Анна Ахматова и Николай Гумилёв

Анна Ахматова и  Николай Гумилёв


Сценарий для «творческих вечеров», посвящённых известным деятелям искусств.
Для показа в ЦСО и школах.







Анна Ахматова и Николай Гумилев творили в эпоху «серебряного века», по историческим меркам длившегося очень недолго, но оставившего в русском  искусстве ярчайший след. Судите сами, вместе с новыми неизвестными ранее направлениями (акмеизм, символизм, футуризм и проч.) возникла целая плеяда поэтов, и каких! Новое появляется не только в поэзии,  возникает и на театральных подмостках («новый взгляд» Мейерхольда), и в классическом танце (чего стоила одна неподражаемая босоножка Айседора Дункан!), и на эстраде (несравненный Пьерро! - Александр Вертинский). Новые необычные направления появились и в живописи ; «Черный квадрат»  Малевича тоже оттуда. Новое появляется и в технике ; первые автомобили, аэропланы. Меняется мода:  женщины стали коротко стричь волосы и носить  короткие платья. Трактуется теория свободной любви. Это было время,  когда все начало бродить,  все начало будоражить воображение людей. И поэты, творившие в это время, были не просто поэты – это были мастера-чеканщики алмазных созвучий. И среди них Анна Ахматова и Николай Гумилев.

/ звучит музыка /

Родился будущий поэт весной 1886г в Кронштадте. В ту ночь на Балтике был сильный шторм и по семейной молве старая нянька предсказала Коленьке бурную жизнь. У него редкая, к ныне живущим не перешедшая фамилия,  но, хотя она означает всего лишь "низкорослый, невзрачный", её русское звучание торжествует над латинским и нашему слуху словосочетание Николай Гумилев кажется столь же выразительным и эффектным, как и все написанное под этим именем.
Его первые стихи были напечатаны в 16 лет в Тифлисе и сразу принесли ему славу экзотического  поэта.
      
                Орел летел все выше и вперед
К престолу сил сквозь звездные преддверья.
                И был прекрасен царственный полет,
                И блеском отдавали его перья.

Где жил он прежде,  может быть в плену,
В оковах королевского зверинца,
Иль может быть в берлоге колдуна,
Иль в замке молодого принца.

Не все ль равно,  играя и маня,
Лазурное вскрывалось совершенство,
И он летел три ночи и три дня
И умер  задохнувшись от блаженства.

Он умер,  да, но он не мог упасть,
Войдя в круги планетного движенья.
Бездонная внизу зияла пасть,
Но были слабы силы притяженья.

Не раз в бездонность рушились миры,
Не раз труба архангела трубила,
Но не была добычей для игры
Его великолепная могила.

Вскоре, после отставки отца, семья Гумилевых переезжает в Царское Село.

Анна родилась летом 1889г под Одессой в семье морского инженера Андрея Антоновича Горенко. В детстве она любила две вещи: плавать и петь. Гибкая и стройная она плавала как русалка, могла держаться на воде больше двух часов.
Об этой поре, много позже ; "в период  безрадостной славы", как  сама говорила, она с грустью вспоминала:

Стать бы снова приморской девчонкой,
                Туфли на босу ногу надеть
                И закладывать косы коронкой,
                И взволнованным голосом петь.

Но очень скоро ее семья тоже переехала в Царское Село. Отца перевели туда по службе. Вот там и состоялась их первая встреча. Ей 14 лет, она учится в гимназии. Он на три года старше ее и тоже учится в гимназии. Под влиянием директора этой гимназии – известного поэта Иннокентия Анненского – догадывается о своей поэтической судьбе.
Далее их образование шло почти параллельно: закончив гимназию, пробовали учиться на юристов, но позже оба предпочли филологическое образование. До дипломов, правда, дело не дошло, но в век «серебряной» поэзии отсутствие диплома не считалось признаком необразованности. Николай потом преподавал поэтику, занимая должность профессора, а Анна,  зная многие иностранные языки, прекрасно делала переводы.
Через год после первой встречи  Николай сделал Анне предложение, но был отвергнут. Анна была тогда безумно влюблена в другого, но плохо знала Колю Гумилева ; он был настойчив  и предлагал ей руку и сердце 6 раз в течении 7-ми лет и неизменно получал при этом отказ. Много позже, за год до гибели, будучи женатым вторым браком, он с большой иронией в стихотворении «Индюк» вспоминал этот неутешительный для себя невеселый период жизни.

