Кукла, детский рассказ

        Сцена, освещенная двумя тусклыми фонарями, была сколочена из столь грубых досок, что любой столяр, глядя на нее, только грустно покачал бы головой. За кулисами, готовясь к выходу, стояла кукла. Куклу звали Ностав.
 
        Ностав был куклой-марионеткой. От его рук, ног и головы вверх шли тонкие, невидимые зрителям нити. Нити держал в своих руках Кукловод. Именно он управлял Ноставом. Благодаря Кукловоду Ностав мог ходить, кланяться и танцевать.
 
        Зазвучала музыка, пальцы Кукловода потянули за невидимые для зрителей нити, и Ностав появился на сцене. Откуда-то из-за кулис зазвучал громкий голос:
 
        - Почтенная публика, только сегодня вечером! Проездом из Лондона в Йокогаму! Всего один концерт всемирно известного кукольного танцора! Встречайте – перед вами единственный и неповторимый Ностав!
 
        Почтенная публика вяло захлопала в ладоши. Все то, что говорил голос, было неправдой, и все это понимали, хотя никто и не говорил об этом вслух. Конечно, у их бродячего театра не было никаких концертов в Лондоне и Йокогаме. Конечно, Ностав был не единственной куклой, которая танцевала под музыку. И, конечно, если интерес зрителей будет, точно такой же концерт состоится и завтра. В одном городе их театр гостил целых пять дней, попав на осенний праздник сбора урожая.
 
        Мелодию, под которую вышел Ностав, сменила другая. Зазвучали бодрые аккорды, Ностав подготовился к энергичному танцу, но тут случилась неприятность. Нити, которыми Кукловод управлял Ноставом, запутались. Пытаясь исправить ситуацию, Кукловод несколько раз быстро потянул их, но это не помогло, нити запутались еще сильнее.
 
        Публика недовольно зашумела.
 
        - Стой спокойно, сейчас распутаем, - услышал Ностав за спиной знакомый голос. На этот раз голос говорил тихо, так, чтобы только Ностав его слышал. Нити иногда запутывались во время выступлений, и Ностав всегда подчинялся голосу Кукловода и ждал, пока нити распутают. Но в этот раз почему-то Ностав сделал по-другому.
 
        Он отцепил нити от своих рук и ног и сделал несколько неуверенных шагов по сцене. Публика продолжала шуметь.
 
        Этот танец Ностав танцевал уже много раз, но всегда – под управлением Кукловода, который дергал за нити. На секунду Ностав засомневался, получится ли у него. Может, стоит все же довериться Кукловоду? Но что-то внутри Ностава требовало действовать, и он начал отбивать ритм ногами. Сначала неуверенно, потом все точнее попадая в музыку.
 
        Публика затихла, а Ностав понял, что у него получается. Он продолжал танцевать тот же танец, который исполнял уже много раз, но в этот раз все было по-другому. Теперь это был только его танец, и ему нравилось это чувство.
 
        Танец Ностава не был похож на танец куклы, которой управляют, и публике это понравилось. Когда музыка стихла, раздались такие аплодисменты, каких ни Ностав, ни Кукловод не помнили. Ностав сделал поклон и остался стоять на сцене. И тут он снова услышал за своей спиной знакомый голос:
 
        - Молодец, парень. Ты нас выручил. А теперь, давай, уходи за кулисы. Мы снова подвяжем к тебе нити.
 
        Ностав отрицательно качнул головой.
 
        - Эй, ты что? – в голосе Кукловода послышалось удивление и раздражение. – Думаешь, один раз станцевал, и уже звезда? А ну-ка, давай за кулисы!
 
        Кукловод не мог повысить голос, иначе его бы услышали зрители, и ему приходилось говорить полушепотом. Ностав опять отрицательно покачал головой. Ему было немного страшно, но он почему-то уже не мог уйти со сцены.
 
        - Ах, так? Ну тогда музыка больше не будет играть. Ты не сможешь танцевать без музыки, - сказал голос. Но было уже поздно. Публика начала аплодировать, требуя нового танца, и Кукловоду пришлось приказать музыке играть.
 
        На это раз мелодия была медленной, чистой и немного грустной. Ноставу казалось, что он слышит ее так, как никогда до этого не слышал. Он начал танцевать. И тут будто то, что жило внутри Ностава и то, что было в мелодии, перемешалось, и все это вылилось на сцену. Тело Ностава звенело, как камертон, показывая самые потаенные грани мелодии, а зрители замерли в оцепенении. Ностав не смог бы повторись свой танец в точности, но он чувствовал, что делает сейчас именно то, что нужно, танцует именно то, что говорит ему музыка.
 
        Сколько длился танец, Ностав не знал. Казалось, он пролетел в одно мгновение, но в то же время за это мгновение была прожита целая жизнь. Когда музыка затихла, Ностав еще какое-то время стоял, не в силах выйти из этого магического состояния, и вокруг сцены в ответ царила полная тишина, которая сменилась овациями.
 
