О двойниках

Использование двойников не редкость в политической практике нынешней России. В процессе выборов случались публикации типа: "У "Яблока" свой Путин, а у СПС – свой Иванов". Более безобидно выглядит наличие двойников в среде деятелей литературы и искусства: два живописца В.Серова, два поэта Некрасова и два Хлебникова, три поэта Мандельштама, энное количество парочек "сын-папа" в архитектуре и трудно поддающееся подсчёту количество "дублёров" на литсайтах.

Ситуация с двойниками ещё в пору бумажного писательства способствовала рождению пронзительных поэтических строк: "Звать меня Кузнецов. Я один, / Остальные – обман и подделка". Или: "Я Казакевич,  но другой / ещё неведомый избранник". В конце прошлого века я придумал собственный тест: если человек мог различить трёх питерских поэтов по фамилии Григорьев, то я незамедлительно ставил ему зачёт по современной поэзии, будь он даже литературовед. Так я вынашивал идею неподкупного МЛ-ского счёта, призванного заменить износившийся гамбургский счёт. Увы, сегодня готов признать, что взвалил на себя непосильную ношу: количество людей, принявших мою игру в Москволенинград (безобидная вариация мартобря), невелико.

Но в начале третьего тысячелетия вопрос о двойниках переместился для меня в практическую плоскость. Было так: с 2000 года я включился в осенние-весенние выставки Санкт-Петербургского союза художников России в составе секции декоративно-прикладного искусства (ДПИ) и даже подумывал о вступлении в СХ. В январе 2001 года я случайно забрёл в Санкт-Петербургский Дом художника на Большой Морской ул., 38 и очутился на выставке новобранцев союза, где вдруг увидел своё имя и фамилию в "родной" секции ДПИ. Начал рассматривать подачу своего двойника. Графический дизайн: логотипы, пиктограммы, фирменный стиль, джентльменский набор. Профессионально: без прорывов в надзвёздные сферы.

Позже выяснилось, кто опередил меня на пути к широкому и заслуженному признанию: отец-основатель проекта "ARTINDEX", к которому ("Индексу") я относился скептически. Этот "Индекс" занятен тем, что в нём действовали сразу два моих двойника (похоже, отец и сын; оба моложе меня). "Проект" был любопытен, как совершенно откровенное, честное и почти прозрачное соревнование кошельков на поприще артбизнеса. (Такое, как воспето Ю.Кузнецовым: "А что, кацо, померимся деньгами?"). Померимся! Плати - и помещай свои репродукции в солидный фолиант, где сам себя и рекламируй в качестве живописца, графика, скульптора, фотографа и проч. А против твоей фамилии возникнет какой-нибудь такой рейтинг, происхождение которого как бы окутано густым туманом, но взрослым людям, думаю, понятно. Таковы, скорее всего, нынешние счётчики читателей, лайков и прочих "пленительных вещей".

В одном из первых выпусков "Индекса" помещены фотографии его идеологов -  дизайнеров Н.Федотовых - "первого и второго", - симпатичные современные люди. Не исключаю даже, что их ожидает какой-нибудь из возможных успехов. Но следует ли из этого, что я откажусь от эмэльского счёта? Нет, не откажусь: он мой, а не дяденьки-писателя Шкловского. По эмэльскому счёту репутацию художника нельзя приобрести за деньги. А первородный автор, даже с напяленным на него хозяевами терабайтов ярлыком пять или семь, вправе сказать: "Я один, остальные – обман и подделка".


Рецензии