 На утре памяти неверной
                Я вспоминаю пёстрый луг,
                Где царствовал высокомерный
                Мной обожаемый индюк.

                Была в нём злоба и свобода,
                Был клюв его, как пламя, ал,
                И за мои четыре года
                Меня он строго презирал.         

                Ни шоколад, ни карамели,
                Ни ананасная вода
                Меня утешить не умели
                В сознанье моего стыда.

                И вновь пришла беда большая,
                И стыд, и горе детских лет:
 Ты – обожаемая, злая –
 Мне гордо отвечаешь: «Нет!»

 Но всё проходит в жизни зыбкой –
 Пройдет любовь, пройдёт тоска,
 И вспомню я тебя с улыбкой,
 Как вспоминаю индюка.

В 1907 году Николай Гумилёв решил продолжить своё образование заграницей. Он едет в Париж в Сорбонну  слушать лекции по современной французской литературе. И там умудряется издавать свой журнал «Сириус». Он знал, что Анна Горенко пишет какие-то стихи, и предложил ей публиковаться в своем журнале. В одном из стихотворений Анны были строчки, адресованные ему ; редактору:

                На руке его много блестящих колец.
Но на бледной руке нет кольца моего.
 Никогда, никогда не отдам я его.
    
И тем не менее, отдала. Николай добился своего (на 7-ой раз!), когда Анна сказала «Да».
    
 Хочешь знать, как всё это было?-
 Три в столовой пробило,
 И, прощаясь, держась за перила,
 Она словно с трудом говорила:
                «Это всё… Ах, нет, я забыла –
                Я люблю вас. Я вас любила
                Еще тогда!»
                «Да».

«Вот там у клумб Вы мне сказали «Да».
                О, это «да» со мною навсегда».
    
Судьбе было так угодно: она пересекла линии жизни двух выдающихся поэтов России. Венчание состоялось в апреле 1910 года. А по С-Петербургу сразу поползли слухи: Гумилев – самый экзотический, редкий поэт, мечта многих красавиц – женился на самой обыкновенной барышне. Никому и в голову не могло придти, что эта «самая обыкновенная барышня» через два года станет определять чуть ли не всю женскую лирику России. Многие были удивлены. Не менее удивлён был и сам Гумилев. Вроде бы он знал девушку, которую добивался многие годы, предполагал какие-то резкие черты её характера, но чтобы так ошибиться...   

Из логова Змиева,
Из города Киева
Я взял не жену, а колдунью.
А думал – забавницу,
Гадал – своенравницу,
Весёлую птицу-певунью.

А она оказалась совсем другой: и не забавница, и не птица-певунья, а довольно язвительная и насмешливая особа. Гумилев рассчитывал иметь рядом покорную и верную жену в браке, где он ; мужчина и главный. А она была такой вольнолюбивой и своевольной, отвергала всякое подчинение и отстаивала союз равных и сильных. И их семейная жизнь почти сразу же не заладилась.
      
Это было не раз, это будет не раз
В нашей битве глухой и упорной:
Как всегда, от меня ты теперь отреклась,
Завтра, знаю, вернешься покорной.
Но зато не дивись, мой враждующий друг,
Враг мой, схваченный темной любовью,
Если стоны любви будут стонами мук,
Поцелуи окрашены кровью.
    
Были ещё обстоятельства их не сложившейся жизни: Николай был до крайности влюбчив.               
      
Он поклялся в строгом храме
Перед статуей мадонны,
Что он будет верен даме,
Той, чьи взоры непреклонны.

