Пескарь

     - Тань, а Тань? Ты моего не видала? - долетел до реки взволнованный женский голос.
     - Малого твоего? Никак, потеряла? Ой, да на тебе лица нет! Да вон, на речке он с самого утра! Ещё коров не выгоняли, как Пескарь твой с удочкой выскочил.
     - Ох, Господи, опять его на речку понесло!
     - Да на мостках он сидит, никто его там не утащит. Наталья вон бельё полощет, смотрит за мальчишкой!

     «Ну, всё…» - тяжело вздохнул Вовка, услышав голос матери. Голоса, доносящиеся до реки из деревни, слышно было хорошо. Речка здесь протекала в ложбинке, словно пряталась от посторонних глаз. Долгий спуск к реке со стороны деревни был пологим, а вот противоположный берег круто уходил вверх обрывистым склоном. И любой звук, рождённый на единственной деревенской улице, спускался к реке по наклонному скату, ложился на воду и плыл над тёмной таинственной гладью по течению, в сторону омута.

     - Вовка, сматывай удочки! Мать вон идёт… Видать, обыскалась тебя! - крикнула тётка Наталья, полоскавшая бельё возле мостков.
     Вовка снова вздохнул. Обернувшись, он увидел мать, которая боком, стараясь не подвернуть ногу на неровной дорожке, спускалась к реке. А ведь только-только рыбу привадил… Намял пальцами хлебных катышков из булки, кусок которой отломил, когда осторожно выходил из дома. Потом долго смотрел с мостков в зовущую загадочную глубину, высматривая плавающих в реке рыбин. Потом бросал хлебные катышки в воду, один за другим… И когда Вовка видел поднимавшуюся из прикрытой водорослями темноты рыбину, дыхание у него всегда перехватывало. Рыба медленно выплывала на поверхность реки - и жадно хватала белые шарики широко раскрытым ртом. Это для деревенских она была всего лишь плотва… А для него, городского жителя, которому всего-то исполнилось недавно семь лет от роду, это была самая настоящая большая рыба…

     - Ты почему один из дома ушёл? Кто тебе разрешил на речку идти? - мгновенно распугал плотву громкий оклик матери.
     - Мам, вы же спали все! А я проснулся, меня баба Оля разбудила, когда корову доила. Я же к воде не подхожу, только на мостике…
     - А если ты с мостика в реку свалишься, кто тебя доставать будет? Ты о матери подумал? Упадёшь, так до омута мигом река дотащит, а дальше что? Хочешь, чтоб мать опять в больницу отправилась? Ну-ка, марш домой!
     - Мам, я не упаду, - губы у Вовки задрожали.
     - Я тебе что сказала? Быстро! Домой!!! - махнула ему мать рукой в сторону деревни.
     - Галь, ты чего? - спросила удивлённо тётка Наталья. - Сидит парень, не трогает никого…
     - Не твоё дело! - чётко и громко впечатав каждое слово в тёмную воду, ответила Галина. - Не твой сын, и нечего в разговор встревать!
     Тётка Наталья, с укором взглянув на Галину, молча перевела взгляд на сжавшего губы мальца, а потом достала из круглого тазика белую тряпку и с размаху шлёпнула плотной тканью по воде, окончательно распугав всех оставшихся рыб.

     Вовка опустил голову. Он хорошо помнил, как осенью маме вдруг стало плохо. Они втроём сидели на маленькой кухне и пили чай - он, мама и отец. Мама вдруг тяжело вздохнула, а потом внезапно упала на пол, уронив табуретку и неловко смахнув со стола заварной чайник из фарфорового сервиза. Отец тогда бросился к ней и стал трясти за плечи, повторяя: «Галя! Галя!». Мама не отвечала, а Вовке стало страшно. Отец по  телефону вызвал скорую. Приехали врачи. Вовку отправили в комнату, а в квартире запахло лекарствами. Вовка слышал, как врачи негромко разговаривали на кухне. Потом один из них спросил: «Как Вы себя чувствуете?». «Голова кружится…» - раздался голос матери. В тот раз маму увезли в больницу. «Врачи сказали - сердце у нашей мамы слабое…» - сказал тогда Вовке отец.

     - Иду, мам, - промямлил Вовка, разбирая удочку. Он не хотел, чтобы мать снова попала в больницу. Может, отец потом найдёт время сходить с ним на речку… Собрав трёхколенную удочку, Вовка посмотрел на воду. Плотвы не было. Лишь мелкие золотистые пескари кружились возле самого берега, выискивая оставшиеся в воде хлебные крохи.

