорить с войском. Над водами пролива Эресунн воцарилась тишина. Троггвасон взобрался на корму «Великого Змея», чтобы воины лучше видели его, и заговорил зычным, ясным голосом, совсем как в молодые годы:

- Друзья и братья мои! Враги с помощью подлого предателя устроили засаду. Их намного больше, чем нас, они ждут, что мы струсим и повернем назад. Но этого не будет! - Троггвасон перевел дыхание и продолжил: - Мы не оставим им наши дома, наших жен и детей! Если же суждено погибнуть, то сделаем это с честью, как подобает христианским воинам Норвегии! Я был рожден конунгом и умру им, но не стану бежать от сражений! Вперед, братья, с нами Бог!

Дружный воинственный рев викингов и звон щитов стали ответом на речь Олафа. Лишь Эйнар пробормотал себе под нос:

- Да будет воля твоя...

***

Воины Олафа с невиданной прытью готовились к бою: даже самые недалекие понимали, что исход битвы будет зависеть от скорости и внезапности нападения. Через весь флот протянулись канаты, которыми викинги привязали друг к другу форштевни десяти кораблей. «Великого Змея» конунг двинул на полкорпуса вперед и приказал закрепить тросы на его мачте. Отряд в три десятка лучников и камнеметателей встал на баке драккара, за ним строились рукопашники, готовые идти на абордаж.

- Живей, живей! - подгонял команду «Змея» штурман Ульви. - На носу нашей ящерицы сегодня будет жарко!

Олаф, надев шлем и проверив кольчугу, напряженно высматривал, что происходит у его противников. Он с тайным страхом ждал, что корабли свеев, данов и мятежников тоже построятся в боевой порядок, однако никакого движения в объединенном флоте не наблюдалось. Радостное предчувствие охватило Олафа: вот он, подарок судьбы, возможность  не только уничтожить смуту в Норвегии, но и поставить на колени два соседних королевства! Конунг решил, что сначала нападет на данов - их левый фланг стоял чуть ближе к Троггвасону, на нем были собраны самые крупные корабли.

- Готовы? - нетерпеливо крикнул Олаф своим бойцам.

- Да, капитан, ждем богатой охоты! - отозвался за всех Ульви. Троггвасон выхватил из-за пояса секиру, рубанул ей воздух:

- Колбьерн, атаку!

…Король Дании Свен Вилобородый неторопливо прохаживался взад-вперед по палубе драккара «Властелин морей». Корабль стоял во второй линии данов, в самом центре строя, так что его величество мог спокойно следить за ходом событий. Свен услышал, как на судах Троггвасона протрубили наступательный сигнал, но не придал этому значения. Он был убежден, что Олаф, неосмотрительно — очень неосмотрительно! - отказавшийся убраться назад в Полонию, попробует в первую очередь разбить Эйрика Хаконссона. Флот у повстанцев слабее, чем у конунга, рассуждал Свен, но бой займет какое-то время, а значит, спешить ни к чему: даны вступят в сражение, когда захотят. А возможно, в помощи данов вообще не будет нужды: есть еще супруга Сигрид и ее сын Олаф Свейский, они-то не упустят случая поквитаться с Троггвасоном, нанесшим оскорбление их дому. А если оба норвежских вождя — конунг и мятежный ярл — погибнут в битве? Вилобородому такая мысль понравилась: ему не хотелось делиться с Эйриком перспективами на престол Тронхейма. Ведь он, Свен — пока единственный взрослый родственник Троггвасона по мужской линии!

- Ваше величество, враги приближаются! - надрывный крик одного из слуг вывел Свена из приятных размышлений.

- Наступают на Эйрика? - невозмутимо уточнил король.

- Нет, ваше величество... На нас... - пролепетал служка.