И забыл о тайном браке,
Всюду ласки расточая.
Ночью был зарезан в драке
И пришёл к преддверью рая.

«Ты ль в моем не клялся храме, ;
Прозвучала речь мадонны, ;
Что ты будешь верен даме,
Той, чьи взоры непреклонны?».

Но, печальный и упрямый
Он припал к ногам мадонны:
«Я нигде не встретил дамы,
Той, чьи взоры непреклонны».

И к тому же, Николай был страстный путешественник. Любя свою жену, он, конечно, любил поэзию. Но любовь к приключениям не позволяла ему сидеть дома. Его влекла жажда увидеть, познать, исследовать неизведанный мир, пережить трудности перехода пустыни, передвижения в опасном африканском лесу. Вскоре после свадьбы он вновь уезжает в очередное третье по счету африканское путешествие. Рискуя жизнью, переплавляется через реку, кишащую крокодилами, охотится на диких животных, ловит в море акул. Ему хочется перебороть страх от осознания ежеминутной опасности и    возможности умереть.
Всё это дало право Анне уже на первом году их «семейного счастья»  сказать:
   
Он любил три вещи на свете:
За вечерней – пение, белых павлинов
И стёртые карты Америки.
Не любил, когда плачут дети,
Не любил чая с малиной и женской истерики.
А я была его женой.
   
Гумилев никогда не был в Америке, хотя у него есть стихотворение «Открытие Америки». Для него вожделенной была Африка – охота на зверей, путешествия на мулах, темнокожие девушки. Всё это привлекало Гумилёва не только как экзотического поэта, но и как серьёзного исследователя-этнографа (одна из его экспедиций была командировкой,  организованной и оплаченной Академией наук).  И не случайно сын поэта Лев Николаевич впоследствии стал известным этнографом, географом, историком, создавшим учение о человечестве и этносах.
Итак… муж в далеком путешествии, жена ждет весточки от него.
    
Сегодня мне письма не принесли.
Забыл он написать или уехал.
Весна, как трель серебряного смеха…
Качаются в заливе корабли…
Сегодня мне письма не принесли…
Он был со мной ещё совсем недавно,
Такой влюбленный, ласковый и мой.
Но это было белою зимой,
Теперь весна, и грусть весны отравна.
Он был со мной ещё совсем недавно.

Ещё не раз Вы вспомните меня
И весь мой мир, волнующий и странный,
Нелепый мир из песен и огня,
Но меж других единый необманный.
Он мог стать Вашим тоже, и не стал,
Его Вам было мало или много,
Должно быть, плохо я стихи писал
И Вас неправедно просил у Бога.
Но каждый раз Вы склонитесь без сил
И скажите: «Я вспоминать не смею,
Ведь мир иной меня обворожил
Простой и грубой прелестью своею».

Их семейные отношения сложились, как тайное единоборство: с ее стороны – для самоутверждения свободной женщины; с его стороны – с желанием не поддаться никаким колдовским чарам этой женщины и остаться собой, независимым и властным, но, увы, без власти над этой никому не подчиняющейся женщиной.

Не всегда чужда ты и горда,
И меня не хочешь не всегда,
Тихо-тихо, нежно, как во сне,
Иногда приходишь ты ко мне.

Надо лбом твоим густая прядь,
Мне нельзя её поцеловать,
И глаза большие зажжены
Светами магической луны.

Нежный друг мой, беспощадный враг,
Так благословен твой каждый шаг,
Словно по сердцу ступаешь ты,
Рассыпая звёзды и цветы.

Я не знаю, где ты их взяла,
Только отчего ты так светла?
И тому, кто мог с тобой побыть,
На земле уж нечего любить.

Николаю пришлось смириться с тем, что Анна тоже пишет стихи и совсем не плохие. Но он долго не мог согласиться с тем, что она никак не хочет признавать его учителем и идет своим самостоятельным путем.
      
Помолись о нищей, о потерянной
О моей живой душе,
Ты, в своих путях всегда уверенный,
Свет узревший в шалаше.

