Цвет любви. Глава ХХIV

      Глава ХХIV. ВСТРЕЧА


      В этот вечер на раут в тихом особняке блонди собралась разношёрстная компания. Г-ну Фишеру бывший Консул решил щедро подарить пару милых улыбок; мэр нужен был Ясону для того, чтобы выкупить приличный участок для застройки; топ-менеджеры автомобилестроения, заказчики программного обеспечения, руководители медицинских лабораторий и прочие, с кем Ясон вёл дела, были приглашены для решения тех вопросов, которые лучше всего улаживаются за коктейлем. Пришелец наигрался, потешил своё самолюбие, удовлетворил свои амбиции и насущные потребности — нечего было лезть в окно с гранатомётом, когда можно было войти в дверь, предварительно позвонив, и быть встреченным приятной улыбкой на лице хозяина. И вот теперь ответный сборный визит.

      В Ясоне нет секретов, хоть он и прибыл издалека, он не грозен и не ужасен — наоборот: дико красив, с ним можно иметь дело и договариваться по-хорошему. Смотрите, любуйтесь: он живой, из плоти и крови, он не сетевой злодей-вампир-гений, а нормальный человек, конечно, изумительно красивый, с уникальной роскошной гривой, но он двигается и говорит, пьёт вино, курит, ест обыкновенные канапе, у него прекрасный любовник, устроился пока очень скромно, но, чтобы в будущем принимать дорогих гостей в более приличных условиях, не будет ли господин мэр так любезен просветить бедных иммигрантов… а, вот и господин Фишер, вы, оказывается, знакомы, как мило, у вас очаровательная супруга… Спасибо, спасибо… О, не смущайте: если бы все прибывающие были таковы, как я, простите, как ваше мнение обо мне, старый материк превратился бы в рай на земле.

      Кроме того, Ясон хотел уяснить образ мыслей этих людей, обнаружить подводные течения, спайки и трещины, взгляд на вещи, отношение к животрепещущим проблемам и общеконтинентальным бедствиям. Если он не хочет свихнуться от безделья, стоит подумать о производстве, закладке заводов, освоении рынков. «Я уже думаю о том, что, возможно, придётся остаться и обосноваться здесь? НАВСЕГДА? Упаси, мама Юпа, пронеси, не дай испить эту чашу!» — пронзает мысль. Блонди опускает веки. Он взбешён, и только Рики может знать, как он себя чувствует, но на его ли стороне монгрел? Волна омерзения ко всему затапливает мозг, Ясон ощущает себя Эйнштейном, обречённым до конца жизни общаться с обезьянами. Эти напыщенные, глупые, что-то о себе мнящие уроды, эти крашеные дебелые и костлявые самки, приписанные к ним мэрией, корыстью или ****ством, — всё, что ему остаётся? В глазах темнеет. Он не хотел этого, это игра не по его правилам. И блонди вдруг понимает, что то, что его окружает, — слишком большая цена, которую он не готов платить за свою любовь, что Рики не стоит всех этих мучений, этой необходимости общения с кучкой пронырливых хлыщей и грязных сучек. Они ещё что-то вякают, неужели хотя бы один из них, приближаясь, считает, что говорит с равным? Нет, но Ясону надо, чтобы они даже не осмеливались, даже не представляли бы это возможным.

      Хорошо, что в начале суаре черноглазый парень, встав рядом со своим златовласым любовником, послал всем недвусмысленно злой взгляд, говоривший: «Это мой мужчина, и пусть ни у кого и в мыслях не мелькнёт „может быть…“ — не то придётся иметь дело с моими кулаками. И самкам лучше не пялиться, а опустить глаза. И, вообще, обговаривайте подлежащее обговариванию — и уёбывайте отсюда поскорее. Меньше народу — больше кислороду». Но Рики оттёрли, жалобно вздыхает миграционная служба, муниципалитет что-то мелет о благотворительности, менеджмент прикидывает в уме прибыль от оптимизации технологий. Ясон осторожно передыхает, берёт с услужливо протянутого подноса очередной коктейль. Глупая неповоротливая обслуга. Где бесшумные роботы, красавцы-фурнитуры, изысканные апартаменты, флаер и аэрокары на приколе, шеренга дроидов в охране, две луны за окном? Где Рауль, Катце, мама, дюжина великолепных блондинов? Тут и о пет-шоу пожалеешь. Г-н Бухвальд, считавший ранее, что в автомобилестроении собаку съел, с замиранием сердца слушает потрясающие идеи, способные воплотиться в явь. «Подумайте о заключении договора — и я представлю вам точные цифры и необходимые усовершенствования». Блонди обводит гостей скучающими прекрасными глазами. Это что? Кажется, у них это называется «Мисс Блондинка». Правильно сделала мисс, потерявшая свою миссовость в какой-то подворотне с каким-то уродом, что убралась, пристыженная, в сортир и вынырнула из него, скромно связав свои блянди в узел: нечего позориться своими ошмётками и жиденькими клочьями. Напрасно он глазами повёл: наиболее смелая усмотрела в этом призыв и подходит. Жопа резиновая, над брюхом силиконовые дыни, в губах пластмасса, за ними фарфор. Создания Рауля были, по крайней мере, гораздо более натуральными. Впрочем, не были, а только будут. Через девятьсот лет. Да, ничего себе удел — оплакивать ушедшее будущее. Кто бы мог подумать!

