Бондарь

 


Топор содрал щепу с горбыля и, обтесав его,невесело дзинькнул в руке деда Афанасия,  упершись в свежерубленный пень. Неподалёку стоявшая девчонка унесла глаза свои за этим звуком, улетающим куда-то- в студёное от мороза и принимающим души людские, небо.               
-Сколотим доски и будет хороший домик- Аграфене понравится,-как мог, успокаивал дед, оставшуюся сиротой, двенадцатилетнюю сестру своей снохи - старшей дочери покойной Аграфены. Сын его,Дороня,женившись на ней чуть больше года до войны, год уже месил грязь фронтовых дорог, изредка давая знать о себе, то вернувшимся в деревню и всё знавшим о войне покалеченным Прохором, протез ноги которому Афанасий выстругал с любовью, бережливо опутав сыромятной упряжью, оставшейся от коня Орлика,также ушедшего на фронт, то письмом с песчинками окопной глины. Сегодня, по старому стилю, пошёл Новый 1943год и надо же- в ночь умерла сватья Аграфена,иссохшая за три года, по сыну своему, без вести пропавшему ещё на финской.  СтАтью вышла и красотой, и всего-то ровесница века,да и девчонку вот оставила- судил он молча:
- На кого? Ох и грешные мы! Вслух добавил и осенил потный свой лоб, Афанасий. Сын её, вспоминал он, лицом в мать удался и ко всему был высоким и здоровым, помнится: из соседней деревни прибегали хлопцы,озлобленные местью из-за девок,а тот, потом, оглоблей гнал их до ихнего же околотка. Дай бог вернётся, жаль мать не увидит уже:
-Ох и грешные мы! Еле слышно шептал он,боясь своих дум.
-Нин! Пособирай, пока я курю, струги и щепу, уложи в сани,да попрыгай, не мёрзни!.
От их Кольки осенью – враз перед финской, приходили весёлые письма, затягиваясь махрой, вспоминал Афанасий. В избу Аграфены набивалось полно народу, девятилетняя тогда, её дочь-глазастая и грамотная, громко читала про белые ночи на Финском заливе, где нёс службу её брат.Особливо всем нравилась песня «Катюша», слова которой тот переписал из армейской газеты специально для младшей сестрёнки,она их быстро выучила и услышав песню, из громкоговорителя на площади -возле сельсовета, стала всюду распевать, молодые вдовы плакали и просили ещё.
До деревни три версты и не заметили, как уже въезжали во двор дома Аграфены, всегда шумный дворовый пёс поскуливал. Нина выбралась из пряного запаха саней и на бегу ворвалась в избу,где была её мама. Уже в сенях пахло баней, мать лежала на широкой скамье с чистым и радостным лицом, укрытая до родинки на шее оконной занавеской, не успевшие высохнуть волосы свисали до пола.
Дочь присела в изголовье родного и бледного лица, дотронулась до щеки: хотела согреть,разглаживая своими ручками и дыша на него и, начиная плакать, уже не остановилась.
Домик матери оказался впору, как и обещал дед Афанасий. Нина это успела заметить, прежде чем мама в нём, исчезла под слоем замёрзшей в комьях земли.
Все сорок дней она бегала на могилку-за версту от деревни и подолгу всматривалась в чисто струганный, топором деда Афанасия, крест и, убеждённая сама, убеждала других-в том,что видит маму и говорит с ней, потому, видимо, старшая сестра удивлялась: как младшая-совсем ребёнок,легко переносит смерть матери.
10 марта Нине исполнилось тринадцать, комья земли на родной могиле растаяли и лопата выравнивала кочки как надо.С креста, на котором и фотографии то нет, мать, видимо, поздравила свою дочь с Днём Рождения, потому как, та, обрадованная, защебетала, сообщив матери,что сестра нашла ей работу в артели бондарей.Теперь заботы о районной школе, где только и есть пятый класс, и о котором они с матерью всю осень мечтали, вовсе ни к чему. Она не будет обузой сестре. У неё образование-четыре класса и она теперь бондарь. Мать молча соглашалась. Да и для фронта, как-никак, подспорье.
Шла тринадцатая Нинкина весна-уже оттаивал 1943год*




P.S.
 
*Фрагмент рассказа из воспоминаний матери,овладевшей в 13лет профессией бондаря(она сбивала обручи для стяжки элементов бочки).В этих бочках отправляли дёготь- важное сырьё для фронта.
Старшая сестра матери, Арина Васильевна Чертова( Лахмостова в девичестве), не дождалась своего ,Дороню, с войны. Весь век коротала одна, ожидая мужа, детей ещё не успели родить до войны, но других мужей не желала. 

















.