И тебе, печально-благодарная,
Я за это расскажу потом,
Как меня томила ночь угарная,
Как дышало утро льдом.

В этой жизни я немного видела,
Только пела и ждала.
Знаю: брата я не ненавидела
И сестры не предала.

Отчего же Бог меня наказывал
                Каждый день и каждый час?
Или это ангел мне указывал
Свет, невидимый для нас?

После свадьбы Николай, как и было обещано, дал жене личный вид на жительство, положил на ее имя в банк 2000 руб. и, главное, подтвердил данное ещё до свадьбы  в 1909 году слово: Анна не должна чувствовать себя связанной узами брака и может распоряжаться своей судьбой по собственной воле. Себя он тоже не очень утруждал узами брака и часто уезжал из дома, оставляя молодую жену одну.

Ты письмо моё, милый, не комкай,
До конца его, друг, прочти.
Надоело мне быть незнакомкой,
Быть чужой на твоём пути.

Не гляди так, не хмурься гневно,
Я любимая, я твоя –
Не пастушка, не королевна
И уже не монашенка я.

В этом сером будничном платье,
На стоптанных каблуках.
Но, как прежде, жгучи объятья,
Тот же страх в огромных глазах.

Ты письмо моё, милый, не комкай,
Не плачь о заветной лжи,
Ты его в своей бедной котомке
На самое дно положи.

Через два года после венчания у Анны выходит первая книга стихов «Вечер», и с этого началась ее литературная слава. После выхода второй книги Анна Ахматова уже не смешивается с поэтической толпой: она плывёт, как звезда первой величины среди созвездий. Вот тогда её и прозвали «Гумильвица». Критики не раз отмечали, что, несмотря на то, что стихи Ахматовой часто бывают довольно короткие, их можно по содержанию сравнить с повестью или с романом: так много в них сказано в немногих словах.
         

Сжала руки под тёмной вуалью…
«Отчего ты сегодня бледна?»
; Оттого, что я терпкой печалью
Напоила его до пьяна.

Как забуду? Он вышел, шатаясь,
Искривился мучительно рот…
Я сбежала, перил не касаясь,
Я бежала за ним до ворот.

Задыхаясь, я крикнула: «Шутка
Всё, что было. Уйдешь, я умру».
Улыбнулся спокойно и жутко
И сказал мне: «Не стой на ветру».

       

Да, я знаю, я Вам не пара,
Я пришёл из иной страны.
И мне нравится не гитара,
А дикарский напев зурны.

Не по залам и по салонам,
Тёмным платьям и пиджакам –
Я читаю стихи драконам,
Водопадам и облакам.

Я люблю, как араб в пустыне
Припадает к воде и пьёт,
А не рыцарем на картине,
Что на звёзды смотрит и ждёт.

И умру я не на постели
При нотариусе и враче,
А в какой-нибудь дикой щели,
Утонувшей в густом плюще.

А вот эти стихи Анна написала, когда поняла, что муж ей изменяет:

Как вплелась в мои тёмные косы
Серебристая нежная прядь, ;
Только ты, соловей безголосый,
Эту муку сумеешь понять.

Чутким ухом далекое слышишь,
И на тонкие ветки ракит
Весь нахохлившись, смотришь – не дышишь,
Если песня чужая звучит.

А ещё так недавно, недавно
Замирали вокруг тополя,
И звенела и пела отравно
Несказанная радость твоя.

Затем последовало:

Проводила друга до передней.
Постояла в золотой пыли.
С колоколенки соседней
Звуки важные текли.
Брошена. Придуманное слово ;
Разве я цветок или письмо?
А глаза глядят уже сурово
В потемневшее трюмо.

Анна долго мучилась: уходить – не уходить… Они расставались, возвращались и снова расставались.
Как только началась Первая мировая война, Николай сразу же, в августе 1914 года добровольцем отправляется на фронт. Жена его провожает:
       
Никто мне не скажет,
Что жертва мала,
Что лучше прожили другие:
Я Господу сердце своё отдала,
А милого друга – России.
   
