Чудесный городок Зеленского

Миниатюры, написанные с помощью киберсочинителя Плагиатон-2022



2001

Итальянский дизайнер Джовани Риччи посвятил своё творчество... трусАм.
Вот его недавние изобретения:
Трусы-прокладка. Живут только один день. После чего прокладка выбрасывается и на следующий день крепится новая.
Трусы-бронежилет. Только для секьюрети, который беспокоится о своем потомстве. Или для молодых президентов на линии разграничения.
Трусы-боксерская груша. На тот случай, если кто-то захочет вдруг вмазать вам между ног.

А вот австралийские овцеводы утверждают, что именно они придумали гульфик и ширинку, точнее, подсмотрели у сумчатых (которые в своих мягких сумках сохраняют самую великую драгоценность - детенышей) и моментально перенесли их на собственное драгоценное "достоинство".
Сегодня не счесть вариаций и форм этих деталей мужского белья.
Новинка от фирмы Jil - трусы для левшей, доступ к кармашку осуществляется слева.
А самая популярная французская фирма Hom запатентовала трусы "для обеих рук" - с горизонтальной ширинкой. Опросы покупателей показали, что на сегодняшний день это самый удобный вариант (в таких можно даже сексом заниматься).
На эротичных женских трусиках тоже имеется ширинка или даже "молния"... сзади. Догадайтесь - зачем?


2019

- Слышал, Зеленский строит городок Тор на границе с Крымом? - спросил Бузотер Панурга. - Город с Синим небом.
- Чтобы крымские татары завидовали и захотели вернуться в Украину? Слышал...
- А давай посетим этот городишко?
- А давай... Последний раз мы были в Крыму с Майклом Бомом... Только - инкогнито.
- Инкогнито?.. Тогда давай кидать жребий.
- Зачем? - удивился Панург.
- Для выбора псевдонима... Кто-то из нас будет Чмосом, а кто-то Журавушкой... А почему именно Тор?
- Во-первых, это расшифровывается как Территория Опережающего Развития. Ну, как наш Дальний Восток. Во-вторых, фигура тор - это баранка, бублик.
- Ага, крымским татарам - бублик, а остальным - дырку от бублика...
- Так и будем называть его - город Бублик...
- Надо предложить Зе устраивать там ежегодные фестивали сатиры и юмора, - воодушевился Бузотер. -  Как в Габрово... Плюс гонки на трамваях и ежегодные Нечитайловские чтения... Будет Бубликовский фестиваль черного юмора...
- Опять ты со своими баллонами с веселящим газом, - поморщился Панург. - Ностальгия замучила?..


Городок этот похож на все миниатюрные порты, столицы мелких островов, рассеянных вдоль материка. Это большое рыбацкое поселение стоит одной ногой в воде, другой на земле, питается рыбой и птицей, овощами и рапанами, редиской и мидиями.
Берег низкий, плохо обработан, но густо населен. Впрочем, Зе не заходил вглубь.
- Для тебя эта природа уникальна, для тебя это море – это детство, для тебя эти рапаны... они вкусные, и когда кушаю эти рапаны, я ищу, а где там песочек. Потому что в детстве было так – на зубах. Это невозможно привить. Это мое. Это моя земля, это не их земля... - в слух размышлял Зе.
После завтрака он прошел на небольшой мысок, и отправился через пески к черному пирсу, выступавшему над водою далеко-далеко.
Он быстро шел по этой желтой равнине, упругой, как живая плоть, и, казалось, покрывавшейся испариной под его шагами. Зе чувствовал запах водорослей, запах волн, крепкий и приятный запах побережья. Он шел быстро, и ему уже не было холодно. Он глядел на разбитый корабль, и по мере того, как приближался к нему, он все увеличивался и теперь походил на огромного кита, выброшенного на берег.
Танкер, казалось, вырастал из земли, принимал чудовищные размеры на этой необозримой желтой равнине. После получасовой ходьбы Зе наконец добрался до него. Он лежал на боку, искалеченный, разбитый... Песок уже вторгся в него, проник во все щели, овладел им с тем, чтобы уже не выпустить. Судно словно пустило в него корни. Нос слегонца врезался в мягкий и коварный грунт, а поднятая корма, казалось, бросала в небо как отчаянный вопль два белых слова на черном борту: "Дельфин".
- Откручу тебе финтин, - скаламбурил бывший КВНщик. Впрочем, ему было не до смеха.
Зе взобрался с накренившейся стороны на этот труп корабля и, очутившись на палубе, сошел в трюм. Свет, проникая через разломанные трапы и трещины, тускло освещал длинный, мрачный погреб, загроможденный обломками. Здесь тоже не было ничего, кроме песка - почвы этого дощатого подземелья.
Зе принялся делать заметки о состоянии судна на своём смартфоне, попутно фотографируя. Усевшись на пустую бочку, он сделал селфи при свете, проникавшем из широкой трещины, сквозь которую виднелась бесконечная гладь отмели. От холода и одиночества у Зе порой пробегали мурашки по спине, иногда он бросал печатать текст в белых пузырях на фотографиях, прислушиваясь к смутным и таинственным шорохам внутри корабля: к шороху крабов, скребущих обшивку крючковатыми клешнями, к шороху множества мельчайших морских животных, уже водворившихся на этом мертвеце, а также к тихому, равномерному шороху насекомых...
И вдруг он услышал совсем близко человеческие голоса. Зе подскочил, как будто увидел привидение. И правда, ему на мгновение представилось, что сейчас из глубины зловещего трюма перед ним поднимутся два молдавана-утопленника и поведают о своей кончине. Зе не стал медлить, выскочил на палубу, подтянувшись на руках, и увидел, что у носа корабля стоят два самых опасных черных юмориста в мире...




ПРИЛОЖЕНИЕ

Михаил Барбарисов
Бомбическая женщина - мечта графомана...

Женщина - это самка человека... И качество ее определяется только количеством ласкаемой поверхности...
А все остальное, Славик, гроша ломаного не стоит... Не объясняй мне, ничего, дурачина-сложнофиля...
Грег Вайнер

Правда, здесь надо уточнить, что не поэта-графомана, а графомана, пишущего развлекательную юмористико-фантастико-приключенческую прозу в 90-е...
У бомбической женщины всё бомбически прекрасно.
Груди - бомбы, ягодицы - бомбы, живот - мега-бомба...