Свен, похолодев, бросился к борту «Властелина морей». Ему открылось величественное и страшное зрелище: весь флот Олафа, как огромный морской монстр, надвигался на корабли данов. Линию норвежцев возглавлял драккар колоссальных размеров:  Вилобородому почудилось, что на носу судна из толпы готовых к бою воинов на него смотрит белокурый викинг в ярко-красном плаще. Потом Свен с ужасом увидел, как на его передовые драккары обрушивается град стрел, дротиков и камней, как даны, безуспешно ища укрытие, десятками валятся под этим смертоносным дождем. Взлетели в воздух абордажные крючья, впиваясь в борта данских кораблей, и вот уже бойцы Троггвасона нескончаемым потоком хлынули на залитые кровью палубы. Яростные кличи норвежцев разрывали слух, мешаясь с воплями гибнущих подданных короля.

- Уходим! Поворачивай, уходим! - моментально осипшим голосом выдавил Свен.

«Властелин морей» резко сдал назад, затем начал разворачиваться, увлекая за собой другие данские корабли, не успевшие включиться в сражение.

***

Флот Троггвасона смёл первый ряд данских драккаров, но развить успех не смог — король Свен отступил из битвы. Трофеями Олафа стали восемь кораблей, возиться с ними у викингов не было времени: боевая линия норвежцев быстро разворачивалась на ладьи свеев.

- Правый борт — навались! Поворот все вдруг! - распоряжался Олаф на юте «Великого Змея». На кольчуге конунга виднелись багровые пятна, но это была кровь данов — сам Троггвасон избежал ран в абордажном бою. За его спиной Колбьерн, морщась, перематывал тряпкой плечо и левую ключицу.

- Царапина, зацепили вскользь, - пояснил юноша Олафу, когда тот повернулся к телохранителю.

- Сможешь трубить атаку?

Колбьерн затянул окровавленную тряпку зубами, кивнул и взялся за рог.

Флотилия Олафа, разогнав данов, заняла выгодное положение, готовя сокрушительный удар по левому флангу свейских кораблей. Но Сигрид, похоже, не собиралась сдаваться так быстро, как ее незадачливый супруг. Пока Свен улепетывал от Троггвасона, десять ладей свеев повернули влево и образовали точно такой же связанный боевой строй, как у норвежцев. Правда, эти корабли были существенно меньше драккаров Олафа.

«Сигрид хочет сдержать наш первый натиск. Пока мы упираемся в ее ладьи, они с сыном уведут остальной флот на новое место. Вот упрямая...» - конунг мысленно отправил своей несостоявшейся невесте бранное слово.

Мешкать было нельзя. Если викинги Олафа ввяжутся в затяжную схватку, верная победа уплывет из рук.

- Слушай команду! - заорал Троггвасон. - Эйнар, собери на баке всех лучников! Все запасы метательных зарядов — к бою! Крючья не брать! Отвязать канаты! Полный вперед!

«Сейчас мы захватим эти корыта, а дальше будет проще: свеи не успеют перестроиться. Только бы не промедлить!»

Олаф видел, как под бортами «Великого Змея» пенятся волны, как вздуваются жилы на лбах гребцов. Драккар стремительно шел на таран центральной свейской ладьи, конунг считал расстояние: сорок локтей... Тридцать... Двадцать...

- Держись! - скомандовал он товарищам. Мгновение спустя раздался оглушительный треск: нос «Змея» на полном ходу вклинился во вражескую ладью, глубоко пробив ее борт правее форштевня. Свейские воины, как кегли, посыпались по палубе, пока они поднимались и хватались за оружие, лучники и камнеметатели Олафа дали дружный залп. Дротики и стрелы, пущенные почти в упор, пробивали доспехи свеев, камни ломали кости и черепа. Жуткие крики боли повисли над кораблем, тем временем стрелки викингов расступились, давая остальной команде «Змея» завязать рукопашную.

Троггвасон первым перескочил на свейскую ладью. Если бы не серебряный крест на груди, он был бы сейчас похож на языческое божество войны: с вьющимися белыми волосами, горящими глазами, с обагренной кровью секирой в мощных руках. Он разил без устали и без промаха, обрубая конечности, пробивая головы - уцелевшие враги в страхе отступали перед ним. Ладья, вмещавшая не больше пятидесяти-шестидесяти воинов, не могла продержаться долго: последние ее защитники бросились за борт.

