Платеро и я. Цветущий сад

  Когда мы приехали в столицу, я хотел, чтобы Платеро увидел цветущий сад... Мы медленно подходим,  под забором, в приятной тени акаций и платанов, что всё ещё пьяны. Шаг Платеро отражается от крупных плит, отшлифованных водой при орошении, местами небесно-голубых, местами белых от падающих на них цветов, что вместе с водой источают тонкий сладкий аромат.

  Какая свежесть, какое благоухание доносятся из сада, что также пропитаны водой, что потом переродится в светлые капли, стекающие с плюща на воротах! Внутри играют дети. И среди его белой волны проезжает, яркая и звенящая, прогулочная коляска со своими фиолетовыми флажками и зеленой противомоскитной сеткой; корабль продавца лесных орехов, весь разукрашенный гранатовыми и золотым, с бисерным такелажем из арахиса и дымящей трубой; девочка из воздушных шаров со своей гигантской летучей гроздью, синей, зеленой и красной ; продавец вафель, склонившийся под своей красной планкой...

  На небе, сквозь массу зелени, уже подернутую злою осенью, которую сохраняют кипапис и финиковая пальма, лучше видны желтоватая луна, что зажжется средь розовых тучек...

  И уже у дверей, когда я собираюсь входить в сад, ко мне обращается человек в синей форме, с жёлтой тростью и большими серебряными часами, что здесь дежурит :

  - Ослам не положено входить, гражданин.

  - Осёл? Какой осёл? -  говорю ему я, смотря больше в сторону от Платеро, забыв, естественно, его  биологический вид.

  - Какой осёл вам ведомо, гражданин, того осла вы знааете!

  В таком случае, уже серьёзно, как Платеро не может войти, будучи ослом, так я, будучи человеком, не хочу входить, и я отправляюсь с ним снова вдоль ограды, лаская его и говоря с ним о других вещах.