     - О, вот и Пескарь пришёл! - услышал Вовка, едва открыв дверь в избу. За столом напротив печи сидели Вовкин отец и его старший брат - дядя Коля. Именно дядя Коля придумал Вовке такую обзовуху - «Пескарь», а потом и все деревенские стали так кликать мальчишку с золотистыми волосами. Работал дядя Коля лесником. В лес он уходил рано, в пятом часу утра, а к обеду обычно возвращался. Но мог прийти и раньше, как сейчас, а мог и до вечера задержаться.

     - Ну, кого поймал-то? Сома? Или щуку? - прищурившись, спросил дядя Коля.
     - Не, никого, - смущённо ответил Вовка.
     - Вот так рыбак! - развёл дядя Коля руками. - Вон значит как, будем сегодня без рыбы сидеть!

     - Вот я и говорю, Петро - сейчас её брать везде можно, - дядя Коля отвернулся от Вовки, продолжая разговор с его отцом. - Хорошая в этом году выросла. Но самую крупную я на двадцать первом квартале видел. Не черника, а орех! Такую и собирать-то быстрее. А вон, хочешь, комбайн мой возьми, начерпаешь?
     - Хо! - усмехнулся отец. - Комбайн! Да он только ягоду мнёт, да и мусору от него полно. Руками-то каждую ягодку прочувствуешь, да и вкуснее недавленая.
     - Ну, как хочешь. А как по мне, так спина-то не казённая…

     Дверь шоркнула, распахнувшись. В комнату вошла Вовкина мать, аккуратно держа в руках крынку с парным молоком.
     - Садись за стол, завтракать будешь. - кивнула головой Вовке. - Усвистел ни свет ни заря, вот попробуй ещё без спросу у меня уйти!
     - Галь, так он мне сказал, что на речку пойдёт! - поднял густо изрезанное морщинками лицо дядя Коля.
     - Ага, умники! Сказал он тебе… А ты потом куда ушёл? В лес? А в лесу ты кому сказал, что Вовка на речке? Волкам с кабанами?
Дядя Коля округлил глаза и поднял руку, почесав затылок:
     -  Это я чего-то… Хотел ведь жене сказать, а она на двор ушла…
     - Э…эх! - укоризненно качнула головой Галина, поставив крынку на стол. - Вовка, марш завтракать!

     - За черникой надо сходить. - кивнул Галине муж. - Вон Николай говорит, поспела уже. В выходные из города понаедет народ - что не соберут, то потопчут. А завтра пятница, самое оно…
     - Вот-вот, самое время за ягодой-то идти! - поддержал его дядя Коля. - На двадцать первый квартал идите, там самая крупная. Идти надо до кабаньих вышек. А за ними на следующей просеке налево свернуть. Как повернёте, смотрите на столбики. До двадцать первого дойдёте, вот с левой стороны от просеки и собирайте. Ну что, Пескарь? Пойдёшь завтра в лес с папкой?
     - Ну, наконец-то! - всплеснула руками всё ещё надутая на сына мать. - А то уж думала, без варенья зимой останемся!

     *****

     Что за ягодами, что за грибами, а в лес Пётр привык выходить ранним утром, с восходом солнца, а то и по темноте - если дело было в конце августа или в сентябре. «Урожай по росе собирать надо!» - любил он повторять. «Солнце начнёт припекать, так что гриб, что ягода - киснуть начинают. Как роса сойдёт, так ягода и мается! Возьмешь её пальцами - а она мнётся да сок пускает… А в гриб червяки быстрее залезут! И слепней с утра ещё нет. А как солнце поднимется, мигом налетят эти твари!».

     Слепней Вовка терпеть не мог. Комаров он тоже не жаловал, но их хотя бы можно было прихлопнуть в отместку на занудные приставания. По слепню попасть было сложнее - эта зараза почти всегда успевала вылететь из-под летящей сверху детской ладошки. В результате Вовка лупил со всего маху не зловредное насекомое, а самого себя - по животу или по ногам, то и дело отбивая руки.