Горячка боя схлынула, Олаф оглянулся по сторонам. Слева еще одну ладью захватил Странд, справа команда «Морского Льва» добивала на другом корабле слабо сопротивлявшихся свеев.

- Наша берет, наша! - восторженно, почти по-детски завопил Колбьерн. Олаф раскатисто и грозно захохотал в ответ, но в этот миг кто-то потянул его за плечо.
 
Троггвасон обернулся: перед ним стоял, пошатываясь, капитан «Малого Змея» - одного из двух снеккаров, прикрывавших левый фланг боевой линии. Правая рука викинга беспомощно повисла, рассеченный шлем едва держался на голове, прикрывая глубокую рану.

- Конунг, нас атакуют! Корабли потеряны... - прохрипел он и замертво свалился на палубу. 

***

Мятежный ярл Эйрик Хаконссон оказался хитрее всех союзников и противников. Юркие снеккары повстанцев незаметно выскользнули из-под прикрытия свейских кораблей и ударили в слабое место флотилии конунга. Положение Олафа резко осложнилось: он теснил свеев по фронту, а Эйрик в это время приближался с фланга, захватывая один корабль за другим. Когда Троггвасон, разогнав врагов перед собой, уже предвкушал близкую победу, сторонники ярла выбили воинов конунга из средних драккаров, нацеливаясь на «Журавль».

- Странд, берегись! Уводи своих обратно! - закричал Олаф старому капитану, увлекшемуся атакой. - Ульви, Эйнар, бросаем эту посудину, все на «Змея»!

Отходя на свой драккар, конунг с тревогой следил за тем, что происходит на «Журавле». Странд услышал приказ, вернулся и занял оборону, однако мятежников было слишком много. Они захватили ют «Журавля» и медленно продвигались дальше — бойцы Странда стояли насмерть.

- Смотри-ка: прижали нас, командир, как девку в парадных сенях! - раздался рядом смешливый, как всегда, бас Ульви. - Насели на старика - не справится в одиночку!

- Сколько твоих рукопашников осталось в строю, Ульви? - спросил Троггвасон.

- Десятков шесть-семь.

- Собирай всех! К черту свеев, идем отбивать «Журавль»!

- Не получится, Олаф, - неестественно тихо прозвучал в шуме и лязге битвы голос Эйнара. - Обернись и посмотри назад.

Троггвасон последовал совету. То, что он увидел, заставило дрогнуть несгибаемого конунга: по правому борту на его флот двигался строй драккаров под стягами короля Свена. Даны вернулись в сражение! Олаф беспомощно глянул на Брюхотряса:

- Эйнар, наши лучники смогут их задержать?

- Нет, конунг, - советник печально склонил голову, стараясь не смотреть Олафу в глаза. - Осталось слишком мало стрел.

Троггвасон в гневе вогнал секиру в палубные доски. Только что он мнил себя властелином трех королевств, и вот оно — крушение всех надежд! За что Господь наказывает его, почему отвернулся от него именно сейчас?

«Надо победить Эйрика, - стукнулась спасительная мысль. - Свен труслив: потеряв союзника, он пойдет на переговоры, а Сигрид получила хороший урок».

- Ульви, что застыл, как истукан? - конунг свирепо вытаращился на штурмана. - Я не отменял приказ! Эйнар, всех лучников — сюда, поддержите атаку!

Драккар затрясся от топота сотен ног: рукопашники выстраивались плотной шеренгой, позади них полукругом вставали стрелки. Троггвасон торопил воинов: он уже видел рядом с мачтой «Журавля» огромного человека с пепельно-серой бородой, в шлеме, украшенном черепом волка.

***

Атака команды «Великого Змея» захлебнулась. Повстанцы отбили ее, пользуясь численным превосходством: на двадцати их мелких судах помещалось больше людей, чем на одном, пусть и гигантском, драккаре. Потеряв половину бойцов, растратив стрелы почти без остатка и отбив у врагов тело погибшего капитана Странда, викинги Олафа отступали к флагманскому кораблю.