Ещё в 1907 году Гумилева из Парижа вызывали в Санкт-Петербург для несения воинской повинности. Однако, по состоянию здоровья он был признан «совершенно не способным к воинской службе» и получил «белый билет». Это его сильно огорчило: обидно было, что на поверку оказался слабым, неполноценным и не годится ни для ратных подвигов, ни для опасных путешествий. Он никогда и никому это не показывал и делал себя сам. Это не помешало ему не раз отправляться в опасные абиссинские путешествия, и это не помешало ему сейчас добровольцем пойти на войну и поступить именно туда, куда он хотел: рядовым в лейб-гвардии Уланский полк. Как в былых путешествиях, так и сейчас его влекла пленительная опасность. Героизм казался ему вершиной духовности и он шёл на войну, не понимая:
   
Как могли мы прежде жить в покое
И не ждать ни радостей, ни бед,
Не мечтать об огнезарном  бое,
О рокочущей трубе побед.
      
Николай видел смерть лицом к лицу, но остался на войне жив и за храбрость получил два Георгиевских Креста (4-ой и 3-ей степени), а позже – орден Святого Станислава.
   
И святой Георгий тронул дважды
Пулею нетронутую грудь.

Первый год войны сблизил супругов: Анна писала на фронт мужу ласковые письма, обещая:
      
Будем вместе, милый, вместе.
Знают все, что мы – родные.
А теперь – пора такая,
Страшный год и страшный город,
Как же можно разлучиться
Мне с тобой, тебе со мной.
   
Однако, это перемирие продлилось не больше года. И первой его нарушила Анна, безоглядно влюбившись в другого.
   
Двадцать первое. Ночь. Понедельник.
Очертанья столицы во мгле.
Сочинил же какой-то бездельник,
Что бывает любовь на земле.

И от лености или от скуки
Все поверили, так и живут.
Ждут свиданий, боятся разлуки
И любовные песни поют.

Но иным открывается тайна,
И почиет на них тишина.
Я на это наткнулась случайно
И с тех пор все как будто больна.

 А война продолжалась.
 
Та страна, что могла быть раем,
Стала логовищем огня.
Мы четвёртый день наступаем,
Мы не ели четыре дня.

И залитые кровью недели
Утомительны, тяжелы.
Надо мною рвутся шрапнели,
Птиц быстрей взлетают клинки.

Словно молоты громовые
Или воды гневных морей,
Золотое сердце России
Мерно бьется в груди моей.

Их единственный сын Лев, 1912 года рождения, рос у бабушки ; матери Гумилева в их родовом имении в Слепневе. Анна не утруждала себя воспитанием сына:
    
Знаю, милый, можешь мало
Обо мне припоминать:
Не бранила, не ласкала,
Не водила причащать.
      
В 1916 году после лечения очередного ранения, Николай и Анна  какое-то время провели вместе в Слепневе, после чего Анна приняла окончательное решение уйти от мужа.
    
Твой белый дом и тихий сад оставлю.
Да будет жизнь пустынна и светла.

«Анна!» - окликает Гумилев.

А!  Это снова ты. Не отроком влюблённым,
Но мужем дерзостным, суровым, непреклонным
Ты в этот дом вошел и на меня глядишь.
Страшна моей душе предгрозовая тишь.
Ты спрашиваешь, что я сделала с тобою,
Врученным мне навек любовью и судьбою.
Я предала тебя. И это повторять ;
О, если бы ты мог когда-нибудь устать!
Прости меня теперь. Учил прощать Господь.
В недуге горестном моя томится плоть,
А вольный дух уже почиет безмятежно.
Я помню только сад, сквозной, осенний, нежный
И крики журавлей, и чёрные поля…
О, как была с тобой мне сладостна земля!

               
/ звучит музыка /   

Весной 1918 Анна попросила мужа дать ей развод. У неё была тайная надежда, что Николай воспротивится. Но он не возражал, так как перед венчанием сказал невесте, что она свободна от каких-либо перед ним обязательств и вольна поступать, как ей заблагорассудится. И, будучи человеком чести, сдержал слово.