     Сейчас слепней не было. Солнце ещё толком не поднялось, лишь облака на горизонте застенчиво румянились, когда Вовка с отцом и матерью подходил к лесу. И сейчас они втроём шли по грунтовой лесной дороге, наслаждаясь прозрачной прохладой и пением птиц. Вовку часто брали в лес. В деревню его привозили на всё лето. Там он оставался до осени, а родители уезжали обратно в город. Возвращались они только к середине июля, на время отпуска. Всё остальное время Вовка проводил с дядей Колей. Дядька брал его с собой в лес - если не стучал ранним утром по крыше проливной дождь. Рано утром он клал ещё сонного мальчишку в телегу, запряжённую рыжей, словно зацелованной солнцем, лошадью. Телега была щедро устлана сеном, и Вовка тонул в нём, проваливаясь сквозь шорох пожелтевших и вкусно пахнувших травинок туда, откуда его выносил на руках дядька-лесник полчаса назад - в страну недосмотренных снов. «Ну… Пошла!» - слышал Вовка сквозь прерванный сон, а дядька широко разводил руки и хлёстко опускал вожжи на тёплую лошадиную шкуру. Сны мельтешили у Вовки перед глазами, стараясь вернуться, но им мешал размеренный стук копыт и шум от деревянных колёс плетущейся по пустой дороге телеги.

     В конце-концов, сны разбегались, устав от тщетных попыток вернуться к тому, для кого они и были изначально предназначены. Оставшись в одиночестве, Вовка открывал глаза. Он видел, как над головой уплывают назад верхушки огромных сосен. Иногда за широкие ветви цеплялись кудлатые клочья тумана. А иногда лучи солнца робко пробивались сквозь хвою и заглядывали Вовке в глаза, заставляя его щуриться от игривых зайчушек, внезапно спустившихся в сумрачный утренний лес с жаркого небесного светила. Телега со стуком тряслась на неровной дороге, а Вовка окончательно просыпался.

     Вот и сейчас он наконец-то проснулся. А до этого шёл рядом с отцом с полузакрытыми глазами, постоянно спотыкаясь на причудливо изгибающихся корнях, то и дело вылезающих на дорогу. В конце-концов зацепился носком сапога за корягу и рухнул на землю, загремев эмалированным бидоном.
     - Всех волков в лесу распугаешь! - сказал ему отец. - Под ноги смотри!
     - Не ушибся? - спросила мать.
     - Нет, мам... - хмуро ответил Вовка, отряхивая ладошки. Чего спрашивает? Подняли ни свет ни заря… Одно дело в такую рань на телеге ехать, и совсем другое - ноги о коряги сбивать…
     Отец подобрал с земли отлетевшую от бидона крышку:
     - Скоро придём уже, вон за просекой вышки кабаньи должны быть.

     Кабаньи вышки Вовка уже видел. На поляне посреди леса были вкопаны высокие столбы, на которых держались лабазы - бревенчатые укрытия. К лабазам с земли вели добротные деревянные лестницы. Вышек было две, а на другом конце поляны лесники раскладывали прикорм для зверей. Вовку возил сюда дядя Коля, и тогда же дядька ему рассказал, что лабазы-то эти непростые будут… Наклонившись к Вовке с таинственным видом, словно собираясь раскрыть страшную тайну, лесник сказал тогда прокуренным голосом:
     - Сам Леонид Ильич сюда на кабанов приезжал охотиться! Во как!
    
     Кто такой Леонид Ильич, Вовка в свои мелкие семь лет уже хорошо знал. Только он довольно плохо представлял, зачем такому важному человеку нужно лезть на эти вышки. На Вовкин взгляд, лабазы эти, стоящие посреди густого леса, довольно сильно смахивали на избушки на курьих ножках, в которых как Баба-Яга, так и Кощей вполне могли бы обосноваться. Вот только зачем руководителю огромной страны нужно было лезть в дом к Бабе-Яге по скрипучей лестнице… Вот это Вовка решительно отказывался понимать. Ну, а что с пацана взять? Пескарь - он и есть пескарь…

     - А Баба-Яга тут есть? - спросил тогда Вовка.
     - Баба-Яга? - удивился дядька. - Не, не видал. Леший есть, а Бабу-Ягу не встречал…
     - А Леший, он какой? Он страшный?
     - Леший? Леший, он хитрый! Скучно ему одному-то, вот и любит в игры играть. Как начнёт по лесу кругами водить, так не остановишь! Меня один раз вёрст двадцать так гонял, пока я на нужную просеку не вышел, во как!