      — Господин Минк, вы здесь всего пару недель. Что больше всего привлекло ваше внимание?

      — Огромное количество уродов обоих полов. — Авось заткнётся и увянет. Напрасная надежда. «Ценю вашу разборчивость», «у нас обычно добавляют, что к присутствующим это не относится», «конечно, импозантный мужчина должен быть уверен в себе», «у вас так мило, надеюсь на ответный визит», «воздух моей гостиной», «красота молодой женщины»… Ну и помои!

      — Трудно понять, что вы имеете в виду, говоря о молодой женщине: в моём зверинце все самки были не старше семнадцати. — Наконец-то схлопнула пасть. Надолго ли? Увы, нет: пришла в себя и снова рвётся в бой. «Более тесное общение таит в себе», «в близком знакомстве открываются новые грани», «притягательно до невозможности»… Вроде и не напивалась. А захмелела от моей красоты. Придётся отрезвить, заодно и другим будет наука.

      Бывший Первый склоняется к уху напористой мадам.

      — А вы считаете, что мы не близко знакомы?

      Подрагивают бледные розовые губы, синие глаза истомлены хорошо поставленным желанием. Женщина впервые видит их так близко и теряется, не смея поверить собственному счастью:

      — Да… ещё… но… надеюсь…

      — Вы ошибаетесь: я знаю вас очень хорошо — вплоть до того, что вы сами о себе не знаете. — Ясон проходит в центр гостиной и элегантно разворачивается, поднимая руки и призывая всех ко вниманию. — Господа, прошу прощения, мне придётся на минутку отвлечь вас от коктейлей. Только что я стал поверенным одной тайны, но она меня тронула так, что я не могу хранить её в секрете. Всего несколько часов назад госпожа Нойнер, движимая исключительно добротой своего сердца, перевела все деньги со своей кредитной карты в фонд помощи детям, страдающим онкологическими заболеваниями. Давайте же поаплодируем широте её души!

      Ясон откровенно ухмыляется, простирает руку и отвешивает шутовской поклон. Рики скалит зубы, в воздухе зависают нестройные хлопки и возгласы «изумительно!», «прелестно!», «как трогательно!», «так благородно!», в головах на бешеной скорости прокручивается одна мысль: с чего это прижимистая скряга опустошила свою кредитку — не получила ли за свою дерзость соответствующую оценку от великолепного блондина? Петный топрый фрау закусывает губы, усиленно потеет, блонди возвращается к ней и шепчет:

      — Надеюсь, у вас пропало желание продлевать наше знакомство до банковских счетов вашего мужа?

      Мадам Нойнер обречённо кивает головой:

      — Да, простите мою бестактность.

      — Ну и чудненько. А вот и ваш супруг из туалета вышел, подойдите к нему и заверьте его в своих нежных чувствах.

      Рики пробирается к высокому красавцу, вызывающе прижимается к его плечу и окидывает удовлетворённым наглым издевательским взглядом расстроенные порядки крепко задумавшегося противника. «Увидели? Вот так будет со всеми. Кто ещё хочет дерзнуть?» — спрашивает откровенная циничная ухмылка, монгрела можно опознать за километр. Ясон взирает на ошеломлённых и недоумевающих более философски. Он всё обговорил, кого надо поставил на место, можно переходить и к завершающей части, откуда и до забора недалеко.

      — Мы основательно прогрели помещение. Пока я не переехал в более приличное, давайте подышим свежим воздухом. Пусть никто не беспокоится: коктейли и фуршет обеспечены и под звёздным небом.