Троггвасон, выбравшись из схватки, вернулся под прикрытие лучников - он рассудил, что в критической ситуации флот не должен лишиться  командования. Враги наседали со всех сторон, правый фланг тоже отступал под напором данов, и конунг готов был выть от безысходной злости.

- Эйнар! - в отчаянии позвал он. - Ты — лучший стрелок Норвегии, сможешь уложить Эйрика?

Брюхотряс, балансируя полным телом на качающейся палубе драккара, изумленно уставился на предводителя:

- Ты что-то спутал, конунг — это морская битва, а не проба с мишенями!

- Тебя забыл спросить! - рявкнул Олаф. - Стреляй!

Эйнар перехватил свой дальнобойный лук, встал поудобнее, широко раздвинув ноги, и долго брал прицел. Наконец зазвенела тетива. Стрела, просвистев над рядами сражающихся, впилась в борт «Журавля» рядом с соперником Олафа.

- Стреляй же! - крикнул Троггвасон Эйнару.

Во второй раз Брюхотряс целился еще тщательнее — как опытный лучник, он высчитывал поправку на ветер и качку. Потом натянул тетиву... Но вместо пения стрелы Олаф услышал звук ломающегося дерева.

- Что это лопнуло с таким треском? - спросил он.

- Лопнуло твое дело в Норвегии, конунг, - отозвался Эйнар, держа в руках обломки лука. Случайная вражеская стрела переломила оружие, угодив прямо в рукоять.

- Возьми мой, Эйнар!

- Слишком слаб лук конунга, - мрачно усмехнулся Брюхотряс, вынимая меч. - Стрелки, за мной!

С этими словами тучный советник кинулся в рукопашную схватку, увлекая за собой бойцов. Олаф застыл на месте - последняя неудача словно парализовала его волю к сопротивлению. Он смотрел, как тают ряды его защитников: вот бьется в предсмертной агонии Ульви, пригвожденный, точно бабочка, к мачте «Великого Змея» пущенной в упор тяжелой стрелой, вот враги окружают Брюхотряса с выжившими лучниками... Рядом оставался только Колбьерн.

- Взять живым! - прогремел хриплый голос. Эйрик Хаконссон стоял в каких-нибудь десяти-пятнадцати шагах от Олафа, указывая на него боевым топором.

- Конунг, вдвоем не отбиться — захватят! - голос Колбьерна дрожал, но не от страха, а от волнения. - Прыгнем за борт, я отвлеку внимание, чтобы стреляли в меня!

Троггвасон благодарно кивнул юноше — да, теперь для конунга гибель будет слаще позора! А когда-то он, служа наемником, удивлялся врагам, которые предпочитали смерть плену...

Он машинально отстегнул плащ, снял и швырнул в сторону шлем, с грохотом покатившийся по палубе. Возиться с кольчугой уже не было времени. Быстрым движением Олаф Троггвасон вскочил на борт «Великого Змея».

«Море, я знаю тебя с детства. Ты дало мне и моей стране все, что у нас есть, будь же моим последним приютом, если так суждено. Боже, помоги Тире и Троггви».

Троггвасон набрал воздуха в грудь и, перекрестившись, прыгнул вниз. Он успел услышать рядом громкий всплеск — Колбьерн последовал за ним. Олаф ушел в воду с головой — на глади моря виднелся лишь его круглый деревянный щит.

Воины всех противоборствующих сторон замерли. Битва прекратилась сама собой — слышались только стоны раненых и умирающих.

... - Эйрик, мы выловили его! Конунг наш! - пронесся крик над «Змеем».

Тяжело ступая по доскам, ярл Хаконссон подошел к мокрому до нитки безоружному воину в ярко-красном плаще, посмотрел на его лицо и выругался с досады.

- Это не он! Бросьте христианское отродье обратно в воду!

Молодой Колбьерн, гордо выпрямившись, не глядел на врагов - он закутал руки в складки плаща своего повелителя и спокойно улыбался небу.