     Кабаньи вышки остались позади. Они мрачно стояли по правую руку на фоне тёмных разлапистых елей, как на картинке из детской сказки. Картинку оживили два чёрных ворона, внезапно слетевших с высокой ветки.
     - Круууух! - услышал Вовка гортанный крик чёрной птицы, а по спине пробежал холодок.
     - Вот, ворон-то, - повернулся к мальчишке отец, - всем расскажет, что чужие пришли! Та ещё птица…

     Минут через сорок Вовка и родители вышли к нужному месту. Лесную просеку, по которой они шли, пересекала другая, деля лес на квадраты - кварталы. На пересечении квартальных просек стоял деревянный столбик с заострённой верхушкой, на боковых срезах которого чёрной краской были нанесены цифры. С правой стороны столбика виднелась двоечка с ноликом, а с левой пропечатались двойка и единица.

     - Ну, пришли! - произнёс глава семьи. - Двадцать первый квартал! Вот сейчас по левой стороне и пойдём!
     - Сейчас мы ребёнка накормим! - возразила ему мать. - И сами поедим. А потом уже пойдём. Вовка, яйцо будешь?
     - Да, буду! - подпрыгнул успевший проголодаться за время перехода мальчишка.
     - Ну… А вон как раз три пенька стоят! - оглянулся Вовкин отец и махнул рукой в сторону леса.

     Вовка вошёл в лес, внимательно смотря под ноги. Сапоги глубоко погружались в мягкий зелёный мох, пружинивший под ногами. А впереди, прикрывая мох, расстилались огромные кусты черники. Да-да, для семилетнего мальчишки обильно усыпанный ягодами черничник был просто невероятных размеров. Если его отцу эти кусты были выше колена, то Вовке они дотягивались до пояса, а на кочках и выше. Стоило всего лишь протянуть руку - и можно было срывать крупные прохладные ягоды, даже не наклоняясь.

     - Ну, чего смотришь? - засмеялся отец. - Вон, бери да в рот клади, чего на неё смотреть?
     Вовка сгрёб с куста горсть чёрно-синих ягод и засунул в рот. Кисловато-сладкая кашица легла на язык, прогоняя жажду.
     - Вкусно? Вот и ешь!
     - Иди сюда! Яйцо возьми! А здесь хлеб! - мать расстелила газету и разложила нехитрый завтрак. - И чай вот!

     Отец между тем глотнул из бутылки крепкого чая, скинул брезентовый рюкзак, и, взяв эмалированное ведро на двенадцать литров, погрузился в черничник. Скоро и Вовка с матерью к нему присоединились. Мать забрала у сына эмалированный бидон, а Вовке сунула покрытую такой же эмалью белую кружку:
     - Вот, держи. Помогай давай! Тут на всех работы хватит.

     Вовка прекрасно понимал, что пока большущее ведро не наполнится до краёв, обратно они не пойдут. В деревне так было принято. Если кто уходил по грибы или по ягоды, обратно вернуться должен был только с полной тарой. Рискнул взять самую большую в доме корзину - так принеси её полной доверху! Не уверен, что богатый урожай будет? Возьми туесок, он-то помельче будет… Но чтобы и он полным был, когда вернёшься! Над теми, кто приходил пустым или полупустым, в деревне смеялись: «Ну, и  чего в лес ходила, Ляксандровна? Волков пугать? Хоть бы шишек набрала, всё польза какая!».

     И Вовка пошёл топтать мягкий мох, один за другим обходя густо усыпанные ягодами кусты. Верно сказал дядька, черника здесь росла знатная. Гораздо крупнее той, которую они видели, когда добирались сюда по лесной дороге. Одна беда - стоило только пошевелить какой-нибудь куст, как из под него тут же начинали вылетать угрожающе звенящие комары. Они садились Вовке на кисти рук, на шею, лезли в глаза и уши, а иногда умудрялись попадать в рот.
    
     - Тьфу! - плевался Вовка, размахивая руками и выплёскивая из кружки только что собранную ягоду.
     Отец смеялся:
     - Что, заели? А ты тут самый сладкий, вот они к тебе и летят. Ничего, привыкнешь. Покусают чуток - и привыкнешь. Вон, погляди на руку - видишь, сколько уселось?
     Кисть отца была густо усыпана комарами, впившимися в кожу.
     - А я их и не чувствую совсем! - и он смахнул с руки кровожадных насекомых.
     - Ты вон посмотри лучше, сколько ягод после себя оставляешь! Кто так собирает? Ты сверху берёшь, а надо кустик снизу зацепить да приподнять! Гляди вот…

     Он нагнулся - и левой рукой ухватил развесистый куст где-то снизу, а потом приподнял, слегка вывернув. Вовка раскрыл рот. Вся нижняя часть куста была густо усыпана крупными ягодами. Если с верхушек черничника Вовка срывал по ягодке, то с нижней части куста ягоды можно было брать сразу горстью.
     - Вот так собирать и надо! - улыбнулся отец. - Одну ягодку берёшь, другую примечаешь, третью в рот кладёшь!