      Гости неторопливо перемещаются ближе к идеально подстриженному газону, от него их отделяет только закрытая входная дверь. А за двадцать минут до этого…



      …А за двадцать минут до этого к тихому особняку подъехал чёрный фургон, из него вышли две высоких фигуры и критическим взглядом окинули длинный ряд «Мерседесов» представительского класса снаружи и официантов, раскладывавших на столе лёгкие закуски, за забором.

      — И снова без охраны!

      — Здесь же нет Гая.

      — Всё равно выволочку устрою.

      — А мне казалось, у тебя программа интереснее…

      — Займёмся пока ближайшей.

      Переходят назад, открывают дверцы и выпускают двоих рабочих.

      Цвай, драй, Бегемот, делай! Из фургона извлекается 3D-аппаратура, мониторы вносятся во двор и устанавливаются по широкому кругу, навек обручённая с компом рыжая чёлка свешивается к дисплею, высвечивающему простенькую программу. Обслуга у стола кидает заинтересованные взгляды, но считает разворачивающееся заранее заготовленным сюрпризом и не ошибается ни в чём, кроме имени заказчика. Рабочие занимаются последними штрихами, получают щедрую плату, грузятся в фургон и убывают в прекрасном настроении. Двое высоких коротенько совещаются.

      — Ну что, как думаешь, сиятельный сам вылезет или выкуривать придётся?

      — По донесениям лазутчиков они там давно заседают. Час поздний, подождём, должен сам выйти рано или поздно.

      — Идёт.

      Пара становится на пост с наружной стороны забора и замирает. Проходят всего две минуты, и вот…


      …И вот дверь распахивается, гости вытекают тоненькой струйкой и в нерешительности останавливаются, оглядывая вставшее перед глазами. Этого здесь не было. Ясон и Рики выходят последними и поражаются не менее: панели лежат по широкому кругу почти плашмя, лишь слегка приподнятые с внешней стороны, среди апельсинов, роз и бутылок вина, собранных в причудливые натюрморты, пылают сотни зажжённых свечей. У блонди кругом идёт голова. Неизвестный поклонник? Никто не посмеет. Рики? Как он подсмотрел? Да нет же… Бывший Консул цепенеет у магического кольца и закрывает увлажнившиеся очи. Через забор легко перемахивают две фигуры в тёмном.

      — Ясон, я даже боюсь представить, какую дрянь ты приспособил под свой постамент!

      — Ра!!! Улька!!!

      — И не только. — В отличие от Рауля, скинувшего чёрный балахон с капюшоном и тряхнувшего волосами, распуская их, Катце снимать нечего: он в простой рубашке и джинсах.

      — Катце! — уже в две глотки.

      И четверо несутся навстречу друг другу, сплетаются в объятиях.

      — Ра! Ты пришёл!

      — Если бы не Катце… Мы его к герою представим…

      — И десять процентов, — не теряется дилер.

      — После того, что я натворил вам обоим. Я же не заслужил…

      — Повинишься и отработаешь.

      Катце цепляет Рики за руку и уводит из кольца от объятий, его хватка не оставляет места возражениям, но монгрел монгрела не всегда понимает.

      — Катце, ты куда?

      — К зрителям. Сейчас ты увидишь шоу, которое никто никогда нигде… — И дилер активирует программу, предварительно бросив парня на изящную удобную скамейку, оказавшуюся, по счастливому стечению обстоятельств, и свободной: все гости стояли, разинув рты, и позабыли не только о свободных местах, но и о включении мобильников на запись.


      Увидев Ама в белом, ночное небо улетает в космос куда-то за луну. Полусвободная-полуоблегающая одежда блонди являет публике такие совершенные формы изумительного стана, что все, заворожённые и потрясённые, не могут отвести глаз.