Я сам над собой насмеялся,
И сам я себя обманул,
Когда мог подумать, что в мире
Есть что-нибудь, кроме тебя.

Я верила, любила слишком много,
А ухожу не веря, не любя,
И пред лицом всевидящего Бога,
Быть может, самое себя губя,
Навек я отрекаюсь от тебя.

И умерли слепящие мечты,
Как умирают птицы и цветы,
Теперь мой голос медлен и размерен,
Я знаю, жизнь не удалась… И ты,
Ты, для кого искал я на Леванте
Нетленный пурпур королевских мантий,
Я проиграл тебя.


/ звучит музыка /


Очень скоро, будто назло Анне, Николай женится на очень хорошенькой, но совершенно непримечательной барышне. Звали ее тоже Анна. А Ахматова в конце этого 1918 года тоже выходит замуж. Итак, семья распалась окончательно.
   
Я не буду тебя проклинать,
Я печален печалью разлуки,
Но хочу и теперь целовать
Я твои уходящие руки.


/ звучит музыка /


Ахматова была не меньшей патриоткой, чем ее доблестно сражавшийся на войне муж. И когда в 1917 году появились первые эмигранты – она как истинная дочь России не мыслила без нее жизни.
   
Когда в тоске самоубийства
Народ гостей немецких ждал
И дух суровый византийства
От русской церкви отлетал,
Когда приневская столица
Забыв величие своё,
Как опьяненная блудница,
Не знала, кто берёт её,
Мне голос был. Он звал утешно.
Он говорил: «Иди сюда,
Оставь свой край глухой и грешный,
Оставь Россию навсегда.
Я кровь от рук твоих отмою,
Из сердца выну чёрный стыд,
Я новым именем покрою
Боль поражений и обид».
Но равнодушно и спокойно
Руками я замкнула слух,
Чтоб этой речью недостойной
Не осквернялся скорбный дух.

В конце войны Гумилева вместе с одним офицером направили с военно-дипломатической миссией в служебную командировку в Англию. Там их и застали события октября 1917 года. Тот, второй офицер, сразу же решил не возвращаться в Россию и остался в Англии. Николай Степанович вернулся.  Не вдаваясь в политические перемены, вернувшись и будучи переполненным включился в литературную жизнь. Организованный им ранее «Цех поэтов» теперь стал университетом поэтического мастерства. Его студия «Звучащая раковина» действительно звучала.  Он подчинял всего себя стиху и … книгам. После его ареста (в августе 1921 года) чекисты, производя обыск, занесли в протокол 1303 книги. Другого личного имущества у поэта просто не было.
И вот 1921 год.
   
Я гибель накликала милым,
И гибли один за другим.
О, горе мне!  Эти могилы
Предсказаны словом моим.

Как вороны кружатся, чуя
Горячую свежую кровь,
Так дикие песни, ликуя,
Моя насылала любовь.
   
Хотя семья распалась, но связь между бывшими супругами не прерывалась;  их связывала глубокая дружба. На очередном сборнике стихов, который Анна подарила Николаю в год их развода, она написала: «Моему дорогому другу Николаю Гумилеву с любовью».     Судя по всему Анна не любила Николая пламенно,  но все же, все же…все же… Одна из близких к ней современниц (Нат. Роскина) отмечала, что через все свои трагические Любови и последующие браки, Ахматова пронесла какое-то неиссякаемое чувство к Гумилеву.  Да и сама Анна не раз вспоминала, что это был не только ее неверный муж, но и близкий друг;  больше, чем друг – отец ее единственного ребенка.
    
Я знаю женщину: молчанье,
Усталость горькая от слов
Живет в таинственном мерцанье
Ее расширенных зрачков.

Ее душа открыта жадно
Лишь медной музыке стиха.
Пред жизнью дольней и отрадной
Высокомерна и глуха.