     Вовка принялся за дело. Но наполнить большую кружку оказалось не такой уж простой задачей. Комары продолжали доставать. Со временем Вовка действительно стал к ним привыкать, и уже не размахивал руками, как ветряная мельница. Он научился ждать, когда ненасытное насекомое сядет на кожу - и только тогда злорадно прихлопывал писклявого хищника, вытирая затем руки о штаны. Хорошо, хоть слепней не было… Наконец, наполнилась доверху первая кружка.

     - Мам, а я кружку набрал! - крикнул Вовка, и поспешил к белому цветастому ведру, в которое родители бросали ягоды.
     - Молодец! - ответила ему мать, а Вовка тут же со всего маху вляпался лицом в невидимую липкую паутину.
     - Ааааа! - завопил испуганный мальчуган. - Пааап, тут паутина! Ааааа!

     Выронив кружку и утопив в зелёном мху всю собранную чернику, Вовка руками пытался смахнуть противные липкие нити с лица. Пауков он боялся до жути. Один их вид вызывал у него панический страх, переходящий в леденящий маленькое, но впечатлительное сердце ужас.

     - Чего там у тебя опять? - раздался испуганный голос матери.
     - Чего орешь-то? - вслед за матерью окликнул испуганного мальчишку отец.
     - Пааап, тут паук! - продолжал вопить Вовка, лихорадочно охлопывая себя руками.
     - Ну и что, что паук? Съел он тебя, что ли?
     - Он укусит, пааап!
     - Кто тебя укусит? Он уже от твоих воплей небось до опушки добежать успел! Нет его, сбежал уж давно!
     - Пап, ну посмотри, ну точно паука нет? - спросил Вовка, расставив в стороны руки.

     Отец подошёл, взял Вовку за плечи и крутанул пару раз влево-вправо, словно большую куклу.
     - Нет тут никаких пауков - сказал Вовке отец и легко щёлкнул его по носу.
     - Ну и чего разорался? - окрикнула мальчишку мать. - Мы так и будем за тобой целый день по лесу бегать? То комар, то паук, вот придумал страстей себе всяких! Не хочешь ягоду собирать - вон сядь куда-нибудь да сиди, нечего отца с матерью дёргать!

     Вовка опустил голову. Лицо всё ещё чесалось от паутины, и он резко провёл ладошками по щекам.
     - Я тебе руками-то подёргаю! - воскликнула мать мальчишки. - Дёргаться он тут мне ещё будет! Сядь вон туда! - показала она рукой на серый пень, возле которого отец оставил давно выцветший рюкзак.
     - Иди, посиди. - кивнул головой отец. - Чаю вон глотни. Не пролей только.

     Вовка поплёлся к пню с опущенной головой. Отец подошёл следом, залез рукой в рюкзак и вытащил кухонный нож.
     - Посиди. Я сейчас. - кивнул он мальчишке.
     Затем он повернулся к сыну спиной и пошёл по мягкому мху, переваливаясь с ноги на ногу и утопая в зелёном ковре по щиколотку, а местами почти по колено. Дойдя до подлеска с густыми кустами лещины, отец Вовки срезал одну из веток, а потом долго колдовал над ней, тщательно остругивая ножиком. Обратно он вернулся, держа в руке длинный прут.
     - На вот. Паутину-то и я не всегда заметить могу. А ты прут возьми да держи перед собой, когда идёшь. Вот всех пауков и распугаешь, а в паутину теперь точно не вляпаешься. И от комаров сможешь отмахиваться. Понял?
     - Да… Ух ты! - и Вовка радостно схватился за спасительное оружие.