        Их гром оглушил. Ностав был все еще где-то далеко, с музыкой, и не сразу смог понять, что происходит. Публика кричала «Браво!» и требовала продолжения. Ностав исполнил еще один танец, и никто уже не пытался ему помешать. После Ностава выступали актеры-куклы, а потом дали антракт.
 
        Во время перерыва к Ноставу подошла певица Жари. Конечно, она была не настоящей певицей, а куклой, открывающей рот под звучащие из-за сцены песни, но ведь в кукольном театре все только казались актерами, певцами или танцорами, а не были ими. По крайней мере, до сегодняшнего вечера.
 
        Жари нравилась Ноставу. Как вовремя, как хорошо, что она подошла именно сейчас! Ностав улыбнулся Жари, а та ответила ему своей обворожительной улыбкой и сказала:
 
        - Ты так здорово танцевал. Твои движения, я впервые вижу такие. Ты сам их придумал?
 
        - Ээ, да как тебе сказать… - Ностав не ожидал этого вопроса и смутился. Как он может рассказать, что его телом в тот момент владела мелодия?
 
        Жари продолжала:
 
        - Ты теперь будешь звездой нашего театра, уж поверь мне. Такой успех не каждый день бывает. Представляешь, на наших афишах теперь будешь ты, а не этот старый болван Ревок!
 
        Жари щебетала и щебетала, не давая Ноставу вставить и слова. Он только смущенно улыбался в ответ.
 
        - Заживешь, как король. Знаешь, я бы очень хотела сделать с тобой совместный номер на двоих. Я буду петь, а ты танцевать. Кукловод сказал, что это будет очень модно.
 
        - Так вы уже обсуждали с Кукловодом мое будущее? – удивился Ностав.
 
        - Да. Он сказал, что позволит тебе танцевать часть танцев самому, а в других он будет тебе помогать, - ответила Жари.
 
        Ностава как током ударило. Он перестал улыбаться, и Жари это сразу заметила.
 
        - А что тебе не нравится? Он же главный, он имеет право держать нити в своих руках. Это нормально, - в голосе Жари звучало удивление.
 
        Ностав понимал – любой в их театре скажет, что Жари права. Но ему почему-то не нравилось то, что она говорила.
 
        - Слушай, а что если нам с тобой уйти от него и выступать вместе? – неожиданно для себя самого сказал он.
 
        Жари еще больше удивилась и замахала руками.
 
        - Ты что? Тебе танец в голову ударил? Как же мы это сделаем? Как мы будем договариваться о выступлениях в неизвестных городах? Нам будет нужна музыка – где ее взять? И потом, кто будет петь за меня?
 
        - А ты не хочешь попробовать петь сама? Мне кажется, у тебя должно получиться.
 
        - Зачем? – Жари смотрела на Ностава так, будто он сошел с ума. – Каждый должен делать свое дело. Я считаю, что делаю свое дело достаточно хорошо. И еще я не понимаю, что ты упираешься, когда такая удача привалила.
 
        В голове Ностава мелькнули мысли, что они оба в театре уже всю жизнь, и знают до последнего винтика, как здесь все устроено. И что они смогли бы легко организовать себе и выступления, и музыку, и переезды в другие города. Что, наконец, есть не только бродячие театры, и хороший артист сможет найти себе место по душе.
 
        Но в тот же момент Ностав понял, что говорить все это Жари не имеет смысла. Мысль эта была ясной и пронзительной. Ностав вдруг увидел, что Жари – совсем не такая, как он. А еще он почувствовал, что своей дорогой ему предстоит идти в одиночестве. Если, конечно, он решится.
 
        - В общем, так, - сказала Жари. – Ты думай – хотя, по-моему, тут и думать не о чем. Если на второе отделение ты выйдешь без нитей, то тебе придется оставить театр. Так сказал Кукловод. Говорю тебе – послушайся его. А сейчас мне пора идти готовиться к выходу. На сцене я должна быть во всем блеске.
 
        Ностав сел и задумался. Он принял решение раньше, когда на сцене отказался танцевать под управлением Кукловода. Но сейчас можно было отступить. Кукловод великодушно позволял Ноставу забрать назад даже не слова - поступок. Тем более что Ностав и так многого добился своим упрямством. Сейчас его статус в театре намного выше, чем до выступления.
 
        Ностав вдруг понял, что все это его не особо волнует. А то, что его волнует по-настоящему – музыка и танец – никак не связано ни с этим театром, ни с Кукловодом. От этих мыслей ему стало очень легко. И когда голос объявил выход Ностава во втором отделении, нитей и рук Кукловода над его головой не было.
 
        Ностав вышел на сцену сам.