      — Сними эту дрянь. — Одним ласкающим движением Рауль тянет вниз и отбрасывает в сторону, за пределы круга, пиджак от «Versace» стоимостью в несколько тысяч евро. Впрочем, кого сейчас интересует цена… Женщины млеют, мужчины алчно клацают зубами и звереют: снятый пиджак обнажил линии красоты, ни разу до сего момента не посещавшей землю. Г-н Фишер страстно взвывает; остальные беснуются, ахают, охают, стенают, валятся на траву, забывают об упавших челюстях, неуверенно покачиваются на шатких ногах; наиболее стойкие впадают в ступор и стоят как вкопанные, лишь беззвучно шевеля губами. — И раскройся. — Рывком в противоположном направлении нынешний Первый выдёргивает полы рубашки из брюк Первого бывшего и распахивает её от воротника до нижней пуговицы. Петли послушно выскальзывают, пуговицы, к счастью, остаются на месте: всё-таки «Versace». Полоска ослепительной кожи доводит увидевших до полуобморочного состояния. Вспыхивают экраны, льются непередаваемо прекрасные звуки. Руки Рауля взлетают на плечи Ясона и плывут вниз по великолепию нездешней бесподобности; пальцы (бывшего? — о нет!) любовника отвечают, скользя с предплечий на талию, вновь обретая потерянное восемь лет назад. Разливается какая-то феерия, очаровывая и зрение, и слух одновременно. Две фигуры сливаются в едином порыве, клонят головы к шеям друг друга, несутся через время и пространство в волшебных звуках. Amedeo Minghi, «Cantare e' d’amore».

      Non e' la verita'
      che piu' la dici e piu' la dici mai
      e' l’illusione mia che e' vera…
      chi ama canta…

      — Pa…

      — Ballare… тоже… e' d’amore.

      Это не танец в общепринятом смысле: и Рауль, и Ясон почти не сходят с места в центре, но в жестах и неуловимых движениях зашкаливают грация, пластика и чувства, сапфиры и изумруды упоены созерцанием. Что тебе ещё, мой любимый? Забирай всё, тело, девственность, и эта песня ведёт нас к тому же… Ron, «Non abbiamo bisogna di parole».

      Adesso vieni qui
      e chiudi dolcemente gli occhi tuoi,
      vedrai che la tristezza passera'
      e il resto poi chissa',
      verra' domаni…

      В 3D вспыхивают небоскрёбы Танагуры, лик Юпитер, золотая дюжина. Несутся вниз, сменяя друг друга, огни Мидаса, океан Амои, две луны, башня Эос. В иллюзии падения возникает другая: Первый и Второй (они давно уже позабыли, кто есть кто) словно устремляются вверх, парят над миром. Обещай мне, что мы вернёмся туда. Ron, «Cambio stagione».

      Se avrai calma e lucidita'
      non subirai il fascino
      di comode scelte.
      Se avrai buon senso e volonta'
      trascurerai l’abitudine per metterti in gioco…

      Ясон поводит головой, платина змеится серебром. Рауль отвечает, золото окрашивается тёмным мёдом, льётся сверкающим пепельным. Так они играли ещё давно, это одна из уникальных возможностей элиты — смена длины и цвета волос. Сотни оттенков драгоценного пробегают в двух облаках, окутывающих невыразимо прекрасное, в завораживающей под гитару Gigi d’Alessio, «Io che non vivo».

      Come un stupido… se t’amo ancora sai…
      io che non vivo… da solo senza te…
      Ma dentrо i sogni miei ci siamo sempre noi…
      tu non mi crederai…

      Это не вожделение, не желание, не чувственность — это гимн любви и красоте, сжигающему все страсти, прощающему всё доверию, единение навеки, дорога без конца и края, расстилающаяся впереди, ведущая в светлое, топящая мрак и снова, и снова высекающая, воскрешающая из прошлого тепло и ласку, объятия и поцелуи, трепет и нежность, надежду и плечо, путь, который предстоит вершить вдвоём, несмотря ни на что. Riccardo Fogli, noi due nel mondo e nell’anima, la verita' siamo noi…


      Только когда звуки музыки стихли, остолбеневшее и обалдевшее жалкое подобие будущих федералов поняло, что его дальнейшее присутствие в тесной компании избранных неуместно, что никого в неё не примут и никому к ней не позволят приблизиться. Львиная доля восхищённых взглядов доставалась теперь златоволосому зеленоглазому Раулю, который и на Амои считался первым красавцем: на Минка всё-таки успели наглядеться этим экстраординарным вечером. И ещё крепло сознание того, что по редчайшему, чертовски счастливому стечению обстоятельств сегодня на землю спустилось чудо, откровение свыше, приоткрылось на краткие минуты окно в великое непознанное, жгуче пробирающее, захватывающее полностью, манящее невыносимо и остающееся в памяти навсегда. Бедный г-н Фишер не сомневался в том, что великолепная четвёрка не только в тихом особняке, но и вообще на планете не задержится: будь это не так, карты ещё долго не раскрывались бы. И долго, долго в разъезжающихся, уже выруливших на трассу машинах были повёрнуты назад зачарованные головы…


      Ссылки на музматериал — в рецензии.