     *****
     А над лесом всё выше поднималось жаркое солнце. Оно уже давно растопило призрачную дымку тумана, висевшего с утра над редкими лесными полянками. Но чем больше нагревался воздух в густом лесу, тем чаще стали появляться другие противные создания, которых Вовка совсем не жаловал - слепни. Они подлетали откуда-то сзади, долго кружась вокруг маленького мальчишки. Нарезая вокруг паренька круг за кругом, хищные твари с громким жужжанием выбирали место для пиршества. Отмахнуться от них было практически невозможно. На безуспешные движения Вовкиных рук слепни реагировали мгновенно, резко меняя направление движения.

     Всё, что мог сделать Вовка - это набраться терпения, замерев на месте и наблюдая за крылатыми вампирами с огромными выпуклыми глазами. И когда слепень садился на одежду - постараться его прихлопнуть. Иногда это удавалось. Слепень падал вниз, и Вовка добивал поверженного врага, усердно вбивая его сапогами в зелёный мох. Но иногда кровосос оказывался проворнее - и резал детскую кожу прежде, чем следовало наказание.

     Совсем недалеко мать с отцом усердно собирали ягоду, также периодически отмахиваясь от надоедливых насекомых. Работа не прекращалась. Иногда Вовкина мама распрямляла спину и запрокидывала голову назад, взявшись обеими руками за поясницу. Отец то опускался на колени, то присаживался на высокую кочку, аккуратно раздвинув черничник - и тщательно срывал вокруг себя крупные ягоды, бросая их в поставленное рядом ведро.

     По мере возможности Вовка старался им помогать. В перерывах между битвами с пауками, слепнями и комарами ему всё-таки удавалось набрать ягоду в кружку. И тогда, внимательно смотря под ноги и бережно держа в левой руке чернику, а в правой, как шпагу в боевой готовности, срезанный отцом прут, он шёл к родителям и торжественно высыпал в ведро собранные ягоды. Каждый раз, когда он подходил к ведру, ягод в нём оказывалось чуть больше, чем в прошлый раз.

     Ведро медленно, но неотвратимо наполнялось, а отец с матерью, а вместе с ними и Вовка, уходили всё дальше в лес. Стараясь поскорее собрать урожай с щедрой лесной плантации, Вовкины родители не заметили, как синеву июльского неба аккуратно прикрыли плотные серые облака. Но заметил Вовка. Отец как-то рассказывал ему, что если в лесу видно солнце, то заблудиться в нём невозможно. Но сейчас солнца не было, и  маленькое сердечко тревожно забилось.

     - Пап! - сказал Вовка, подойдя к отцу. - А мы без солнца домой вернёмся?
     - Хо! - ответил отец, посмотрев на небо. - Затянуло всё? Ну да ладно. Вернёмся, куда мы денемся? Лес тут просеками на кварталы разбит. Пришли мы вроде оттуда. Значит, туда и надо идти. Только идти надо прямо, не петляя. Тогда если и не на нашу, так на другую просеку выйдем. А там столбики квартальные, пронумерованы все. Не заблудимся. Вон, ведро почти полное. Сейчас мать бидон доберёт - и пойдём.

     Слепней без солнца стало меньше. Они снова попрятались в свои щели и перестали доставать Вовку. Через полтора часа бидон был наполнен, а к тому времени наполнилось поначалу казавшееся бездонным ведро.

     - Ну что? - громко сказал отец. - Вот и набрали на варенье, на всю зиму хватит. Пора и честь знать. Пошли домой!
     - Куда идти-то? - спросила мать. - Затянуло вон всё… Как бы и дождя ещё не было!
     - Да не будет! Если бы собирался, то птицы давно бы притихли. А они вон, щебечут вовсю. Пошли! Я впереди пойду, а вы за мной давайте.

     Отец Вовки вздохнул, развернулся и пошёл. Обходя поваленные ветром деревья, осторожно ступая, стараясь не споткнуться ненароком на какой-нибудь вросшей в мох коряге, он бережно нёс доверху заполненное ягодами ведро. За ним шла мама с полным бидоном, а замыкал короткую колонну Вовка. Он немного устал от однообразного процесса сбора ягод, и теперь радостно шёл за родителями. В руке он крепко держал бесценный прут, то и дело размахивая им во все стороны.

     Большой и таинственный лес казался мальчишке бесконечным. Высокие сосны сменялись то тёмными пугающими елями, то белыми нежными берёзами, то густыми кустами орешника. Отец вёл их с матерью уже больше часа, и Вовка стал уставать. Ноги тонули во мху, к тому же в отличие от родителей ввиду своего малого роста парню приходилось делать в два раза больше шагов, чем взрослым.