Неслышный и неторопливый,
Так странно плавен шаг ее.
Назвать нельзя ее красивой,
Но в ней все счастие мое.

Когда я жажду своеволий,
И смел, и горд – я к ней иду
Учиться мудрой сладкой боли
В ее истоме и бреду.
      
Так вот, он пришел к ней, как оказалось в последний раз, менее, чем за месяц до ареста.   Они проговорили допоздна и, чтобы не тревожить соседей, она провожала Николая по темной винтовой лестнице, когда-то потайной, и сказала ему вслед: «По такой лестнице только на казнь ходить…». Так и случилось: больше она его не видела, поэтому считала себя  «ведьмой», как «та графиня пушкинская»:

От меня, как от той графини,
Шел по лесенке винтовой,
Чтоб увидеть рассветный, синий,
Страшный час над страшной Невой.

27 августа 1921 года 35-ти лет отроду, в расцвете жизни и таланта Николай Степанович Гумилев был расстрелян. Смерть ужасная, но именно такую смерть он себе и предсказал: 

И умру я не на постели
При нотариусе и враче.

Один из чекистов (уже после гибели Гумилева) признавался:
«Этот ваш Гумилев… нам, большевикам, это смешно; Но, знаете, ;  шикарно умер. Улыбался. Докурил папиросу. Пустое молодечество, но     все-таки крепкий тип.  Мало, кто так умирает».
Могилы у Гумилева нет. И мертвым поэта никто не видел. Так что, может быть, и права была его мать: она так и не смирилась с известием о расстреле сына и верила, что ему удалось бежать из тюрьмы, и он с помощью друзей и поклонников перебрался в свою любимую Африку.

И нет на его могиле
Ни холма, ни креста, ничего.
Но любимые им серафимы
За его прилетали душой,
И звезды на небе пели:
Слава тебе, герой!               

/ звучит музыка /

В дневнике Анна Ахматова написала, что после 1921 года для нее началась  «жизнь после конца».  С этого времени  в е стихах все чаще начинает звучать тема горького вдовства.  Она в самом деле почувствовала себя вдовой и это чувство сохранилось у нее до самой смерти.    

О, знала ль я, когда неслась, играя,
Моей любви последняя гроза,
Что лучшему из юношей, рыдая,
Закрою я орлиные глаза…

А все-таки она его любила! Это был ее мужчина. Он дольше всех оставался в памяти, когда она произносила слово «муж». Не будь этой любви, мы с вами не услышали, не узнали бы множества стихов, написанных в ее роковом ореоле.
И опять о нем:    

Пока не свалюсь под забором
И ветер меня не добьет,
Мечта о спасении скором
Меня, как проклятие, жжет.

Упрямая, жду, что случится,
Как в песне случится со мной, –
Уверенно в дверь постучится
И, прежний, веселый, дневной,

Войдет он и скажет: «Довольно,
Ты видишь, я тоже простил».
Не будет ни страшно, ни больно….
Ни роз, ни архангельских сил.

Затем и в беспамятстве смуты
Я сердце мое берегу,
Что смерти без этой минуты
Представить себе не могу.
   
Ирина Одоевцева ; любимая ученица Гумилева по «Цеху поэтов» ; была уверена, что Ахматова была главной любовью Гумилева, и что, несмотря на свои многочисленные увлечения, он не разлюбил ее до самой смерти.
А Ахматовой много лет спустя представлялось:

Все уходит ; мне снишься ты ;
Доплясавший свое пред ковчегом,
За дождем, за ветром, за снегом
Тень твоя над бессмертным брегом,
Голос твой из недр темноты.
И по имени!  Как неустанно
Вслух зовешь меня снова... «Анна!»
Говоришь мне, как прежде, ; «Ты!».
               
/ звучит музыка /

К О Н Е Ц

               
При создании данных сценариев были использованы материалы из различных источников. Авторы не указаны, т.к. на момент создания сценариев никаких публикаций не планировалось. НЕ КОММЕРЧЕСКИЙ ПРОЕКТ.

Составитель Г.Андреева