     - Пааап! Давай отдохнём! У меня ноги уже устали! - громко позвал Вовка.
     - Эх, ты, путешественник! - обернулся отец. - Уже устал, Пескарь? А нам до деревни ещё идти… Потерпи немного. На просеку выйдем и отдохнём.

     Вовка вздохнул. Ещё идти и идти… Лучше бы он на речке сидел с удочкой… Может быть, даже щуку поймал, как дядька Коля… Или корову с бабушкой Олей подоил… Или на велике покатался… Всё глубже погружаясь в свои детские мысли, он понуро продолжал идти за родителями.

     - Вон, вышли вроде! - ещё через полчаса раздался радостный голос. - Канава тут защитная выкопана. Точно, на просеку вышли! Теперь дело веселее пойдёт!
     Вовка от радости рванул вперёд, подбежав к отцу. Тот стоял возле противопожарной канавы, а совсем рядом, метрах в двадцати от них, виднелся прогал. Стена бесконечного леса ровно прерывалась, а дальше, в нескольких метрах, стояла новая стена. Просека…

     Урааа! - крикнул Вовка и бросился вперёд, размахивая прутом, словно шашкой. Он выбежал на просеку, посмотрел направо, а затем повернул голову налево. И замер. Страх мгновенно парализовал всё его тело, не давая даже вздохнуть. Он лишь немного смог повернуть к отцу голову с широко открытыми от ужаса глазами.

     Отец, заметив перепуганное лицо ребёнка, быстро выскочил на просеку. Там, куда смотрел его сын, в сорока метрах от них, прямо посреди просеки стояли три лося. Один из них был огромным, с широкими и мощными раскидистыми рогами. Второй зверь был поменьше ростом и без рогов, а между ними стоял лосёнок.

     - Тсссс! - поднял палец ко рту отец. - Тихо всем! Не шуметь! И не двигайтесь! - сказал он шёпотом.

     Вовкина мама, которая тоже вышла из леса, остановилась с открытым ртом.

     Три лося… Вовку немного стало отпускать от первоначального испуга. Совсем рядом с ним стояли три зверя. Что такое для них сорок метров? Каких-то пять прыжков, и они мгновенно преодолеют это смешное для них расстояние. Вовка завороженно смотрел на лосей.

     «А ведь они такие же, как мы, - вдруг подумал Вовка, - папа, мама и маленький сын… Семья лосей…».
     Он смотрел на лесных великанов. Лось вдруг слегка мотнул головой и фыркнул. Лосёнок повернул к своему отцу голову и фыркнул в ответ. А Вовке показалось, что он понимает, о чём они говорят.

     «Пап, смотри, а там люди, - говорил лосёнок. - Они совсем такие, как мы... Папа, мама и маленький сын. Правда?»
     «Правда, - отвечал ему лось.»
     «Ты говорил, что людей надо бояться, - продолжал лосёнок. - А мне не страшно. Посмотри, какой там мальчишка с золотистыми волосами? Помнишь, мы видели на реке пескарей? А он на них похож… Совсем как пескарь!»
     «Да, похож, - улыбнулся лось, - ты прав. Пескарь! Это не те люди, которых нам надо бояться. Пойдём, не будем их пугать…»

     Лось, гордо вскинув голову с огромными рогами, медленно развернулся. За ним развернулись лосиха и лосёнок. Внезапно лосёнок оглянулся, а Вовке послышалось, как он сказал: «Пока, Пескарь!».

     - Пока… - растерянно ответил Вовка.

     А лоси медленно уходили по просеке... Они становились всё меньше и меньше, постепенно растворяясь в темнеющем, казавшимся совсем недавно враждебным, а теперь словно в волшебном лесу.

     *****

     В деревню все вернулись уже поздно вечером. Вовка валился с ног от усталости, да и мать с отцом тоже изрядно намяли ноги.

     - Ну, чего набрали? - спросил дядька Николай, встречая их на крыльце.
     - А вот, до краёв накидали! - поставили перед ним Вовкины родители ведро с бидоном.
     - Ну, вот это по нашему! - засмеялся дядя Коля. - Пойдём ужинать, Пескарь!

     *****

     Уснул Вовка в тот вечер мгновенно. А всю ночь ему снился маленький лосёнок, с которым они весело гоняли пескарей на подсвеченном рыжим солнцем мелководье…



=================================
Иллюстрация на странице - © фото автора.
=================================